Начало

Дома было тихо. Только «Аристон» радостно урчал, обнаружив хозяина берлоги. Почесывая раскрасневшиеся от ветра глаза, Май засел за планшет. Ему надо было составить список мест для посещения.

Абсолютно все приемные семьи Джулс отзывались о пиявке положительно. Но почему-то все отказывались от нее буквально через год «приюта». Если Джулс сохранила со всеми ними дружеские отношения, должны быть и те, с кем она сохранила очень теплые дружеские отношения. Возможно даже — жаркие…

Минуса в ней обнаружили в шестнадцать. С того времени она успела поменять три дома. Значит, начать надо с них.

Проверка благосостояния каждой из трех семей приемных родителей заняла немного времени, но, чтобы копнуть глубже, следовало посетить «родственников» лично.

Потянувшись за бокалом в очередной раз, Май услышал, как в замочной скважине прокручивается ключ. Метнувшись к тумбе, дубликатор схватил пистолет, притаился за углом ванной и приготовился к визиту незваных гостей.

— Я же говорила — его нет дома!

— А я говорю, что он — дома!

Диалог двух знакомых женских голосов заставил Мая на секунду расслабиться. Но уже через миг напряжение снова посетило оперативника.

— Какого лешего?!

Май вышел из укрытия: рубашка нараспашку, голый пистолет… Юна плотоядно облизнула губы.

— Меня выписали! — радостно сообщила Джулс, снимая ботинки, наступая самой себе на пятки. — Юна помогла. А что с твоим лицом?

Маю показалось, что его подопечная жутко довольна знакомством с «плюс» -дубликатором. Следовало срочно объяснить пиявке, что ничего хорошего это знакомство не сулит. Юна всегда берет плату за свое внимание.

— Ты должна быть в больнице, Джулс! — оперативник проигнорировал вопрос про лицо.

Девушка уже успела пройти мимо наставника, поэтому восклицательный знак в замечании про больницу острым копьем вонзился ей в спину.

— А ты разве не там же должен быть?!

Джулс состроила рожицу, на которой «минус» явственно прочитал: «Уела!» Фыркнув недовольно, он развернулся к Юне.

— Какого лешего ты ее вытащила?!

«Плюс» -дубликатор томно взглянула на партнера по интимным танцам. Сделала небольшой шаг вперед и провела пальчиком по голой груди Мая, полностью игнорируя ссадины на лице и ребрах.

— Разве ты не скучал?

И поди, разбери, о чем спрашивает целительница: о пиявке или об излюбленной позе?

Звон стекла привлек внимание обоих дубликаторов.

— Ты что творишь?!

Май взвился и за секунду преодолел расстояние от входной двери до кухни. Вырвал у слегка испуганной Джулс стакан со льдом и виски.

— Эй! Я уже взрослая!

Попытка вернуть себе стакан успехом не увенчалась.

— Тебе что доктор прописал? — Ехидничая, Май отложил пистолет на барную стойку, забрал бутылку, которая с легкой руки Джулс успела перекочевать с журнального столика ближе к холодильнику, и снова отправился к дивану. — Будешь?

Юна задумчиво закусила губу. А затем протянула руку и взяла бокал.

Джулс обиженно сопела за спиной, но Май не обращал на нее внимания.

— Руки помой с дороги!

Тут же зашумела вода. И если бы не она, оперативник услышал бы о себе много нового.

Юна, тем временем, открыла холодильник в поисках закуски. Но увы и ах! «Аристону» было нечего предложить гостье.

— Май! — «плюс» повернулась и в непритворном ужасе уставилась на дубликатора. — Вы чем питаетесь?!

Дождавшись от оперативника лишь отмашку, Юна перевела взгляд на Джулс. И той вдруг показалось, что если сейчас же не дать правильный в разумении Юны ответ, то покатятся чьи-то головы.

— Эм… макарошками?

