Начало

— Не хило, — присвистнув, заметила я.

— Насть лежи и ни о чем не беспокойся, твой выход будет, триумфальным я тебе это обещаю.

Красиво говоришь, милый только словам я больше не верю, — вздохнув, подумала, я а вслух, сказала: « Глеб не обещай того, что не сможешь выполнить».

— Я дал тебе повод не доверять мне? Или ты сомневаешься в подлинности нашего брака? — вздохнув, спросил Глеб.

— Не сомневаюсь просто, — замешкавшись, пробормотала я, подивившись его прозорливости, потому что отчасти так оно и есть.

— Насть без доверия отношения обречены на провал, поверь, мне мы встретились не случайно ты, так же как и я играю важную роль в жизни. Без меня в шоу бизнесе тебе будет не просто, даже если ты начнешь, выступать сольно я знаю, как обойти подводные камни, а ты нет, а я без тебя, потому что работать с безголосыми дивами я уже не могу.

Самоуверенность Глеба меня покоробила, по сути, оставшись, ни с чем я, не пропала, бы связавшись, с Оршинским только как продюсер, да и как игрок он слабоват, так что моя задача держаться за Глеба руками и ногами он прав без покровителя я, несмотря на свой талант никто.

— О чем задалась?

— О твоих словах. Глеб прости, за недоверие просто я тяжело, вздохнула.

— Я тебя понимаю. Девочка моя я люблю тебя со мной такое впервые, и я благодарен тебе за Наташу, с тобой девочка ожила, ты выходила ее она, стала улыбаться, в доме слышен смех.

— А ты стал мальчикам отцом, которого им так недоставало.

— Олег Анатольевич пациентке надо поспать, — прервав нас, сказала статная брюнетка в белом костюме.

— Ирина Сергеевна я уже ухожу. Насть завтра я приеду с детьми они по тебе соскучились.

— Будем ждать.

После ухода Глеба я, подойдя к окну, застыла, как вкопанная. Увидев Кирилла в обществе Яны, похоже, детка сделала, аборт помню — помню, как он нервничал, когда я была в положении, — задернув шторку вздохнув, подумала, мысленно порадовавшись тому, что нас уже ничто не связывает.

Взяв, журнал, мод я, выйдя из палаты, прошла в холл.

— Вершинская вам спать пора, а вы, — вздохнув, пробурчала санитарка баба Тоня.

— Да не спится, а травить малыша таблетками не хочется.

— Анастасия Юрьевна выпейте, вот эту таблеточку заснете как младенец.

— Думаете?

— Да.

— Вершинская ты что ли? — донеся до меня надменный голосок Владимировской.

— Я а ты тут, какими судьбами?

— Не поверишь, беременна, решила осчастливить Вадима.

— А как же твоя мастерская выставки и все такое?

— Подождет, знаешь, думая только о себе, я чуть не потеряла Вадима, который намылил, лыжи к Турчинской Еве Сергеевне к низкопробной актрисульке, сыграл с ней провинциального юношу и вошел в роль.

— И зачем тебе это?

— Затем что кроме него мне никто не нужен, более того я сделала сильнейший приворот на него ездила на днях в Великий Новгород, а Агрепине Козловской правда после обряда чуть сына не лишилась, что ж на войне все средства хороши.

— Ну не знаю, смогла ли я так.

— Если бы Вершинский намыл лыжи к Ветрицкой то да.

— Тут с тобой не поспоришь, — потягивая мятный чай, кивнула я.

— Так, а это что такое? Вы, почему не в палатах? — прервав нас, закричала дежурная медсестра тетя Зина.

— Не спится.

— Ничего не знаю по палатам живо.

— Идем, идем, — прервав ворчавшую тетку, пробурчали мы.

— Так бы сразу.

Заснув под утро, я проснулась от тягучих болей в низу живота.

— Врача! — закричала я.

— Зуркова срочно в реанимацию.

Малыша мне с трудом, но спасли, оказывается таблетка, которую я вчера выпила, вызывает выкидыш.

— Кто вам ее дал? — вздохнув, спросила Рысакова.

— Баба Тоня.

— Все ясно снова взялась за старое устраняет, тех за кого, заплатили, — набирая, номер полиции сказала Ирина.

— Что с моей женой? — влетев в палату, спросил Глеб.

— Ее хотели убить, похоже, вашу жену заказали вам лучше побеседовать с предохранительными органами.

— Не здесь же моя жена и так перенервничала.

— Ваше право следователь Кучев Тимур Андреевич в коридоре.

Не знаю, о чем они там говорили, но вернулся в палату Глеб так же быстро, как и вышел.

— Ну что?

— Пришлось, выложить энную суму за то чтобы, потрясли Смолу вместе с Керчинской, если он хочет, войны мы ее ему предоставим.

— Глеб я так испугалась я.

— Успокойся, самое страшное уже позади Клещу я уже, позвонил, так что с сегодняшнего дня без охраны ни куда.

— Я поняла.

После обеда ко мне в палату зашел коротко стриженый качок со стальным взглядом. По его глазам я поняла, что беспокоиться мне не о чем он меня спасет и всех накажет.

— Мурат, — протянув, мне руку сказал он.

— Анастасия. Глеб Анатольевич ознакомил вас с вашими обязанностями?

— Да.

Когда за охранником закрылась, дверь я тяжело вздохнула, ведь по сути охраны у меня никогда и, не было все мои мужья, если их можно так назвать вообще не заботились, о моей безопасности просто срубали на мне деньги, а когда запал исчез, указывали на дверь. Нет, я ни в коей мере не идеализирую, Вершинского все они одного поля ягоды его порой тоже несет, начинает обещать то, что возможно никогда не исполни бог с ним по-крайней мере с ним моя карьера не стоит, на месте за что я ему, благодарна. Взяв, тетрадь я за час написала песню «Я птица» осталось теперь, подобрать музыку, думаю, проблем с этим не будет.

Увидев, в окно джип Оршинского я тяжело вздохнула, ведь Игорю я ничего не обещала, мы просто, записали с ним альбом на случай распада моего брака с Глебом и все.

— Вы к кому? — хмуро осмотрев посетителя, спросил охранник.

— К Вершинской.

— Игорь, зачем вы приехали?

— Я думал, что вы хотите начать новую жизнь и.

— Игорь я счастлива в браке и меня все устраивает, записав с вами альбом, я просто перестраховалась.

— А не боитесь, что я расскажу вашему муженьку, что вы решили посидеть на двух стульях?

— А ты не боишься, что я сдам тебя ментам ведь, по сути, с музыкой ты не связан? — парировала я.

— А ты не так проста, как показалась мне, — сузив глаза, зашипел мужчина.

— Отошел от нее, — скрутив амбалу руки, прошипел Клещ, связываясь со службой спасения.

Да было опрометчиво с мой стороны вообще обратиться к нему за помошью, — потирая, виски костерила себя я. Достав, сумку я протянула, конверт начальнику службы безопасности за молчание только шумихи в прессе мне и, не хватало.

— Настя.

Обернувшись, я тяжело вздохнула Глеб, молча за всем наблюдал.

— Прости я.

— Ты правильно все сделала, единственное меня до сих пор задевает твое недоверие, зачем ты вообще с ним связалась, он же уголовник с музыкой его мало что связывает.

— Ну не знаю, я, хотела, чтобы у меня на случай сольной карьеры был записан альбом.

— Твоя проблема в том милая, что ты так и не научилась мне доверять, а это плохо.

— Глеб я знаю, и я доверяю, тебе просто предательство некогда любимого мужчины еще свежо в памяти как, не крути, но от него я родила сыновей.

— Это так только отцом пацанам стал я отец не тот, кто зачал, а тот, кто воспитал.

— Глеб никто и не спорит просто после вышеперечисленных причин мне тяжело доверять мужчинам, но ты совсем другое дело с тобой все по-другому.

— Я рад, что ты это понимаешь. Насть Наташа снялась в клипе на песню «Снежинка» ею занимается Грек Альберт Петрович.

— Ей же только пять лет.

— Она ходит в кружок по вокалу и это еще не все.

— Что еще?

— Осипов Мурат Степанович записал альбом с Никитой « Веточка сирени» говорит, что он будет звездой и знаешь, я в этом ни на йоту не сомневаюсь, что же касается, Алексея то у нас, растет психолог.

— Глеб спасибо тебе за все то, что ты для нас делаешь, — смахнув слезы, сказала я.

— Насть это тебе спасибо благодаря тебе Наташа ожила, она, поверила, в себя ты вернула, девочку к жизни даже мама это, признала.

Ну, уж если свекровь заметила, что благодаря мне девочка, стала, улыбаться исчезла, скованность неуверенность в себе то, значит, лед тронулся, — вздохнув, подумала про себя я.

— Насть дети в коридоре позвать?

— Конечно, зови.

Через десять минут в палату вбежали дети.

— Мам ты как? — присев на край кровати спросил шестилетний Никита.

— Хорошо скоро брата или сестренку рожу.

— Наташка записывает, альбом, растет тебе смена, — улыбнувшись, сказал сын.

— Да я уж знаю.

— Алеш, а у тебя как успехи?

— Хорошо.

— Мам он слишком заумный, — поморщившись, сказал Никита.

— Ник не обижай брата ты творческая личность, а у него на роду написано быть психологом помогать людям.

Я знаю, что говорить с детьми на равных как с взрослыми еще рановато, тем не менее, и сюсюкаться ними я тоже не буду, чем раньше они, повзрослеют, тем лучше.

— Как наша будущая мама? — зайдя в палату, спросила Мульская Аврора Сергеевна, у которой недавно состоялось бракосочетание с известным в Москве продюсером Мульским Ринатом Сергеевичем.

Бабушке за шестьдесят, а не скажешь, отсилу дашь тридцать пять, хотя не делай, она себе каждые пять лет операции так бы конечно, не выгладила, но факт остается фактом, — вздохнув, подумала я.

— Детка ты где-то далеко, так как ты себя чувствуешь? — подмигнув мне, спросила Аврора.

— Сносно только находиться, здесь больше нет ни каких сил.

— Ну, милая моя ты же хочешь родить здорового богатыря?

— Вершинские Анастасии пора на процедуры.

— Мы уже уходим. Насть я завтра к тебе заскочу, — улыбнувшись, сказала свекровь.

Помахав, им рукой я пошла на процедуры.

— Плод развивается хорошо, а вот ваши скачки давления меня беспокоят, вынуждена буду прописать вам таблетки, — покачав головой, сказала Ирина Сергеевна.

— А это не опасно?

— Не опасно если следовать строго по инструкции.

Взяв журнал: «Скандалы и расследования» я прочитала: «Вчера утром у себя дома был арестован Смольский Кирилл, Сергеевич дома нашли партию взрывчатки и героина жена Смольского в неведении. Все ясно. Бывшего мужа подставил Керч, который и проворачивает дельца за спиной известного зятя, — вздохнув, подумала я.

Не успела, я прочитать статью на мой телефон пришло сообщение от неизвестного или неизвестной судить трудно: «Ты еще жива, сука, поверь это не надолго». Если эти угрозы мне шлет, женушка экс мужа то мне ее просто, жаль, — набирая номер Глеба, размышляла я.

— Алло. Насть что случилось?

— Да так если не считать я тяжело вздохнула.

— Снова угрозы? — вздохнув, спросил Глеб.

— Да. Глеб я просто не пойму кому это надо и зачем.

— Дочери Керча это надо, потому что без продюсера, который бы двигал, вперед она ничто даже деньги отца не все, решают, к сожалению, папаша об этом не подумал когда, отводил, от себя подозрение, подставил зятя.

— Ты хочешь, сказать из-за зависти моему успеху она меня, запугивает?

— Детка в шоу— бизнесе по-другому никак либо топят тебя, либо ты третьего не дано.

Для меня это не новость, но все равно как-то дико, что ж я не в рай попала, — вздохнув, сказала себе я.

— Насть думаю, стоит, обратиться в службу безопасности я пришлю Кощея.

— А разве Клещ не справится?

— Насть если тебя решили, убрать они не перед чем не остановятся, уж поверь, мне Керча я, знаю давно, и он все доводит до логического завершения. Девочка моя я ни хочу тебя пугать, но я очень тебя прощу, ни куда не выходи без охраны.

— Глеб я и так ни куда не выхожу у меня скачки давления.

— Все так серьезно?

