Начало

Май приходить в себя не хотел. Тот, кто утром затеял стройку в его голове и забивал сваи, поменял генеральный план и теперь осваивал территорию куда большую, чем планировал изначально. В голове теперь был вырыт котел, схожий по размерам с кратером после падения Тунгусского метеорита. Зато сваи теперь забивались ровно по всему телу. В каждую чертову клеточку вгрызался бур.

— Май… — чей-то голос пытался пробиться сквозь толщу утреннего тумана. — Май, ты здесь?

Изобразив из себя кита, выброшенного на берег, впрочем, минус именно так себя и чувствовал, Май выдохнул и приоткрыл один глаз.

— Юна…

Сидящая у кровати женщина улыбнулась самой ласковой улыбкой, на которую была способна пиранья.

— Юна… — Май трясущейся рукой нащупал тонкие пальцы, сжал их из последних сил. — Пожалуйста…

— Да, милый? — Юна склонилась к губам умирающего кита. — Чего тебе хочется?

— Найди того юного конструктора… который собрал мой паззл неправильно… и выкрути ему руки… вставь их в правильное место… они у него не оттуда растут… пусть почувствует мою боль…

Юна рассмеялась. Тихо, чтобы не напугать дежурных у двери палаты, но продолжительно. Вновь откинувшись на спинку стула, закинула ногу на ногу, неудачно ударив носком туфли больничную койку и заставив Мая поморщиться от боли.

— Меня интересует только один элемент твоего конструктора, конфигурация которого отлично входит в мои пазы, — совершенно не испытав сочувствия по поводу причиненной боли и традиционно скатившись в тему шуток ниже пояса, молодая плюс-дубликатор бросила многозначительный взгляд на простыню, прикрывающую нижнюю часть оперативника.

Май слегка качнул головой. Он давным-давно устал от регулярных набегов Юны и ее имперских интересов, однако его нефритовая палочка работала безукоризненно именно в присутствии этого плюса. Поэтому голова качнулась, лишь оттеняя пресность бытия.

— Как там дела?

Пытаясь воспользоваться моментом и показать всем — докторам, коллегам, Юне, что он не собирается пасовать перед дамой с отточенной косой, Май поблагодарил тот самый метеорит, что оставил после столкновения с его головой огромный кратер, наполненный пустотой. И можно хоть чуть-чуть, хоть на капельку заполнить его информацией.

Юна скрипнула стулом, толкая перед собой аромат горькой осени.

— Всех спасли. Остальных убили.

Послышался звук, заставивший оперативника сглотнуть. Но Юна не из тех, кто протянет глоток помощи.

— Что ты пьешь?

— Слезы перевертышей. Или кровь фей… Или наоборот.

— Вкусно?

— Питательно.

— Ты — наркоманка…

— А ты — тюфяк! — Юна поднялась. — Давай, здоровяк, хватит валяться! Буду ждать тебя.

Юна ушла, оставив Мая гадать, а пошутила ли она относительно слез фей и крови перевертышей? Юна такая — она может…

Оставаться в лазарете дубликатор не хотел. Много людей, много химии, много шума. Ему не хватало сумрака его берлоги и ее высоких потолков. Маю хотелось поскорее вернуться туда, где ждал его верный «Джек» и хозяйственный «Аристон». Нет лучшего лекарства, чем виски, лед и одиночество.

Подхватив куртку и слегка скривившись от резанувшей бок боли, когда пришлось резко уйти в сторону, прячась от вездесущего медперсонала, Май покинул здание госпиталя. Но даже на улице дышать не стало легче.

Лишь когда оббитая сталью огромная входная дверь его квартиры томно скрипнула, открываясь, Май смог сбросить упавшую на его плечи больничную реальность. Куртка улетела и мастерски повисла на рогатине дубовой вешалки, туфли остались на ногах, а тело ринулось прямиком на кухню. Кратер в голове постепенно наполнился убаюкивающим звоном льда о стенки бокала, и Май живо представил себе картину, как он, не обращая внимания на холод, погружается в кристаллы льда, щедро насыпанные Тунгусским метеоритом.

«Аристон» заботливо выплюнул две пары прозрачных кубиков в подставленный стакан, а «Джек» приветливо булькнул, покрывая лед собой. Один глоток — и Май готов признаться в любви миру. Оперативник развернулся лицом к убежищу, оперся о столешницу и снова запрокинул голову, отпивая виски.

Сквозь рифленое дно стакана Май заметил движение. И чуть не подавился.

