Часть 1

1.1.

Слава с опаской подошёл к кроватке и заглянул внутрь. На белоснежной простынке лежал пятидесятисантиметровый человек.

— Спит! — Слава с удивлением рассматривал сына. Надо же, глазки, носик, губки — всё на месте и так аккуратно собрано на личике, словно постарался лучший скульптор. Малыш недовольно скривился, причмокнул и зевнул. Один глаз приоткрылся, но припухшие веки не дали ничего рассмотреть, и мальчик снова заснул. Мужчина улыбнулся, умиленный увиденным.

Света со стороны наблюдала за происходящим, и ей стало тревожно. Разговора не избежать, теперь ребенок уже часть их жизни, откладывать дальше некуда. Она приблизилась к мужу и коснулась его плеча. Он вздрогнул и повернул к ней лицо. Взгляд его, устремлённый через плечо, был тяжёлым, вымученным.

— Не надо. — Он отошёл к окну. — Я ещё не готов. Это не просто.

Света поджала губы. Он всё ещё не простил. Волна негодования нахлынула на неё: он ещё не готов? Когда же он соизволит быть готовым? Словно одна она виновата во всём!

Слава поправил одеяло в кроватке. Повисла тишина. Двое смотрели на ребенка и думали каждый о своем.

— Света, а вдруг он не мой? Как я буду с этим жить?

Она гордо вскинула голову.

— Он в любом случае твой. Прямо или косвенно, но родился он из-за тебя. И если я ещё хоть раз услышу от тебя эти слова, то это будут последнее, что ты мне скажешь. Твоя ошибка — теперь мой сын.

Света резко повернулась и вышла из комнаты. Он тяжело смотрел ей вслед, на возмущённо раскачивающийся хвост волос, перехваченный жёлтой резинкой. Потом перевел взгляд на ребенка. Светлые бровки подергивались, губы вытягивались в трубочку, затем растягивались в подобие улыбки на мгновение и вновь собирались в розовый бантик.

Несомненно, ребенок принес изменения в их жизни, но ни Света, ни Слава и подумать не могли, что это только начало перемен.

Ласковые лучи весеннего солнца пробивались сквозь неплотно закрытые шторы, попадая на детскую кроватку и висевшие на стене над ней рамки с фотографиями. В центре фотография жениха и невесты, по сторонам в разброс несколько фотографий разных лет: с отдыха, с прогулки. Слева, самая большая, в резной деревянной раме — портрет месячного Стёпушки. Страх сделать что-то неправильно, навредить малышу проходил с каждым маленьким событием: сначала первая ночь вместе, первое купание, первая прогулка, первая улыбка — день за днём, как страницы книги накладываются при перелистывании, накладывались эмоции и переживания, создавая причудливый узор, полный завитков и изгибов. Фотографии засвечивали знаменательные моменты, выхватывали из потока секунды и запечатлели их навсегда. Запечатлели — и тут же становились прошлым, неизменным. Фотография — хороший способ сохранить чувства, которые могут растеряться в быстром беге секунд.

Снарядив Славу на прогулку с сыном, поцеловав своих мальчиков, Света прибрала посуду в раковину и на минутку задержалась взглядом на проезжающих за окном машинах. В довольно плотном трафике мелькали цвета и формы, но огромный белый джип, возвышающийся, словно айсберг, среди легковушек, больно отозвался в сердце. Автомобиль замедлился у поворота и скрылся во дворе.

Через пару минут раздался истошный звонок, и кто-то забарабанил в дверь. Сердце Светы замерло, когда на пороге она увидела перепуганного Славу. Он влетел в квартиру, держа на руках ребенка.

— Что случилось? Где коляска? — Не на шутку испуганная Света забрала сына из рук мужа, пока тот метался по коридору.

— Снова они! Они снова пришли! — Он обречённо бросил шапку на пол и принялся судорожно закрываться на все замки. — Коляска под лестницей внизу. Они снова пришли!

Обессиленная, Света присела на пуф под зеркалом и прижала к себе ребенка.

— Они говорили что-то? — В горле пересохло от одной только мысли об этих ужасных людях.

Слава метнулся к окнам, задернул шторы в комнате. Лицо его исказилось от страха, он запустил пальцы в волосы и со злостью потянул вверх, бешено сверкая глазами в полутьме.

— Они не успели, — прошептал он, — я увидел их раньше и побежал в подъезд. Хорошо хоть, что мы не ушли от дома. Это снова они!

Света не дышала. Похолодевшими руками она прижимала к груди ребенка, прокручивая в голове события годовой давности.

В тот вечер Света пришла с работы пораньше и занялась ужином. За окном только начинало смеркаться, лёгкая дымка повисла над городом. Едкий химический запах заполонил улицы, но здесь, в квартире, его не чувствовалось. С каждой минутой нарастал словно снежный ком поток машин, слышались приглушённые сирены в отдалении, гудки машин, шелест шин. Где-то в этом потоке на только что купленном автомобиле возвращался Слава. Гордый обладатель колёс, он как всегда, должен быть крайне осторожен. Света с нетерпением ждала, когда же увидит их первую после свадьбы покупку. Да ещё какую!

«Теперь есть, что делить при разводе!» — посмеялся Слава, когда звонил с авторынка.

— И не надейся! — парировала девушка, — не получишь!

— Машины?

— Развода! Я тебе на всю жизнь досталась, чтоб жизнь сказкой не казалась! — рассмеялась Света.

— Ну, ты как скажешь вечно, — сделал вид, что обиделся Слава, — без тебя мне и машина эта не нужна кого мне на ней катать?!

Курица уже был разделана на куски, в кастрюле закипала вода для гарнира, а на сковороде недовольно потрескивало перегретое масло. Одним глазом досматривая очередную серию фильма, Света на ощупь взяла тарелку с мясом и один махом вывалила его на сковородку. Масло брызнуло во все стороны, шипя на незадачливую хозяйку. Чертыхаясь, девушка накрыла крышкой будущий ужин и принялась вытирать стол, стену и плиту. Слава должен прийти с минуты на минуту. Да, как это здорово — быть его женой! Самый лучший, самый заботливый, он старается на благо их семьи. Летом они планируют поехать на курорт, к морю. Впервые! Теперь они могут строить планы. Множество мыслей посетило Свету, пока ни была уничтожена последняя жирная капля. Она представила набережную, и жёлтый мелкий песок под ногами, и пенную волну, набегающую на ноги. Купальник нужен будет новый, старый уже ну никуда не годится. И непременно жёлтый, ведь для темноволосых и светлокожих это отличный цвет. Лишь бы угадать с оттенком. И сарафан в пол, непременно белый, и шляпу широкополую. Жирные капли исчезли одна за другой, и, довольная собой и результатом, девушка улыбнулась, когда услышала звук открывающейся входной двери.

— Ты сегодня так рано? — Радостный голос гулко отозвался эхом в подъезде. Света обернулась в сторону коридора, но не увидела Славу. Обычно он прямиком направлялся в ванную, чтоб освежиться после работы, но сейчас его не было. По ногам приятно пробежала прохлада.

— Закрывай уже дверь! — Света убавила мощность горелок плиты и, сбитая с толку, пошла к двери. Через секунду глазам открылась пугающая картина: ее любимый супруг стоялна пороге, лицобыло в ссадинах, нос опух, над губой запеклась кровь.

— Боже! Что с тобой?! — Света всплеснула руками и кинулась к мужу.

— …я и не понял, откуда он выскочил, — рассказывал Слава, поднял глаза к потолку, одной рукой держа пакет с замороженными овощами на переносице, пока Света обрабатывала ссадины, — …и вдруг удар, я здорово приложился о руль, коленями ударился и ребра болят.