— Мне прописали какие-то таблетки.

— Я к тебе сейчас приеду.

Через час Глеб был, у меня первым делом поставил с ног на голову больницу.

— С вашей женой все хорошо давление стабилизировалось, да я, выписала таблетки, но они безопасны.

— Если с моей женой что — нибуть случится, я закопаю вашу больницу, — сузив глаза, зашипел Вершинский.

Да в гневе он страшен, — прикрыв дверь, подумала я.

— Насть ты что подслушивала? — зайдя в палату, спросил Глеб.

— Так получилось и.

— Насть если с тобой что — нибуть случится, я разгромлю эту больницу к чертовой матери.

— Давай лучше прогуляемся, пока снега нет, — поежившись, сказала я.

— Давай. Что говорят врачи?

— Плод развивается, хорошо состояние удовлетворительное вот только давление.

— Настенька что ж ты у меня такая хрупкая.

— Ну, начнем с того, что когда я носила, малышей была одна нервотрепка.

— Сейчас же все по-другому Гринева Алина Григорьевна разработала для тебя меню, благодаря которому ты не наберешь лишний вес даже если и наберешь, то сбросишь, без каких либо проблем.

— За что я тебе и благодарна, потому что без сцены себя не мыслю.

— Здесь мы с тобой похожи.

— Глеб я больше не могу здесь находиться, — заканючила я.

— Детка наберись, терпения ты же, хочешь родить здорового малыша?

— Хочу, — вздохнув, пробурчала я.

— Вот и не капризничай.

Ему легко говорить, а я с детства не перевариваю больницы. Через десять минут в палату зашла свекровь с гранатами в руке.

— Полезно для здоровья, — сказала, Регина Владимировна, поставив фрукты на стол.

— Насть я оставлю вас на 14:00 часа у меня назначено интервью для журнала: «Час звезды» с Гужвиной Юлией Владимировной.

Вспомнив смазливую брюнетку, липшую к Глебу я тяжело, вздохнула. В который раз ради сцены мне приходиться закрывать глаза на некие шалости супруга, потому что без его покровительства в шоу бизнесе я на одном таланте далеко не уеду.

— Звони только.

— Хорошо.

— А ты мудро поступаешь, не устраивая мужу сцен ревности на пустом месте, — отойдя к окну, заметила мать мужа.

— Он хороший отец благодаря нему мои мальчики ожили, а то на них было страшно смотреть, не мне вам об этом говорить вы все и так знаете, — махнув рукой, сказала я.

— Но ведь ты закрываешь глаза на похождения Глеба не только поэтому, — продолжила цеплять меня свекровь.

— Вы правы, ради сцены я готова закрыть глаза, на что угодно и заплатить любую цену, потому что к ней я так долго шла.

— Я наслышана, о твоем послужном списке тебе повезло, что мой сын сам не ангел.

— Регина Владимировна, Яков Анатольевич тоже не ангел, а терпите вы его похождения, так как привыкли к сытой размеренной жизни, — мило улыбнувшись, свекрови, парировала я.

— А ты не так проста детка, — изменившись в лице, бросила свекровь. Слышала, на тебя готовилось покушение, — сменив тему, сказала Регина.

— Дочь Керча мстит мне за арест Смолы, — вздохнув, пробурчала я.

— Керч может быть очень опасен, ради своей ненаглядной дочери любого в бетон закопает.

— Я не из пугливых сходить с красной дорожки не намерена.

— Даже ценой в жизнь?

— Да.

— Ты отчаянная девушка я сразу это поняла в тебе жизнь так и бурлит, это и, привлекло Глеба.

— Вершинская часы посещения закончились через пять минут тихий час, — прервав нас, сказала Ирина Сергеевна.

— Я уже ухожу.

Когда за свекровью закрылась дверь, я выдохнула, я с детства не переношу лицемерных людей, а тут бог послал такую свекровь впрочем, не самый худший вариант.

— Привет о чем грустишь? — зайдя в мою палату, спросила Таисия.

— Да так прихожу в себя после визита свекрови.

— Я тоже, — присев на край кровати вздохнула Таисия.

— Как твои дела с Вадимом?

— Стал, как шелковый ты же знаешь, моего отца, прознав, про его шашни с Грановской он, хотел запороть все проекты с его участием, но я не дала.

Хоть убей, но Таю я не понимаю унижаться так перед мужиком с ее-то деньгами и связями отца, хотя быть может она просто слепо его любит, что не говори, но чужая душа потемки, — вздохнув, подумала я, выслушав излияние подруги.

После обеда началась, настоящая пурга небо, затянуло, тучами, усилился ветер. Как же плохо, что нельзя поехать домой записать альбом тут еще врач сказала, что на период беременности ни каких звуков может плохо сказаться на плоде вообще мрак, — мысленно канючила я, с грустью смотря на пургу за окном. Мне париться здесь до сентября все праздники проведу здесь иначе рецидив, — бурчала про себя я, листая журнал мод.

— О чем грустишь? — бесшумно зайдя в палату, спросил Глеб.

— О том, что в заточении мне придется пробыть до сентября.

— Насть угроза выкидыша сохраняется, мы не можем рисковать ни твоим, ни здоровьем нашего ребенка, — взяв, меня за руку сказал Глеб.

— Да я все понимаю, только Новый год, хотела встретить с семьей и.

— Я тебе обещаю Новый год встречу с тобой.

— А.

— Деньги решают все. На Новый год я для нас четверых сниму, ресторан как ты смотришь на то чтобы встретить Новый год в « Чародее»?

— Положительно, а как же?

— Сниму номер в гостинице «Финист» она находится через дорогу от больницы я гений?

— Гений, — улыбнувшись, пробормотала я.

— Ты что-то бледненькая может, прогуляемся, пока пурги нет?

— Пожалуй.

Не успели, мы выйти из больницы меня обступили поклонницы. Раздав, автографы я вернулась к Глебу.

— Насть будь осторожна с Клещем, кажется, он ведет двойную игру, — шепнул мне Глеб, кивнув в сторону Клеща.

— Может, стоит его вывести на чистую воду? — вздохнув, спросила я.

— Служба безопасности им уже занимается, если, начнем сразу движугу, то спугнем и не узнаем, кто его нанял.

— Тут и так ясно кто Мария.

— У нас пока только доводы доказательства причастности банкира к покушению на тебя нет.

В кармане Глеба зазвонил, телефон по выражению лица Глеба я поняла, что что-то серьезное.

— Глеб что случилось?

— Крит снял, мою заявку на участие в Граммофоне 2016 видать Керч подсуетился, — чертыхнувшись, пробурчал Глеб.

— И кого же поставили за место тебя?

— Лионского мать его ничего переживем.

— Тут еще моя беременность, — скуксившись, пробурчала я.

— Насть не смей даже заикаться об этом наш сын долгожданный и любимый ты просто не представляешь, себе как я счастлив.

— Представляю просто.

— С Критом у меня свои терки тебя это волновать не должно лежи и ни о чем не думай у нас будет, все хорошо ты главное мне верь.

— Ты прав, — положив, голову на плечо Глеба сказала я.

— Начинается пурга пора возвращаться, — прервав мои размышления, сказал Глеб.

— Ты завтра придешь?

— Завтра же Новый год конечно приеду.

Помахав, Глебу рукой я зашла в больницу. Две медсестры наряжали елку в холе, когда я зашла.

— Везет же некоторым, — смерив, меня скептическим взглядом, пробурчали они мне вслед.

Если бы они знали, через что мне, пришлось пройти, прочищая путь к славе, они наверняка не завидовали мне, — вздыхая про себя, размышляла я. Вечером позвонила, Аврора сказала, что завтра будем в ресторане вместе с Ринатом.

— А дети?

— Тоже будут. Регина с Яковом тоже будут, Глеб тебе, не говорил?

— Нет, забыл, наверное, впрочем, это естественно Новый год семейный праздник.

— С Региной у тебя как?

— Нормально могло быть и хуже, — тихо сказала, опасаясь прослушки телефона.

— Это ты свою бывшую свекруху имеешь в виду? — вздохнув, спросила Аврора.

— А то кого же.

— Видно сильно мой поганец внук плюнул тебе в душу, раз ты не можешь его простить.

— Я ни хочу об этом даже вспоминать, встретив, Глеба я заново, родилась.

— Это заметно.

Если б не санитарка Ольга Семеновна точно проговорили бы до утра.

— Вершинская вы нарушаете режим, — прервав нас, сказала пожилая женщина.

— Уже закругляюсь, — вздохнув, сказала я.

— Что застукали? — хихикнув, спросила Аврора.

— А то тут как в тюрьме.

— Девочка моя ты должна думать, о ребенке кто виноват, что ты такая хрупкая?

— Диета.

— Это часть твоей профессии должна понимать, что себе не принадлежишь.

— Да понимаю, я просто нет, сил больше тут торчать.

— Наберись, терпения детка уже завтра, будешь культурно отдыхать в гостинице вместе со своей семьей плюс ресторан.

— Но опять же не без участия Регины.

— Ну, тут детка придется потерпеть как— никак она мать твоего мужа, — одернув меня, сказала Аврора.

— Я знаю, сама, не знаю что говорю.

— У беременных так бывает, — вздохнув, сказала женщина.

— Вы что? — опешив, спросила я.

— Да вот на старости лет решили сделать эко, правда, врачи удивляются, как оно у меня прижилось ведь мне шестьдесят лет.

— Рисковая вы, однако, женщина.

— А что делать раз в молодости у меня был пик популярности.

— Он и сейчас не иссяк.

— Это да, но Ринат всю жизнь мечтал, о сыне да вот только ни одна из его жен так его не осчастливила.

— Вершинская имейте совесть! — прервав, нас, начала санитарка.

— Аврора Сергеевна давайте, закругляться пока Ольга Семеновна не разнесла больницу.

— Давай, тем более что завтра увидимся.

Заснув под утро, я проснулась от телефонного звонка Глеба.

— Спишь что ли? — бодренько спросил он.

— Уже нет, а что ты хотел? — зевнув, спросила я.

— Мы подъезжаем, к больнице решил пораньше тебя сегодня забрать, так что можешь потихоньку собирать вещи.

— Глеб я тебя обожаю, — взвизгнув от счастья, прокричала я в трубку.

— Тихо без резких движений, пожалуйста.

— Хорошо.

Бросив трубку на стол, я мухой стала собирать вещи.

— Вершинская спокойнее у тебя же давление, — покачав головой, урезонила меня Зинаида Сергеевна.

— Вы правы, — взяв, себя в руки сказала я.

В половине десятого приехал Глеб.

— А где дети?

— Они вместе с родителями ждут, в машине поедем сначала в гостиницу, а вечером в ресторан.

— Глеб спасибо тебе, — прижавшись к Глебу, сказала я.

— Нам просто повезло, что в этом районе есть, приличная гостиница да еще так совпало что больница рядом.

— Здравствуй Настя как ты? — спросила свекровь, когда я села в машину.

— Сносно чуть с ума не сошла в этой больнице.

— Ничего не поделаешь раз беременность не простая, — разведя руками, сказала свекровь.

— Отец, а что стряслось с твоей машиной?

— Да Орел забыл, посмотреть, там тормоза вообщем достал конкретно уволю к чертовой матери.

— Сын слышал, на Настю было совершено покушение, что Керч совсем нюх потерял? — тихо спросил свекор, но я все равно все слышала.

— Отец криминал есть даже в шоу — бизнесе.

— Я это знаю, и без тебя девку жаль, ведь, если Керч что-то, задумал то, — свекор махнул рукой.

— Отец хватит об этом, — покосившись в мою сторону, прервал отца Глеб.

Увидев, вдалеке розовое десятиэтажное здание я мысленно, присвистнула. Насколько я знаю здесь зеркальные потолки, и мраморный пол есть музыкальный фонтан, — размышляла про себя я.

— Мы приехали, — спустив, меня на землю, сказал Глеб.

— Насть я снял гостиницу на все праздники, так что она в нашем распоряжение.

— А так можно? — захлопав, ресницами спросила я.

— За деньги детка можно все.

— Не экономный ты сын, — нахмурившись, проворчала свекровь.

— Мам на здоровье своей жены и нашего будущего сына экономить я не собираюсь, — прервав мать, отрезал Глеб.

— Регина Глеб прав так сподручнее раз речь идет о здоровье Насти так тому, и быть, — одернув свекровь, сказал свекор.

