Начало

— Глеб, кажется, я ее уже видел, только где припомнить никак, не могу.

— На получение Оскара за песню года она была со Смольским.

— Ты что уже бывших жен своего брательника подбираешь? — хмыкнув, спросил тот.

— Тише ты не тебе решать сегодня перепишем некогда изданный альбом.

— То есть ты хочешь записанный альбом Смольским переделать в корне?

— Да.

— Я вашим дискуссиям не помешала? — вздохнув, спросила я.

— Нет, прости, мы сейчас начнем.

Надев, наушники я запела: « Ночь без тебя».

С интервалом час на отдых мы перезаписали альбом.

— Она воистину самородок, — услышала я.

— Я же говорил и.

— Неужто ты думаешь, что она заменит твоей дочери мать?

— А почему бы и нет, я ей славу, а она мне свое сердце.

Хм без меня называется, меня, женили, хотя я не прочь, — улыбнувшись, подумала про себя я.

— Насть прости за то, что про тебя забыли, — подойдя ко мне, сказал Вершинский.

«Да уж перемыли, мне все кости, говорили обо мне словно о вещи, » — хотела сказать я, но во время, взяв, себя в руки, сказала: «Ничего страшного».

— Тогда продолжим?

— Пожалуй.

Альбом «Океан любви» мы записали в десятом часу.

— Уф мы сделали это? — сняв наушники, сказала я.

— Насть я написал, песню хочу, чтобы ты пробежала ее.

— Она у тебя с собой? — зевнув, спросила я.

— Да. Насть ее надо петь дуэтом.

— Давай сюда

Пробежав мельком песню: «Звезда любви» я подумала о том, что Вершинский переплюнул самого Смольского.

— Это просто шедевр, — улыбнувшись, пробормотала я.

— Уже поздно я отвезу тебя, — приобняв меня за плечи сказал Глеб.

— Спасибо.

— Как малыши?

— Грустят, что неудивительно ведь родному отцу они не нужны, кидает мне жалкие гроши как собаке и все, а чтобы навестить детей такого еще не было.

— Может, ты, выбрала не того мужика? — вздохнув, спросил Вершинский.

— Тогда, как и сейчас моей целью была, сцена о детях и речи, не шло.

— Горькую же цену успеха ты заплатила, — покачав головой, сказал Вершинский.

— Я не жалуюсь.

С нашего с Вершинским разговора прошел, год моя карьера стремительно поползла верх после нашей с Глебом песни: «Звезда любви» но это еще не все перемены идет подготовка, к свадьбе прислушавшись к Авроре, я поняла, что мальчикам нужен не приходящий изредка дядя, а отец, а девочке недавно перенесшей операцию на ноги мать. Я понимаю, что могу так же погореть с ним, как и со Смольским оставшись ни с чем, что ж значит, судьба будет моя такая, но я не могу смотреть на страдание своих детей.

— Анастасия Юрьевна Лиситская ждет, вас в вашей комнате, сказала передать вам, что через час у вас интервью для канала «МУЗ ТВ» программы «Час звезды» с Рабиновой Светланой Игоревной.

— Спасибо принесите нам два зеленых чая с жасмином.

— Хорошо.

Отойдя, к окну я, вздохнув, подумала о том, что во время переписала квартиру на Никиту. Несмотря на то, что наши отношения с Вершинским развиваются, стремительно очень скоро мы, переедем, в десяти этажный отделанный под бронзу особняк это еще ничего, не значит. Сказка может закончиться так же быстро, как и началась, так что хорошо, что у меня мозгов хватило, не продавать хату как я сделала это в случае Кирилла, поплыв от его слов о красивой и вечной любви.

— Анастасия! Долго мне вас ждать? — прервав мои размышления, есть ли жизнь на марсе или нет, спросила Альбина, показывая на часы.

— Прости, задумалась.

— Не ломай, голову живи здесь и сейчас ты, возобновила, карьеру не за горами брак с завидным женихом Москвы он самого Смольского, переплюнул, говорят, с Вертинской у него разногласия его, не устраивает, как она поет.

— Что, неудивительно надев платье цвета морской волны, — сказала я.

— Сердце не екает? — приступив к гриму, спросила Альбина.

— Давно уже нет, он убил, все одним махом он, указал не только мне, но и собственным детям.

— Увы, это сплошь да рядом вы звезды до той поры пока вашему спонсору это выгодно, а там, — Альбина махнула рукой.

— Эту прописную истину я поняла, давно просто мальчишек без мужской твердой руки, будет воспитать не просто, а к нему они тянутся, да и Наташа уже зовет меня мамой.

— Ну, я не знаю, но точно знаю то, что еще ни с кем у него не горели так глаза.

Нас, прервав подъехавший Вершинский в белоснежной рубашке в черных джинсах.

— Хорош, — облизнув пересохшие губы, прошептала я.

— Находка для девичьих сердец, — вздохнув, пробурчала Аля.

— У тебя с ним что — нибуть было?

— Нет потому что я до недавнего времени была Аликом.

— Что? — округлив глаза, переспросила я.

— Ну да я была мужиком, но ощущала себя женщиной.

— А зачем ты мне это все говоришь?

— Наболело, просто и для того чтобы ты, не думала что твой Ален де лон в моем вкусе.

— Девчонки вы готовы? — зайдя в комнату, спросил Вершинский.

— Да.

Говорить Глебу о том, что мой стилист бывший мужик я не стала, да и не зачем это ему знать.

— Насть завтра во Дворце культуры у нас концерт мы представим, публики старые и новые песни через месяц у нас свадьба после медового месяца в Испании гастроли что скажешь?

— Глеб я… у меня нет слов.

— Насть, я люблю тебя и ты интересна мне не как певица, но и как женщина.

— У меня голова идет кругом, — вздохнув, сказала я.

— Просто доверься мне.

За разговором мы не заметили, как доехали до Останкино.

— Не дрейф прорвемся, — подмигнув мне, сказал Глеб.

— Не люблю ковыряться в прошлом, а если прошлое, — я тяжело вздохнула.

— Всю правду матку говорить, необязательно придумай грустную историю из жизни скажи, как было не просто пробиться на сцену.

— Только бывший молчать не станет, — выходя из машины, буркнула я.

— Ему не до тебя он записывает новый альбом «Змейкой обернусь» хотя для него мы как кость в горле ты права твое нелестное прошлое может вылезть наружу впрочем, в твоем прошлом нет ничего зазорного тут каждая вторая таким способом, засветилась на телевидении, — махнув рукой, сказал Глеб.

Не успела, я выйти из машины как нас, обступили журналисты.