— Хорошо, что скорость была небольшая! — охала вокруг мужа Светлана, поправляя холодный пакет на лице Славы. — Потом они вышли, четверо, здоровые, как быки, в кожаных куртках — ну точно, как в фильмах про девяностые, только без барсеток и треников!

— Но ты же застраховал машину? Теперь же всё цивилизованно выплачивается.

Слава поперхнулся и сник. Глаза у Светы расширились от таких новостей: Слава не успел оформить страховку!

— Мне посоветовали поехать в другое место страховаться, там дешевле должно было быть…— оправдывался мужчина, с каждым словом теряя уверенность под испепеляющим взглядом жены.

— И сколько ты должен был сэкономить?

— Пятьсот рублей….

Света присела на край дивана и руки ее обессиленно упали на колени. Да, для них на счету был каждый рубль, ведь они копили сначала на покупку машины, теперь на отпуск, а зарплата Славы была совсем не большая. Да, он был перспективный молодой специалист, но ему пока не везло с работой. Последний раз он уволился из-за хамства руководителя, проработав четыре месяца. До этого он уволился из-за невыносимого графика — его не бывало дома даже в выходные. За пять месяцев работы на том месте он весь издергался и потерял сон. Всё это были временные трудности! Вот-вот он найдет хорошее место, где его труды будут оценены по заслугам. Сейчас же Света лишь вздыхала и старалась лишний раз не напоминать мужу о недавно полученном повышении и увеличении зарплаты.

— Сколько мы должны теперь?

Слава посмотрел на задернутые шторы, на которых отражался свет проезжающих мимо автомобилей, проскочила с сиреной скорая. Рассеиваясь в отдалении, звук затих. В полной тишине были слышны шаги соседей сверху, приглушённые голоса и женский смех.

— Много, у нас столько нет…

— И отложенных не хватит?

Слава отрицательно покачал головой. Света прильнула к мужу, он приобнял ее за плечи, и так они сидели, молча, уставившись в стену, где красовались еще пахнущие типографской краской свадебные фотографии: невеста в белоснежном платье, по плечам ниспадающие темные локоны подчёркивают бледность кожи, жених в синем костюме, с галстуком-бабочкой, взъерошенный, счастливые лица, и глаза, излучающие уверенность.

С кухни донеслась канонада беспорядочных звуков и шипение. Очнувшись, Света кинулась туда — она совсем забыла об ужине. Небрежно ткнув пальцем, она выключила светящийся титрами экран. Макароны успели перевариться. Девушка слила воду и вывалила мучную кашу в мусорное ведро. В дверях появился Слава:

— Пахнет горелым.

Света схватилась за сковородку и тут же с криком одернула руки. Сковорода со скрежетом сдвинулась с места, крышка сползла на плиту и в лицо ударил пар с жиром и копотью. Курица была безнадежно испорчена. Черная корочка покрывала мясо целиком, лишь белые косточки выделялись в черноте.

— Еще и ужин не получился! — Света разрыдалась, размахивая обожженными ладошками. Слава обмотал ее руки перепачканным в крови полотенцем, и прижал девушку к себе.

Стало ясно, что счастливая жизнь откладывается.

1.2.

Следующие дни проходили спокойно. Слава сдал в ремонт автомобиль, обещали вернуть через пару дней. Новоприобретенный транспорт Света так и не увидела. Она ходила на работу, следила за домом — в общем, вела привычный образ жизни, постоянно думая о долге, который теперь, по словам Славы, на них повис. Возвращаясь с работы, он неторопливо ужинал, потом со словами, что он очень устал, садился за компьютер, поводя весь вечер за прокручивает новостных лент. Вечерами они ни о чем не говорили, но от прежнего Славы ничего не осталось. Он стал зажатым и напряжённым. Света боялась лишний раз к нему прикоснуться или заговорить.

Света ждала. Скрепя сердце она ждала последствий, ждала чего-то грандиозного, тяжёлого и безвозвратного. Она чувствовала, что дамоклов меч навис над ними, но Слава изо дня в день молчал, словно ничего не происходило. Света прошла мимо него, задернула шторы. Он последил краем глаза, но не шелохнулся. Света вновь села на диван. Слава щёлкал мышкой. В тишине вновь послышался заливистый смех соседки сверху.

— Слава, — преувеличенно мягко начала Света, — Слава, у нас всё хорошо?

— Да, — он не обернулся, лишь с силой набрал на клавиатуре что-то, — у нас всё хорошо.

— Тогда почему мы об этом не говорим? Что мы будем делать?

Он отодвинулся от стола.

— И чем мы не говорим? О деньгах? Об этих людях? Они больше не появлялись, и надеюсь, что не появятся. — он натянуто улыбнулся, — выкрутимся!

— Ты уверен? — Света смотрела на припухшие губы, оцарапанный подбородок мужа и не могла отпустить ситуацию. Ей казалось, что должно случиться что-то непоправимое. И обязательно не с ней. — Я боюсь, Слава!

Его лицо стало серьезным, голос решительным:

— Я всё улажу, тебя это не коснётся. Если надо, найду вторую работу, но ты не должна ни о чем плохом думать. Я сам всё улажу.

— Не надо второй работы, ты забыл, что мой отец умер от сердечного приступа в тридцать шесть лет? А всё оттого, что много работал, что не щадил себя, всё старался заработать! И мы остались ни с чем с мамой. — и почти шепотом, надрывно она добавила — Я не хочу потерять тебя вот так, из-за работы.

Слава повернулся к жене. В полутьме задернутых штор, приглушенных бликов улицы на стене, она увидела его лицо, перекошенное страданием. Он ненавидел упоминания о ее семье, ее родителях. Не в силах вынести даже мыслей о том, через что ей пришлось пройти, мужчина старался не говорить об этом, спрятал все фотографии подальше, убрал с видных мест всё то немногое, что у нее осталось на память о родителях. Если бы он мог стереть ещё и память, которая столь тяготила её!

Стул протяжно скрипнул, Слава отвернулся к монитору. Света ещё минуту в сомнениях не могла отвести глаз от мужа, но заставила себя взять пульт и включить телевизор, чтоб хоть как-то развеять гнетущую атмосферу. Яркие картинки замелькали на экране, раздражающая музыка ударила по ушам. «Мы счастливы! Мы счастливы! — истерично кричали двадцать человек, размахивая руками и скалясь в экран. Слава недовольно заерзал на стуле, и, мимоходом взглянув на супругу, хотел что-то сказать, но оглушительный стук в дверь заставил его вздрогнуть. Перепуганная Света вскочила, пульт выпал из ее рук и, жалобно скрипнув, ударился о пол. Телевизор отключился, лишь тусклый свет от монитора пронизал темноту. Супруги переглянулись. Стук настойчиво повторился, сотрясая, казалось, весь дом. Слава направился к двери. Едва взглянув в глазок, он шарахнулся в сторону, показывая знаками, что это те самые люди. Света вжалась в стену прихожей.

— Белкин! Открывай! — Громовой бас раздался в подъезде, затухая в глубине лифтовой шахты.

Стук повторился, ещё упорнее. Замок щёлкнул и в дверь тут же ввалились необъятной величины здоровяки. Один тут же пригвоздил плечом Славу к стене, второй отпихнул Свету в комнату и закрыл за ней дверь. В полной темноте, затаив дыхание, Света смотрела на движения теней под дверью и старалась не заплакать, хотя глаза невозможно чесались. В груди застыл крик ужаса — нельзя. Тени беспорядочно мелькали, девушка слышала приглушённые голоса и возню. Через минуту всё стихло. Дрожащими руками девушка приоткрыла дверь и увидела мужа, сидящего у стены под зеркалом. Он вытирал с подбородка кровь, глядя на свои ноги стеклянными глазами.

Света бросилась к нему: «Слава, Слава! Ты цел?»