— К… какого лешего?!

Посреди его гостиной стояла девушка. И глядя на ее поджатые губы и сведенные к переносице брови, можно было сделать вывод — хозяина квартиры она не ждала.

— Ты как сюда попала? Ты кто?!

Май все еще стоял, приклеившись задом к столу.

— Разве ты не должен быть в больнице?

Вопрос вызвал у оперативника еще больше возмущения. Но, видимо, был задан резонно, потому что Маю вдруг захотелось ответить честно. Захотелось, но желание было мгновенно затоптано охреневшим от неожиданного напора скверным характером.

— Ты кто такая?!

Стакан надтреснуто звякнул, ударившись о твердь. Гостья дернула плечом и с каким-то сожалением посмотрела на стекло.

— Мне сказали, что я могу здесь пожить…

— Сказали?! Кто такой умный?

Май оттолкнулся и сделал шаг в сторону девушки. Но мгновенье спустя остановился, потому что незнакомка, отразив зеркально шаг оперативника, встала в стойку. Не боевую, но узнаваемо осторожную. Она оборонялась.

Фыркнув, Май уколол взглядом и вернулся к своим друзьям. Пока «Джек» заполнял акваторию стакана, оперативник достал из кармана мобильный и, косо поглядывая на гостью, разблокировал экран.

— Так что, куда едешь?

Вопрос заставил девушку скривить рожицу.

— Спрашиваю, в какую сторону тебе заказывать такси?

Теперь к рожице добавились и разведенные по сторонам руки.

А Май, действительно, уже был готов набрать номер вызова службы доставки пассажиров.

— Кто тебя сюда пустил? Кто разрешил жить здесь? И вообще, как давно ты здесь хозяйничаешь? — Май сделал паузу. Скудная мыслишка вдруг озарила его мутную голову. — Это Юна тебя пустила…

Покачивая головой и уже не обращая внимания на торчащую посреди комнаты девушку, Май начал листать телефонную книгу.

— Я не знаю, кто такая Юна.

Оперативник хмыкнул, прижал телефон плечом и сочно отпил из стакана.

— Я не знаю, кто такая Юна! — уже с нажимом повторила гостья, понимая, что добиться от Мая понимания — непростая задача. — Меня пустил сюда твой начальник. Вернее, — девушка уперлась коленом в диван, но мягкая подушка прогнулась, заставляя оккупантку завалиться вперед, — это Лермонт впустил. Но по приказу вышестоящего…

Май опустил бесполезный аппарат. Динамик все равно вещал о недоступности абонента и предлагал оставить сообщение на голосовой почте.

— Мое начальство приказало тебе жить в моей квартире?

Сомнение красной нитью опутало вопрос. Но гостья услышала лишь сарказм.

— Мне никто не указ!

Май закатил глаза. Отхлебнул снова и снова взялся за телефон.

— Капитан, это Май. Я тут… — оперативник запнулся, вспомнив, что должен был находиться в госпитале еще, по крайней мере, пару дней. — У меня тут… сказали, что кто-то живет… И это не я! Что? Нет, не я сказал… Живу не я! Кого вы поселили ко мне?!

Трубка что-то разъясняла хозяину квартиры, но гостья, как ни прислушивалась, разобрать не могла. Оставалось угадывать по мимике Мая. А эмоций на его лице было — хоть на рассаду!

— Мне что… что делать?! Да я же… ни разу, капитан! Капитан! Я же… Понял… Есть отставить, сэр!

Гостья опустила голову на руки, чтобы спрятать довольную улыбку в высоких подушках дивана. Детская радость, сравнимая лишь с тем, когда хулигану достаются тумаки от старшего брата.

Май отложил телефон. Молча. Налил новую порцию виски. Молча. Вылакал все до дна, захрустев не растаявшим льдом. Молча. Не взглянув на девушку, направился в сторону ванной. Молча.

— Меня, кстати, Джулс зовут, — звонко бросила повеселевшая гостья вслед угрюмому мужчине.

— Пиявка…

Даже злой оскал, блеснувший в отражении гардеробной панели, не остудил пыл юной прелестницы. Она перевернулась, уселась поудобнее и, прижав к животу большую диванную подушку, приготовилась ждать возвращения своего нового соседа. Кусочек счастья от предвкушения застрял где-то в районе солнечного сплетения и приятно грел лучиком солнца.