— Журнал: «Звезды эстрады» скажите это правда, что вы скоро выйдете замуж за Вершинского? Это ход конем?

— Это новая страница моей жизни, — улыбнувшись, сказала я.

— Молодец лихо ты отбрила Зудину, — хмыкнув, подметил Глеб, открывая мне дверь.

— А не надо задавать мне провокационные вопросы, — пробурчала я.

— Да тебе палец в рот не клади оттяпаешь всю руку, — потрепав, меня по щеке, сказал Вершинский.

Зайдя, в светлую студию я, столкнувшись с пристальным взглядом смазливой блондинки, тяжело вздохнула. Отец этой куклы Рябинин Ринат Викторович депутат Гос думы ну еще поговаривают, держит руку на пульсе с ментами у него все на мази, так что не мудрено, что такая пустышка как она получила, местечко под солнцем все, решают либо деньги, либо связи.

— Анастасия после вашего развода вы остались, ни с чем с детьми на руках что же произошло?

— Аврора протянула мне руку помощи, а там мой старый альбом попал в руки к Вершинскому, а там мы поняли, что у нас с ним много общего, — улыбнувшись, сказала я.

— Говорят у вас скоро свадьба.

— Подготовка к свадьбе идет полным ходом, — приобняв меня за плечи сказал Глеб.

— Расскажи о своем пути к славе, — положив, ногу на ногу, сказала девица.

— Мой путь к славе был, долгок и тернист, с раннего детства я мечтала петь и моя мечта осуществилась, я чисто случайно, познакомилась с Авророй Сергеевной еще, не зная о том, что она известная оперная певица и не последний человек в шоу — бизнесе, — сказала я.

— Но вы понимаете, что слава недолговечна, все зависит от спонсора и его желание и дальше вкладывать не малые деньги в раскрутку, — подкололов меня начала ведущая.

— Я об этом не задумываюсь, я живу, здесь и сейчас и стараюсь не строить, грандиозных планов на будущее мы предполагаем, а господь располагает, — прервав выскочку, сказала я.

— Все снято, — услышала я голос за кадром.

Господи ну, наконец, то еще немного и я ей богу вцепилась бы этой кукле в ее, не прокрашенные пакли, — тяжело вздохнув, подумала я.

— Настя ау, о чем задумалась? — подойдя ко мне, тихо спросил Вершинский.

— О том, что хорошо, что закончилось это дурацкое интервью, — тихо побурчала я.

— На сегодня мы свободны но.

— Но меня ждет репетиция?

— Да заодно увидишь, где я живу, и где скоро, будете жить и вы.

— Даже любопытно.

— Тогда поехали.

— А дети и?

— Позвони, домой предупреди, домработницу пусть скажет няне, что мы задержимся.

— Ты прав.

Нина Петровна трубку сняла сразу.

— Нина Петровна сегодня я буду, поздно, предупредите няню, чтобы мальчики сильно не переживали.

— Анастасия Юрьевна сегодня была Регина, Владимировна сказала, что записала деток в детсад с уклоном: «Рудник» обязала няню пройти всех врачей.

— А почему мне никто ничего не сообщил?

— Я не знаю.

— Глеб может ты мне что — нибуть объяснишь?

— Насть мы с мамой хотели сделать для тебя сюрприз и потом когда тебе ходить по врачам, с нашим то плотным графиком, расписанным на год вперед.

— Ты права прости просто все так неожиданно просто твоя мама.

— Сразу тебя приняла? Будь с ней осторожна она не такая уж мягкая и пушистая как ты думаешь, — вздохнув, сказал Глеб.

— Глеб у твоего отца формоцефтическая фирма: «Живой источник»?

— Да скажи, откуда такие познания ты с ним спала? — в лоб спросил Глеб.

— Глеб, — сглотнув, начала я.

— Отпираться не имеет смысла, что ж будем считать эту страничку в твоей биографии зачеркнутой.

— Теперь ты меня презираешь и.

— Знаешь, когда я только тебя увидел, то подумал: хороша чертовка, но порочна, ты притягиваешь мужчин не только голосом, но и сексом, которым веет от тебя за версту.

— Глеб мое прошлое и так стоит у меня поперек горла и я.

— Ты должна жить настоящим мальчиков я усыновлю, дам им не только фамилию, но и воспитание я хочу, чтобы ты перестала, унижаться перед Смольскими, выпрашивая гроши на содержание детей, потому что я вполне смогу обеспечить не только их, но и тебя.

— Глеб, честно говоря, я не знаю даже что на это тебе сказать, — растерявшись, сказала я.

— А тут и говорить нечего и так все понятно через месяц у нас свадьба детей оформлю на себя, если конечно ты не против я, хочу, чтобы у мальцов была полноценная семья Насть я не идеальный, но хочу чтобы ты, знала страдать ты, больше не будешь.

Ох, Вершинский как хорошо заливаешься только после всего, что пережила за короткий срок на сцене вериться с трудом, — вздохнув, подумала я, выходя из машины. Меня тенет к Глебу, но в тоже время я держу, его на расстоянии от себя опасаюсь открывать ему как сердце, так и душу, потому что свежа еще рана, нанесенная его братцем. Возможно, Глеб другой, но так случилось, что мужиков я просто возненавидела. Ему я благодарна за то, что он протянул мне руку помощи и даст, достойное, воспитание моим детям я же стану хорошей матерью Наташе, а ему хорошей женой и партнером по бизнесу у нас с ним одна скрипка на двоих что нас с ним объединяет так это музыка.

— Глеб, а где твой дом? — повертев головой, спросила я.

— Видишь вон тон, отделанный под бронзу резной дом с колонами?

— Вижу, да это просто терем ты.

— На тридцатилетие его мне подарил, отец хотел, чтобы я с Никой жил здесь, но не сложилось, хорошо хоть дом оформлен на меня.

— Шикарный подарок, а с кем Наташа?

— С няней у мамы Дом мод сама понимаешь, бизнес, отнимает столько сил, что приходишь домой и просто падаешь.

— Это мне знакомо после прокрутки альбома со Смольским я просто падала, не доходя, бывало до кровати.

— Ну, так тоже нельзя можно перегореть, слава богу, что у тебя с этим человеком все в прошлом, — прижав, меня к себе, сказал Глеб.

Подойдя, к резной калитке Глеб, нажав, на кнопку, услышал: «Кто»?

— Бык это Верш.

Зайдя, вовнутрь я присвистнула, я попала в цветущую сказку кругом розы, лилии неведомые мне цветы мини бассейн за домом джакузи.