«Ты сама-то в это веришь?» — читалось во взгляде «плюс» -дубликатора.

— Закажи пиццу!

Май, даже не подозревая, в какую яму чуть не угодил, сам подкинул идею спасательного круга.

— Да! — Джулс возликовала. — Да! Мы питаемся заказной едой!

И засуетилась, выискивая телефон доставки. Таковой нашелся в груде рекламных проспектов на тумбе возле входной двери.

Уже через полчаса сытые и довольные все трое дубликаторов сидели на диванчике и ковырялись в зубах.

Первой очнулась Юна.

— Я — в душ.

Проводив взглядом гостью, Джулс обернулась к Маю:

— Она здесь остается?

Оперативник кивнул, даже не думая поднимать глаза на подопечную. Он все еще выстраивал маршрут следования на завтра.

— А где она ляжет?

Возмутительный вопрос все же заставил оперативника поднять голову.

— Не понял…

— Где Юна будет спать?

Вкладывая в вопрос все возмущение «почему-я-должна-разъяснять-тупицам-по-два-раза», девушка развела руками.

— Как это — где? Со мной!

Джулс опешила. Почему-то, требуя относиться к себе, как ко взрослой, она задавала глупейшие детские вопросы. Более того — смущалась после ответа! Как подросток… И чтобы окончательно уронить себя в глазах наставника, огрызнулась:

— Почему на вопрос — где, ты отвечаешь — с кем?

Бросила слово, и сама разозлилась на себя. Вскочила с дивана, заставляя Мая оглядываться в поисках выхода из тупиковой ситуации, чересчур активно стала собирать коробки и посуду со столика, и дергано рассовала все по мусорникам, сгружая тарелки в раковину.

— Джулс?

— Что?!

На нарочито мягкий зов дубликатора девушка отреагировала остро.

— Джулс, ты что это?

— А что?

Вопросы вместо ясных ответов начали раздражать Мая. Он медленно поднялся, откладывая в сторону планшет и оборачиваясь к ученице.

— Что происходит, Джулс?

— Да, ничего не происходит! А что должно происходить?

— Ну, хватит! — Май размытой тенью переместился к раковине, поворачивая к себе успевшую отвернуться девушку и выключая воду. — Объясни, что происходит? Тебя накололи «стервозоином»?

— Ничем меня не кололи! Меня Юна вылечила.

— Хорошо. Вылечила. А что попросила взамен?

Джулс вскинулась.

— Попросила? Должна была?

— А как же! Это в ее стиле.

Май развел руками и тут же отвел взгляд, подцепил пальцами бумажное полотенце и принялся усердно вытирать уже вымытую тарелку. Джулс взяла легкая оторопь. Вот так незаметно ее мысли вдруг переключились с одной темы на другую. Юна должна была о чем-то просить взамен?

— Ну, не вспомнила?

«Минус» -дубликатор потянулся, наклоняясь, за следующей тарелкой, вырвал ученицу из бурного потока соображений. Его густая шевелюра защекотала нос девушки, заставляя покрыться гусиной кожей голые руки Джулс. Но прокатившаяся по телу волна скорее была приятной, чем раздражающей.

— Нет… — слегка рассеянно прозвучал голос подопечной дубликатора. Но затем неинициированный «минус» заметила в волосах наставника скорлупу от ореха. — Что это?

— Что?

Май не понял ни резкого поворота, ни смены ролей. Кто теперь задает вопросы, а кто отвечает?

— Это — что?!

Перед носом оперативника маячили аккуратные пальчики, сжимающие предмет вопроса.

— Кусок ореховой скорлупы.

Ответ был очевиден. И Май поспешил его озвучить, часто моргая.

— Я поняла! Откуда он?!

Май потер переносицу.

— Боюсь даже предположить…

— А ты попробуй…

Посуда была давно позабыта.

— По городу летает очень много мусора…

— Ага, а один из них даже шлем надевает! Но не всегда помогает!