— Может ты и прав, — поджав губы, проворчала свекровь.

К пренебрежительному отношению со стороны свекрови я привыкла главное, чтобы от этого не страдали дети и мы. Зайдя в номер, я скрылась, в душе Мария Сергеевна, увела детей в номер.

— Сын ты не подумай, я ничего против, не имею. Просто Новый год семейный праздник из покован веков, отмечался дома, — услышала я, натирая себя мочалкой.

— Мам ты знаешь причину, почему мы не поехали домой угроза выкидыша так и остается.

— Она просто загнала себя и.

— Блестя на сцене, она платит горькую цену за славу.

— Здоровьем? Ну, не знаю, смогла ли я так.

— Мам у тебя Дом моды у тебя другая амплуа ты не равняй.

— Наверное, ты прав, но ты с ней счастлив?

— Да с ней мы едины.

— Я рада за тебя.

Надев, банный халат я, связав волосы, пройдя к шкафу надела бежевый свитер в тон нему брюки.

— Насть Алиса подойдет к нам через десять минут, — подойдя ко мне, сказал Глеб.

— Я уже подумала, об этом не хотелось бы предстать перед папарацци в неприглядном виде.

— Мечтаешь сменить имидж?

— Да я хочу в корне измениться.

— После родов я предоставлю тебе такую возможность в салоне «»Фигаро» из тебя сделают конфетку.

— Хочется в это верить.

Алиса пришла через десять минут, как и обещала, свекровь ушла к себе в номер чему я обрадовалась два лидера на одной территории это слишком.

— Подруга походу тебе неправильно поставили срок, — посмотрев на мой живот, сказала Алиса.

— В смысле?

— Тебе в мае рожать девочка моя.

— Ну, врачи мать их, — вздохнув, проворчала я.

— А чего ты удивляешься все специалисты на Западе, а дилетанты все здесь мы для них подопытные кролики.

— Вот это и страшно ведь к врачу идешь за помошью, а получается за смертью.

Взбив мне, волосы она заколов, их изумрудной заколкой накрутив, мне челку спросила: «Вот такой расклад тебя устроит»?

— Вполне.

Глеб молча листал «Все о звездах эстрады» когда я к нему подошла.

— Что там такого, что так испортило твое настроение? — вздохнув, спросила я.

— В нашем окружении завелась крыса и крыса эта Марк наш звука оператор.

— В смысле?

— Он выкрал твой старый альбом «Океан любви» продал Керчу, так что теперь его доченька на коне.

— Ошибаешься, мы можем подать в суд, — пойдя, красными пятнами от возмущения, прошипела я.

— А не боишься последствий? Насть у тебя дети.

— Боюсь, но и позволить безголосой суке открывать вместо меня рот тоже не могу и ни хочу.

— Я знал, что ты так отреагируешь, потому связался с юристами, похоже, войны с Керчем нам не избежать.

— Похоже на то.

— Ладно, об этом поговорим после праздников я все решу без тебя тебе нервничать нельзя.

— А так можно?

— Да если деньги позволяют.

Рискованное это конечно дело как говорится, не, будите спящую собаку, но и позволить какой-то лярве петь мои песни я тоже позволить не могу. Суд это муторное дело, но что делать, если другого выхода нет.

— О чем так глубоко задумалась? — вздохнув, спросил Вершинский.

— О том, что будет горячо и.

— За свое место под солнцем надо бороться либо тебя задвинут на задворки либо ты другого не дано, а Керч отправив, зятя на зону позабыл о том, что его доченька без Смолы ничто даже, несмотря на его бабки.

— Ты хочешь сказать, что теперь он готов отправить меня на тот свет ради того чтобы его доченька блистала на сцене готов ликвидировать тебя, а меня свести со своей кралей? — вздохнув, спросила я.

— Да.

— Не думала что тут так все запущено, — вздохнув, выдохнула я.

— А ты как думала? В шоу-бизнесе тоже свои кланы своя мафия тебе повезло, что ты ходишь подо мной, а я под Критом он хоть и гнида, но прекрасно понимает, что в случае чего на него у меня есть компромат его бурной молодости.

— Ты хочешь шантажировать Крита? — поперхнувшись соком, переспросила я.

— Для достижения цели любые средства хороши.

— Это может быть опасно и.

— Насть шоу-бизнес сам по себе опасен, пусть тебя это не волнует.

— Мам вы, где там? — просунув, голову в дверь, спросили сорванцы.

— Мы уже идем.

— Насть пусть насущные проблемы тебя не волнуют я твой продюсер, и разгребать мне.

Он прав только вот на душе как-то не по себе, — вздохнув, пробурчала про себя я.

— Насть давай пообедаем у тебя овощное рагу с отварной свининой.

— Давай, а когда пойдем в ресторан?

— В половине десятого.

— Обед нам принесли в номер?

— Да.

Когда я прошла в комнату свекор со свекровью были уже там.

— Аврора с Ринатом переодеваются, будут через пять минут, — посмотрев, на часы, сказала свекровь.

— Слышал, бабушка беременна, — вздохнув, пробурчал Глеб.

— Вычудила наша бабушка шестой десяток, а ума так и не нажила, —

— Регина Викторовна может, она на старости лет захотела вкусить вкус материнства.

— Может ты и права только все это диковато как-то.

Через десять минут в номер зашла Аврора с Ринатом. Аврора была одета в лиловый брючный костюм от Версачи, судя, по округлившуюся животику, Аврора на втором месяце беременности.

— Здравствуйте, — подарив Авроре музыкальную шкатулку, — сказала я.

— Здравствуй. Как ты? — подарив, мне электронную гитару спросила Аврора Сергеевна.

— Сносно рада, что выбралась из заточения.

— Как проходит ваша беременность? — тихо спросила я, воспользовавшись отсутствием свекрови.

— Токсикоз замучил, плюс скачки давления Рысакова, грозится, положить на сохранение брыкаюсь, как могу, хотя, скорее всего, придется, лечь ведь в противном случае я, могу потерять малыша.

— Понятно, — вздохнула я.

— О чем шептались? — вздохнув, спросила свекровь.

— О том что, скорее всего ее положат на сохранение она в ужасе как я когда-то, — вздохнув, сказала я.

— Понятно ну тут ничего удивительного возраст берет свое плюс давление.

За разговором мы не заметили, как пролетело время.

— Насть нам пора выходить вечер, проведенный в «Чародее» обещает быт зрелищным.

— Я в этом даже не сомневаюсь, — улыбнувшись, сказала я.

Увидев розовое десяти — этажное здание с позолоченной вывеской: «Чародей» я тяжело вздохнула, вспомнив свою встречу с Рыковым, которого давно нет на этом свете.

— Прошлое не дает покоя? — взяв, меня за руку, спросил Вершинский.

— Да, — вспыхнув, пробормотала я.

— Детка я уже говорил, тебе пусть твое прошлое тебя не беспокоит я сам не мягкий и пушистый у самого скелетов предостаточно главное для нас, что мы во время друг друга нашли, как говориться спелись, ты уйдешь в небытие без меня, а я могу потерять уйму времени в поиске певицы.

Прямолинейность Вершинского меня покоробила, но он прав в одном мы не можем, друг без друга наш разрыв будет плачевен для обоих.

— Глеб мы приехали? — прервав нас, спросил Яков Анатольевич.

— Почти.

Столик у фонтана был уже накрыт. Через пять минут мне принесли овощное рагу с запеченным судаком и стакан морковного сока Глебу принесли картофель гриль стэйк, как и остальным. Было время, когда мне хотелось, послать все и всех куда подальше и не платить цену славы, отказывая себе в удовольствие но, остыв, я, взяв, себя в руки, поняла что это самообман без сцены, без поклонников к которым я привыкла я уже не смогу прожить и дня.

— О чем задумалась? — обняв, меня за плечи, спросил Глеб.

— Да так.

Через двадцать минут мне принесли клубнику со сливками. В половине двенадцатого начался, фийверк дети визжали от счастья.

— Как красиво, — прикрыв от умиления глаза, прошептала я.

— Я рад, что тебе понравилось завтра можем съездить в театр на: «Щелкунчика».

— Знаешь, в театре в последний раз я была, когда мне было пять лет, — тихо сказала я.

— Ничего еще наверстаешь упущенное.

В половине первого Вера Сергеевна увела детей в номер.

— Нам тоже пора, — взяв, меня за руку сказал Глеб.

— Ты прав.

— Глеб, а может можно после новогодних праздников не возвращаться в больницу?

— Насть у тебя скачки давления может произойти рецидив, зачем рисковать, лучше, перестраховаться.

— Ты прав только нахождение в больнице для меня настоящая пытка, — тяжело вздохнув, пробурчала я.

— Детка не ворчи, осталось потерпеть совсем ничего.

— Тебе легко говорить, — надувшись, пробурчала я.

— Насть я между прочем написал песню, посвященную нашему малышу: «Мой малыш».

— Она у тебя с собой? — оживившись, спросила я.

— В номере могу показать, если тебе так не терпится только, чур, не петь это может быть вредно для малыша.

— Для меня это настоящая пытка ведь музыка для меня все, — вздохнув, простонала я.

— Понимаю, кстати насчет нашего дела по поводу присвоения твоих песен Марией Борзый говорит, что есть вероятность поставить Керча на место только надолго ли.

— Черт с ним главное опустить эту выскочку.

— А не боишься возмездия Керч опасный человек? Насть твой накал мне нравиться, но не забывай о том, что ты еще и мать.

— Я не забываю, но и спускать все на тормоза тоже не намерена.

— В таком случае суд состоится восьмого января в 14:45 по московскому времени я буду представлять твои интересы.

— Спасибо тебе.

— Может, зайдем в номер? — поежившись, спросила я.

— Пожалуй.

Открыв, шкаф он, достал не большую папку с блокнотом.

— Это будет, бомба я даже название, придумала? — оживившись, выпалила я.

— И какое?

— «В мире снов».

— Девочка моя ты у меня вообще самородок, — прижав, меня к груди, сказал Вершинский.

Заснув, у него на плече я проснулась от голода.

— Доброе утро спящая красавица, — подкатив, к кровати столик с рисовой кашей и зеленым чаем, сказал Глеб.

— Доброе утро, а где дети?

— У себя в номере уже позавтракали, можем сходить к ним.

— Попозже, — поморщившись, пробормотала я.

— Насть что с тобой? Тебе плохо?

— Да тянет что-то поясницу, — вздохнув, сказала я.

— Может, тогда ни куда, не поедем?

— Глеб я разойдусь и потом дети так этого ждали, да и я сто лет не была в театре.

— Ну, смотри сама.

Позавтракав, я, приняв, душ надев серый свитер ни как, не могла, найти брюки, пришлось обратиться к Евдокии Сергеевне за помошью. Достав, телефон я набрала ее номер.

— Алло.

— Евдокия Сергеевна вы разбирали наши вещи, где мои серые брюки?

— Висят в шкафу.

— Странно, но я их не нашла.

— Я сейчас подойду и помогу вам.

Через пять минут Евдокия Сергеевна была у меня.

— Анастасия Сергеевна они просто упали.

— Значит, надо было лучше вешать, чтобы не упали, — взорвалась я.

— Простите, — поджав губы, пробурчала домработница.

Я, конечно, понимаю, что она родственница мужа все такое но, зная о том, что я положении можно же было повесить получше, — остыв, оправдывала я свой утренний срыв на Евдокию Сергеевну.

Через десять минут Алиса была у меня.

— Слушай, а тебя особо и не разнесло, — окинув, меня взглядом рентгеном, заметила она.

— Так я придерживаюсь специальной диеты, разработанной Муриной Ириной Павловной.

— Тогда все понятно.

— Что будем делать с волосами?

— Сделай, мне укладку только сильно не стягивай что-то виски, пульсирует.

— Может Верш прав и тебе не стоит выходить из дома?

— Алис для меня хуже всего сидеть взаперти мне больницы хватает за глаза.

Через час я была готова. Дети о чем-то оживлено болтали, когда я зашла в номер.

— Вера Павловна вы их собрали?

— Да, Анастасия Юрьевна.

— Насть что у тебя с Евдокией Сергеевной она сама не своя? — отведя, меня в сторону, спросила свекровь.

— Да погорячилась, я не нашла брюки они видимо, упали ну и сорвалась.

— Ну, понятно Евдокия тоже хороша, вешает тяп— ляп, — махнув рукой, кивнула свекровь.