— Есть, еще зимний сад я покажу тебе его позже, — тихо сказал Глеб, дав понять, что время не ждет.

Прихожая меня впечатлила своим размером около восьмидесяти метров отделанная под дерево с зеркальными потолками кухня двести метров в бирюзовых тонах медынская мебель резной столик ванная отделана в том же стиле. Гостиная в бежевых тонах мягкая мебель, шкаф купе; плазма. На втором этаже есть, бильярдная она цвета радуги на третьем этаже детские одна розовая там дизайнер оклеил, комнату фотообоями эльфов для мальчиков Глеб попросил оклеить дельфинами.

— Ты не была еще на четвертом этаже там у меня студия.

Подойдя, к красной дубовой двери я, открыв ее, вздохнула, студия отделана под дерево красные шторы, красная мебель, при чем яркого цвета сюда подойдут шторы цвета морской волны того же тона и мебель ничего все поправимо, — вздохнув, подумала про себя. Хорошо, что фортепьяно светло— коричневого цвета, — подумала я.

— Вижу, что слегка намудрил, — почесав в затылке, подметил Глеб.

— Ничего это поправимо оптимально студию сделать в бежевых тонах сюда подходят спокойные тона, настраивающие на творческий лад.

— Из тебя бы получился хороший дизайнер.

— Знаю, но моя стихия музыка, — разведя руками, сказала я.

— Моя тоже. Ну, что преступим, начнем с твоих старых песен зазвучавших по-новому?

— Как скажешь, — пожав плечами, сказала я.

— Черт, где его черти носят! — закатив глаза посмотрев на часы, проворчал Глеб.

— Ты Дудина имеешь в виду? — вздохнув, спросила я.

— Его чтоб его.

— Глеб успокойся, наш музыкальный гений уже подъехал, подойдя к окну, сказала я.

— Слава богу, ты просто не представляешь, сколько времени мы выбросили на ветер в ожидании этого чудика.

— Ну лучше специалиста тебе не найти и насколько мне известно вы не первый год в месте, — прервав разбушевавшегося ни на шутку Вершинского сказала я.

— Ребята вот и я, — запыхавшись, пробурчал мужчина, скидывая на ходу серый пиджак.

— Что так долго? Марк мы же ждем.

— Попал в пробку там, на кольце Нисан въехал в Рено.

— Понятно какой-то мажор рулит.

— Ну, что ты хочешь это Москва тут, куда не глянь золотая молодежь, зная о том, что папа с мамой отмажут, делают все что заблагорассудиться.

— Марк давай посудачим как — нибуть в другой раз завтра у нас концерт у нас репетиция.

— Начнем с обновленного старого альбома? — вздохнув, спросил мужчина.

— Да.

— Пошла музыка, — махнув рукой, сказал Вершинский.

— Еще раз и более чувственно, чем в первый раз ты же поешь, о не разделенной любви ты его, любишь, а он тебя отверг, — подойдя ко мне, сказал Глеб.

— Вершинский где откопал такое чудо, — донеся до меня голос самой Примадонны.

— Вы? — опешив, спросил Глеб.

— Да вот Критский сказал мне, что во всю идет, раскрутка бывшей жены Смольского, взяло любопытство кто такая и есть, ли в ней толк теперь вижу, что есть да еще какой.

— Детка ты талантлива это твои песни?

— Ну да с детства пишу, — смутившись, пробормотала я.

— Ну, я тоже писала и пишу, ладно ребята я бы, послушала вас.

— Насть ты готова?

— Да.

— Тогда начнем со: «Звезды любви».

— Музыку, — махнув рукой, дал команду Вершинский.

— Будет шлягер, — закурив, сказала Примадонна.

Репетиция длилась до двенадцати часов.

— Уф вроде все, — обессилено упав на диван, прошептал Глеб.

Ночь провели, вместе проснувшись, утром я тяжело вздохнув, подумала о том, что дома катастрофа.

— Насть, домработнице твоей я вчера позвонил, так что все нормально, хотя дети могут обидеться.

— Глеб, а как? — смущено прикрывшись простыней, спросила я.

— Мы репетировали допоздна ну и замертво упали, а там дело техники. Насть у нас скоро свадьба, вообще я давно хотел предложить вам переехать, ко мне да не решался после неудавшегося брака с Никой я с головой, ушел в работу и на смазливых провинциалок смотрел чисто как на рабочий инструмент.

Ну, он и сравнил, — хмыкнув, подумала я.

— Концерт во сколько? — накидывая банный халат Глеба, спросила я.

— В 19:30, так что после завтрака я могу, перевести детей сюда, можем, кстати, взять Марью Ивановну с собой мальчики к ней привыкли.

— Спасибо тебе за то, что ты для нас делаешь, — растрогавшись, сказала я.

— Насть просто я не мог остаться равнодушным к таланту, которому надо только подобрать оборонку.

Приняв, душ я, надев платье, вздохнув, подумала: «Ну и видок же у меня».

— Глеб Анатольевич на стол накрывать? — хмуро окинув, меня скептическим взглядом, спросила брюнетка в темно— синем платье.

— Не надо Надежда Сергеевна мы будем, через час запеките рыбу и сделайте весенний салат.

— А на десерт?

— Клубника со сливками.

— Хорошо.

В машине я связалась, с домработницей, попросила ее поставить квартиру на сигнализацию.

— Вы что переезжаете к Глебу Анатольевичу?

— Да скажите Марье Ивановне, чтобы собирала вещи, да и детей тоже.

— Хорошо.

Страшновато и в то же время появилась хоть какая-то, но стабильность главное на сей раз не проворонить беду под названием длинноногая Жизель.

— Насть выгляни в окно, — обняв, меня сзади за плечи, попросил Глеб.

Выглянув в окно, я присвистнула, он подарил мне красный Нисан.

— Круто я просто не могла мечтать.

— Я могу поехать следом за тобой?

— Можешь, что не терпеться обкатать ее?

— Да.

— Твое желание закон.

— Папа вы едите за Никитой и Алешей, — слегка картавя, спросила Наташа.

— Да принцесса.

— Она будет моей мамой?

— Родная ты задаешь слишком много вопросов, — потрепав малышку, по щеке сказал Глеб.

— Глеб Анатольевич, а как же Вероника Павловна она? — поджав губы, спросила сушеная вобла в бежевом платье.

— Ирина Сергеевна вас это не касается.

— Как знаете, — поджав губы, пробурчала женщина, уводя ребенка.

— Похоже, я ей не понравилась, — вздохнув, сделала я заключение сев в машину.