Дубликатор подавился возмущением.

— А какие у тебя вообще ко мне претензии?

Джулс ошалело вытаращила глаза.

— Какие? Какие?! Я лежу в больнице, скованная обстоятельствами по рукам и ногам, без возможности разговаривать, а он шляется по злачным местам!

— Да с чего ты взяла, что я шляюсь по злачным местам?!

— Первое и самое очевидное — это! — девушка ткнула в ссадину на скуле. — Это ты не с байка упал! Второе — это орех! И третье — это запах, который въедается настолько, что не спасает никакой шампунь! А если сложить все вместе: ссадины, ошметки и запах — ты был в «Орехе» Штыря! Ты шлялся по притонам!

— А ты мне — кто? Мать? Или жена? Или куратор-начальник? — Май отшвырнул скомканное полотенце, повышая голос, начал надвигаться на разъяренную ученицу. — Где хочу, там и гуляю! С кем хочу, с тем и сплю!

Дубликатор потряс рукой, указывая направление. Из ванной как раз вышла Юна. И стала свидетелем изощренного разбирательства.

— А я и не требую отчета! — Джулс не стала отступать, нависший над ней разъяренный дубликатор не пугал. Наоборот — она ринулась в атаку. — Я просто не могу понять, какого рогатого ты поперся в «Орех»?!

Неинициированный дубликатор была жутко рада тому, что у нее есть прикрытие. Да, именно острыми вопросами про злачное заведение она прикрывала свою раздражительность относительно Юны. Только сейчас она сообразила, на что намекал или даже — говорил прямо Май. Юна, действительно, обходя десятыми путями, вынудила Джулс пригласить целительницу к себе домой. Ну, ладно… Не к себе домой — к Маю. Но сути раздражителя это не меняло! Джулс ревновала к Юне! Но вслух признаваться не собиралась. Вместо этого, она решила извести своего наставника вопросами про «Орех».

— Я работаю! Работа у меня такая! Ездить по городу и расследовать… — оперативник замычал, подбирая уместное определение. — Дела! Я не должен перед тобой отчитываться! Тем более, — Май победно сверкнул глазами и вдруг успокоился, понизив голос на два тона, — существует такая вещь, как тайна следствия. Я не должен отчитываться.

И, щелкнув пальцами у самого носа Джулс, отправился к Юне. Проворковав что-то на ушко, Май обнял ее за талию и повел в спальню, оставляя пиявку возмущенно хватать воздух ртом.

Джулс дернула кран, но вода уже была выключена. Поэтому бросив недомытую посуду, она поплелась к дивану. Она проиграла. Ее ревность, вызванная, скорее всего, ребяческой привязанностью ко взрослому и более опытному во всех смыслах дубликатору, огромным баскетбольным мячом распирала изнутри. Май ведет какое-то дело, связанное с местом, в котором она неоднократно бывала, но самой Джулс туда — засть!

На диване сидеть было неудобно. Не потому, что на мягких подушках задница проваливалась куда-то в кроличью нору. А потому, что давление баскетбольного мяча, продолжавшего расти каждый раз, стоило только взглянуть на слегка колышущиеся занавеси на дверях спальни, все больше росло. И от этой глупой детской зависти хотелось с головой нырнуть в прорубь.

Вздохнув, Джулс потянулась за планшетом, так неосторожно оставленным оперативником. Даже не надеясь на то, что ей удастся разгадать пароль, брошенная ученица постучала по экрану. И — о, чудо! — гаджет не запросил идентификацию.

Именно в тот момент, когда до верхних конечностей Джулс дошел импульс вседозволенности, пресловутый мяч ревности сдулся, а его место занял новый: теперь негодницу распирало озорство, ведь она могла узнать секреты Мая и умело использовать их. Нет, не шантажировать! Ни в коем случае нельзя так это называть! Только использовать.