Стараясь не сломать двери душевой кабины, Май закрылся в уже успевшей наполниться густым паром ванной. Забравшись слишком резко под горячие струи, мужчина покрылся гусиной кожей. Но отреагировавший на температурную угрозу организм очень быстро расслабился и позволил Маю выстроить мысли в ровную шеренгу.

Итак, ему навязали ученика. Ученицу! А так как у дубликаторов ни школ, ни колледжей, ни общежитий нет, то и жить ей придется с наставником. То есть с тем, кто отныне и до конца учебы будет нести за нее ответственность. Или жить она, конечно, может и отдельно, но содержать ее все равно придется Маю. А это целых три месяца лета!

— Всучили!

Оперативник и рад был бы проломить со злости стену, да в маленькой кабинке ни размахнуться, ни ударить, ни удержать равновесия на скользком полу…

Джулс… Неинициированный минус-дубликатор…

— Откуда ты на мою голову…

И снова захотелось проломить стену. Или вернуться на место последнего преступления и проломить кому-то голову. Глубокий вдох не помог. Зато снова захотелось выпить. Напиться захотелось. В зюзю…

— Пиявка…

Будет же высасывать все соки! Как все дети! Придется таскать ее на работу — так быстрее наберется опыта и сможет пройти тесты, а потом и инициацию. Придется таскать ее на работу! Будет путаться под ногами, встревать с вопросами, совать нос, куда не следует…

— Да идите вы к лешему!

Но начальство не пошлешь… Как долго удавалось Маю отнекиваться и отбрыкиваться от новичков? Пять? Восемь лет? А меж тем у Лермонта чуть не каждый год желторотики «выпускались». И как-то ему удавалось держать их подальше от Мая… Хотя, с таким характером и выражением лица не то что желторотики, лешие к Маю боялись обратиться лишний раз. Запугал всех. Оттолкнул… Кто у него остался? Юна да Лермонт? Два партнера — по столу и постели…

— Ты жалок, Май…

Струи больше не бодрили. И Май дернул ручкой, переключил на холодную.

До Джулс донеслось шипение, из-под двери в комнату из ванной повалил пар с новой силой. Поджав ноги и стиснув зубы, девушка буквально прочувствовала на своей шкуре перепад температур. И тоже зашипела, втянув воздух сквозь сжатые зубы. Захотелось выпить.

В любой другой день Май вышел бы из ванной в чем мать родила. Первым порывом было так и сделать. Но все же что-то шевельнулось внутри. Что-то новое. И не слишком приятное. И Май повязал полотенце на бедрах.

Джулс надоело сидеть. Да и желание пригубить виски сдавило горло с такой силой, что ноги сами понесли ее к столу, где одиноко скучал пустой бокал. Не капельки не брезгуя, неинициированный дубликатор бухнула в стакан тройную порцию, выпросила у холодильника лед и отхлебнула. Слишком быстро. И… это же виски!

— Не подавись! — зло бросил шлепающий босыми ступнями Май. За ним тянулся след из мокрых отпечатков. И как только удержался на кафеле?

И снова первым порывом было наорать на девчонку, подскочить и отобрать «Джека». Но то ли силы покинули оперативника, то ли он решил, что пока рано брать на себя роль папочки, — в любом случае, Май проигнорировал вопиющий факт неподчинения. Хотя, возможно, он надеялся, что еще выкрутится. Что отмажется от обязанности быть кому-то наставником. Зачем тогда тратить нервы на образующееся вскоре пусто место?

Прошлепав до спальни, хозяин квартиры хлопнул французской дверью так, что задребезжали стекла. Задернуть гардины Май не потрудился. Поэтому, когда вместо штор он дернул занавесь, которая прикрывала его задницу, Джулс подавилась во второй раз.

Гостья еще не решила, как вести себя со свалившимся, как снег на голову, наставником. Думала, что у нее будет в запасе пара дней. Для чего? Для того, чтобы получше узнать хозяина берлоги. На сегодняшний день ей удалось выяснить и уяснить лишь то, что грозный и сильный боец, разнесший в щепки толстенную дверь в подвале, где держали заложниц — минус-дубликатор, он одинок и педантичен. А еще неисправимо груб. И беспечен. И совершенно безответственный. Сбежал из больницы, не заметил присутствие чужого в доме, доверчиво повернулся спиной и оставил на полу мокрые следы. Так, стоп, тогда какой же из него педант?

— Какой-какой? — Джулс редко разговаривала сама с собой, но что-то заставило сейчас произнести вопрос вслух. Вопрос и ответ: — Уставший педант.