— Главное что ты понравилась матери ну или что она смерилась с тем, что потеряла надо мной контроль, — прервав меня, сказал Вершинский.

— Слышала, Радзинская возвращается в Москву и.

— И что? От ребенка она сама отказалась назад дороги нет ее поезд давно, ушел, Насть ты мое солнце и давай больше, не будем затрагивать эту тему.

— Хорошо.

Марья Ивановна с детьми ждала нас в прихожей, когда мы приехали.

— Насть я на днях был в опеке и оформил опеку об усыновление мальчиков.

— Глеб я думала что.

— Деньги детка решают все.

— Просто голова идет кругом и.

— Насть все будет хорошо и сейчас ты должна настроиться на концерт.

— Ты прав, — взяв, себя в руки сказала я.

— Мам мы будем ходить в сад?

— Да зайки мои.

— Ну.

— Дети так надо и без капризов мне, — вздохнув, сказала я.

— А Наташа тоже?

— Наташа проходит реабилитацию, после операции ей нужен соответствующий уход.

Оставив, детей с няней мы, уединились в студии. С головой уйдя, в репетицию нового альбома, забыли о времени. Нас прервала, домработница сказал, что к Глебу пришла Вероника.

— Скажите ей, что меня нет.

— Я пыталась, но она грозится разнести пол дома, если я не проведу ее к дочери.

— Делать это категорически нельзя я сейчас.

— Глеб я с тобой.

— Хорошо только предупреждаю, она может и личико попортить дикая кошка.

— Ну, скажем так темпераментная.

Столкнувшись со злобным взглядом рыжей бестии, на лице которой были все краски радуги я тяжело вздохнув, подумала: «Слава богу, что девица в свое время отказалась от ребенка страшно подумать, кого бы она вырастила»

— Где моя дочь? Ты что оглох?

— Детка ты что-то попутала, тут, нет твоей дочери ты от нее, отказалась, не успев, родить будешь, качать права, предоставлю, суду, справку о том, что ты состоишь, на учете в нарка диспансере жаловаться дяде бессмысленно, могу, посадить надолго у нашей семьи связи везде сама понимаешь.

— Как же я тебя ненавижу, — бросившись, на Глеба с кулаками, завизжала девица.

— Стриж угомони, ее пока она не, напугала ребенка, — встряхнув девицу, рявкнул Глеб, повернувшись к лысому крепышу.

— Слышь, ты подстилка я тебе, обещаю, недолго, музыка будет играть, — оскалившись, бросила мне на прощание погасшая звезда.

— Глеб Анатольевич Ника была здесь? — расплывшись, выставив, грудь колесом, спросила старуха.

— Была и сплыла впрочем, как и вы.

— В смысле? — пойдя пятнами, спросила опешившая нянька.

— Вы уволены

— А не боитесь поплатиться за свое опрометчивое решение? — оскалившись, спросила я.

— Если вы имеете в виду Крита, то запугивать мен не советую ему бы спасти свою задницу.

— Бедная моя девочка.

— Вот ваш расчет и чтобы я вас больше не видел, — прервав женщину, пробурчал Вершинский.

— Она мать кукушка Ники та была, не желанным ребенком, родила, бог знает, от кого о себе, заявила только на пике популярности Ники.

— Ника была популярной пока.

— Пока не подсела на наркоту сама понимаешь в шоу— бизнесе это сплошь да рядом только кому-то удается устоять от зеленого змея, а кто-то тонет, не успев подняться.

— С Ридом Бигусом она познакомилась, на закрытой вечеринке он оказался любитель наркоты, как и она ну она и махнула, рукой на семью на карьеру тогда можно было что-то сделать, но она выбрала разгульную жизнь, за что теперь и расплачивается, как человека мне ее жаль, но как мать нет.

— Да уж.

— Папа она больше не вернется? — подбежав к Глебу, спросила перепуганная Наташа.

— Нет, принцесса эта женщина больше не вернется.

— Папа, а я буду ходить в сад?

— Да детка я тебя уже записал, так что с завтрашнего дня ты как все детки будешь ходить в сад «Очарование».

— Глеб ты решил?

— Моя дочь ходит уже в музыкальную школу у нее талант, кстати, у Никиты тоже.

— Смольский говорил об этом, и я махнула рукой.

— Ник еще пытается в свои четыре года бренчать на гетере, которая больше его, — улыбнувшись, подметил Глеб.

— А вот кем станет Алеша пока не ясно.

— Он тянется к деду, когда тот занимается изготовлением лекарства.

— Ты думаешь?

— А кто его знает.

— Может, перекусим?

— Пора уже третий час.

— Ничего себе.

Стол был уже накрыт, когда мы зашли в столовую дети тихо переговаривались между собой, когда мы к ним подошли.

— Инна Сергеевна детям налейте борща мне стэйк с кровью и пюре Анастасии Юрьевне тушеное мясо с овощами и стакан морковного сока.

— Хорошо, Глеб Анатольевич.

Меню я утвердила, потому что расположена к полноте, а полнеть мне нельзя в противном случае до свидания сцена, а жизнь без музыки для меня смерти подобна.

В половине седьмого приехала Альбина помогла мне надеть черное платье.

— А почему не носишь платье с открытым декольте?

— Потому что кислота разъела, шею меня собирали по кусочкам.

— Кто ж так постарался?

— Бывшая пассия моего тогда еще мужа я ни хочу копаться в прошлом, — поморщившись, сказала я.

— Понимаю.

Увидев в окно белый лимузин, я не сдержавшись, присвистнула.

— Не свести, а то денег не будет, — вздохнув, сказала Альбина.

— Я не суеверная, — взявшись за ручку двери, сказала я.

— И напрасно.

— Настя пора, — прервав меня, крикнул мне Вершинский.

— Иду.

Зал был, забит битком для разогрева мы, спели дуэтом: «Звезда любви» после первой песни к сцене понесли цветы. Зал ревел от восторга после: «Радуги любви» я спела: «Пой девочка пой» за ней спела: « Я одинокая волчица» из новых: «Поезда моей любви»; «Я снова одна»; «Я роза на ветру» и другие. Концерт длился, два с половиной часа после каждой песни я переодевалась.

Не успел, концерт кончится меня, обступили поклонники с просьбой дать автограф. Раздав, автографы я с охапкой цветов, скрылась в гримерной.

— Это была бомба, — сказал наш агент, помогая мне разместить цветы.

— Не то слово Аркадий Иванович.

— Когда гастроли? — что-то помечая, у себя в блокноте спросил мужчина.

— Пока точной даты сказать не могу, как только так сразу.

