Глава 6

Мои руки тряслись, когда я доставала письмо Маркуса. Все это время я надежно хранила его в сундучке с двойным дном, будучи уверенной, что никому и в голову не придет искать там.

Письмо было распечатано — ведь я уже читала его три года назад — и теперь, прежде чем снова взглянуть на ровные строчки, выведенные рукой моего спасителя, я несколько раз глубоко вздохнула.

Я в тайне надеялась, что все прочитанное мною тогда оказалось лишь плодом воспаленного воображения. Но письмо начиналось все так же:

«Мое дорогое дитя!

Увы, если ты читаешь эти строки, значит, пришло время нам с тобой расстаться. Я как мог старался избежать такого поворота событий, несмотря на то, что всегда сознавал его неизбежность. Бережно лелея внутри надежду на то, что я способен оградить тебя ото всех ужасных последствий моего поступка — а я говорю о спасении твоей жизни — я, оттягивая момент, когда ты узнаешь истину, все же подготовился к столь важному дню. Я рад бы рассказать тебе лично, но чем больше я вмешивался в твою жизнь, тем сильнее нависала над тобой опасность быть найденной. Кем? — скорее всего, спросишь ты. Погоди немного, мое нетерпеливое дитя, ты узнаешь об всем.

Сейчас я посвящу тебя в тайну, которая покажется бредом сумасшедшего. Но если ты так решишь, перечитай письмо ещё раз, и тогда поймешь, что все сказанное мной — чистая правда.

Ты много раз спрашивала меня, кто я, откуда появился и зачем тебя спас. Задавала сотни вопросов, отвечать на кои я считал преждевременным. И вот момент настал.

Отвечу сразу на первый.

Я — вампир, Мирра. Прежде чем ты усмехнешься над моим признанием, вспомни, мой друг, что я никогда не показывался тебе при свете солнца, никогда не звонил днем, а если и звонил, то наверняка оттуда, где была глубокая ночь. Если ты все ещё не веришь мне, вспомни, что случилось тем далеким вечером, когда ты умирала в больнице. Я дал тебе кое-что выпить — это была моя кровь — и твоя болезнь навсегда ушла в прошлое, после чего ты стала особенной…

Но я начну сначала. Чувствую, что непростительно забегаю вперед.

Итак, я — вампир, Мирра. А значит, бессмертен. Я был обращен так давно, что уже и не помню точную дату. Мой возраст вызовет в тебе суеверный ужас. Я действительно очень стар. Ты даже не можешь себе представить насколько. Не буду говорить эту цифру — она напугает тебя ещё больше. Просто замечу, что почти все великие события, описанные в учебниках истории, прошли на моих глазах. К некоторым я имел неосторожность быть причастным, но это не так важно сейчас. Я — один из древнейших вампиров, которые существуют на земле. И это стало моим проклятием, потому что я вынужден постоянно скрываться. Нет, не от людей. От себе подобных.

Объясню почему, ведь это — ключ к пониманию наших с тобой непростых отношений и моего исчезновения.

Забудь обо всех стереотипах, которыми пугают смертных голливудские фильмы, комиксы и книги. Вампиры не умеют превращаться в летучих мышей, волков и прочих представителей фауны — все это сплошные выдумки. Как и то, что мы боимся распятий, молитв и священнослужителей. Ничто из перечисленного не представляет для нас угрозы. Однако есть три основных догмата, истинность коих неопровержима и пришла из глубины веков, когда люди знали о вампирах гораздо больше, нежели сейчас, ведь они не были обмануты современной мишурой.

Эти догматы звучат так: вампиры боятся солнечного света, вампирам нужна кровь, чтобы поддерживать в себе жизнь, и чем старше становится вампир, тем большим могуществом обладает.

Когда-то я посвятил несколько десятилетий тому, чтобы выяснить истинное происхождение мне подобных. Я много путешествовал, изучал древнейшие фолианты, слушал тысячи мифов и преданий, беседовал с учеными. И в конце концов пришел к такому выводу: наша кровь всему причиной. Она обладает свойствами, делающими нас такими, какие мы есть. Мы не появились из ниоткуда. Мы — совершенно новая, побочная ветвь человеческой эволюции. Возможно — но я не могу сказать наверняка — первыми вампирами стали люди, болевшие странной, ещё неразгаданной наукой болезнью, которой дали название порфирия. Люди, страдающие этим заболеванием, избегают света, так как он причиняет им невыносимую боль и вызывает страшнейшие ожоги на коже. От света они даже могут умереть.