Он криво улыбнулся:

— Цел… Сволочи, нашли всё-таки! А главное: как?

— По правам? По паспорту?

— Там другой адрес, — покачал головой Слава, — они проследили!

Пол ушел из-под ног, и Света схватилась рукой за стену.

— О, Боже! Кто они?! Что нам теперь делать?!

Слава пожал неопределенно пожал плечами:

— Не знаю. Нам не расплатиться с ними. Они ещё повысили сумму.

— Надо идти в полицию! Не девяностые же сейчас! Уже так нельзя!

Слава испуганно округлил глаза:

— Что б меня в лесополосе потом нашли?! Разговор короткий будет! У них везде связи. Как они меня сейчас нашли, как ты думаешь? Для них найти кого-либо — не проблема! Нет, нужны деньги. Сколько у нас есть?

— Тысяч триста, может быть, осталось на счёте. Если продать машину, то ещё будет

Слава застонал и обхватил голову руками:

— Машину продать? Быстро — это за копейки, мы больше потеряем. Кредит? Три года потом расплачиваться и без копейки оставаться. Как я умудрился в это вляпаться?!

Света присела рядом и обняла мужа:

— Не ты, а мы. Мы же вместе, всё пополам, помнишь? Справимся, выкрутимся!

— Светка, что бы я без тебя делал, любимая моя, — Слава приник головой к голове жены и затаился, погруженный в свои мысли. Света молчала, глядя на стену, освещённую тусклой лампочкой. Этажом выше гремел женский смех.

1.3

Время неслось вперёд, не желая останавливаться, и в солнечный четверг в дверь рабочего кабинета Светы постучали. Не поднимая головы от документов, Света пригласила посетителя войти. На пороге появился невысокий коренастый мужчина в черной кожаной куртке, черноволосый, с маленькими колкими глазками и острым подбородком. Света спинным мозгом почувствовала его приближение. Он наигранно улыбнулся, присел на стул у стола и стал осматриваться.

Света с самого утра билась над отчётом для руководителя, не успевая сделать даже повседневные рутинные дела. Сегодня она проспала, еле успела заскочить в переполненную маршрутку, а красилась уже на работе. Глаза болели от монитора, с трудом удавалось сфокусироваться на цифрах, в форточку то и дело врывался порывистый теплый ветер, поднимая почти до потолка пожелтевшие от времени и солнца жалюзи. Под левой рукой высилась кипа документов, исчерченных таблицами. На верхнем листе располагалась черная линейка, отрезая постороннее и помогая выуживать столь ценные сведения. Не отрываясь от монитора, Света устало спросила:

— Вы по поводу выплат?

— Да, по поводу выплат, — мужчина положил руку на стол и поиграл пальцами. Глаза его изучали кабинет и его властительницу, но от взгляда хотелось провалиться сквозь землю или выпрыгнуть в окно.

— Не согласны с размером? С какого вы отдела? — Девушка размяла изрядно затекшую руку, случайно задела линейку и та полетела под стол. Чертыхнувшись, Света откатилась на стуле, тут же раздался треск. Посетитель засмеялся:

— Вот видите, проблема решена, и вам больше не надо нырять под стол.

Света невольно улыбнулась:

— Да, это точно. — Света вздохнула и вновь придвинулась к столу, щёлкнула пару раз мышью. — С какого отдела вы, должность? С размером выплат не согласны? — снова спросила она.

— Я с размером согласен, но я совсем ничего не получил.

Света удивленно вскинула брови и посмотрела на собеседника, не понимая, что он вообще хочет. Мужчина поигрывал пальцами и оценивающе смотрел на бухгалтера. Почувствовав себя не в своей тарелке, стараясь не показывать пробежавший по спине холодок, Света спросила:

— Сколько у нас работаете? На больничный ходили в этом месяце?

Посетитель неопределенно пожал плечами:

— Я и не работаю у вас. Я лично к вам, Светлана Николаевна. — Он взял со стола металлическую табличку и прочитал вслух, — Белкина Светлана Николаевна.

Эту табличку Свете подарил начальник производства Никонов после того, как Света вышла замуж. Теперь, в руках посетителя, добротная металлическая табличка выглядела неуместной в простеньком кабинете с облупленными стенами.

Дыхание перехватило, и Света сцепилась руками в край стола, чтоб сдержаться и не вскочить, закричав на весь этаж. Наполненная солнечным светом комната с длинными стеллажами, заставленными папками, папочками и просто заваленная стопками документов, показалась Свете ловушкой: чтобы выскочить, выскользнуть в дверь нужно преодолеть огромное расстояние, и главное — никак не миновать нежданного гостя с цепкими холодными глазами.

— Что вам нужно? — едва дыша, спросила Света.

Посетитель самодовольно улыбнулся и перебрал пальцами по столу.

— Я пришел познакомиться, Светлана Николаевна. Ваш супруг должен нам деньги, но не отдает. Мне это не нравится. Это проблема, понимаете? Я не люблю проблемы, хотя и умею их решать. Вот поэтому я здесь. Света, — он поднялся, и встал напротив девушки, исподлобья сверля ее глазами, — теперь вы видите, что я могу всё в этом городе. Я нашел вас дома, нашел на работе. Я найду вас везде. И уничтожить вас я могу очень легко. Не доводите до этого, Светочка, не доводите.

Развернувшись на пятках, уверенным быстрым шагом посетитель скрылся за дверью, с пренебрежением глянув на заваленные стеллажи. Света стояла и смотрела в коридор, не в силах пошевелиться. На глаза набежали слезы, в горле першило от желания разрыдаться. Она даже подалась вперед, чтоб упасть лицом на стол и заплакать навзрыд, но тут же наступила на обломки линейки, пронзительный стон которых и привел девушку в чувства. Схватив телефон, она позвонила мужу.

— Слава! Он приходил ко мне! — закричала она, едва послышался ответ в телефонной трубке.

— Ко мне тоже. Это сам Максим Иванович Царьков.

Света тяжело опустилась на стул, линейка под столом снова пронзительно скрипнула.

— Ты не пугайся, когда домой придешь. Я почти всё прибрал уже.

Слава, испепеляемый чувством вины, пытался объяснить что-то, но Света его уже не слышала.

«…И у нас теперь нет стульев» — последнее, что она выхватила из его речи. Не было сил ни слушать, ни выяснять. Хотелось просто закрыть глаза и забыться.

По двери рассыпались легкие прикосновения ноготков, и цокот шпилек выдал приближение нового посетителя. Света открыла глаза, зная, что пришла Татьяна. Эффектная брюнетка, тонкая и ловкая, грациозная как кошка, вышагивала, призывно качая бёдрами. Таня была подругой Светы с первого дня работы, уже больше пяти лет. Федосеева была свидетельницей отношений со Славой, хотя и не одобряла их.

— Привет, Светик! Что случилось? На тебе лица нет! Это связано с тем мужчиной, что вышел от тебя?

Света потерла виски пальцами:

— Да, это знакомый Славы.

— Снова твой вляпался? — Татьяна плюхнулась на ещё не остывший стул. — И какие у Белкина могут быть дела с таким мужчиной? Кстати, кто он?

— Я знаю только фамилию — Царьков. — Света поморщилась и быстро заморгала, не давая навернувшимся слезам появиться на глазах. — Слава задел его машину, теперь этот деньги требует.

Таня с интересом выглянула в коридор, но Максима Ивановича уже и след простыл. Ей нравились сильные и недоступные мужчины, способные на поступки. Наверное, поэтому она была не замужем.

— Свет, а какие твои проблемы? Пусть Белкин сам выкручивается! Ты-то здесь причём?