— С этим делом не затягивайте, Смольский со своей музой, наступают вам на пятки.

— Знаю, но у меня …. сам понимаешь.

— Свадьба? — хмыкнув, спросил пузатик.

— Свадьба.

— Эх, хочется тебе тратить жизнь на баб?

— Хочется она особенная.

— Хм Смольский тоже так думал и.

— Я не Смольский и хватит нас сравнивать, — оскалившись, прорычал Вершинский.

— Глеб нам пора, — вздохнув во время, прервала я разбушевавшегося продюсера.

— Идем детка.

— Ты во время меня увела, — закурив, выдохнул Вершинский.

— Ты, очень уж горячий, вздохнув, заметила я.

— Что есть, то есть. Насть я хочу официально сделать тебе предложение и.

— Твоя мама ждет завтра нас на званый ужин?

— Да буду, с тобой честен до конца она против тебя ничего, не имеет, только ее… Глеб тяжело, вздохнул.

— Коробит мое прошлое? Глеб называй, вещи своими именами щадить меня не надо я все, понимаю.

— Тем не менее, она видит, как к тебе тянется Натка.

— К скольким?

— К 18:00 часам да не трясись, ты так тебя там никто не съест, я тебе это, обещаю.

— Охотно верю.

— Даже не сомневайся.

Дома были в первом часу, рухнув на кровать, мы не раздеваясь, уснули. Проснувшись, от напевания лихого мотивчика Глебом, я, зевая, набросив халат на голое тело, робко постучала в дубовую дверь.

— Проснулась? — открыв мне, дверь спросил Глеб.

— Еще не поняла, а где дети?

— Марья Ивановна отвела их в сад.

— Ты хочешь сказать, что они ходят в одну группу?

— Да.

— Какие планы на сегодня? — заколов волосы спросила я.

— Хочу пройтись по ювелирным магазинам уже пора подумать об обручальных кольцах.

— Все так неожиданно иногда мне кажется, что это сонно вот открою я глаза, а ничего нет ни карьеры ни.

— Эко Смольский понизил твою самооценку, — покачав головой, сказал Глеб.

— Возможно, но, зато он меня зажег, осуществил мою мечту детства.

— Все равно так относиться к себе нельзя.

— Знаю и потихоньку собираю себя по кусочкам.

— Я тебе в этом помогу, — взяв, меня за руку сказал Вершинский.

Господи, когда же будет тепло, — подойдя к окну с грустью смотря на ливень за окном, — думала я.

— О чем грустим, о чем сердце плачет? — обняв меня, тихо спросил Глеб.

— Да на дворе лето только погода больше подходит к осенней, — поежившись, пробурчала я.

— Ну, девочка моя как говорится: « у природы нет плохой погоды любая погода благодать».

— Ты прав просто я так устала, от этих дождей так, хочется погреться на солнышке.

— Скоро погреешься в наш медовый месяц в Испании.

— Хорошо, что в свое время сделала упор на языки.

Открыв, гардероб я достала красный брючный костюм заколов волосы бриллиантовой заколкой я спустилась вниз.

— Насть Альбина уже подъехала сама понимаешь, ты теперь сама себе не принадлежишь и повседневным макияжем не обойдешься, — подойдя ко мне, сказал Вершинский.

Так же распинался и Смольский, — сопоставив слова одного и второго вздохнув, подумала я. Альбина пришла через десять минут с волшебным чемоданчиком.

— Ну, что преступим?

— Да.

— Какой макияж будем делать?

— Дневной, но не броский.

— Хорошо.

— Волосы лучше распустить, а вот губам надо, предать, чувственности использовав контур для губ, — занявшись моими губами, сказала Альбина.

— Чтобы я без тебя делала совсем зеленая в этом плане.

— Зато поешь, как сирена вон Валерия корки мочит, концерт за концертом срывает, Смольский несет большие убытки.

— Он сам сделал свой выбор и давай закроем эту тему, — сухо оборвала я Альбину.

— Я думала тебе интересно, — поджав губы, пробурчала она.

Рада ли я что проект Смольского полетел в тартарары, что распеть Лерочку он так и не смог хоть и вбухал в нее до хрена бабок? Вопрос конечно интересный да я рада он прочувствовал сполна, каково остаться ни с чем и быть практически ни кем.

— Настя ты готова? — тихо позвал меня Глеб, спустив на землю.

— Да.

В «Золотой рыбке» он купил мне обручальное кольцо с бриллиантом себе в виде печатки.

— Глеб я.

— Тебе нравится?

— И ты еще спрашиваешь.

— Может, посидим где — нибуть?

— Пожалуй, я проголодалась.

— Я предлагаю зайти в «Нитро» там великолепная рыба с овощами.

— Никогда там еще не была.

— Что-то мы делаем впервые.

Припарковав машину недалеко от мраморного здания с колонами с красочной вывеской: «Золотая рыбка» я подумала о том, что у владельца ресторана Туринского Валерия Михайловича хороший вкус.

На входе нас встретил, охранник, проводил в раздевалку. Своим убранством меня поразил, зал кругом живая изгородь полированные столы стулья под стиль девятнадцатого века обслуживание на высшем уровне есть даже бильярдная на втором этаже.

В моей сумке запел, телефон увидел на дисплее Светлану я тяжело, вздохнула, вспомнила, обо мне подруженька дорогая лишь тогда когда у меня все стало в шоколаде.

— Алло, — тихо пробурчала я.

— Ты куда пропала, после развода со Смольским, канула в лето.

— Залегла на дно, а как твой Дом моды «Шарше ля — фам»?

— Процветает.

— А как твой Юдин?

— Весь в работе у него же фармацевтическая компания «Айболит» мы, когда встретимся?

— Даже не знаю у меня все расписано по минутам, — вздохнув, пробурчала я.

— Как знаешь.

— Лихо ты ее.

— Продажных людей чую, за версту подруга у меня уже, есть хоть одна, но настоящая.

— Рыкачева что ли? — хмыкнув, спросил Глеб.

— Да, а что ты против нее что-то имеешь?

— Да нет только сейчас у нее не самые лучшие времена детей она, схоронила, муж, указал на дверь, так что теперь она поет в клубе «Клубничный рай».

— Откуда знаешь?

— С Лешкой вместе за одной партой сидели.

Все ясно общение с Алей может навредить моему имиджу восставшей из пепла звезды, — потягивая, зеленый чай с жасмином, рассуждала я.

— Ты же за рулем, — заметив в руке Глеба бокал виски, сказала я.

— На такие случаи я беру Барса.

