5

Часть II. История Лоты Кроули и Филиппа Барра.

Когда Филипп Верду Барр спустился из спальни, то нашел своих родителей на кухне. Свеча уже догорела, а мать с отцом сидели за столом и молчали. Утреннее зимнее солнце лезло в окно, но в самой комнате, как будто поселился гнетущий мрак.

— Привет, пап. Ты только приехал?

— Привет, Филипп, — встрепенулся Алан, и сонными глазами посмотрел на сына. — Мы поздно приехали, не хотелось вас будить.

Отец Филиппа много разъезжал по стране в поисках интересных пациентов, но мальчик впервые видел, чтобы его семья сидела вот так за столом. И всегда отец будил их, чтобы покрепче обнять детей после долгой разлуки. Хотя, в этот раз отца не было всего-то пару дней, может в этом все и дело?

— Твой отец привез девочку, некоторое время она будет жить с нами. Пока он ее не вылечит, — сказала мама.

— Валентина, в любом случае, теперь она живет с нами, — Алан поднялся со стола. — Филипп, буди своих сестер, я познакомлю вас с Лотой.

Мальчик молча кивнул головой. Не имело значения задавать кучу вопросов. Ясно, что у отца новая больная, но по непонятной причине он решил взять ее к ним домой.

Теперь Филипп краем глаза приметил, что гостевая комната на втором этаже закрыта на ключ. Когда мальчик вошел к сестренкам, те уже заправляли кровати. Близняшки одновременно повернули свои недовольные лица к двери, и Филиппу стало смешно.

— Филипп уйди, — заверещали в один голос девочки, но вслед за Ноксом у двери появились мать и отец.

***

Лота проснулась и в ужасе оглядела комнату. Она не поняла, где оказалась. Девочка никогда раньше не была в этом месте. Быстрее поднявшись с постели, она побежала к двери, но та была закрыта с другой стороны. Окно тоже было закрыто, и Лота прижалась лбом к холодному стеклу. За окном маячил сарайчик и небольшой огородик. Голые верхушки деревьев уходили далеко на север, превращаясь в костлявый зимний лес. На блестящем снегу осталось множество следов людей и животных.

Это было так не похоже на замок Кроули или даже на Таренбах, что Лота чуть не заплакала. Но ключ в двери вовремя зашевелился. Лота одним прыжком вернулась на кровать и с опаской уставилась на место, где сейчас появятся еще одни незнакомцы. Они будут кормить ее, и болтать с ней, а через несколько дней Лота проснется в еще одном непонятном и незнакомом месте.

В комнату вошел мужчина, девочка уже видела его в доме потного толстяка, которого все называли судьей. Следом шла незнакомая женщина, мальчик и похожие друг на друга девочки.

— Здравствуй Лота. Ты ведь помнишь меня? Я дядя Алан, а это моя семья. Моя жена Валентина и мои дети. Мой сын Филипп, и дочки — Хильда и Лиса. Они одинаковые, но скоро ты научишься их различать. А это — Лота Кроули. Теперь она будет жить у нас, и я очень надеюсь, что вы будете хорошо к ней относиться. А теперь пошлите завтракать. Лота ты тоже спускайся.

И все спустились, оставив Лоту одну. Девочка даже удивилась. Не было шепота, разговоров, удивленных и полных страх взглядов. Ее просто со всеми познакомили и ушли, а открытая дверь болтается из стороны в сторону из-за сквозняка. С ней не болтали на темы: «О, какая прекрасная нынче погода» или «Как тебе спалось».

Поморгав глазами и отогнав остатки сна, Лота вышла из комнаты и осторожно спустилась в крохотную комнатку, где завтракала новая семья. Даже чуланы в замке не такие маленькие. Лоте показалось, что она очутилась в коробке из-под обуви. Все уже сидели и оставили Лоте высокий стул. Еле как, вскарабкавшись на него, девочка посмотрела на мятую кашицу в тарелке и наморщила нос.

— Это овощное рагу, — сказала Валентина. — Но если не хочешь его, у нас осталась рыба.

От этих слов Лота схватилась за ложку и зачерпнула картошку с морковью.

— Так значит, ты не любишь рыбу, — сказал Алан про себя. Лота покосилась на него, как будто это был вопрос, но доктор просто сделал еще одну пометку у себя в голове.

— А сколько ей лет, папа? — спросила одна из близняшек. Она даже не смотрела в сторону Лоты.

— Ей восемь. Так же как и вам, — ответил Алан.

— Что-то не похоже, — вставила вторая девочка, хватаясь за стакан молока.

Лота запомнила только имя их матери — Валентины. Женщина постоянно глядела в сторону Лоты. Но не с опаской как это делали в Таренбахе. Валентина неуверенно поглядывала, нравится ли девочке еда и достаточно ли у нее чая в стакане. Таким же взглядом Алан глядел на жену. Он боялся, что Валентина откажется взять в дом Лоту или устроит скандал. Но Валентина никогда не повышала голос на мужа, она всегда понимала и принимала то, что придет в буйную голову Алана. Только с годами Барр научился ценить свою жену, ведь поначалу девушка с серым цветом волос и легким косоглазием ему не понравилась. Он любил рыжеволосую Аннет, но та скончалась от лихорадки. Алан даже мечтал назвать дочь в честь своей первой любви, и только повзрослев, он понял, что для него важнее женщины, чем Валентина. Филипп был первенцем, а Хильду и Лису назвали в честь матерей Алана и Валентины.