— Вы едите с нами?

— Да.

Могла и не спрашивать, — мысленно выругавшись, пробурчала про себя я.

Увидев меня женщины разных возрастов, обступили меня. Возможно, такой аншлаг Вершинский и проплатил мне все равно приятно, — раздавая автографы, размышляла про себя я.

— Такого аншлага у меня ни с кем не было, — зайдя в театр, сказала я.

— Не на тех лошадок ставила, — тихо шепнул мне на ухо Глеб.

— Да уж теперь знаю, зато благодаря Смоле я записала три альбома.

— Ну, это да, а так.

— Я ни хочу об этом вспоминать.

— Такое ощущение, что ты его еще любишь.

— Не говори, ерунды для него я, была временным инструментом, приносящим прибыль, а когда на горизонте замочил банкир, он решил отправить меня в никуда без содержания, а про детей вообще сказал: «могла и не рожать».

— Слава богу, он в прошлом сидит в СИЗО Шнур говорит, что ему так не сладко.

— Ты имеешь в виду солиста группы «Ленинград»?

— Его.

— Откуда у него такие познания?

— Понятия не имею.

— Знаешь мне его не жалко.

— Глеб! Настя! Где вы?

— Мы уже идем.

Досмотреть, спектакль я не смогла я потеряла сознание в себя пришла, в больнице мне сказали, что мне чудом спасли малыша.

— Что со мной было? — потирая виски, спросила я.

— У вас резко подскочило, давление мероприятия в вашем положении противопоказаны.

— А ведь муж предупреждал меня.

— Теперь ни каких выездов из больницы до родов, — вздохнув, сказала врач.

— Что ж ничего не поделаешь, Настенька, потерпит до родов, — вздохнув, сказал Глеб.

— Глеб завтра приедешь?

— Конечно, приеду только после обеда.

— Будем тебя ждать, — вздохнула я.

— А я предупреждал тебя, но тебя разве переспоришь!

— Что теперь говорить ты был как всегда прав.

Когда за мужем закрылась, дверь я тяжело, вздохнула, сама себя, наказала, поехав в театр.

Услышав, шум в коридоре, я, выглянув, увидела каталку с бабушкой мужа.

— Что с ней?

— Ей грозит, выкидыш тоже мне молодка, решилась на старости лет, — покачав головой, проворчала Зинаида Петровна.

Вернувшись, в палату я, подойдя к иконе, стала неистово молиться о здоровье Авроры и ее будущего малыша. Утром, столкнувшись, в коридоре с Ириной Сергеевной я, спросила о состоянии Авроры.

— Плод мы спасли, но она очень слаба, не исключен летальный исход, — вздохнув, сказала женщина.

— Понятно, но, а что же ее муж?

— Тут вообще непонятно как узнал, что Аврора Сергеевна при родах может, умереть сделал ноги.

Нас прервала прибежавшая медсестра.

— Алиса что случилось?

— У Мульской остановилось сердце.

— Зафиксировала смерть?

— Да но.

— Оформляй в морг.

Открыв, глаза я, нащупав живот, вздохнула с облегчением.

— Вершинская что ж вы такие впечатлительные еще немного и потеряли малыша, — вздохнув, посетовала медсестра.

— Просто покойной я многим обязана, — смахивая слезы, пробормотала я.

— Понимаю терять близких больно, но жизнь на этом не заканчивается, как говорится мертвое мертвым живое живым. Вы должны жить ради детей и малыша, которого носите под сердцем.

— Вы правы, но это так тяжело и.

— Крепитесь, кстати похороны на себя, взяла ваша свекровь, ваш муж занят, каким-то судебным разбирательством я случайно подслушала, каюсь.

— Как наша мамочка? — зайдя в палату, спросила свекровь.

— Да вот куксится.

— Оставьте нас.

— Насть мы все скорбим по Авроре, но она знала, на что шла, в ее возрасте беременеть, было опрометчиво и глупо жизнь на этом не заканчивается, ты должна думать о детях и о вашем с Глебом общем деле, кстати, суд перенесли на 11 января.

— Понятно, — вздохнув, пробурчала я.

— Твой настрой мне совсем не нравится, — нахмурившись, отрезала свекровь.

— Ну а как я должна себя вести умерла моя наставница ведь отчасти благодаря ней я на сцене.

— Это понятно, но все же советую тебе взять себя в руки, — вздохнув, пробурчала свекровь.

Регина Викторовна права надо идти дальше и думать об общем нашем с Глебом деле моя депрессия может быть на руку Керчу с него дочуркой, — задумавшись, подумала про себя я.

Жаль, что пойти на похороны своей наставницы я не могу по причине здоровья, слишком велика цена, чтобы ее заплатить за поход на кладбище, — с грустью смотря, на мокрый снег за окном сказала себе я.

— К тебе можно? — просунув, голову в дверь, спросила Таисия.

— Заходи, — махнув рукой, буркнула я.

— Совсем скисла, ты подруга так нельзя дети все, чувствуют.

— Тай такое ощущение, что ты не художница, а психолог.

— Так я отучилась, на психолога отец с матерью вообще, были, в шоке ведь они, думали, что я пойду по их стопам.

— Ясно как у тебя с Вадимом?

— Пылинки с меня сдувает, ведь его карьера, зависит от моего веского слова. Мне немного его даже жаль он целиком и полностью зависит, от моего отца и не только я провела, повторный сеанс приворота, моталась, в Куряки к потомственной ведьме Агафье не смотри, на меня так я сама раньше во все это, не верила, пока саму, не коснулось, — вздохнув, выпалила Таисия.

— Когда ж успела?

— Было, дело через окно само собой дежурной сестричке, пришлось заплатить не без этого.

— Ну, мать ты даешь.

— В любви все средства хороши.

Благодаря Тайке я отвлеклась от грустных мыслей.

— Слышала, у вас скоро суд, не боишься, отмщения Керча Вадим говорит он вообще без крыши его руки по локоть в крови?

— А я устала, бояться в шоу-бизнесе вообще своя мафия там не побрыкаешься, потонешь, а я не для того проходила через огонь и медные трубы к славе, чтобы все отдать безголосой газели лишь потому, что приближенные ее папеньки мне угрожают.

— Рисковая ты.

— Потому что музыка для меня все и даже больше, — прикрыв глаза, сказала я.

— В принципе галерея для меня тоже целая жизнь только мне не разу не приходилось рисковать.

— Потому что твой отец наверняка далеко не простой человек.

— Не знаю, мы с матерью закрываем глаза на некие его делишки сама понимаешь, быть честным хлопотно на широкую ногу, не поживешь, а к роскоши мы привыкли, и отвыкать не собираемся.

— Владимировская на осмотр, — прервав нас, сказала Зинаида Петровна.

— Насть мне пора я заскочу к тебе еще, — махнув, мне рукой, сказала Таисия, скрываясь за дверью.

Ближе к обеду приехал взъерошенный слегка навеселе Глеб.

— Ты с Леонидом? — вздохнув, спросила я.

— Да. Насть все прошло хорошо, что же касается Рината то бог ему судья.

— Я тоже об этом подумала.

— Мать сказала ты в депрессии это неправильно, кстати, Марии пришла повестка в суд Керч рвет и мечет, будет жарко к борьбе за свои права ты готова

— Готова потому что «Океан любви» можно сказать автобиографический альбом он выстрадан мною.

— Тогда мы на верном пути. Девочка моя лежи и ни о чем не беспокойся просто положись на меня.

— Спасибо за поддержку любимый, — прижавшись к нему, прошептала я.

Суд мы выиграли, правда, Керч обещал закатать меня в бетон, но как говориться бояться в лес не ходить. Не обошлось, без ложки дегтя Борзый, сказал, что на днях позвонил Шнур, Смола сделал ноги из тюрьмы вместе с Крокодилом. А мне то что, — взяв, себя в руки подумала про себя я.

— Вершинская на осмотр, — просунув, голову в дверь, сказала Зинаида Петровна.

— Иду.

— Плод развивается хорошо, а вот давление так и скачет, — вздохнув, сказала Ирина Сергеевна.

— Да тут видимо ничего не поделаешь, Никиту с Алешкой я с трудом, доносила плюс нервотрепка, и я махнула рукой.

— Я наслышана, тогда вся пресса гудела, а когда выяснилось, что ваш брак, был, фарсом ой, простите.

— Ничего все в прошлом, — вздохнув, оборвала я женщину.

— Как же я устала, от этих больничных стен сил больше нет ни, каких, — закатив глаза, простонала я.

— Я вас прекрасно понимаете, но отпускать вас домой рискованно рецидив может, наступить в любой момент вы же, хотите родить здорового малыша?

— Хочу.

— Тогда наберитесь, терпения недолго, осталось.

Вернувшись в палату, я связалась с Глебом.

— Привет как ты?

— Была на осмотре у врача у нас все хорошо, а ты чем занимаешься?

— Был, у Крита вообщем записали, нам гастроли на апрель ты уже будешь в форме в новом облике.

— Ты сегодня приедешь?

— Сегодня нет, пишу музыку под наш новый альбом.

— А завтра? — вздохнув, спросила я.

— Завтра приеду.

Бросив телефон на тумбочку, я связалась с Таисией.

— Алло, — сонно пробурчала она.

— Тай это Настя ты не могла бы чиркнуть мне адрес Агафьи?

— Зачем тебе?

— Хочу узнать свое будущее и настоящее такое ощущение, что в ближайшем будущем со мной случится что-то страшное.

— Насть не говори, ерунды суд вы выиграли, а на угрозы забей это всего лишь слова ничего больше.

— Тебе что жалко дать телефон?

— Записывай, — вздохнув, пробурчала Тая.

— Тай подожди одной мне страшно и.

— Ты предлагаешь покинуть пенаты больницы вдвоем?

— Именно в случае чего оплату за молчание беру на себя.

— Хорошо коли так. Когда сбежим?

— Сегодня после шести.

— А не страшно?

— А чего мне бояться? — пожав плечами, спросила я.

— Да просто поговаривают местные, что деревню Куряки прокляла сама ведьма.

— Тай, ты слышишь себя сейчас двадцать первый век на дворе, какая к черту ведьма!? — прыснув от смеха, спросила я.

— Ну не знаю, — хмыкнув, пробурчала подруга.

Воспользовавшись, крепким сном дежурной медсестры мы покинули больницу.

— Хорошо Лось всегда наготове, — кивнув, на коротко стриженого молодца, сказала Тая.

— Ему ты тоже платишь?

— Ну а что остается делать, если без магии ни куда.

Когда мы свернули, на обочине я, увидела бревенчатые домики с палисадниками с цветущими садами.

— Красиво здесь, а дышится то как.

— Это, да только вот жить в деревне не все смогут, — вздохнув, сказала Таисия.

— Это да я точно не смогла.

— А я думаешь, смогла? — хмыкнув, спросила Тая.

Увидев, бабушку с телегой я, высунув, голову, спросила: «Простите, а вы не подскажите, где находится деревня Куряки улица Ведьмская дом 5»?

— За Ведьменым кругом, — закрестившись, пробурчала старушка и была такова.

Увидев, бревенчатую избу резной работы я мысленно присвистнула.

— Если увидишь жаб и гусениц не пугайся это же дом ведьмы.

Дверь отворилась и нам на встречу вышла старушка в черном платке.

— Ты на сносях, зачем пришла? — заглянув сквозь меня, спросила бабуля.

— Меня мучает жуткое предчувствие касаемо меня и.

— Ты права в скором будущем тебя ждет жуткая авария восстание из пепла и слава, кстати, у тебя родится девочка, врачи ошиблись, поставив тебе плод ребенка.

— И от кого ждать напасти?

— От человека, под которым весь город больше я не скажу.

Что и требовалось доказать впрочем не буду думать о плохом, — взяв себя руки сказала себе я садясь в машину.

— Ну что легче стало? — вздохнув, спросила Таисия.

— Да как-то не очень я-то надеялась, что она поможет избежать этого.

— Она помогла бы не, будь, ты в положении это может, пагубно отразится на ребенке я вон, не послушала, ее едва сыночка не потеряла.

— Все так серьезно? — вздохнув, спросила я.

— А ты как думала.

— Лось Вадиму не слово, да и моему отцу тоже знать нежелательно, — протягивая молодцу, внушительный конверт сказала девушка.