История браузера огорчила пиявку. Ни одного похода на сайты с клубничкой. Джулс так и представилось довольно ухмыляющееся лицо «минуса» — материала для шантажа нет.

Перейдя к просмотру последних открытых файлов, шпионке попались материалы расследования убийства Штыря. Того самого, из-за которого были взяты в заложницы девушки из стиптиз-клуба. Джулс очень хотелось поскорее избавиться от воспоминаний, предшествующих пленению. Одно радовало: феечки вырвались хоть на какой-то миг на свободу, они должны были увидеть разницу между жизнью и существованием. Пускай не все, но хоть некоторые из них не вернутся в притон.

Среди материалов по убийству крошка-дубликатор обнаружила карту и план намеченных Маем передвижений. Оказалось, на завтрашний день он запланировал поездку к ее последней приемной семье. Зачем? Узнать у матери Джулс про вечер убийства? Но ведь ее там не было. В клубе была сама Джулс. Тогда почему ее нет в плане посещений? Почему бы «минусу» не расспросить Джулс, как свидетеля?

— Погодите…

Сменив позу, ученица дубликатора еще раз внимательно просмотрела список. Оперативник запланировал посещение не одной, а трех семей. Трех ее приемных семей. Значит, Мая интересовала не уборщица в клубе, а нечто другое. Нечто, что связывало «Орех», убийство и все три семьи.

Сообразив в секунду, Джулс отбросила от себя планшет, словно хламиду прокаженного. Обида разъедала внутренности кислотой, во рту вдруг обнаружился скунс. Май считал ее убийцей. Точно так же, как и оборотни. Никто не верил ей, а меж тем, достаточно было приглядеться получше. Джулс не в состоянии убить кого бы то ни было. Она добрая. Она внимательная. Белая и пушистая.

Сомнения раздирали на части. Джулс хотелось свернуться комочком, спрятаться от мира под теплым пледом, выключить свет и не видеть. Не видеть очевидного. Не принимать фактов. Но жизнь упорно напоминала о себе: остатками боли на шее, запахом из мусорного ведра, мокрыми пятнами на полу, приглушенными стонами.

В голове что-то щелкнуло. С глаз в один миг слетела пелена. Теперь шмыганье носом и надутые губки неожиданно стали атрибутами ненужного образа. Джулс больше не ребенок. Она сама так говорила, когда хлебала виски. Поэтому она не может себе позволить смотреть на мир глазами ребенка. Она не белая и пушистая. Такой она видела себя в зеркале ванной на втором этаже, живя в пригороде, в туалете старшей школы, где самой страшной обидой были оскорбления одноклассниц и отсутствие возможности купить на выпускной платье подороже.

Джулс больше не школьница. Совсем скоро она пройдет обряд инициации. Она станет такой же, как Май. Она станет «минус» -дубликатором — судьей, палачом, циником… Изгоем.

Оглянувшись, Джулс вдруг поняла, что квартира «минуса» — чужая. В ней прослеживалась прелесть берлоги. Но ни намека на счастье. Ну, если не считать огромной кровати в спальне.

Неверный короткий взгляд на французские двери вызвал почему-то у Джулс образ курящей подружки. И хоть сама мисс Дейтинг никогда не курила, сейчас ей захотелось почувствовать в пальцах крохотный тубус сигареты, захотелось стоять на балконе, устремив взгляд вдаль, но на самом деле смотреть только внутрь себя.

Сигареты у Джулс не было. Зато был балкон.

Плотно прикрыв за собой двери, ученица дубликатора запахнула курточку и наклонилась, упираясь локтями в перила. Ничего не изменилось с прошлого раза. Все тот же город, несущийся куда-то сломя голову, все то же небо, на котором не видно ни одной звезды, все тот же ветер, что заправским хулиганом запутывает волосы. Ничего нового. Только Джулс другая. Но пока не новая…

Интроспекция помогла с принятием решения. И, надышавшись относительно свежим воздухом, будущая «минус» -дубликатор отправилась спать.