Я много разговаривал с больными. Они описывали свои ощущения от нахождения под солнцем, и это очень похоже на то, что испытывают вампиры, стоит им выйти на свет. Также я узнал, что причина болезни в одном веществе, называемом "гем", которое превращается в токсин и разъедает кожу. От солнечного воздействия кожа становится все тоньше и лопается, покрываясь страшными волдырями и язвами. Если постоянно переливать больным кровь, это приносит им огромное облегчение, но даже я не знаю, правда это или нет.

Из этого я сделал вывод, что первые вампиры были когда-то людьми, пораженными этой загадочной болезнью. Поскольку в древности было так мало известно о ней, а люди испытывали суеверный страх ко всему, чего не понимали, больным приходилось скрываться днем и выходить по ночам, жить в отдалении и питаться тем, что приносит им облегчение от страданий — кровью живых существ. Так появились мы. Вампиры. На протяжении тысячелетий мы менялись, адаптировались к новому образу жизни, пока не приняли облик теперешний. У нас развились способности, намного превышающие человеческие, ведь в отличие от людей, утративших природные инстинкты под натиском комфорта и технического прогресса, мы, наоборот, их наращивали, оттачивали, доводили до совершенства. Мы стали хищниками, убийцами.

Мы изменились и обрели бессмертие. Наша кровь изменилась, весь организм. Я не могу назвать это иначе нежели эволюция.

Конечно, это все теория. Но сколько я ни пытался, я не смог найти более логичное и правдоподобное объяснение.

Итак, первые два догмата тебе должны быть понятны. Но вот третий — он самый главный. Чем старше вампир, тем он сильнее, тем большими способностями он обладает. А поскольку я очень стар, могущество, заключенное в моей крови, огромно.

Таких как я называют древнейшими. Нас осталось лишь девять. Потом идут древние. Их чуть больше. Затем старшие вампиры. Их возраст от ста до пятисот лет. В их кругах тоже есть какая-то иерархия, но я не слишком интересовался этим, хотя, знай я больше, непременно рассказал бы. После старших, как ты догадалась, идут младшие. К ним относятся все, кому меньше ста лет. Однако даже младшие вампиры обладают огромной силой по сравнению с человеком.

Древнейших, как я сказал, осталось девять, включая меня. И только четверо, насколько я знаю, пребывают в бодрствовании, остальные погружены в глубокий сон и спрятаны так далеко, что искать их — бесполезная трата времени. Но вот нас, неспящих, есть смысл искать. И нас постоянно ищут.

Дело в том, Мирра, что наша кровь, презрев тысячелетия, стала особенной. Мы — прямые потомки самых Первых Вампиров, которых уже нет на этой земле. Поэтому наша кровь — самый ценный эликсир, придающий небывалое могущество даже самому слабому вампиру, только что обращенному. Владеть этой кровью — а называют её первой или первородной — все равно что превратиться из одряхлевшего старика в могучего Голиафа. И это мечта многих вампиров. Почти всех.

Несмотря на то, что древнейших очень трудно найти, многих находят. За их кровью, даже самой разбавленной, ведется настоящая охота. Найти чистую первородную кровь сейчас практически невозможно, если только не испить её из первоисточника, то есть древнейших. Но даже кровь, разбавленная веками, ценится на вес золота.

Я знал когда-то древнейшего, которого разорвали в клочья сотни и сотни вампиров, жаждавших заполучить хоть каплю. Защищаясь, он убил несколько десятков нападавших, но одолеть всех не смог. Такие открытые нападения, правда, — большая редкость в нашем мире. Либо находятся глупцы, атакующие по одиночке, и их судьба, разумеется, ясна, либо вампиры пользуются хитростью, чтобы ослабить силу древнейшего.

Однако есть другой, менее рискованный способ.

Поскольку вампиры бессмертны, а одиночество не в силах переносить никто, рано или поздно они находят себе людей, для разных целей. Кто наблюдает за жизнью смертных и всячески защищает "своего" человека от опасностей, оставаясь в тени; кто непрошено вторгается в их жизни, делая своими спутниками. Некоторых обращают, но это случается довольно редко. Чаще всего смертные сопровождают вампиров, пока не наскучат либо пока их не убьют. Иногда смертные становятся носителями первородной крови, от самой чистой, полученной от древнейшего, до самой загрязненной, уже смешанной с кровью сотни вампиров.

Найти такого смертного носителя тоже нелегко. Обычно вампиры, ужасные собственники по природе, всячески стараются скрыть сам факт наличия в человеке первородной крови. И это понятно — кто захочет делиться своим могуществом? Найти такой «сосуд» (так иногда называют носителей) и испить из него — самый безопасный способ завладеть первородной кровью. Однако и здесь есть определенные сложности.