Светлана вздохнула, незаметным движением утирая появившуюся всё-таки слезу:

— У нас нет столько денег…

— Почему «у вас»? Это его проблема, а не твоя. Ты и так вечно его покрываешь! Пусть хоть сейчас сам пошевелится!

— Тебе не понять, Танюш. Это и есть семья — помогать друг другу и вместе преодолевать трудности.

— Ой, не надо, Свет, — Федосеева поднялась, поправляя узкую юбку, плотно обтягивающую стройные бедра, — Не создавать друг другу проблем — вот что такое семья, а вечно разгребать последствия — это глупость, а не семья. Зря ты выбрала этого Белкина, а не нашего Игоря Ефимовича. Вот Никонов — это настоящий мужик!

Света поморщилась, упоминания о несостоявшемся ухажёре не радовали ее. С юности девушка не была обделена вниманием мужчин, но некоторые мужчины были ей не приятны своей ограниченностью. Таким был и Никонов, считавший, что у всего есть цена, и она обязательно будет в денежном выражении.

— За тобой такой мужчина бегал! Вот он — каменная стена, а этот твой Белкин так, мальчик-заборчик…

— Танюш, если тебе так нравится Никонов, то забирай его себе! — Света накрыла ладонью левой руки обручальное кольцо, чтоб не испачкать его словами коллеги.

— Ой, Светик, — вздохнула Федосеева, — я бы с удовольствием, да он в мою сторону и не смотрит. Ладно, пойду работать, раз уж все приличные мужики мне не светят!

И шпильки поцокали в направлении двери. Света выглянула в окно, но там лишь стрекотали сороки на проводах. Царьков найдет их везде! У проходной вахтер открывал ворота, впуская накрытый пыльным тентом грузовик. Производство не должно останавливаться из-за неурядиц в жизни сотрудников.

Мысли Светы вновь вернулись к Никонову. Внешне он был очень приятен ей, но что-то внутри противилось. Его страсть заставляла девушку сопротивляться. Как только она пришла на работу, он стал оказывать ей всяческие знаки внимания: то в кафе пригласит, то при всех выразит свое восхищение работой Светланы, уточнив, что никто с ней не сравнится. Конечно, очень скоро остальным коллегам это надоело, и всё чаще сторонились Светланы. Только Таня осталась рядом.

— Почему ты ему отказываешь? Он хороший мужик, и упакован полностью — говорят, что он дом на море достраивает, — заговорщически поделилась Татьяна. — Ты подумай, с ним — как в бронемашине — ничего не страшно будет.

— Знаешь, Тань, не лежит у меня к нему сердце. Вот не могу я так! Обхаживает он меня со всех сторон, словно в окружение берет, а мне страшно от этого!

— Дура, влюбился он в тебя! Пользоваться нужно!

— Не могу я так! Я тоже любить хочу, добровольно, а не принудительно….

Подруга закатила глаза и поднялась из-за стола. В кафе, кроме них, никого уже не осталось — обеденный перерыв подходил к концу. Таня взяла поднос и ответила:

— Женская любовь возникает в ответ на мужскую заботу. Не зря же говорят: «стерпится — слюбится». Ты, как маленькая, всё в сказки веришь.

Здание завода было построено еще в начале прошлого века, широкие лестницы с низенькими ступенями ограждены массивными вычурными перилами. Света поднималась по лестнице, погруженная в свои мысли. Уже на верхней площадке она налетела на Никонова. Мужчина с черными как смоль волосами, завивающими в лихие колечки над высоким лбом, подхватил девушку за талию, чтобы она, отступив от неожиданности, не покатилась по лестнице вниз. Свете показалось, что его руки прожгли ее новое платье, оно осыпалось и оставило хозяйку абсолютно голой перед начальником производства.

— Светочка, что же вы так пугаетесь? — расплылся он в сладострастной улыбке с томной поволокой в глазах. — Я ведь совсем не страшный.

— Простите, Игорь Ефимович, я не заметила вас, — Света попыталась выскользнуть из его объятий, но ей это не удалось — хищник крепко держал свою жертву.

— Я знаю, что вы стараетесь меня не замечать, Светочка, — он приподнял ее и повернулся в другую сторону с девушкой в руках, а затем напором заставил просеменить несколько шагов назад. Света оказалась зажата между Никоновым и холодной заводской стеной. — Я уже и так, и эдак, а вы меня игнорируете. Вы же знаете, как нежно я к вам отношусь, дорогая моя….

Его шепот тонким ветром касался ее шеи, мурашки бегали по телу и сковывали затылок холодом.

— Ну что я еще могу для вас сделать? Хотите, премию вам выпишу, постоянную, в половину вашей зарплаты? Только намекните, и я это сделаю….

Света с силой оттолкнула начальника.

— Вы что, купить меня решили?!

Он отлетел в сторону и попятился по лестнице, едва успев ухватиться за перила рукой.

— Света, я вовсе не хотел…. Ты неправильно поняла…

— Что вы хотели, Игорь Ефимович, я давно поняла! — сверкнула глазами Светлана, — И впредь выбирайте выражения….

Она гордо удалилась, и лишь в кабинете смогла выдохнуть. К вечеру на ее стол лег приказ об установлении персональной надбавки. Света улыбнулась: слов на ветер Никонов точно не бросает. Никонов же был уверен, что этот жест не останется незамеченным и будет оценен Светой. И пусть сотрудники шепчутся за спиной — лишь бы Света была довольна.

Коллеги уже не шептались за спиной — они открыто ненавидели Светлану. Столкнувшись со стеной негатива и постоянными подколками, Света каждый день приходила на работу как на войну. А Таня Федосеева была ее верной медсестрой, целительницей и жилеткой в одном лице. Пока однажды вечером милой и доброй Миловановой Светлане не повстречался Слава Белкин….

Свету как подменили: ее перестали задевать взгляды коллег, она переобулась в модные кеды и затянулась в узкие джинсы — долгие вечерние прогулки с понравившимся ей парнем не выдержали бы тоненькие каблучки. Никонов видел преображение своей возлюбленной, и потому подошел к Тане с вопросом: «Что случилось со Светланой?»

— Она начала встречаться с кем-то, — Таня многозначительно наклонила голову в сторону начальника, Игорь Ефимович, вы же собираетесь с этим что-то делать?

Но Никонов помрачнел и ушел, не проронив ни слова. Вскоре Света узнала о своем назначении на должность главы отдела, а Никонов пришел в ее новый кабинет.

— Ну как, обжились уже? — словно между делом спросил он.

— Еще не совсем, Игорь Ефимович. Спасибо вам за доверие! Я не подведу.

ОН бросил быстрый взгляд на Свету и отвернулся:

— Ладно, если вам больше нечего мне сказать, то я пойду.

Еще след его не успел остыть, а в кабинет уже примчалась Таня, противно хихикая.

— Смотри, — предупредила она, — потеряешь ТАКОГО ухажера. Долго еще морозить его будешь?

Света непонимающе уставилась на подругу:

— В каком смысле «морозить»? Я ему прямо сказала, что не продаюсь ни за премии, ни за должности.

— Однако принимаешь их… — уточнила Федосеева, указав тонким пальцем в Свету.

— Если он хочет дарить, то кто я такая, чтобы отказываться? — с наигранной хитрецой ответила Светлана, и девушки рассмеялись.

— Да вы так просты, госпожа Милованова, — погрозила пальчиком Татьяна.

— Это пока я госпожа Милованова, а совсем скоро стану госпожой Белкиной, — победно произнесла Света, — Слава сделал мне предложение!

— И что, ты собираешься его принять?! — изумилась Таня. — Зачем тебе это?

— Люблю я его, Танюша, очень люблю….

1.4.