Юна ушла рано. Еще только светало. Май не пошел ее провожать: девочка взрослая, сама выход найдет. Но в первую очередь «минусу» не хотелось выходить из комнаты из-за пиявки. Спит она или притворяется — не важно. Он просто не хотел видеть ее. Спящей. В постели. А вдруг, одеяло сползло, и она «светит» прелестями?

В животе что-то заворочалось, вызывая на откровенный диалог с самим собой. А так ли неприятно было бы Маю смотреть на Джулс, сложись обстоятельства так, как он себе представил?

Рассердившись на самого себя, Май взбил подушку, вымещая негодование на перьях, и снова уснул.

Будильник прозвенел вовремя, но подниматься не хотелось вовсе. Если в прошлый раз Май подорвался, так и не дождавшись трели, и все для того, чтобы устроить Джулс утреннюю головомойку, то сегодня даже намека на подобное настроение не было. Сегодня хотелось отлежаться в берлоге. Просто лежать и ни о чем не думать. А тем более — о причине подобного состояния.

Причина сама дала о себе знать — за дверью спальни послышался шум, шаги и скрип стула, а затем…

— Да ты шутишь? Музыка? Серьезно?

Май рассердился не на шутку. Это его берлога! Это его утренняя тишина! Это его одиночество! И, черт побери, эта песня ему нравится!

Признавая поражение, оперативник поднялся. Направился было к двери, но стоило взяться за ручку, как совесть, до сих пор почивавшая с миром, вдруг окликнула его: «А штаны?» Рассерженно фыркнув, Май оделся и распахнул створки.

Музыка лилась из динамиков его ноутбука, стоявшего на рабочем месте, аккурат под дверями спальни. Ди-джей возилась у раковины.

Буркнув неразборчиво что-то про начало дня, «минус» прошлепал по кафелю и заперся в ванной.

Джулс смирно ждала начальство, попивая за барной стойкой горячий травяной настой, который удивительным образом обнаружился среди коробок с засохшими крекерами и хлопьями. Выглянув всего на минутку из ванной, Май просочился в гардеробную за одеждой, и снова закрыл за собой дверь.

Погода с утра не задалась, небо было затянуто и обещало расплакаться от обиды на безразличных людей.

— Итак, — Джулс подтолкнула к наставнику чашку, когда тот устроился напротив, — у тебя сегодня по плану посещение моей приемной матери.

Оставаясь спокойной и рассудительной внешне, внутренне Джулс заливала монтажной пеной разбушевавшиеся чувства, чтобы не бурлили, и не портили впечатление. И судя по внимательному взгляду Мая, ученица преуспела.

— Да, — оперативник отхлебнул настой, поморщился и отставил чашку, не заботясь о сохранности расположения к себе Джулс. То, что пиявка узнала о его планах, было не очень хорошо. Видимо, разозлив его своей выходкой с допросом и уликой в виде скорлупы ореха, она повлияла на степень беспечности дубликатора. И планшет с данными остался в ее распоряжении. Без защиты. — Она может рассказать кое-что новое.

— Ты возьмешь меня с собой?

Май выдержал небольшую паузу, не для того, чтобы помучить пиявку, а лишь размышляя.

— Думаю, тебе лучше остаться с Лермонтом.

— Но ведь не он мой наставник.

«Минус» откинулся на спинку стула, отвел взгляд. В принципе, ничто не держало его за столом: еды не было, чай не понравился. Но дубликатор все равно оставался пришпиленный к месту.

— Хорошо, — Джулс не дождалась реакции и решила пойти ва-банк, — хорошо, Май. Ты не хочешь брать меня с собой, как ученицу. Тогда возьми, как подозреваемую.

Оперативник скрипнул зубами. Этого ему еще не хватало!