— Я вас поняла Таисия Сергеевна.

— Вот и славненько.

— Лихо ты с мужиками.

— Вить веревки из них должны мы, а не наоборот.

— Это да, — улыбнувшись, пробормотала я.

— Ладно, потопали, пока нас не застукали.

На наше счастье нас никто не застукал, благо лестницу никто, не убрал.

— Акробаты мы с тобой мать эти хорошо, что не свалились, — отдышавшись, пробурчала Таисия.

— И не говори.

Заснуть так и не удалось, постоянно в голове крутились слова ведьмы, а что если Борзый заодно с Керчем и просто ждут момент для атаки, — смотря на луну, размышляла я. С горем пополам я заснула, к утру проснулась от стука в дверь.

— Кто? — зевая, спросила я.

— Завтрак овсянка и кефир.

— Завозите, — зевая, пробурчала я.

— Не выспались что ли?

— Так полнолуние было, какой тут сон.

— Это да.

После завтрака я набрала Глеба, по которому ужасно соскучилась.

— Алло, — сонно пробурчал он.

— Разбудила?

— Можно и так сказать всю ночь с Дмитрием подбирал музыку для нашего нового альбома.

— И как подобрал?

— Подобрал, тебе понравится, я уже выезжаю только без детей они где-то подцепили грипп, сегодня должен быть врач мама уже здесь.

— Передай ей, что я ей благодарна.

— Хорошо.

Глеб приехал в двенадцатом часу с букетом розовых лилий.

— Как вы тут?

— Сносно домой хочу.

— Насть не начинай ту же песню.

— Я больше не могу здесь оставаться.

— Насть завтра уже первое марта.

— Вот это радует, — выдохнула я.

— Давай лучше прогуляемся.

— Давай.

Увидев, Клеща я тяжело вздохнула, его колючий не добрый взгляд, наводит на размышления, не связан ли он с семейством Керчинских.

— О чем задумалась?

— Да так, — отмахнулась я.

— Тебе тоже показался Клеш подозрительным? — вздохнув, спросил Глеб.

— Честно говоря, да.

— Борзый ведет его, так что в случае чего даст сигнал.

— Не знаю, но Борзый тоже не внушает мне доверие такое ощущение, что вся шумиха из-за моих авторских прав на «Океан любви» разыграна специально, чтобы развести нас на бабки не удивлюсь, если Крит с ним заодно.

— Я уже думал об этом только на данный момент мы выиграли, и я предпочитаю жить сегодняшним дне не заглядывая вперед и тебе советую.

— Ты прав просто.

— Насть вот скажи, зачем ты, рискуя здоровьем, моталась в богом забытую тьму таракань?

— Ты… откуда?

— Прости, но Кощей по моей просьбе проследил за тобой.

— Ты что мне не доверяешь?

— В связи с событиями ты была, перевозбуждена тут еще мать, сказала, что ты стала увлекаться магией. Насть ты понимаешь, что могла навредить малышу?

— Понимаю, но плохое предчувствие не давало мне спать спокойно.

— Успокоилась, съездив к Агафье? — вздохнув, спросил Глеб.

— Ты ее знаешь?

— Наша дальняя родственница по отцовской линии, — нахмурившись, пробурчал муж.

— Вижу, она чем-то насолила вашей семье.

— Да нет наоборот, исцелила, мою мать просто привык обращаться к традиционной медицине.

— Я тоже но.

— Но все же решилась пойти к ведьме.

— Решилась.

— Отчаянная ты девчонка.

— Знаю.

— Уф, неужели дождались тепла?

— Не совсем завтра похолодает, обещают заносы на дорогах как никак еще март.

— Жаль. Глеб Агафья Федоровна сказала, что у нас будет девочка.

— Не мальчик? — поникнув, спросил Глеб.

— Не знаю, она так сказала.

— Значит, так оно и будет, она никогда, не ошибается.

— Погода портиться, — поежившись, сказала я.

Как же быстро пролетело время уже апрель за окном, — смотря в окно, размышляла, я сегодня ровно два месяца прошло со смерти Авроры Сергеевны. На тумбочке пискнул телефон, открыв, его я прочитала: «Думала, выиграла суд и на коне очень скоро твоя жизнь оборвется». Если это дел рук Марии тогда мне ее жаль, а если не ее а, например Смолы который по неизвестной мне причине считает меня повинной в поломанной судьбе, — набирая номер мужа, размышляла про себя я.

— Алло. Насть что случилось?

— Только что пришло сообщение с угрозами от неизвестного или неизвестной. Глеб мне страшно.

— Я сейчас приеду, а номер Кощей пробьет по базе.

— Спасибо.

— Ты только не нервничай тебе нельзя.

Глеб, как и обещал, приехал через сорок минут.

— Знаешь, а я предвидел что, что — нибуть да случится, слишком все гладко, прошло только вот мне кажется, что на сей раз угрозы идут не от Керча и его дочурки.

— Думаешь, Смола? — вздохнув, спросила я.

— Скажем, так не исключаю. Кинув, тебя он был, уверен, что ты сгинешь в никуда пойдешь ко дну.

— Похоже на истину, — вздохнув, кивнула я.

— Спрашиваешь себя, как могла его полюбить?

— Уже не спрашиваю, тогда я думала лишь о том, как бы зацепится, на сцене на тот момент я готова была выйти замуж хоть за черта рогатого.

— Да я уж знаю, ради сцены ты готова заплатить любую цену лишь бы не уйти в никуда.

— Так оно и есть и я это не отрицаю, потому что музыка это моя жизнь без нее я зачахну.

— Я знаю, и с музыкой ты, будешь идти, нога в ногу всегда я тебе это, обещаю.

— Ну а что Элеонора? — вздохнув, спросила я.

— Выгораживает своего сыночка якобы понятия не имеет где он может находиться, — поморщившись, сказал Глеб.

— С ней все ясно в своем репертуаре, — вздохнув, пробурчала я.

— У тебя к моей тетушке явно.

— Глеб все три года шли, за год пока я, была якобы его женой.

— А я думал, ты его, любила.

— Разлюбила, когда он, сказал, что дети ему не нужны и что, рожать, меня никто не просил.

— Не копайся в прошлом забудь, — прервав меня, сказал Глеб.

За окном бегут, ручьи дует, легкий ветерок синоптики обещали 17% тепла чему я рада ведь сегодня впервые выйду на улицу. В прессе раструбили о том, что мне угрожают, чему я не удивлена ведь без сенсации они, не могут, хотя и не приятно, что снова покопались в моей личной жизни. Таисия оживлено болтала с мужем, когда я к ним подошла.

— Как ты? — подойдя ко мне, спросила Тая.

— Тянет, поясницу как бы, не было преждевременных родов.

— Настя! Прости, что заставил ждать, — прервав нас, сказал подбежавший Глеб.

— Ничего. Как ты?

— Тянет поясницу как бы не родить раньше срока, — вздохнув, пробормотала я.

— Ты под наблюдением врачей все будет хорошо.

— Хочется в это верить.

— А ты верь и не забивай голову всякой ерундой положись на меня

— Ты написал музыку к нашему новому альбому?

— Да Дмитрию осталось только ее отрегулировать.

— Я рада, — улыбнувшись, сказала я.

— Никита вместе с Янским Робертом Сергеевичем записал альбом: «Птица в ночи» Янский говорит, что он восходящая звезда впрочем, как Мотов Леонид Григорьевич об успехах Наташи.

— У нас с тобой талантливые дети, которые пошли по нашим стопам, — расплывшись в улыбке, сказала я.

— Это да.

— Глеб я хочу сменить имидж, после того как приду в себя после родов и.

— И вернешь прежние формы после родов, — договорил за меня Вершинский.

— Да.

— Я уже думал об этом салон «Аврора» к твоим услугам.

— Там работает подруга твоей матери? — вздохнув, спросила я.

— Там работает сестра Алисы Светлана.

— А почему она сама мне не сказала?

— Потому что лежит дома с жуткой ангиной говорить совсем не может.

— Ничего себе.

— У нее с детства плохое горло.

— С ней все ясно не дай бог со мной такое я.

— С тобой такое уже было, так что детка я тебя умоляю, ничего холодного не ешь, и не пей, помни, ты ответственна за голос каким, наградил тебя господь.

— После того случая я полностью отказалась от мороженого.

— Я рад за тебя.

— Глеб, но я надеюсь, Светлана обслуживать меня будет временно? — поморщившись, спросила я.

— Временно вижу, у тебя к ней антипатия, если ты меня к ней, приревновала, то напрасно как женщину ее я не рассматриваю, в ней нет лоска женственности матрешка хоть и с амбициями.

Ох, как хочется ему верить, — вздохнув, подумала я, с грустью смотря на дождь за окном.

— Насть только что Кощей набил мне сообщение.

— Какое?

— Он пробил номер телефон Кирилла.

— Что и требовалось доказать и что теперь делать?

— Найти его раньше ментов.

Глеб уехал ближе к вечеру, а мне снова на телефон пришло аналогичное сообщение с угрозами. Если бывший псевдо муж думает что запугает меня, то ошибается, меня уже ни чем не напугаешь. Может я, и хорохорюсь, но показывать этому уроду, что испугалась, его натиска, не собираюсь. Господи как же медленно тянется время быстрей бы разродиться уже, — вздохнув, пробурчала я, схватившись за ноющую поясницу.

— Что ворчишь? — зайдя в палату хмыкнув, спросила Тая.

— Да вот говорю, быстрей бы разродится, сил больше нет спина, ноет ноги, отекают мрак.

— И не говори, мой ягуар мне, купил.

— Мой давно еще купил, а я все ни как не обкатала эту оплошность надо исправлять.

— Неужто без охраны решишься прокатиться?

— Решусь, устала ходить под конвоем, хочется почувствовать себя обычным человеком.

— Хорошо, что тебя твой не слышит, — вздохнув, покачала головой Тая.

— А он уже смирился с моим характером.

— Насть не забывай у тебя дети, — попыталась вразумить меня Таисия.

— Ничего не случится, если я прокачусь один раз с ветерком.

— Девушки обед, — прервав нас, сказала медсестра.

Присмотревшись, к ней я подумала: «Шибко на медсестру не похожа похоже меня ведут».

На обед была тушеная рыба с пюре и зеленый чай. После чая у меня начались резкие боли в низу живота.

— Тай позови врача, — корчась от боли, попросила я.

— Сейчас только без паники.

Меня отвезли, в реанимацию к счастью угрозу выкидыша предотвратили.

С божьими молитвами через три дня меня перевели, в палату естественно мой свекор поставил, больницу на уши, потому что в моей крови было обнаружено средство, вызывающее выкидыш без полиции не обошлось.

— Кто у вас был? — что-то записывая, в блокноте спросил низкорослый мужчина с намеченной лысиной.

— Медсестра только на нее она мало походила слишком нервная без халата.

— Она? — показав, мне на низкорослую кареглазую девицу двадцати шести лет, спросил следователь.

— Да.

— Все ясно на ее совести заказные убийства плюс отравлению, но на сей раз, детка прокололась, выбрала не тот яд, так что вам еще повезло.

— Я, кажется, знаю, кто может желать мне смерти. Это Керченский Леонид Сергеевич и бывший муж хоть наш брак и был фикцией, но тем не менее.

— Вы Смольского Кирилла Владимировича имеете в виду? — изменившись в лице, спросил следователь.

— Да.

— Вы в курсе того, что он сбежал из тюрьмы?

— Да, но понятия не имею где он, может быть.

— Будьте осторожны, по возможности без охраны ни куда не выходите.

— Тимур Андреевич моя жена и так ни куда не выходила ей принесли обед, из-за которого она чуть не потеряла ребенка, — ледяным тоном прервал Глеб мужчину.

— Хорошо жду вас завтра в прокуратуре в 11:45.

Уф до чего же назойливый мужик, — вздохнув, подумала я.

— Как ты?

— Малыша мне спасли, но не исключают преждевременных родов.

— Клещ с Кощеем должны подъехать.

— Клещу я не доверяю.

— Я тоже, но пока других вариантов, к сожалению, нет Удав, должен подъехать только через месяц он на Урале защищает местного авторитета.

— Он что телохранитель?

— Да.

— Сын как она? — влетев в палату, спросила свекровь.

— Напугана, походу ее заказал Смола Пиранье.

— Сын мне не понятен твой жаргон, слава богу, я далека от криминала, хотя Филину и плачу узду.