— Надо что-то решать. Я не могу ждать тебя вечерами и думать, придешь ты сегодня или приползешь. Они ведь могут однажды, и перестараться…. — Ломая руки, Света старалась найти, на чем остановить взгляд, но ничего подходящего не нашлось. — Я не хочу остаться без тебя

Слава тяжело вздохнул и нерешительно произнёс, что есть вариант, но он не хочет к нему прибегать. Света испытующе сверлила глазами мужа. В полной тишине повисло неприятное тяжёлое переживание.

— Царьков простит долг за ночь с тобой.

— Да как он смеет! — Свете не хватало воздуха от возмущения, — Как он только посмел! Да никогда!

Она фурией носилась по комнате, хватала в руки всё, что попадалось на глаза. Слава молчал и старался не смотреть на жену. Она всегда была такой, мягкой и податливой, но ужасно сильной. Порой он терялся рядом с ней, не обладая столь широкой и крепкой душой, как ребенок жался к ней в надежде получить защиту и признание его заслуг. Теперь заслуги его не было, но, как нашкодивший пёс, он, поджав хвост, приполз к ней в поисках утешения. Полным неуверенной надежды взглядом, он, втайне надеясь, что она примет его безоговорочно, простит, утешит, он смотрел на нее, ожидая участи.

. Внутри Светы всё сжалось до крохотной пульсирующей точки, и, казалось, что вот-вот разорвется на сотни мельчайших частиц. Хотелось вжаться в холодную стену, войти в нее и чтоб никто уже не нашёл. Или чтоб стены рухнули и придавили — хотелось, чтоб внутреннее состояние хоть как-то соответствовало внешнему. Но сколько Света не впечатывала себя в бетонную перегородку, ничего не менялось. Наконец, без сил, она опустилась на пол. И почему ей нужно это решать? Почему нельзя закрыть глаза, а открыть снова лишь тогда, когда всё будет готово, и желательно, без ее участия. Царьков! Да как он смеет! Свете вспомнились его колючие маленькие глазки, острый подбородок и то чувство, когда она была с ним один на один в кабинете. Тот животный страх, который, наверняка, испытывает газель, загнанная львом в ловушку. Девушка посмотрела на мужа. Тот сидел на диване, уставившись в пол. В голове вдруг стало пусто.

— Когда и где?

Слава жалобно сутулился, кончики пальцев что-то кололо изнутри: он не заметил, с какой силой сжал кулаки.

— Я не знаю, он сказал, что сам выйдет на связь.

Прекрасно! Света утерла слёзы. Теперь им остаётся лишь сидеть и ждать, когда Царьков соблаговолит снизойти до неё. Днём ли? или ночью? На работе или дома? Да и как это будет выглядеть? Словно угадывая мысли жены, Слава сполз с дивана и обнял ее, уткнувшись лицом ей в волосы, как всегда, пахнущие миндалём.

— Светик, спасибо тебе за это! Обещаю, всё будет хорошо. Мы забудем про этот кошмар, про этих людей, всё у нас будет хорошо, как всегда! Как до свадьбы, помнишь? Только ты и я, и покой, и никого больше…

Света прижалась к мужу и всхлипывая, прошептала: «Я ни с кем, кроме тебя, быть не хочу. Я тебя люблю. Ты меня простишь?»

— Нет, — он отодвинулся и, подняв ее заплаканное лицо, заглянул в глаза, — Это ты должна меня простить. За всё. За глупость, за слабость….

«Я тебя прощаю» — беззвучно, лишь губами прошептала она. По стене проскакивали отблески фар, рассеиваясь в темноте комнаты. Этажом выше, тонко поскрипывая, прошлись на шпильках. Наступила тишина. Света слышала своё дыхание и монотонное биение сердца Славы. Его крепкие объятия удерживали ее решимость, которая могла рассыпаться в любой момент. Слава словно чувствовал это, и, вдыхая миндальный аромат ее волос, целовал голову. Собранные весь день с тугой пучок, волосы рассыпались по плечам.

Внезапно зазвонивший телефон осветил пространство. Слава встрепенулся и подскочил на ноги. Он взглянул на экран и на лице каменной маской застыла скорбь. Слава поднес трубку к уху и напряжённо вслушался. Сообщение заняло меньше минуты. Так же, не говоря ни слова, он вернул телефон на стол.

— Что сказали? — Свете не нужно было говорить, кто звонил. Указания были получены, оставалось только одно — следовать им. Слава подошёл к жене и протянул руки, помогая подняться с пола.

— Сегодня ты будешь только моя, — в ярости прохрипел он и впился в ее губы.

1.5.

Утро лениво заползло под шторы и запуталось в занавесках. Света приоткрыла глаза и осмотрелась. Белый потолок, потолочный плинтус, стена с бледно-розовыми обоями, ноутбук, стол и стул, заваленный наспех сброшенной одеждой. На душе было спокойно, вокруг тихо. Рядом сопел Слава. Родной, любимый, тёплый. Света провела рукой по его спине. Слава потянулся и жалобно застонал:

— Еще очень рано, я хочу поспать! — он повернулся на другой бок, спрятав руки под подушку.

Света прижалась к нему и ласково подула в ухо.

— Как ты можешь спать, если твои ушки уже не спят…

Слава улыбнулся. Он протянул руки над головой. На пару секунд каждая жила, каждая клеточка его тела напряглась, даже пальцы на ногах устремились к простыням. Он сладостно застонал и шумно выдохнул, расслабившись. После этого Слава повернулся к жене.

— Как спалось? Мне видел странный сон! Будто ты стоишь рядом со мной, я протягиваю тебе какой-то кулёк, вроде тех, в каких семечки бабули продавали раньше, ты берешь его и вдруг начинаешь удаляться. Я тебе кричу, зову тебя, ты всё дальше и дальше. А у меня паника, а потом я падаю и падаю, и падаю…. И так бесконечно.

Света мечтательно потянулась и приподнялась на локте, заглядывая в лицо мужу.

— Не бери в голову! Пойдем лучше в парк погуляем, погода шикарная! Смотри, всё шторы как в рентгене просвечиваются!

— Пойдем, только надень то платье, что мы недавно покупали, серое с белым?

Света легко соскочила с дивана и побежала к шкафу. Стоило открыть дверцу, как на пол стали вываливаться мужские рубашки, свитера всевозможных расцветок. Света подгребла вещи ногой к шкафу, как ей на голову повалился пакет с чем-то мягким. Едва успев увильнуть от неожиданного нападения сверху, она в недоумении повернулась к Славе:

— Я же просила разобрать вещи, убрать о, что не носишь! А стало только хуже!

— Так я и разобрал: те, что в пакете, я уже не ношу!

Света запустили пакетом в мужа, сидевшего на диване, но в полете пакет раскрылся и футболки, рубашки, майки цветным конфетти рассыпались по комнате. С каждой секундой Света закипала всё больше и больше, но Слава схватил несколько упавших вещей и снова запустил к потолку с диким воплем радости! Злиться, видя его щенячий восторг, Света не могла, но и продолжать тряпичный фейерверк она не могла, поэтому подхватив пакет с пола и надев его на макушку мужу, девушка наградила мужчину долгим поцелуем.

Погода, действительно, стояла прекрасная. Слава жмурился от яркого солнца, только просыпающаяся зелень дурманила голову, яркие точки жёлтых одуванчиков вселяли уверенность, что приход лета не заставит себя ждать. Света наслаждалась дуновением теплого ветерка, чувствуя, что ее строгое серое платье хоть и отлично смотрелось, но не отражало настроя.

Из кармана брюк раздался звонок телефона, Слава поднес трубку к уху и начал суетливо озираться по сторонам, словно пытаясь найти кого-то. Плечами он задевал проходящих мимо, чуть не налетел на коляску с ребенком, едва успел увернуться от роллеров. Наконец, Свете удалось оттащить его в сторону.