— Ты ведь подозреваешь меня, Май. — Джулс продолжала держаться линии: холодная, рассудительная, внимательная к деталям. — Подозреваешь, но не можешь доказать. И то, что ты собрался в гости к моим приемным родителям… К трем моим семьям! Значит лишь то, что ты вообразил, что накопаешь что-то на меня в моей прошлой жизни. Я хочу тебе помочь накопать…

Май хмыкнул. Открыто и с презрением посмотрел на Джулс.

— Убийца хочет помочь засадить себя за решетку?

— Понимаю твое недоверие, Май, — Джулс оставила в покое чашку и села, сложив руки на груди. — С другой стороны, я буду постоянно у тебя на виду. И ты будешь на сто процентов уверен, что я не поведу тебя по ложному следу.

Все еще воспринимая слова пиявки с сарказмом, оперативник вынужден был согласиться с доводами. А может, капитан тоже подозревал Джулс? Именно поэтому привязал ее к Маю? Не позволил Лермонту в очередной раз спасти напарника? Такая доверчивая простушка, как желторотик Джулс, могла запросто расположить к себе некроманта, он и моргнуть не успел бы, как она направила бы следствие по тонкому льду, отводя подозрения от себя. Но капитан был умнее — он в приказном порядке порекомендовал Маю не дергаться и три месяца, а, может, и меньше, наблюдать за пиявкой.

Не надо было так открыто подозревать ее.

С другой стороны, она знает о подозрениях дубликатора, и вполне возможно, оступится. И уж тогда Май ее подхватит. Подхватит, чтобы сопроводить в каземат.

Наклонившись вперед и сцепив пальцы в замок, Май внимательно посмотрел на девушку.

— Хорошо…

— Хорошо — что?

Джулс тоже подалась вперед.

— Хорошо — ты будешь со мной. Постоянно. Ты будешь со мной на протяжении всего расследования. Ты можешь давать советы, но прислушиваться к ним или нет — моя решение.

— Отлично.

— Я буду считать тебя причастной до тех пор, пока не найду доказательства твоей вины…

— Или опровержение.

Май кивнул в знак согласия, но мозг все равно говорил: «Я найду!»

— То, что ты знаешь о моих подозрениях сделает тебя более осторожной в высказываниях.

— А тебя — более внимательным.

Джулс нравилась эта игра с каждой секундой. Кровь бурлила от мнимой опасности. Маю ни за что не найти доказательства. Разве только кто-то очень умелый, умнее Мая хочет подставить девушку. В этом случае ей и самой придется быть более внимательной.

— Что тебя расстроило, Джулс? — Май заметил, как девушка поменялась в лице, и принял все на свой счет. Он успел зачислить еще одно очков в свою пользу.

— Нам понадобится судья.

— Лермонт?

— Нет, — Джулс выразила недоверие ухмылкой. — Он твой напарник.

— Юна?

— Еще лучше…

— Тогда кто? — Май поднялся, чтобы поставить чашку в раковину. Для этого ему пришлось обойти пиявку. Удивительно, но не обнаруживая в квартире оперативника никаких своих вещей, она умудрялась пахнуть весной, выглядеть свежо и одевалась в чистую одежду.

— Ну, моих ты никого не знаешь…

Задумчивое предположение пиявки заставило ее наставника удивленно воззриться на нее. У желторотика есть друзья? Почему тогда ее мобильник никогда не трезвонит? Почему она ни с кем не общается? Почему никто не пришел проведать ее в больнице?

— А кто у тебя есть?

Май закинул удочку. А чтобы слегка усилить эффект доверия, забрал опустевшую чашку у Джулс и тоже ее помыл. Девушка все еще сидела за стойкой и копалась в памяти, вперев взгляд в потолок.

— По сути — никого. Никого, кого можно было бы посвящать в тайны мира полуночи.

— Значит, нам еще предстоит подобрать человека на должность судьи.

— Согласна!

Джулс хлопнула рукой по столу и поднялась.

— Ну, мы едем?!