— Глеб может, прогуляемся? — прервав, их, спросила я.

— Пожалуй, — посмотрев в окно, кивнула свекровь.

Сегодня и правда тепло дует, легкий ветерок из под облаков, выглядывает солнце.

— Как дети?

— Идут на поправку.

— Не могу здесь больше находиться.

— Насть не капризничай, немного осталось, — вздохнув, оборвала меня свекровь.

В половине четвертого подъехал, Клещ с Кощеем Глеб с Региной Викторовной уехали домой. Клещ все время с кем-то переговаривался, шестое чувство подсказывало, мне, что он повязан с моим псевдо мужем, вот только доказательств у меня нет, а так я чувствую, от него исходящую опасность только слушать меня, никто не хочет, — вздохнув, проворчала про себя я, листая журнал мод.

— Насть ты как? — влетев, ко мне в палату спросила Тая.

— Не по себе, — перейдя на шепот, сказала я.

— Тебе тоже показался Олег каким-то подозрительным?

— Да только Вершу разве скажешь, он уверен, что у меня просто фобия после всего случившегося.

— Вот так всегда они нас не слушают, а потом локотки кусают, — покачав головой, проворчала Таисия.

— И не говори.

Роды начались первого мая в шесть часов утра. В половине девятого я родила, девочку назвала, Татьяной только вот молока у меня в связи с переживаниями нет.

— Как ты? — зайдя в палату, спросил Глеб.

— Слабость, а так ничего. Ты видел нашу малышку?

— Нет еще.

— Ее вам сейчас принесут, — повернувшись к Глебу, сказала медсестра.

Через пять минут в плату внесли розовый сверток.

— Она такая изящная у нее твои глаза, — восторженно воскликнул Глеб.

— Но твои волосы, — улыбнувшись, подметила я.

— Брови бабушки, — сказала я.

— У нас внучка? — зайдя в палату, спросила свекровь.

— Да мама у вас внучка.

— Насть Евдокию Сергеевну пришлось рассчитать, поймала на воровстве насчет нее ты, была права, и я наняла для вас домработницу и няню для Танечки.

— Спасибо Регина Викторовна, — сказала я, мысленно негодуя, ведь домработница мне может не подойти, а про няню я вообще молчу, как говорится, мне навязали, медвежью услугу не посоветовавшись со мной.

— Глеб я все понимаю, но она могла посоветоваться со мной? — негодовала я.

— Мама не привыкла считаться, с чужим мнением я согласен это минус, но она хотела как лучше, да и когда тебе заниматься, этим вопросом твоя задача привести себя в порядок и готовиться к гастролям вот о чем ты должна думать.

— Ты прав, — остыв, пробормотала я, сетуя на свою несдержанность.

— Ничего после родов такое бывает, — махнув рукой прервал меня Глеб.

— Кто у нас няня? — вздохнув, спросила я.

— Орлова Лидия Сергеевна педагог от бога ее сократили, а жить как-то надо вот она и с радостью согласилась на предложение моей матери.

— Марина Сергеевна тоже подруга твоей матери?

— Да. Насть они проверенные люди, а Евдокию мы просто пожалели.

— Ну, я не знаю, что ж время покажет.

Взяв со стола газету: «Тайны и расследования» я прочитала: «В звездном семействе пополнение только счастье омрачают угрозы, идущие в адрес счастливой матери кто же этот мистер или миссис икс».

— Когда они только успевают? — вздохнув, проворчал Вершинский.

— Вот успевают, ребята едят свой хлеб, гонясь за сенсацией, — вздохнув, пробурчала я.

— Глеб, кажется, наша принцесса проголодалась, купи на первом этаже молочную смесь и панперсы.

— Хорошо.

Пока его не было на телефон пришло сообщение: «очень скоро ты умрешь, я тебе это обещаю». Было бы, наверное, легче, если бы я знала от кого исходит опасность, а так жить в неведение, подозревая всех вокруг просто невыносимо, — потирая виски, пробурчала я.

— Насть что случилось? — зайдя в палату, спросил Глеб.

— Да десять минут назад пришло, аналогичное сообщение, похоже, у Смолы поехала крыша.

— Потому что он понял, что без тебя он ничто ведь ты, была для него как золотая жила, а он этого не ценил.

— Бог с ним главное чтобы его посадили.

— Загвоздка милая в том, что еще, не ясно он ли это или Керч нанял людей, для того чтобы этими сообщениями довели тебя до нервоза.

— Ничего я стараюсь держать себя в руках.

— И правильно делаешь. Насть я поеду домой сегодня в 14:00 состоится, пресс конференция о том, как мы выиграли, суд о появление на свет малышки вообщем удар я, беру на себя, а ты лежи и ни о чем не думай завтра я за вами приеду.

— Глеб спасибо тебе, — смахнув слезы, пробормотала я.

— Насть вместе мы сила никогда об этом не забывай.

— Не забуду.

Надев, красный халат я, связав волосы, набрала Таю.

— Привет как ты? — тихо спросила она.

— Хорошо, а ты? Кто у вас родился то?

— Мальчик назвали Димочкой.

— Мне бы на него посмотреть.

— Сейчас придем.

Через двадцать минут Таисия была у меня.

— Мой-то за смесью, побежал у меня тоже нет молока.

— Как у вас?

— Перебесился мальчик стал мягким и пушистым ведь терять карьеру из-за мимолетного увлечения низкопробной актрисулькой не хочется.

— Лихо ты с ним.

— Насть, а с мужиками церемониться нельзя из них по— хорошему надо вить веревки да запрягать, чтобы неповадно было, им только дай слабину сразу на шею сядут да ножки, свесят.

— Тут ты права, — вздохнув, сказала я.

— Нам ни как нельзя быть слабыми в противном случае останемся ни с чем я — то не останусь у меня отец, а вот ты.

— Я тоже не останусь в случае чего начну все заново главное найти богатого спонсора, а это не проблема только я живу здесь и сейчас и не думаю, о том, что будет потом, — ледяным тоном отрезала я.

— Прости, если задела за живое просто я, вижу, как ты растворяешься в Глебе, а делать, это нельзя иначе будет, так же как, было, с Кириллом потеряет к тебе как к музе интерес и, был таков.

— Наверное, ты права, но я ничего не могу с собой поделать, — разведя руками, сказала я.

— Соберись, покажи, ему, что ты не его придаток, что без него, не пропадешь, в противном случае очень скоро он, потеряет к тебе интерес, а детьми ты его не удержишь, на мужиков это, не действует, — дала совет Тая, отойдя к окну.

— Ну, не знаю.

— Даже не сомневайся, ты ведь тоже пишешь, музыку предлагай ему свои идеи по идеи предложи ему свой альбом, написанный задолго до вашей встречи ну о котором ты мне рассказывала.

— «Я кошка, которая гуляет сама по себе», — вздохнув, спросила я.

— Кажется да.

— Я подумаю над этим вопросом.

— Особо не затягивай, ладно я пошла, а то мой, наверное, уже вернулся, а меня нет.

— Нас завтра выписывают, а вас?

— Тоже.

— Значит, и крестины, проведем в один день?

— А почему бы и нет?

— Это будет просто замечательно.

Помахав, Таисии рукой я, достав свою толстую тетрадь со своим альбомом, который записала, в студии Кирилла пока он развлекался с проституткой в борделе еще задолго до нашего развода. Говорит, Тая хорошо только, не понимает, что за ее спиной стоит отец, а за моей никто. Встань, я в позу я могу, потерять все то к чему так долго, шла. Откуда я могу, знать вдруг Таисия сама давно мечтает занять мое место, а что вокальные данные у нее не плохие, — смотря, на первую грозу в мае размышляла про себя я. Она права лишь в одном альбом «Солнечный рай» надо показать Глебу он может стать бомбой. Об этом лучше поговорить один на один, — сказала себе я, выключая ночник. Утром я проснулась, от плача малышки она была мокрая и била ножками. Сменив, панперс малышке я подогрев, ей смесь, покормив ее, набрала Глеба.

— Алло, — сонно протянул он.

— Я тебя разбудила?

— Да нет просто вчера допоздна, регулировал аранжировки для нашего альбома: «В мире сна».

— А я вчера откопала старый альбом, который записала в студии Смолы.

— «Солнечный рай»?

— Да.

— Об этом поговорим позже, но я тебе обещаю, он, увидит свет.

— Спасибо. Когда тебя ждать?

— Что так не терпеться оказаться в родных пенатах?

— Глеб ты же знаешь, как я люблю больницы.

— Уже выезжаем, наши дети напросились со мной.

— А они здоровы?

— Да.

— Как Наташа?

— Соскучилась, по тебе передает тебе привет мама приедет, с нами у отца совещание по путевкам в Турцию будет позже, приедет уже к нам домой.

— Ждем.

Бросив, телефон в сумку я, приняв душ, надев, джинсовый комбинезон, я, заплетя косу, нанесла легкий макияж. Долго ждать Глеба не пришлось, он приехал, в половине одиннадцатого вслед за ним, подъехал и Владимировский.

— Как ты? — подойдя, ко мне спросила свекровь.

— Сносно утомилась немного.

— Ну, ничего дома и стены лечат гости уже дома.

— Но я … тяжело вздохнула.

— Ничего все знают, что ты недавно родила иногда естественной полезно побыть.

— Мама она такая крошечная, — посмотрев на малышку, сказала Наташа.

— Наташ конечно крошечная она же только родилась, — повернувшись к сестре, сказал Алеша.

Увидев вереницу машин на стоянке вздохнув, я подумала, о том, что сегодня мне предстоит познакомиться с дальними родственниками мужа из Сибири; Дальнего Востока и Америки. С некоторыми я уже знакома, с двоюродной бабушкой Глеба француженкой Мари де Буен у нее дом моды во Франции «Лифам» кажется.

— Насть расслабься, ты хорошо, выглядишь, — заметив, мое замешательство шепнул мне Глеб.

— Думаешь? — смутившись, спросила я.

— Да.

К счастью для меня свекровь обговорила с домработницей отдельное меню для меня. Съев, немного овощного рагу с отварным судаком, я, выпив стакан морковного сока, поднялась в детскую. Лидия Сергеевна пела малышке колыбельную, когда я зашла.

— Как она? — взяв, на руки малышку спросила я.

— Капризничала, но я покормила ее, и она успокоилась.

— Лидия Сергеевна на вашем попечительстве еще Никита, Алеша и Наташа, если я ничего не путаю, гувернанткой вы уже работали.

— Работала со мной все уже оговорено с Региной Викторовной.

— Я рада, что мы поняли друг друга.

Вернувшись к гостям, я попросила домработницу принести мне Капучино.

— Настя вы занимаете первые строчки в хит-параде, — подойдя ко мне, подметила бабушка мужа.

— У вас транслируют наш канал?

— Раньше транслировали, пока, не началась эта неразбериха, — махнув рукой, проворчала женщина.

— У нас записан альбом, на французском языке я могу вам его подарить.

— Буду вам признательна.

Поднявшись, в комнату я, взяв заветный диск, спустилась вниз.

— Спасибо.

— Насть, а почему Таи нет? — вздохнув, спросила свекровь.

— Потому что у них тоже гости Тамара Андреевна атаман в юбке с ней не поспоришь, жена генерала в кого пошел Вадим одному богу известно.

— Да девчонке не позавидуешь, — вздохнув, пробурчала свекровь себе под нос.

Утомившись, я, взяв, бокал с зеленым чаем, вышла в лоджию. Угрозы прекратились я, наконец, вздохнула, с облегчением, тем не менее, тревога так и не покидает, меня такое ощущение что сейчас, настало затишье перед бурей.

— О чем так глубоко задумалась? — выйдя в лоджию, спросил Глеб, прервав мои размышления.

— О том что, несмотря на то, что угрозы прекратились на душе все равно как-то не спокойно.

— Знаешь мне тоже, будто некто лег на дно, чтобы потом атаковать тогда когда не ждешь.

— Глеб! Анастасия! Где вы? — донеся до нас раскатистый голос Якова Анатольевича.

— Отец мы в лоджии малышка спит, так что, не кричи.

— Уф ну и жара, — промакивая лоб платком пробурчал свекор.

— И не говорите, как бы не было жарищи как в 2010 году, — махнув рукой, проворчала я.

— Скорее всего, все к этому и идет, — пробурчал свекор.