— Ну что там? Кто? — Дрожа от нетерпения и предчувствия, девушка дёргала мужу за руку, но он не реагировал на неё.

Через минуту он сказал в трубку «Хорошо», и сел на скамейку, нервно теребя телефон.

— Это они. Ждут тебя.

Внутри у Светы всё оборвалось. Она бессильно опустилась рядом с мужем.

— Как же так? Ведь нельзя так, не предупреждая! Я не готова, я не хочу!

Слава взял ее руки в свои, тепло придало Свете сил, но вместе с силами укрепился и протест. Муж, видя ее настрой, не на шутку испугался, но храбрился, зная, что обратного пути нет. Этому человеку нельзя сказать, что передумал. Поэтому он взял Свету за руку и повел сквозь парк к выходу. Девушка семенила за ним, еле поспевая. Слава был сама решительность, но перед резными воротами он остановился и прижал Свету к себе так крепко, что она вздохнуть не могла.

— Слава, мне больно, — еле выговорила она. Он стал гладить ее волосы, что-то приговаривая под нос. Потом его взгляд устремился на улицу. Света обернулась и увидела белый джип, стоящий на пешеходном переходе. Бросив полный отчаяния взгляд на мужа, Света резко высвободилась из его рук и уверенно направилась к машине. С каждым шагом ей всё больше хотелось закричать, чтоб все вокруг услышали, все узнали, что она не хочет, что она не сама. Что он попросил! Автомобиль становился всё ближе и ближе, а в голове становилось пусто, только сердце стучало в висках, больно отдаваясь в глазах белым кругами.

Дверь открылась и появился водитель: огромного размера мужчина в черном костюме. Свете показалось, что именно он вваливался к ним в квартиру. Лицо его было знакомо, но девушка не могла вспомнить, где именно видела его. Водитель тем временем распахнул заднюю дверь машины, приглашая Свету сесть. Она помедлила, с опаской заглянув внутрь. Мельком обернувшись, она на мгновение увидела Славу. Понурый, он стоял, опустив плечи, и провожал ее взглядом. В горле застрял комок, Света часто заморгала, разгоняя слёзы, и подчинилась водителю. Дверь закрылась, и темнота поглотила Свету. Доносились приглушённые звуки классической музыки. Водитель вернулся на своё место, автомобиль тронулся с места, медленно проезжая мимо парка. Свете показалось, словно она видела Славу, бегущего за джипом. Обернувшись ещё раз, она старалась разглядеть его в пёстрой толпе, но так и не смогла найти.

— Поздно он бежать решил. Какая смелость, — с издёвкой подтвердил водитель видение Светы. В зеркало заднего вида он следил за девушкой.

— Не то, что вы, само благородство! — бросила сквозь зубы Света. Водитель недовольно скривился. Машина вывернула на широкую улицу и слилась с потоком, словно айсберг возвышаясь над окружающими автомобилями. Водитель наслаждался преимуществом и великолепием, не пропуская никого вперёд себя по двум полосам движения. Поворот за поворотом, белоснежный джип стоящий справлялся к выезду за город, а в душе Светы нарастало беспокойство.

Что происходит? Это точно с ней или это всё дурной сон? Огромный автомобиль увозит ее от мужа, от дома, в невиданную даль, неизвестно для чего. Точнее, известно, но Света упорно отгоняла от себя эту мысль, предпочитая думать, что цель ее визита неизвестна для всех. На деле же, водитель знал, куда, зачем и даже почему он везёт девушку. Возможно, он даже каждую неделю возит таких «проштрафившихся» девчонок.

Света потрясла головой, чтоб отогнать эти мысли. Водитель снова посмотрел на девушку.

— Выпить хочешь?

— Я не пью. — Холодно ответила Света, пододвинувшись вплотную к окну.

— Никто не пьёт. Ну как хочешь. — И он сделал громче музыку, переключив на радиостанцию. Несуразные тонкие голоса пели, но ни единого слова разобрать было невозможно. Всё сливалось в единую какофонию звуков и отзывалось в голове болью. Света зажмурилась, пытаясь отрешиться от происходящего. Водитель усмехнулся и выключил музыку. Повисла тишина, прикрытая шорохом шин об асфальт.

За окнами пролетали дорожные указатели, синие автобусные остановки, дачные домики и перелески. Вскоре за окном возникло чёрное перепаханное поле. По нему деловито прогуливались грачи. Воздух был разряженным, свободным, словно напоенным солнцем. От земли парило, словно от раскаленной жаровни. Яркая зелень травы по обочинам дороги лучилась силой. Свете до смерти захотелось вдохнуть полной грудью тишину окружающей природы. Невольно она коснулась кончиками пальцев теплого темного стекла. Сердце щемило от тревоги. Что будет дальше? Как это пережить? Слава был такой потерянный, такой несчастный. Мысли о муже придавали девушке сил, в душе крепло негодование страх и всё остальное, на что только способна человеческая натура. Стараясь справиться с нарастающим гневом, Света крепко сжимала кулаки, ногти впивались в ладони до красных полос.

Автомобиль величественно катил по трассе, рассекая потоки света, отражая солнечные блики, распугивая зазевавшихся на дороге птиц. Наконец, водитель свернул на проселочную и поехал вдоль лесополосы. Проехав на прямой минут десять, машина свернула направо и, перескочив через овраг, приближалась к дому, окруженному высоким забором. Света почувствовала, как сердце бешено заколотилось в груди. Ворота были открыты, и джип на полной скорости заскочил во двор. Водитель лихо вывернул руль и нажал на тормоза. Автомобиль поднял клубы пыли и боком остановился у широкого крыльца. Дверца машины распахнулась. Глазам пришлось привыкать к яркому свету. Полевой весенний воздух ударил в голову, ноги стали ватными и Света чуть не упала. Сильные руки подхватили ее и вернули в чувства. Света резко отпрянула, отступив пару шагов назад. Рядом стоял невысокий темный мужчина с колкими глазами, тот самый, что приходил к ней на работу — Царьков. Он дружелюбно улыбнулся:

— Не стоит так отпрыгивать, вам здесь ничего не угрожает.

— Вы знаете, что я не по своей воле здесь. — Отрезала Света.

Мужчина махнул водителю тыльной стороной ладони, указывая в сторону ворот. Джип сорвался с места и скрылся в полях, лихо проскочив овраг по пути. Света проводила его с тоской в глазах. Царьков закрыл с пульта автоматические ворота. Девушка осмотрелась: кирпичный дом в два этажа, добротный, широкий двор. Слева и справа небольшие постройки. За забором с одной стороны раскинулось поле, с другой — стеной стоял лес в причудливом узоре распускающихся почек, чуть дальше темнел ельник. И абсолютная тишина. Только шум деревьев и крики грачей.

— Ну, проходи в дом, — Царьков протянул Свете руку, но девушка отстранилась.

Он криво улыбнулся, прищурился, посмотрев на солнце, и глубоко вдохнул. Весенний ветер, влажный и теплый, ласково обдувал лицо. Света оглядела широкий двор, но не увидела больше ни души. Предвосхищая ее вопрос, Царьков сказал:

— Это моё место для отдыха. Сейчас, кроме нас, нет ни души. Так что бояться тебе нечего. Пошли в дом.

Он повернулся и зашёл в дом. Света поплелась за ним, провожая взглядом утопающие в лучах солнца поля.

В доме было просторно и просто. Вероятно, дом не предназначался для гостей. Большой камин мерно потрескивал, щедро раздаривая тёплый свет. Царьков прошел в кухню, отгороженную стилизованным под прутья простенком, и вскоре по всему дому разнёсся аромат жаренного мяса. Света прошла к камину и присела у огня. Не зная, что ей следует делать, она просто в нерешительности ждала продолжения. В голове копились сотни мыслей. Хотелось убежать, но, прекрасно понимая, что вокруг леса и поля, до ближайшей дороги пешком идти довольно долго — за это время Царьков ее настигнет — Света старалась отключиться от ситуации, забыться.