Виски уже хорошо разогнал кровь, и гостья не собиралась останавливаться.

Май рухнул лицом в разобранную постель. Забил на лужи, плевать хотел на прохладу, царившую в комнате. Сейчас ему хотелось тишины. А тишина принадлежала одиночеству. А его, как раз, на этот раз обнаружить и не вышло. Маю хотелось спать. Но еще больше хотелось, чтобы малая пиявка принесла ему ЕГО стакан с ЕГО «Джеком».

Когда легким уже перестало хватать воздуха, мужчина со стоном вывернул шею и улегся удобнее.

— Что… что за?..

Май потянул носом. Один раз. Еще. Приподнялся на руках, пытаясь обнаружить источник незнакомого аромата.

— Это что… она спала на моей кровати?!

«Мало того! — подсказал кто-то гаденький. — Она еще и твоего «Джека» приватизировала!»

Этого Май вынести не мог. Собрав волю в кулак, запихнув туда же и остатки сил, он вскочил с постели, огляделся вокруг в поисках одежды, но увы! Он же всю одежду аккуратно хранит в гардеробе, а по собственному дому ходит так, как желает его мятежная душа!

Выругавшись заковыристым языком древних, Май подхватил влажное полотенце, закутался и рванул двери спальни на себя.

— Джулс! Джулс! — никто не откликнулся. — Что за имя такое — Джулс?! Тебя улей воспитывал?

— Никакой не улей! — девушка выпрыгнула из-за спинки дивана, заставив Мая отпрянуть. — Нормальное имя! Не хуже, чем название месяца!

Новенькая спряталась между диваном и барной стойкой еще тогда, когда увидела приподнявшего голову оперативника. Он явно к чему-то принюхивался. И когда скомкал подушку и простыню…

— Ты спала на моей кровати?!

Май был в бешенстве и пропустил мимо ушей колкость. Еще чуть-чуть и из ушей повалил бы пар.

— А где мне было спать?

Джулс пикнула, пытаясь наскочить на соседа, но сделала только хуже. Дернув рукой, она расплескала немного виски. Янтарная жидкость ляпнула на диван, окончательно выводя Мая из себя.

— Ах, ты! Пиявка! Иди сюда!

Май сорвался с места, протягивая руку к стакану. Хохотнув или ойкнув, Джулс ринулась в обход.

— Сюда иди, я сказал! — знакомый рев огорошил девушку, но она решила не сдаваться. Или это «Джек» отдал ей приказ? — Тебе еще нельзя пить! Ты — несовершеннолетняя!

— Неправда! — Джулс умудрилась отхлебнуть и увернуться от прыгающего по дивану Мая. — Мне уже девятнадцать! Мне можно!

— Это мой виски! — Май не унимался и, кажется, загнал девчонку в угол. Теперь ей — или в ванную, или в спальню. К кухонному столу путь перекрыт.

— Тебе вредно! — строго напомнила Джулс и залпом осушила бокал. Закашлялась и, выпучив глаза, огорошила: — Я за тобой буду приглядывать…

Язык и небо горели огнем. Чтобы хоть как-то сбить дымку с глаз и остудить рот, хулиганка вывалила язык и тяжело задышала. Этой заминкой решил воспользоваться Май. И хоть спасать или отбирать было уже нечего, он все равно прыгнул. Из принципа. Из принципа верховенства старшего. И промахнулся.

Не вытертые мокрые следы. Усталый педант поскользнулся на оставленном им же самим безобразии.

— Гэп! — воздух выбило из легких, а удар об плитку да самым копчиком заставил глаза Мая вылезти из орбит.

Джулс сползла на пол. Ей удалось лишь в последнюю секунду отпрыгнуть, при этом она ударилась спиной об дверь. И из нее тоже вышибло воздух. И теперь два дубликатора с выпученными глазами пытались вобрать в себя как можно больше воздуха, но ни у одного не получалось.

Первым справился Май. Полотенце, которым были повязаны его бедра, вобрало в себя всю холодную воду с пола и теперь неприятно холодило кожу. Там…

Подергивая плечом, словно страдающий нервным тиком, Май поднялся, подошел ко все еще не дышащей Джулс, вырвал свой бокал из ее пальцев и направился к холодильнику. Он был не в настроении заводить новых друзей. Ему хватало «Аристона» и «Джека». А Джулс… Эта пиявка может катиться ко всем лешим! Завтра же ее ноги здесь не будет!