После завтрака Алан уехал в больницу, а Валентина пошла разбирать вещи Лоты. Девочке отдали единственную гостевую комнату в доме. Пока Валентина разбирала чемодан и вешала платья в шкаф, Лота сидела на кровати и следила за женщиной.

— Какие красивые, — восторгалась женщина. По настоянию мужа, Валентина вытаскивала каждую вещь по очереди и незаметно следила за реакцией девочки. Пока что ни один предмет не заставил Лоту даже моргнуть глазом.

На верхушке чемодана лежала фарфоровая кукла. Девочка не обратила на нее внимания, поэтому Валентина поставила ее на кровать рядом с Лотой. Женщина удивилась. Волосы у куклы лежали ровными рыжими кудрями, а голубые стекляшки глаз казались драгоценными камнями. Все в кукле, и мелкие веснушки на белых щечках и форма губ, напоминало Лоту. Только кукла выглядела взрослее. Словно, для живой девочки сделали ее маленькую фарфоровую копию. Родители Валентины всегда считались в Подлесном богачами, но она, и мечтать не могла о таких игрушках. А как кукла пахла, как будто ее искупали в клубничном креме. Валентина хотела показать куклу дочкам, но ей не хотелось пугать Лоту. Женщина сделала вид, что это обычная игрушка и небрежно, но на самом деле, очень аккуратно положила хрупкую принцессу рядом с хозяйкой.

Еще Валентина нашла фотографию в позолоченной раме. Черно-белый пожелтевший снимок. В кресле сидела девушка, а рядом с ней стоял мужчина в военной форме. Валентине подумалось, что у девушки маленькое лицо, зато шея как у гуся, но ни смотря на это, на картинке, она была очень хороша собой. Парень же Валентине не понравился. Он улыбался, но было в его взгляде что-то скользкое, холодное и отталкивающее. Женщина поняла, что у фарфоровой куклы, на которую она глядела только что, были точно такие же глаза. Безжизненные.

— Это твои родители? — спросила Валентина. Она показала снимок Лоте, ожидая хоть какой-то реакции. Но ничего. Поджав под себя ноги, девочка даже не шелохнулась. Еле двинув головой в сторону снимка, ребенок безразлично дернула плечом. Валентина положила рамку на столик около кровати и порылась в чемодане в поисках новой вещи и наконец, нашла, что искала. Лота дернулась как будто получила разряд тока. Женщина вытащила из сумки одну из книг, которые девочка нашла на чердаке замка. На красной кожаной обложке не было никаких названий, закрытый на маленький замок, фолиант скрывал в себе все тайны и не давал даже глазком заглянуть на свои страницы.

Лота подпрыгнула на кровати и выхватила своими маленькими ручками книгу у Валентины. Женщина не ожидала такой быстрой реакции и даже испугалась от неожиданности, до этого мгновения девочка напоминала ледяное изваяние.

— Тебе нужна эта книга? — Валентина легко улыбнулась и пододвинулась поближе к Лоте. — Здесь еще лежат такие же. Они нужны тебе?

Девочка с опаской кивнула головой, казалось, ее как дикого зверька могло спугнуть любое движение. Валентина очень медленно вытаскивала книгу за книгой и отдавала их Лоте. Ребенок выхватывал и с любовью прижимал к груди каждый том, словно они были живыми. Валентина этому очень удивилась. Ну еще бы. Но в практике Алана, это был не самый странный ребенок.

Когда Валентина вышла из комнаты, то наткнулась на подслушивающих за дверью близнецов. Девочки о чем-то перешептывались и не обратили никакого внимания, что их застукали.

— Теперь она будет жить с нами? — спросила Лиса. Девочки отличались родинками на щеках, у Лисы она была справа, а у Хильды слева.

— Да.

— И надолго? — возмутилась Хильда. — Наш конюх сказал, что она проклята. Мама ты слышала?

— Говорят, что часы на главной площади остановились, когда она проезжала по ней ночью. Я не хочу, чтобы она у нас жила, — заворчала Лиса.

— А кухарка Сайлосов сказала, что ее мама была ведьмой.

Валентина глубоко вздохнула и улыбнулась детям.

— Милые, все хорошо. На ваше бы месте, я с ней подружилась. Ей очень тяжело сейчас и вы должны помочь.

— Еще чего, — хором ответили девочки и убежали.

— Мама, я помогу, если надо, — Валентина повернула голову и увидела Филиппа, который выглядывал из своей комнаты. Женщина улыбнулась, ее сын всегда старался всем помочь, словно в его илах было сделать этот мир счастливее. Он готов был скакать на лошади в соседний город, если отец забыл инструменты или просидеть с больной лошадью всю ночь.

— Спасибо, дорогой. Попроси сестер, чтобы они были к ней добрее.

Вечером Валентина рассказала мужу о книгах и реакции Лоты. Ночью Алан пробрался в комнату девочки. Лота спала на полу, обняв старый коврик, а книги лежали под подушкой. Доктор переложил ребенка на кровать и поскорее спустился на кухню, с одной из книг, где его ждала жена. Вместе с Валентиной они тайком раскрыли легкий замок ножом, но, перелистывая страницы, они испытали одновременно удивление и огорчение. На пожелтевших от времени страницах не было свободного места. Все было исписано побледневшими чернилами, но было невозможно разобрать надписей. Перед глазами Алана и его жены были непонятные каракули. Завитушки, кругляшки и непонятные знаки, ими была исписана вся книга и никакого намека на то, как бы можно было разгадать это шифр. Еще одна загадка, которую невозможно разгадать без помощи.