Света не заметила, как появился мужчина с подносом свежеприготовленного мяса и бутылкой коньяку. От неожиданности девушка вздрогнула. В отблесках камина его цепкий взгляд и острые черты лица были не столь отталкивающие.

— Света, меня зовут Максим. Мы так и не познакомились. Я-то знаю о тебе всё, что мне хотелось бы знать. Нам этот день и ночь быть только вдвоем, и я бы хотел, чтобы ты чувствовала себя расслабленно, — он налил в рюмки ароматный золотистый напиток. — Чтоб ты не видела во мне врага.

— Ты силой меня сюда привёз, — злобно рассмеялась девушка, — и хочешь быть мне другом? Мы оба понимаем, зачем я здесь, так что давай быстро всё закончим, и ты отвезешь меня домой. Уговор был на одну ночь, а не про дружбу.

Максим сморщился и потер переносицу.

— Мне не нужна очередная девка. У меня их достаточно. Ты производишь впечатление умной женщины, которая может доставить удовольствие не только в постели, но и приятной беседой. Не стоит портить вечер пошлятиной, — он сделал глоток коньяку, наслаждаясь вкусом. — Просто приятный вечер — всё, что мне сейчас необходимо. Твой муж всё не так понял. Бедняга, он такой скупой, что всё переводит на деньги, которых у него нет.

— Не все могут отбирать последнее у людей. — Света отвернулась к огню. Массивное, возвышающееся в очаге, полено, раскололось, выпуская яркие языки пламени.

— Я ни у кого не отбираю, мне сами приносят. Да, не все это могут. Я, например, могу. А твой муж не может, потому что он — слабак. Что может быть проще, чем заработать денег для семьи? Но нет, как видишь, ты здесь!

Свету знобило, хотя в комнате было тепло. Максим поднялся из кресла и, взяв кочергу, поправил поленья. Огонь взвился, озарив всполохами полутемную комнату. День был в разгаре, но сквозь плотные шторы солнечный свет не проходил.

— Мне не нравится твоё платье, — как бы между делом сказал хозяин дома.

Света подскочила и в один миг оказалась в нижнем белье, бросив платье к ногам мужчины.

Высоко поднял голову, она с вызовом спросила:

— Так лучше?

И на минуту ей показалось, будто он растерялся. Она прошла к столику, налила себе полную рюмку и залпом выпила. Лицо свело от горечи, алкоголь обжог горло, щеки запылали. Ее глаза дико сверкали в полутьме.

— Что ещё мне сделать? — почти закричала она, плохо сдерживая дрожь.

Он подхватил кочергой лежащее на полу платье и швырнул в огонь. Пламя поглотило ткань и вспыхнуло. Света оцепенела. По спине прошёлся холод, заставив съежиться. Она тяжело опустилась на край кресла и заплакала. Царьков снова наполнил рюмки и протянул одну девушке.

— Пей.

Света отстранила ладонью протянутую руку Максима, но он настойчиво протянул вновь, заставив Свету взять в руку коньячный стакан. Потом он взял с соседнего кресла плед и прикрыл полуголую гостью.

— Ты заставляешь меня злиться. Не нужно таких выходок.

— Зачем тебе днём топить камин? — Света гладила пальцами прохладный тонкий фарфор. Даже с содержимым он казался невесомым.

Царьков откинулся на спинку кресла и сделал глоток:

— Не люблю влажность, а весной здесь влажно. Света, почему ты здесь?

— Потому что твой человек меня сюда привез.

— Но ведь ты могла отказаться, — он испытующе смотрел на нее, подмечая с силой прижимающиеся одна к другой коленки, напряженно опущенные плечи. — У вас было много времени и не такой уж неподъемный долг. Так почему ты здесь?

Свете стало очень горько и противно. Она знала ответ, но не хотела, чтобы он прозвучал вслух. Он помолчал минуту и продолжил:

— Потому что ему так проще. Он отдал тебя без сомнений. Он даже не торговался, жалкий человечишка. Отдать свою женщину, даже не обговорив условия. И вот ты сидишь тут, ненавидя меня, думая, что я урод какой-то.

Света подскочила от этих слов, словно они обжигали ее изнутри.

— Ты готов взять силой чужую жену. Загнал нас в угол. Или это не ты приходил ко мне на работу? Не твои люди приходили к нам домой, избили моего мужа! Кто же ты после этого?

— Не нагнетай, Света! Я приходил познакомиться только после того, как твой муж предложил тебя. Заметь: сам предложил.

— Как это — сам? — Света от неожиданности выпустила плед из рук

Максим ликовал. Ему доставляло удовольствие наблюдать за девушкой. В камине потрескивали поленья, за плотно задернутыми шторами грело полуденное солнце, озабоченно перекрикивались грачи и весело прославляли приход весны воробьи, выдирая друг другу перья в пыли двора. Огонь отражался в глазах Царькова, придавая ему сходство с дьяволом. Не хватало лишь трезубца и хвоста. Он наслаждался тем, как уничтожил молодую женщину, лишил ее всего, во что она верила. Уж он-то знал, что не стоит доверять сказкам про любовь, когда имеешь дело с людьми. Не единожды получая удары в спину от дорогих ему женщин, он, и без того закрытый в себе и не умеющий говорить о чувствах, окончательно похоронил в себе эмоции. Они стали непростительной роскошью. А вот удовольствие от уничтожения ближнего было доступно и так приятно.

Света была потеряна. Она отдавала себя в жертву ради семьи, ради любимого человека, жертвуя своим телом и душой ради освобождения, а на деле всё оказалось не так? Не монстр, сидящий рядом и с упоением наблюдающий за ее смятением, а ее родной Слава был всему виной.

— А долг-то хоть был? Была эта пострадавшая машина?

Царьков неопределенно пожал плечами и снова сделал глоток. Света смотрела на причудливую игру огня и алкоголя в его бокале.

— Была и машина, и долг. И те деньги, что он должен был мне еще до вашей встречи. Поверь, там не такие повреждения, чтоб требовать за них что-то. — Он усмехнулся. — Слава и ездит-то кое-как, какие там повреждения могут быть! Я попросил людей чуть прижаться к нему на дороге, а он тут же и поплыл. Потом давай извиняться, божиться, что всё отдаст. Говорил, что отдаст всё, даже самое дорогое. А что может быть дороже любимого человека?

— Почему я должна тебе верить? Ты специально наговариваешь на него, чтоб сделать мне больно!

Максим протяжно вздохнул и покачал рюмку. Алкоголь омыл хрустальные стенки, закрутившись в воронку.

— Твой муж игрок. И должен он мне давно. Слишком давно, чтоб можно было дальше ждать. Одного не понимаю, за что ты его полюбила? Да ещё и до такой степени, что оказалась здесь?

В душе Светы разгоралось пламя, пожирая осколки разбитого сердца. Пальцы жгло от ненависти к ним всем: и к Славе, и к Царькову, и к себе, и к орущим за окном птицам. Света резко поднялась и выпрямившись во весь свой невеликий рост, гордо подняв голову, направилась к окну. С силой одернув шторы, она на минуту ослепла от яркого солнца. За прозрачными стеклами всё так же простиралось поле с ельником. В душе бурлило негодование и ярость. Вернувшись к камину, Света наполнила бокал до краев и залпом выпила. Царьков криво улыбался, ожидая продолжения. Девушка подошла вплотную. Даже сквозь ткань легких брюк, он почувствовал невыносимый жар женского тела.

— Что ж, начнем отдавать долги, — низким голосом произнесла она и забрала из его рук бокал.