— Что за дискуссия без меня? — прервав, нас спросила Регина Викторовна.

— Да вот погоду обсуждаем.

— С вами все ясно, а я гостей наших дорогих проводила, Франко Буен, развезет всех до места назначения он у нас человек не пьющий даже по праздникам, — улыбнувшись, сказала свекровь.

— Как Мари де Буен повезло.

— Это еще спорный вопрос.

— Закатывает скандалы?

— Не без этого.

— Крестины завтра во сколько? — затушив окурок, спросила свекровь.

— В половине двенадцатого.

— Слава богу, что не в девять.

— Мы сами любим, поспать, хотя сейчас уже не поспишь.

— Ничего сын это не смертельно.

— Регина нам пора, — прервав нас, посмотрев на часы, сказал свекор.

— Пожалуй, ты прав.

Когда за свекровью со свекром закрылась дверь, я выдохнула, что-то я как-то притомилась.

— Устала? — обняв, меня за плечи, спросил Глеб.

— Немного.

— Ничего удивительного ты недавно родила. Насть я вижу, ты следуешь инструкции Ирины Павловны.

— Да послезавтра начну ходить в спортзал. Глеб мне не терпеться преступить к репетиции нового альбома.

— Я рад это слышать.

— Глеб ну о чем ты вообще говоришь музыка жизнь моя.

— Только не забывай еще о том что, прежде всего ты мать.

— Я никогда и не забываю за сына и за дочь я рада.

— Насть я благодарен, тебе за Наташу благодаря тебе она, поверила в себя.

— А благодаря тебе я ожила, — вздохнув, сказала я, забыв про предостережения подруги.

Нас прервал зазвонивший телефон Глеба.

— Я отойду.

— Что-то серьезное?

— Да нет Борзый сказал, Марию поместили в вип палату в психиатрической клинике, так что покой нам только сниться.

— Думаешь, Керч, захочет возмездия?

— Думаю, что да и как назло Удава нет рядом.

— Ничего прорвемся.

— Насть обещай мне без охраны ни куда не выходить все очень серьезно, — вздохнув, выпалил Глеб.

— Обещаю.

Заснув, под утро я, проснулась от плача малышки. Набросив, халат я, прошла в детскую увидев, меня малышка, успокоилась.

— Вы ее кормили?

— Только собиралась.

— Подогрейте, смесь я пока, побуду с ней.

— Хорошо, Анастасия Юрьевна.

— Вот ты где, а я повсюду тебя ищу, дети уже в столовой завтракают, — зевая сказал Глеб.

— В детской расплакалась, малышка, не могла же я пройти мимо.

— Как она?

— Успокоилась, — сменив, дочери панперс сказала я.

— А где нянька?

— Пошла подогревать смесь.

— Насть с завтрашнего дня твой день будет расписан по минутам спортзал салон красоты бассейн и так далее.

— Глеб мог, мне об этом и, не говорить я знаю, — вздохнув, перебила его я.

— Порой с тобой просто невозможно разговаривать ты все воспринимаешь в штыки, — вспылив, проворчал Вершинский.

— Прости, просто я, устала от диктатуры не так села не так встала не то надела я же не кукла, какая нибуть, а живой человек я понимаю, что завишу от тебя малейшее твое слово и мне конец но.

— Насть прости, я погорячился и вообще что за мысли? Мы с тобой вместе навсегда и точка мы нужны друг другу как воздух, откуда у тебя эти пессимистические нотки?

— Сама не знаю, — ушла от ответа я.

— Насть я люблю тебя, если был, резок ты прости, просто грядущие гастроли в Саратов просто взорвали мозг.

— Ничего.

— Анастасия Юрьевна малышку надо покормить, — прервав нас сказала няня стоящая в дверях.

— Да, конечно мы уже уходим.

— Я в душ, — взяв полотенце, сказала я.

— Я составлю тебе компанию.

— Глеб, а… вопрос застыл, в воздухе, потому что до ванны мы не дошли, одежда, полетела на пол.

— Глеб я в таком виде и, — залившись краской, пробормотала я.

— Детка все твои проблемы от твоих комплексов ты стала женственнее тебе надо будет слегка подкорректировать фигуру и все, — поигрывая моими сосками сказал Глеб.

— Нам повезло, что Лидия Сергеевна отвезла детей в сад.

— Скоро начнется, школа мы же решили отдать их с шести лет.

— В гимназию?

— Да. Насть я хочу, чтобы они получили наилучшее образование да программа не сахар но, зато потом все двери будут для них открыты.

Не было, бы тебя вряд ли они, были открыты, — вздохнув, подумала я, надевая кремовую блузку, скрывающую мои пышные формы.

Пройдя в комнату, я связалась с Алисой.

— Алло. Насть я уже подъезжаю, надень платье королевский шелк и алмазный комплект он гармонирует с ним.

— Хорошо.

— Ну, что позвонила Алисе?

— Да.

— Я думал, она еще, болеет.

— Глеб я же тебе сказала с лимитчицей я не сработаюсь антипатия у меня к человеку и с этим ничего не поделаешь.

— Раньше ты такой вредной не была.

— Люди меняются, возможно, раньше мне не с кем было сравнивать, как говориться все познается в сравнении.

— С тобой все ясно что — нибуть перекусишь? — взглянув на часы спросил Глеб.

— Если только что-нибудь легкое надо сказать Лещу пусть съездит за детьми.

— У них репетиции.

— Ничего перенесут на завтра.

— Ты права связываясь с Тимуром сказал Глеб.

Через десять минут высоченный амбал в темно— синей тенниске был у нас.

— Лещ, забери детей из сада и побыстрее.

— Я понял шеф.

— Погода портиться, — посмотрев в окно, сказала я.

— А передавали дождь.

— Ну, ни как нет тепла.

— Не ворчи, еще, будет.

— Хочется в это верить.

Нас прервала подъехавшая Алиса.

— Насть я буду, в студии, просмотрю твой старый альбом.

— Хорошо.

— Слушай, как будто и, не рожала. Я слышала мой брат в бегах и.

— И угрожает мне? Ты ведь это хотела сказать?

— Насть я тогда была, резка с тобой прости, сама, не ведала, что говорю, ведь на тот момент я зависела, от него я мать одиночка одна, воспитываю дочь Дауна.

— Ты никогда не рассказывала.

— А чем хвалиться, тем, что родила ребенка от наркомана и теперь пожимаю плоды своей бурной молодости? — нанося, на лицо макияж, выпалила Алиса.

— Да хвалиться не чем и что же Эльвира даже не помогала?

— Сиди ты она за копейку удавиться, так что благодари бога за то, что ваш брак, был фикцией пир ходом для прессы.

— Я и так благодарна богу, только дети долго приходили в себя ни как не могли понять, за что отец от них отказался.

— Зато Вершинский стал, им настоящим отцом ведь, по сути, отец не тот, кто зачал, а тот кто воспитал.

— Это да.

Вдев в уши алмазные серьги, я, надев браслет надела алмазное колье.

— Волосы я заколю тебе алмазной заколкой в виде розы.

— Насть нам пора, — просунув, голову в дверь, сказал Глеб.

— Иду.

— Где дети?

— В машине малышка тоже там.

Набросив, голубой пиджак я вышла из дома. Не успела, я выйти меня, обступили репортеры, будто ждали. Дав, короткое интервью я, скрылась в машине. Свекровь посматривала на часы когда мы приехали.

— Вы что-то долго, — нахмурившись, проворчала она.

— Так получилось.

Через сорок минут в церковь зашли Владимировские.

Пока малышку крестили, она неистово, кричала, и била ножками сын же Таи молча за всем, наблюдал.

— Темпераментная леди растет у вас, — вздохнув, заметил отец Афоний.

— Это да.

— Хорошо выглядишь, как насчет посидеть завтра в «Чарующем вальсе»?

— Если только в 14:00 часа не раньше.

— Хорошо.

Крестины мы отмечали дома. Слегка перебрав, я попросила домработницу заварить мне кофе.

— Настя! — вздохнув, начал Глеб.

— Прости, увлеклась.

— Слышал, завтра ты, хочешь встретиться с Таей.

— Хочу.

— Хорошо только без Клеща ни куда.

— Глеб я сама ни хочу рисковать у меня дети.

— Я рад, что ты это понимаешь.

Всю ночь шел, дождь ночь, была бессонная, на душе было не спокойно.

— Не спится? — включив ночник, спросил Глеб.

— Да что-то на душе как-то не спокойно.

Уснув к утру, я проснулась от заливистого смеха детей. Проводив, детей я пошла в душ.

— Насть я отъеду на встречу с Критом, — крикнул мне Глеб.

— Хорошо.

Приняв, душ, я, перекусив, кашей со злаками, пошла в спортзал. Через десять минут на телефон пришло сообщение: « Час расплаты близок тебе конец сука». Несмотря на пришедшую угрозу, планы я не изменила, с Таей я встречусь прятать голову в песок не выход, — взяв, себя в руки, сказала себе я. Выглянув в окно, я увидела, Кощея ковырявшегося в машине с отверткой тогда я подумала, что он устраняет неисправность. Достав, серый брючный костюм, я, связав, волосы в хвост вышла из дома.

Доехав, до перелеска машина стала, как-то странно себя вести ее стало заносить.

— Что с машиной?

— Тебе пора в ад детка, — сузив глаза, прошипел Кощей, выскакивая из машины.

Что было после я не помню полынный провал, придя, в себя в реанимации я ощутила, как горит лицо мою гордость снова придется собирать по частичкам и самое ужасное то, что я не чувствую ног.

— Она пришла в себя услышала я.

— Ну, слава богу. Вершинская вы меня слышите? — донеся до меня голос врача.

— Да.

Через два дня меня перевели в палату.

— Настя как ты? — влетев в палату, спросил посеревший Глеб.

— Как видишь, я, не чувствую ног и мое лицо, — слезы градом потекли по щекам.

— Насть Клеща уже ищут, камера видео наблюдения зафиксировала, как он копается в твоей машине, а Керча я уже заказал, Слону свое дело он знает, туго так комар носу не подточит, что же касается тебя то я всю медицину на ноги, поставлю. Насть сегодня мы летим, в Германию здесь такие операции не делают у меня там знакомый Марк Тигру он творит, чудеса что же касается, позвоночника то Дик. Мерзел, поставит тебя на ноги.

— А дети?

— С ними мама насчет возмездия не беспокойся Борзый уже ищет исполнителя. Насть Слону я заказал и твоего бывшего житья нам он не даст.

— Ты прав.

В Германии мы были рано утром. В аэропорту нас встретил жгучий брюнет с бородкой.

— Медлить нельзя ни минуты она теряет сознание, — посмотрев на меня сказал врач.

— У тебя здесь частная клиника « Живой исток»?

— Да.

— Тяжело русскому в Германии?

— Попервости да, а потом привыкаешь.

Операция длилась три часа.

— Как она? — услышала я сквозь сознание.

— Состояние удовлетворительное через четыре дня можно будет делать пластику.

Четыре дня показались мне вечностью.

— Вы готовы к тому что вам предстоит перенести несколько операций? — вздохнув спросил врач.

— Ради красоты я готова на все.

— Но ваше лицо будет другим.

— Я и хотела, чтобы оно было другим только я предположить не могла что мне придется еще раз пройти через ад.

— Видимо судьба у вас такая пройти через тернии к славе, — вздохнув, сказал врач.

Врач, смоделировав образец моего лица, показал мне. У меня будут, более пухлые губы придется, привыкнуть к линзам они у меня, будут изумрудные. Через месяц мне сняли, повязку посмотрев на меня, врач сказал, что надо еще две операции. Было муторно, радовало то, что Керч на том свете вместе с Кощеем, а вот Смолу так и не нашли, а это значит, что крови он мне еще попьет.

— Вершинская к вам муж, — на ломаном русском языке обратилась ко мне медсестра.

— Пусть зайдет.

— Насть только что звонил, Слон Смолы больше нет, он прикончил его в баре на Садовой.

— Глеб ты не представляешь, какой груз сбросил с моих плеч.

— Завтра тебе снимут, повязку и до здравствует новая Настя.

— Но мы столько пропустили и.

— Ничего это нам только на руку ты восстанешь из пепла в новом образе.

— Ты прав.

Утром в палату зашла медсестра, сказав, что мне пора в процедурную.

Сняв с меня повязку, врач сказал: «Вам придется привыкать к новому облику».