Барсом оказался коренастый бритоголовый амбал с испепеляющим взглядом вызвавший во мне антипатию, но раз Вершинский ему доверил, свою жизнь, значит, так тому и быть.

Дома мы были, ровно в пять часов Альбина молча, листала журналы мод, когда я нее окликнула.

— Ну, вы и ходите.

— Увлеклись, сделай мне вечерний макияж и посоветуй что надеть.

— Мероприятие не светское, к будущей свекрови надень черное платье с закрытым декольте.

— Слушай подруга в тебе погиб модельер.

— Знаю, Регина звала к себе не раз, но я не пошла моя ниша, помогать, начинающим певичкам как ты.

Я возмутилась, но промолчала стилист, она дай бог такого каждому, а то, что язык острый так его можно и укоротить, — мысленно сказала себе я.

Достав, черное платье от Версачи я, надев его села к зеркалу.

— Волосы распустим или?

— Сделай мне прическу.

— Как знаешь.

— Насть сюда подойдут бриллианты, — прервав нас, сказал Вершинский.

— Глеб я, — растрогано всплеснув руками, пробормотала я.

— Это в знак моей любви.

— Глеб я подожду тебя в лоджии.

— Подожди Наташа как раз там с Марьей Ивановной.

— А где Алеша с Никитой?

— Никита сидит, за фортепьяно правда не достает я уже, заказал под него кресло.

— Глеб ты.

— Насть я понимаю, что после брака со Смольским ты не можешь верить мужчинам, но я хочу, чтобы ты знала, чтобы между нами не произошло, я не буду претендовать на твои песни мы останемся просто друзьями.

Как хочется, ему верить только вот, не получается, — слушая Глеба, думала я.

— О чем грустишь? — обняв, меня за плечи, спросил Глеб.

— Да так не бери в голову, — махнув рукой, сказала я.

— А вы едите к бабушке с дедушкой? — подойдя к нам, спросила Наташа.

— Да солнышко, — обняв девочку, сказала я.

По дороге мы заехали в цветочный магазин «Рапсодия» я купила Регине Викторовне букет орхидей, если мне не изменяет память это ее любимые цветы.

— Насть, да не трясись, ты так она тебя, не съест, — потрепав, меня по щеке, сказал Вершинский.

Ему легко говорить, а вот у меня походу никогда отношения с его матерью не будут ровными, — вздохнув, посетовала я на судьбинушку.

Не успели мы выйти, из машины к нам подбежали три женщины пенсионного возраста.

— Анастасия можно взять у вас автограф? — расплывшись в беззубой улыбке, спросила Прасковья Ивановна.

— Да, конечно.

— Насть нас уже ждут, — тихо сказал Глеб.

— Иду.

Дверь нам открыла хмурая женщина лет шестидесяти.

— Инна Сергеевна они приехали, — выйдя в прихожую, спросила мать Глеба.

— Да, Регина Викторовна.

— Тогда накрывайте на стол и поживее Яков Анатольевич вот — вот приедет.

— Это вам, — подойдя к женщине, сказала я.

— Спасибо. Инна поставь цветы в вазу.

За столом мы обсудили, свадьбу Яков Анатольевич сказал, что свадьба должна запомниться людям на долгие годы без венчания не обойтись, а то, что я уже венчалась не проблема вопрос в цене за молчание. Его слова меня покоробили, но я промолчала.

— Отмечать где уже думали? — сняв очки, спросил Яков Анатольевич.

— В «Фараоне» Владимировский говорит там хорошие услуги тамады.

— Ты, Ромку имеешь в виду?

— Кого ж еще нашего начинающего актера.

— Да подфартило, малому окольцевал, дочь Радзинского Таисию теперь двери для него открыты, хотя талант возможно и есть, честно говоря, я тут не петрю.

— Он пошел по стопам Всеволода Ивановича ну он снял: «Чикаго».

— Помню, помню, — почесав в затылке, крякнул мужчина.

— Сын слышала, Вероника, вернулась правда сейчас она практически на дне, но говорят, ее тетка, взяла, над ней шефство и вроде под свое крыло ее, взял Ясинский Лев Павлович.

— Хм старый лис, что ж флаг ему в руки только от дочери она сама отказалась и для Наташи будет лучше, если она о ней не узнает.

— Это жестоко, но ты прав какая из нее мать.

Почувствовав, себя лишней я, взяв бокал вина, вышла в лоджию.

— А я недооценил тебя, — услышала я за своей спиной.

— Каждый выживает, как может, ничего зазорного в этом я не вижу.

— Мастерица я погляжу, ты пудрить мужикам мозги и чем только ты их берешь?

— Яков Анатольевич остудите свой пыл пока не поздно вы же не хотите, чтобы ваша супруга узнала о том, что я оказывала вам три года назад услуги! — оскалившись, прервала я мужчину.

— Ах ты.

— Полегче и потом у вас внуки.

— Только это и останавливает меня, — сплюнув, пробурчал мужчина.

После его ухода я выругалась, господи только бы Регина не узнала о нашем с ним тесном знакомстве, — поставив, бокал на стол, подумала я.

— Насть что между вами произошло? — подойдя ко мне, спросил Глеб.

— Ничего особенного.

— Насть он тоже был твоим трамплином к славе? — покачав головой, уточнил Глеб.

— Да это что-то меняет?

— Нет, я сам далеко не ангел. Насть будет лучше, если мы не будем, друг другу лгать чтобы, не случилось.

— Ты прав просто я.

— Проехали.

Господи кого он хочет обмануть мое пестрое прошлое как гость в его горле, — с грустью посмотрев в окно, подумала я.

— Насть завтра из Воронежа со съемок на неделю в Москву прилетает Владимировский с женой она, кстати, известный в столице дизайнер ты, наверное, слышала о Владимировской Таисии Викторовне.

— Слышала, кто ж о ней не слышал, а что?

— Она будет свидетельницей на твоей свадьбе пора обзавестись новым кругом общения.

Намек понят, что ж Вершинский ради славы я готова заключить сделку с самим чертом, — вздохнув, подумала, я а вслух сказала: «Для меня будет честь».

— Фи твой пафос неуместен, — вздохнув, осадил меня Глеб.

Ну, вот приехали мы еще не поженились, а уже соримся, что же будет дальше, — вздохнув, подумала, я а вслух, сказала: «Прости, вырвалось».

— Насть ты прости, меня за резкость просто после развода с Никой я, дал себе слово под венец никогда и ни за что вообщем я немного нервничаю, — остыв, стал оправдываться Вершинский.

— Я, кстати тоже, хотя брак не первый, — вздохнув, сказала я.