1.6

В спину порывами толкал холодный ветер. Очнувшись словно от глубокого сна, Света с трудом подтянула дрожащие ноги. Еле открыв глаза, девушка огляделась. Это был ее двор. Она сидела на скамейке перед подъездом, в полудреме кутаясь в чужой плащ. Осмотрев себя, Света вспомнила, как осталась накануне без платья и без любимого человека. С собой не было ни ключей, ни телефона. Доковыляв до двери подъезда, Света набрала номер квартиры на табло домофона, но ни после третьего, ни после девятого гудка дверь никто не открыл. Обреченно махнув рукой, девушка уперлась лбом в холодный металл. Голова гудела, точно она всю ночь выпивала, глаза слезились, каблуки предательски подворачивались. И не было во всем мире человека, опустошеннее нее. Из подъезда, заливаясь смехом, вышла высокая молодящаяся женщина. За ней следовал пухлый коротышка в галстуке. Парочка презрительно хмыкнула, когда Света пыталась прошмыгнуть в закрывающуюся дверь. По высокому тону голоса Света узнала соседку сверху.

«Хоть бы в лифте не нагадила! — разразилась смехом женщина. Мужчина нервно хихикнул и обернулся, провожая обеспокоенным взглядом Свету. На секунду замешкавшись, он подавил в себе тревожное желание помочь девушке и направился за своей спутницей.

Лифт моментально доставил Свету на девятый этаж. Оказавшись перед дверью, она несколько раз протяжно нажала на кнопку звонка, постучала ногой, но ответа не было. Наконец, силы предательски покинули ее, и, обернувшись в плащ, сидя перед дверью, Света заснула.

— Вот ты где!

Кто-то схватил ее за плечи и одним рывком поднял на ноги. Слава прижимал ее к себе, с силой, словно желая впечатать в себя. Она оттолкнула его и врезала пощечину.

— Ты мне врал! Всё время безбожно врал! Это не Царьков потребовал, это ты сам предложил ему меня!

Слава растеряно попятился. В этот момент двери лифта открылись, и снова появилась колоритная парочка.

— Ой, пардоньте, — нервно засмеялся пухлый коротышка, беспрестанно нажимая на кнопку лифта, — не наш этаж!

Двери сомкнулись и лифт унесся под переливы смеха.

Света бессильно протянула руку к мужу:

— Дай мне ключи.

Слава достал из кармана связку. Легким движением она открыла, зашла в квартиру и захлопнула дверь перед самым его носом. Он несмело постучал. Она еле слышно, скорее себе, чем ему, ответила: «Пошел вон». И растянувшись на диване, провалилась в беспокойный горестный сон

Три дня Света не появлялась на работе, сказавшись больной, не выходила из дома. Она сидела на диване и смотрела в одну точку. Временами на нее находила паника. Тогда она срывалась с места, бесцельно металась по квартире, несколько раз залезала под строи душа, стараясь отмыться от всего случившегося. Один раз она выгребла все вещи из шкафа и, зарывшись в них, долго плакала. Потом собрала все вещи мужа в чемодан и выставила к порогу. Но он за три дня ни разу не появился. Ей столько хотелось сказать ему! Излить всю душу, наговорить много всего нелестного — злость и жалость к себе испепеляли девушку. Он не приходил. И к вечеру третьего дня, выговорившись измятым рубашкам, Света ощущала лишь всепоглощающую пустоту.

На четвертый день, договорившись с собой, Света собралась на работу. Утро выдалось пасмурным, с только распустившихся листьев капали остатки дождя, сливаясь в размазанные мелкие лужи. У подъезда стояла иномарка, такая же серая, как всё вокруг. Света не обратила бы на нее внимания, но как только Света вышла из подъезда, водительская дверь открылась, и появился Слава. Девушка замерла. Откуда-то из низа живота стала подниматься волна ярости. Он подошел, на ходу отряхивая с куртки капли и преувеличенно небрежно пожелал доброго утра.

Она промолчала, исподлобья взглянула на него и перевела взгляд на автомобиль:

— Это она?

— Да, наша…

— Ах, «наша»? — зашипела Света, провожая глазами проходящую мимо маму с ребенком, — А мне кажется, что она больше моя, чем твоя! — она хмыкнула, — Я же за нее «расплатилась».

И подлетев к машине, она с размаху ударила сумкой по лобовому стеклу. Слава схватил Свету за плечи.

— Что ты делаешь?!

— Я ее ненавижу! И тебя ненавижу! — кричала Света. У соседнего подъезда припустила почти бегом прошедшая мимо мама, утягивая за руку любопытного ребенка.

— Светочка, милая, прости меня, — он прижимал ее, трепыхающуюся в его объятьях, безуспешно старающуюся высвободиться, — Давай я довезу тебя до работы?

— Никогда в жизни, никогда, слышишь, я не сяду в эту машину! Я не хочу тебя видеть! Отпусти меня! — пуще прежнего расходилась Света, вырываясь из сильных рук мужа.

Из подъезда вышел мужчина. Раскрывая зонт, он недоверчиво посмотрел на ругающуюся пару, потом водрузил над головой черный купол, а на лицо надел маску равнодушия, и прошел мимо. Появление постороннего отрезвило Свету. Она перестала сопротивляться, и, когда Слава ослабил хватку, легко высвободилась из цепких объятий.

Одернув подол плаща, она сквозь зубы процедила:

— Твои вещи около двери. Не смей больше показываться мне на глаза. Я не хочу иметь с тобой ничего общего. Ты предал меня.

Повернувшись, на несгибаемых ногах, чрезвычайно прямая, она пошла вдоль дома. Он сел в машину и стал сопровождать ее, медленно плетясь рядом. Она лишь раз уничижительно посмотрела в его сторону, и пожалела о том, что сумка была почти пустая, и не принесла повреждений машине.

Следующую неделю Слава каждое утро встречал ее у подъезда, но уже не подходил и не пытался заговорить. Выходя после работы, она каждый вечер видела его, стоящего у машины, жалкого, опустившего голову. Каждый вечер на пороге ее встречал чемодан с вещами, стоящий ровно так, как она оставила его тогда, в порыве гнева прикатив к двери. Каждое утро Света хотела взять этот чемодан и подкатить к машине, но в последний момент она останавливалась, думая о том, что придется закатывать его вновь, если именно в это утро Слава бросит свои нелепые попытки помириться.

Однако он не сдавался. Шла неделя за неделей, и вот в одно уже летнее утро, разбуженная пеньем птиц, Света распахнула шторы. На подоконнике сидела вереница голубей, беспрестанно курлыкая. Один, иссиня-серый, глазом косил на Свету. Она хотела прогнать пернатых жителей города, но вдруг к горлу подступила тошнота, девушка бросилась в туалет и тут же всё поняла: она была беременна. Неожиданная догадка застала врасплох. В этот момент в двери заскрежетал ключ. Света наспех умылась и вышла навстречу раннему гостю.

Слава вытягивал ручку из чемодана. Он бросил тяжелый взгляд на жену и сказал:

— Я больше тебя не потревожу. Видимо, нас, правда, уже ничего не держит вместе.

Но она подошла и положила ладонь на его руку. Он вздрогнул и с недоверием взглянул на нее.

— Что это значит?

— Это значит, что ты можешь не уходить, если не хочешь. Но у меня есть новость: я стану мамой. Если хочешь быть с нами, то оставайся. Если ты не готов, можешь уходить.

Она обернулась и пошла в кухню. Входная дверь хлопнула. Внутри всё сжалось. Испуганная, Света замерла. Было не страшно, если он уйдет. Было страшно оставаться наедине с собой. Послышался треск открывающейся молнии. Тревога отступила: он разбирал вещи.