— Ничего привыкну.

Выйдя, из больницы я попросила Глеба отвезти меня в салон красоты «Фермиона»

— Насть ты ли это?

— Ты не льстишь мне? — вздохнув, спросила я.

— Зачем мне это? Насть теперь буду прислушиваться твоей интуиции вообщем Удав теперь твой телохранитель и обещай мне ни куда без него не выходить.

— Обещаю.

В салоне красоты я задержалась, на час мне подкорректировали форму бровей и окрасили волосы в черный цвет.

— Теперь в «Мадлен» я хочу полностью обновить гардероб.

— Над концертными платьями Жан уже работает, твой новый облик я скинул ему по скайпу.

— Оперативно, однако.

— Ну, так.

— Как там дети?

— Скучают по тебе особенно малышка.

— Как Тая?

— Не спрашивай меня о ней. Ваша встреча была для тебя ловушкой. Она была заодно с Керчем. Убрав тебя она мечтала занять твое место к Агафье она ездила для того чтобы навести на тебя порчу а не для того чтобы сделать приворот на Вадима так что сына воспитывает ее свекровь она же в. СИЗО ей помимо соучастия грозит десять лет за распространение наркотиков.

— Знаешь, я, не удивлена, потому что незадолго до родов она несла такое.

— Знаю еще тогда усомнился, в ней пока Борзый не поставил прослушку в ее квартире.

— А ведь я подругой ее считала.

— В шоу-бизнесе практически нет ни друзей, ни подруг это надо просто принять и тогда быть может, останешься живой, — вздохнув, сказал Глеб.

— Я это поняла с опозданием, — вздохнув, протянула я.

— Знаешь лучше поздно, чем никогда.

— Я тоже так думаю.

— На будущее буть осмотрительнее в шоу— бизнесе не оголяют душу тут другому хорошо, если другой в полном дерьме.

— Как видишь я в курсе не всех подводных камней шоу— бизнеса, — разведя руками, сказала я.

— Ничего держись меня и не пропадешь, — потрепав, меня по щеке, сказал Глеб.

— Глеб я хочу домой сил больше нет здесь, оставаться, — вздохнув, взмолилась я.

— И не надо я говорил, с твоим лечащим врачом в принципе мы, можем вернуться в Россию.

— Глеб я хочу преступить к гастролям и.

— Не гони, конец сначала мы, дадим пресс конференцию.

— Придется заново вспоминать этот кошмар, — поморщившись, проворчала я.

— Ничего не поделаешь, вспомнишь, детка ты себе не принадлежишь, сама, понимаешь это канитель цена твоего успеха, — прервав меня, сказал Глеб.

— Понимаю, что ж я готова дать интервью Турбиной Альбине Владимировне из газеты «В мире звезд», — вздохнув, сказала я.

— Вот и хорошо она между прочем занимается нашим пером, так что благодаря ней мы еще не скатились вниз.

— Не думала что все взаимосвязано.

— В шоу-бизнесе все взаимосвязано здесь во всем должна быть быстрая реакция иначе пропадешь.

— Я это уже поняла, — вздохнув, оборвала я Глеба.

— Ты все Таю забыть не моешь? Забей Насть в шоу-бизнесе, пропитанном фальшью и лицемерием по природе своей, не может, быть ни друзей не подруг есть, только товарки по цеху коллеги в глаза они говорят одно, а за глаза поласкают грязью еще шоу— бизнес сравнивают с помойной ямой тут своя кухня своя мафия, которая принимает не всех.

— Мне можно сказать повезло.

— Повезло, потому что я, хочу под Критом и то мне приходиться платить ему больше половины.

— Ничего себе, а с какого перепуга?

— С того, что он закрыл глаза на то, что ты задвинула своим успехом его племянницу.

— Как все запущено, однако, — вздохнув, пробормотала я.

— А ты как думала?

— Да уж.

— Удав ждет нас внизу, — посмотрев на часы, сказал Глеб.

— Ты хочешь, сказать за нами прилетел самолет?

— Да он уже в аэропорту.

— Оперативно.

— Отец позаботился о нашей безопасности, а то так будешь лететь на не проверенном самолете и не долетишь.

— Это да, а вертолетчик проверенный?

— Да с Романом Семеновичем я летаю уже более пяти лет.

— Тогда я спокойна, просто после пережитого стресса я боюсь даже своей тени.

— Расслабься все уже позади.

— Постараюсь.

Взяв, чемоданы мы, вышли из номера. Кареглазый брюнет в черном смокинге молча курил у машины, когда мы подошли.

— Махал, это Анастасия моя жена головой за нее, отвечаешь.

— Верш я понял, если надо голову за нее сложу.

— Я рад, что мы друг друга поняли, — прервав Удава, сказал Глеб.

В машине нас застал звонок свекрови.

— Здравствуйте Регина Викторовна, — зевнув, сказала я.

— Как ты?

— Привыкаю к себе новой как дети?

— Ждут, не дождутся, когда тебя, увидят, правда они еще не знают, что им, предстоит привыкать к тебе новой.

— Будем надеяться, что привыкнут.

— Вы едите в аэропорт?

— Да Роман Семенович нас уже ждет.

— Насть передай, Глебу трубку что-то его телефон, не отвечает.

— Он забыл, его зарядить я сейчас, передам ему трубочку, — вздохнув, сказала я.

— Мама как всегда, — закатив глаза, пробурчал Глеб, передав мне телефон.

— Ну, что ты хочешь она мать для нее ты всегда будешь ребенком.

— Слава богу, ей хватает такта не вмешиваться в наши отношения.

— Это да.

За разговором мы не заметили, как доехали до аэропорта. Отогнав, машину на стоянку, Удав сел в самолет.

— Насть пристегнись.

— Уже.

В России мы были, рано утром к счастью Грач нас уже ждал.

— Во время подкатил, Грач хвалю, — пожав, охраннику руку, сказал Вершинский.

К счастью прессы не было, видно они, думают, что мы еще в пути.

— Нам повезло, что репортеров не было, — вздохнув, сказала я.

— Насть в половине одиннадцатого приедет Алиса сделает тебе грим в 11:45 пресс конференция ты должна выглядеть на все сто.

— Я знаю, мог и не говорить.

— Насть не лезь в бутылку, — вздохнув, пробурчал Глеб.

— Прости, — остыв, сказала я.

Дети встретили меня насторожено, но потом ничего привыкли к моему новому облику.

— Где Танечка?

— Она еще спит, — тихо сказала Лидия Сергеевна.

В половине одиннадцатого приехала, Алиса в черном платье видимо тело Смолы было найдено за городом в одном из перелесков.

— Как ты? — подойдя ко мне, глухо спросила она.

— Прихожу в себя.

— Братец получил, по заслугам тетка, сошла с ума вот такие дела, — достав, красное платье на бретелях, сказала она.

— А как все красиво начиналось.

— Да я поначалу тоже подумала, что братец взялся за ум и перестанет фиктивно регистрировать браки, играя роль благодетеля, но нет.

— Знаешь я ни о чем не жалею, с Глебом я вдохнула жизнь с ним я на одной волне, он прислушивается ко мне.

— Вы с ним действительно спелись в шоу-бизнесе это редкий случай, не считая, Валерии и Пригожина ну еще был тем дем Королевой и Николаева.

— Чужие семьи потемки, — прервав Алису, сказала я.

— Это да.

— Настя ты скоро? — прервав нас, спросил Глеб.

— Уже иду.

— Поторопись.

— Где будет проходить конференция?

— В закрытом клубе «Арон».

— Господи как представлю себе, что придется во всем этом копаться, — поморщившись, пробурчала я.

— Настенька слава требует, жертв и, не ворчи как столетняя старушка ты молодая цветущая женщина, — вздохнув, прервал меня Глеб.

— Ну, ты и сравнил, — нахмурившись, пробурчала я.

— Но так оно и есть в последнее время ты то и дело ворчишь.

Не успели, мы выйти из машины нас, обступили репортеры.

— Анастасия это правда, что в произошедшем замешан ваш фиктивный муж?

— Да, но сейчас все позади, — кратко отрезала я

На пресс конференции я представила свой новый альбом:»В мире сна» рассказала о своих планах Альбина подметила что брюнеткой мне лучше вообщем то и все.

— Утомилась? — спросил Глеб, открывая дверь машины.

— Немного, но это приятная усталость.

— А ворчала.

— Просто воспоминания кошмара произошедшего со мной до сих пор свежи в памяти.

— Ничего время лечит.

— Я знаю просто все это неприятно.

— А раздавать автографы приятно?

— Да.

— Насть завтра в Олимпийском у нас концерт, так что сегодня пощады не жди.

— Ну, наконец— то! Глеб ты не представляешь, как же я истосковалась по музыки.

— Почему же представляю сам такой же.

Дом встретил, нас тишиной домработница, сказала, что Лидия Сергеевна гуляет с малышкой в сквере, а дети в саду Лидия Сергеевна вместе с Вадимом отвезла детей в сад.

— Уф, неужели на сегодня не намечается ни какой вечеринки? — потягивая морковный сок, выпалила я.

— Я предупредил мать о том, чтобы она ничего не планировала она знает о том что завтра у нас концерт.

— Слава богу.

— Вижу, светские вечеринки тебя, тяготят?

— Тяготят, но ради сцены я готова вести светские беседы.

— А ты хамелеон оказывается.

— Выходит что так.

— Дмитрий подъехал, — отойдя от окна, сказал Глеб.

— Насть ты к репетиции готова?

— Да. Глеб, а с Критом ты согласовал наш концерт?

— Еще до трагедии билеты уже распроданы, так что твой выход будет, бомбой твой новый имидж говорит за себя.

— А во сколько концерт?

— В 18:30, а послезавтра у нас начинается гастрольный тур.

— На месяц?

— Да зато потом у тебя будет время насладиться материнством.

— Глеб я не опоздал? — прервав нас, спросил запыхавшийся Дмитрий.

— Нет, ты во время.

— Тогда преступим.

— Дим отрегулируй музыку.

— Поехали.

Надев, наушники я, запела « Милый мой малыш» растворившись в песне, я не заметила, как пролетело время, я пела как пластинка без перебоя, если бы не легкое першение в горле я так бы и пела.

— Насть дорвалась? — покачав головой, выдохнул Глеб.

— Глеб давно не пела вот и растворилась в музыке.

— Ты только что без перерыва отрепетировала, весь альбом с одной стороны это хорошо с другой у тебя, могут начаться проблемы с голосом, а это вообще недопустимо.

— Все будет хорошо, — прокашлявшись, заверила я.

— Больше так никогда не делай, я очень тебя, прошу, — покачав головой, проворчал Вершинский.

— Я могу, быть свободен? — посмотрев на часы, прервав нашу легкую перепалку, спросил Дмитрий, посмотрев на часы.

— Да конечно, правда, скоро утро.

— Ничего я на машине, слава богу, она у меня на ходу.

— Уф мы сделали это! — зевнув, пробормотала я.

— С чем тебя и поздравляю, только на будущее, береги связки голос твоя визитная карточка никогда об этом не забывай.

— Я об этом никогда и не забываю.

— Я и вижу ты могла сорвать голос и что тогда? Порой твоя беспечность на авось приводят меня в бешенство, — выпалил Вершинский.

Вот сейчас он говорил со мной не как муж, а как продюсер, — вздохнув, подумала про себя я. А ты как хотела в первую очередь он твой продюсер, а уже потом муж, — поддел меня внутренний голос.

— Насть о чем так глубоко задумалась? — зевнув, спросил Глеб.

— О твоих словах ты прав и.

— Я рад, что ты меня понимаешь, ты не должна рисковать голосом он твоя визитная карточка с ним мы горы свернем.

— Я знаю.

— Давай поспим, а то уже пятый час, а мы еще не ложись, а денек предстоит не из легких, — откровенно зевнув, предложил Глеб.

— Давай.

Коснувшись, подушки я моментально уснула, проснулась от плача Танечки. Набросив, халат я прошла в детскую малышка била ножками и не желала успокаиваться.

— Она мокрая вы что не видите? — рыкнув на няньку, спросила я.

— Простите.

— Лидия Сергеевна еще одно замечание и нам придется с вами проститься.

Сменив, малышке панперс я, пройдя на кухню, попросила домработницу глаз не спускать с няни.

— Хорошо Анастасия Юрьевна.