За разговором мы не заметили, как приехали, домработница сказала, что дети уже спят.

— Рис с овощами у нас еще остался? — повернувшись к домработнице, спросила я.

— Да.

— Мне картофель фри и стэйк с кровью, — крикнул Глеб вдогонку Инне Сергеевне.

— Уф завтра у меня мальчишник, в который раз распрощаюсь с холостяцкой жизнью, — закурив, сказал Глеб.

— У меня тоже был бы девичник но.

— Настя обзаводись, новыми знакомствами в нашей среде, не любят те, кто нянчиться с тем, кто пошел ко дну это дико, но такова жизнь и тут ничего не попишешь, — прервав меня, сказал Глеб.

— Ты предлагаешь мне позвонить Владимировской?

— Да, а почему нет?

— Пожалуй, ты прав, — вздохнув, пробормотала я.

Лежа на плече у Вершинского я подумала о том, что он настоящий маччо в постели, если со Смольским я изображала оргазм, то с ним я просто улетаю.

— Тебе хорошо со мной? — перебирая мои волосы, спросил Глеб.

— И ты еще спрашиваешь.

— Глеб ты ходил, по поводу… я замялась.

— Детей? Ходил все в порядке я заочно оформил их на себя, так что пацаны получат достойное воспитание и еще у Никиты голос от бога, как и у Натальи, так что моя задача подыскать им хороших учителей.

— Ну, у нас есть звезды самоучки, которые были, известны в 80-е и до сих пор их слава не иссякла.

— Ты Юрку имеешь, в виду тогда, считай, что ему просто повезло.

— Знаешь, из современных певичек я ни кого стоящих, не знаю, они рулят, пока пузатики их, содержат, — вздохнув, выпалила я.

— К сожалению, ты права только не всем продюсерам, нравиться двигать смазливую барби зная, о том, что она не окупиться.

— Только не все так думают, — вздохнув, сказала я, посматривая на часы.

— Ты куда-то торопишься?

— Хочу проследить, как няня справляется, со своими обязанностями тепло ли одела детей.

— Тогда я в душ ты ко мне присоединяйся, — взяв полотенце, сказал Глеб.

— Хорошо.

Надев, халат я, связав, волосы в хвост спустилась, вниз Марья Ивановна, одевала Алешу, когда я к ним подошла.

— Наденьте Наташе ветровку сейчас хоть и середина мая, но прохладно, — подойдя к Наташе, сказала я.

— Хорошо.

— Лещ приехал? — взглянув на часы, спросила я.

— Да, Анатолий Сергеевич приехал, ковыряется в машине.

— А вот это плохо устранять неисправности надо своевременно, — нахмурившись, пробурчала себе я под нос.

Через десять минут Лещ посигналил, и Марья Сергеевна вместе с детьми вышла из дома.

— Вы отзвонитесь как доедите.

— Хорошо, Анастасия Юрьевна.

Да хорошо бы самой хоть разок забрать деток, — вздохнув, подумала я. Вздохнув, я связалась со своим пресс секретарем Дунаевой Евой Владимировной.

— Алло, — сонно пробурчала та.

— Вы что еще спите?

— Ну да мой рабочий день начинается с восьми и.

— Ева Владимировна у вас ненормированный рабочий день, но я звоню вам не для того чтобы прочистить мозги, что у меня сегодня на повестке дня?

— Сейчас посмотрю, — зевая во весь рот, вздохнула женщина.

— Встреча с Владимировской Анной Сергеевной в ресторане «Кураж» в 14:45.

— И все?

— На сегодня да.

— Спасибо.

— Зачем бедную женщину разбудила? — хмыкнув, спросил вышедший из душа Глеб.

— Да вот хочу сегодня сама забрать детей, а то они меня видят только по утрам, а это не правильно.

— Знаешь тут ты права и что-то надо менять, — почесав в затылке, подметил Глеб.

В половине первого позвонила, Таисия перенесла, встречу на два часа сказав, что в 16:40 у нее встреча с предпринимателем Броневым Евдокимом Семеновичем строительная компания «Отека» надо продумать интерьер в компании. У меня сначала создалось впечатление, что она говорит со мной на китайском языке а, пообщавшись, ближе поняла, что не так страшен, черт как его малюют. Достав, телефон я связалась с Альбиной.

— Я буду через десять минут, — зевнув, пробурчала она.

— Жду.

Пока ее не было я надела бархатное красное платье надела алмазный кулон серьги со стразами.

— Волосы лучше собрать наверху это предаст тебе деловой вид, — тихо подойдя ко мне, сзади заметила Альбина.

— Думаешь?

— Уверена.

— Погодка дрянь май месяц, а тепла так и нет, — подкрашивая губы, заметила я.

— И не говори, советую, накинуть красный плащ на улице пронизывающий ветер ты же, не хочешь заболеть?

— Тьфу, на тебя не дай бог мой голос моя визитная карточка, — перекрестившись, буркнула я.

— Вот я тебе и говорю.

Надев, плащ я, подхватив бархатистую дамскую сумочку, вышла из дома.

— Анастасия Юрьевна Глеб Анатольевич сказал по всюду вас сопровождать, — гнусаво прогундосил амбал.

— Сегодня я хочу прокатиться с ветерком, — улыбнувшись, оборвала я верзилу.

— Но.

— Думаю, что мы с вами договоримся, — протянув ему, конверт сказала я.

— Бросаете, вы меня под мины Анастасия покрывшись красными пятнами, — забурчал амбал.

— Не боись я буду выезжать одна в редкую стежку, — махнув рукой, сказала я.

Взяв ключи от машины, я сев в красный Нисан рванула на встречу с Владимировской.

— Я здесь, — помахав, мне рукой крикнула брюнетка в лиловом платье от Арчи.

— Что будешь заказывать? — подав мне меню, спросила девушка.

— Овощной салат и кусок запеченного мяса.

— Соблюдаешь диету? — хмыкнув, спросила она.

— Профессия, знаешь ли, обязывает.

— Высоко ты взлетела, Смольский видать тебя недооценил, тут Агния сказала, что он на мели вообще его краля сделала ему ручкой перебежала к Куницкому.

— Тимуру? — хмыкнув, уточнила я.

— Ну да.

— Молодца так Смольскому и надо, — потягивая зеленый чай, пробурчала я.

— И тебе его не жалко?

— Ни капли, — поморщившись, сказала я.

— Скажем, так у нас с тобой истории схожи я сама из Смоленской области мои родители были горькими пьяницами спасибо тете Тане она, взяла меня под свое крыло я выучилась на дизайнера, а там дело техники, — подмигнув мне, сказала Таисия.