Вампир не сможет насильно испить такого смертного. Первородная кровь обладает удивительным свойством доставаться только тому, кто получил её с полного и осмысленного согласия носителя. Это обстоятельство чрезвычайно злит многих вампиров, ведь в этом случае не они владеют ситуацией, а смертный — он может дать испить себя, а может и передумать. Кроме того, первородная кровь защищает смертного от вампиров: его невозможно зачаровать и обманом получить кровь, его нельзя убить, так как это строжайше запрещено вампирскими законами. В толпе практически невозможно определить, кто из людей является носителем, а кто нет. Скорее всего, носитель — лишь один из тысячи, но как его найти?

Ответ напрашивается сам собой — только через вампира, отдавшего первородную кровь смертному. И ты, наверное, уже поняла, Мирра, к чему я веду.

Ты и есть такой сосуд. Носитель самой чистой первой крови, поскольку даровал её тебе я, один из древнейших. В твоих жилах течет золото, дитя, которое спасло тебя от смерти, но которое принесет тебе ещё множество неприятностей.

Помнишь, в тот вечер, когда ты умирала на моих руках, я сказал, что выбрал из многих именно тебя? Я заглянул в твою душу, Мирра, и увидел там невинность и чистоту. Только ты могла стать моим сосудом. И я отдал тебе так много своей крови, что обладание ею сделает любого вампира равным самым древним из нас.

Кровь исцелила тебя, придала новых сил. Она защитит тебя от опасностей, но вместе с тем станет основной их причиной.

Ты наверняка спрашиваешь себя, почему я исчез из твоей жизни. Если бы я только мог, то остался бы! Но не сделал это по нескольким причинам: во-первых, так безопаснее для тебя самой; во-вторых, я слишком устал от всего. От своего существования в первую очередь.

Ты не представляешь, как тяжел груз пережитых тысячелетий. Сама кровь, кажется, застоялась в жилах. Я выбрал тебя, Мирра, решив покинуть этот бренный мир, но оставить после себя хоть что-то… Оставить жизнь. Не расстраивайся, дитя: мы обязательно увидимся, возможно, в другой, более совершенной форме. Но прежде я должен предупредить: будь осторожна! Дар, спасший тебя от смерти, может и погубить, поэтому никогда и никому — никому! — не рассказывай о нем. И будь готова к любым неожиданностям. Помни о том, что если ты решишь отдать свой дар вампиру, то станешь беззащитна перед ним, и твоя судьба будет зависеть только от его воли.

Тебе нужно ещё кое-что знать о вампирах: нас можно убить. Мы действительно бессмертны, но все же из плоти и крови, и существуют десятки способов прекратить наше существование: сжечь, отрезать голову, отравить мертвой кровью, растерзать на куски. Но чем старше вампир, тем труднее его убить. И все же есть один верный способ: вырвать сердце вампира и сжечь его в лучах солнца. Как ты понимаешь, это не так легко сделать.

Не доверяй никому, дитя. Я бы с радостью приберег этот совет, однако он необходим тебе как никогда прежде. Внимательно наблюдай за новыми людьми в твоей жизни. Учти: вампиры — мастера перевоплощения, и чем они старше, тем искуснее их мастерство. Они притворяются людьми настолько умело, что лишь искушенный взгляд сможет выделить их из толпы. Запомни и это: вампиры появляются только с заходом солнца. Их прикосновения холодны. Их обаяние велико. Смотри в глаза, Мирра: ты никогда не увидишь в них своего отражения…»

На этом месте я оторвалась от письма и глубоко вздохнула. Потом снова принялась за чтение: «Вот и настал момент нашего прощания. Я рассказал тебе все, что знаю. Прости меня, дитя, за то, что я вовлек тебя в эту ужасную паутину. Но я был обязан посвятить тебя в эту тайну, чтоб ты смогла защитить себя в мое отсутствие. Увидимся ли мы снова? Я не знаю. Но ты всегда помни: ты — моё чудо, моя возлюбленная дочь, и я ни разу не сожалел о той минуте, когда спас тебя от смерти. Ибо ты есть продолжение меня.

Я люблю тебя, дитя»

Так заканчивалось его письмо. Я снова почувствовала, как к горлу подступают слезы.

Маркус. Моя единственная семья. Я обязана ему всем, что имею, и самым главным — жизнью. Но не сошел ли он с ума? Просит меня поверить в легенды о вампирах? Разве это не бред?

Собственно, чему я удивляюсь? Маркус, такой таинственный, такой странный. Мог ли он быть кем-то иным, нежели тысячелетним бессмертным существом? А его кровь? Могло ли что-нибудь, кроме неё, спасти от неминуемой смерти?

Зачем удивляться? Ведь я всегда знала, что все написанное в письме — правда. Но на душе так скверно, так горько, ведь письмо объясняло многое…

В частности то, почему сегодня я не увидела в глазах Алекса своего отражения.