— А как же Роман попал в кино?

— Ну, это отдельная тема мой дядя не последний человек в кино пропихнул, его за уши сначала Роману, давали эпизодические роли в театре, а потом он снялся в «Банде» с Гучевским Олегом Михайловичем и закрепил свои позиции, но ведь мы встретились с тобой поговорить не об этом, — закурив, сказала Таисия.

— Ты права скоро у меня с Вершинским свадьба а.

— А подруга оказалась на дне и тебе надо обзавестись новыми связями? — затушив сигарету, уточнила девушка.

— Да.

— Тогда ты обратилась, по адресу в твоих песнях есть что-то такое, что цепляет за душу.

— Насть давай встретимся в «Миледи» в 20:45 закатим, девичник пригласим стриптизеров в нашей тусовке только так, привыкай да не смотри ты на меня так в нашем кругу так принято.

— Хорошо.

Выйдя из ресторана, я ощутила острое острие кинжала представленного к горлу низкорослым парнем в капюшоне.

— Кто вы? — поледенев, хрипло спросила я.

— Оставь Вершинского в покое или умрешь, — глухо бросил мне незнакомец.

— Да вашей Нике надо нервы лечить.

— Я тебя предупредил тебе неделя.

Посмотрев, на часы я, подумав о том, что дети будут рады, если я заберу, их на два часа раньше из сада, поехала за ними. Забрать раньше их не получилось, их задержали в музыкальном кружке.

— У вас талантливые дети, — выйдя в коридор, сказал Гурский Аркадий Степанович.

— Это у нас семейное, — улыбнувшись, сказала я.

— Я это уже понял Настенька Глеб прав вы настоящий самородок, — коснувшись моей щеки, заметил мужчина.

— Больше так никогда не делайте, — сглотнув, сказала я.

— Простите, просто от вас исходят такие флюиды что я.

— Надеюсь, что вы меня услышали, — прервав мужчину, сказала я.

Глеб наигрывал какую-то мелодичную мелодию, когда мы зашли.

— Вы как раз к обеду.

— Я уже обедала, если только чаю.

— Дети мыть руки и за стол, — подойдя к детям, сказала Марья Сергеевна.

— Идем.

— Чур, я первый, — повернувшись к Алеше, сказал Никита.

— Иди уже, — насупившись, проворчал Алешка.

— Что за мелодия?

— Я написал, которую споем дуэтом.

— Что за песня?

— «Жар— птица счастья».

— Когда успел?

— А пока тебя не было, меня посетила, муза и все дело в шляпе Яков, помог мне в этом не простом вопросе, так что завтра разучим песенку, а после подумаем о подготовке к свадьбе.

— У меня сегодня девичник будет Брежнева из ВИАГРЫ кто-то из ПОЮЩИХ ТРУСОВ, кажется Ада.

— Твое скептическое отношение к одноразовым певичкам мне понятно только не надо показывать свое явное отношение к ним надо быть хитрее шоу бизнес тот же театр только круче тут, куда все сложнее и циничнее.

— Ты прав просто.

— Просто стисни зубы и играй отведенную себе роль.

Вершинский уехал раньше меня ни как не мог выбрать, что надеть остановился в итоге на белой рубашке черном классическом пиджаке и брюках.

— Где веселиться будите?

— В «Джуте»

— Желаю тебе хорошо оттянуться.

— Спасибо тебе тоже.

Ну что за погода, с грустью смотря, на проливной дождь за окном, размышляла, я, не знаю, что же мне сегодня надеть. Достав, платье цвета морской волны я, надев его, набрала Альбину.

— Алло я уже возле твоего дома жди.

— Волосы распустить или?

— Собери наверху залей муссом и заколи изумрудной заколкой.

— Ого, хочешь выгулять свои драгоценности?

— Хочу.

— А не боишься порчи? — вздохнув, спросила девушка.

— Я в эту муру не верю.

— И напрасно в шоу бизнесе этим давно промышляют.

— Ну не знаю, — я пожала плечами.

Господи как же хорошо, что мы живем в коттедже тут только элита простым смертным дорога сюда заказана, а то от пересудов старушек просто звереешь честное слово, — размышляла я по дороге в клуб.

Таисия была в открытом платье под цвет ягуара. Весьма смелый наряд, — подумала я, подойдя к гостям.

— Вот и виновница торжества, — расплывшись в улыбке, сказала Таисия, обратившись к рыжеволосой девушке в бежевом платье.

— А как же Ника? — тихо спросила я.

— Что Ника, Ника слилась, поет сейчас в дешевом клубе «Джут» мечтает заполучить Вершинского обратно.

Ну, уж нет, этому, не бывать, — с трудом сдерживая эмоции, сказала себе я.

— Анастасия что ты как не родная присаживайся морепродукты, уже принесли шампанское тоже скоро и мальчики подоспеют.

Стриптизеры привели, довели, меня до точки кипения еще немного и я, уединилась с блондином с фигурой Опалона но, вспомнив, о Вершинским я сказала себе стоп.

— Девочки я, наверное, поеду завтра еще репетиции, — посмотрев на часы, сказала я.

— Анастасия, неужели ты думаешь, что Вершинский будет хранить тебе верность он же кабель!? — хмыкнув, спросила меня Тая.

— Не знаю, как он, но опускаться ниже плинтуса я не собираюсь, — сухо отчеканила я.

В машине мне на телефон пришли фото Глеба с Никой в пикантной форме только сдаваться я не собираюсь, Аврора права творческим людям мало одной женщины и потом возможно это фото — монтаж ведь Сунская Регина Викторовна подруга Радзинской, — теребя платок, думала я. Запищал телефон, взяв, телефон я прочла: «Ну что я сделала тебя» Детский сад какой-то неужто она думала что, подмешав ему, снотворное в спиртное она чего-то добилась, — бушевала я.

Когда я приехала, Глеб молча смотрел в одну точку.

— Пить, — тихо прошептал он, схватившись за сердце.

— Глеб что с тобой?

— Сердце.

Семейный врач Вершинских Валентин Павлович сказал, что я среагировала быстро в противном случае от препарата, который обнаружили, в крови Глеба останавливающий сердцебиение мы бы его не спасли.

— Это Радзинская, — глухо сказал Глеб.

— Что? — сжав кулаки, прогремел Яков Анатольевич.

— Мы с друзьями пошли в клуб «Джут « заказали, бутылку водки я, увидел Нику, поздоровался с ней как— никак она мать Наташи, а дальше туман.

— Все ясно порция, водки, предназначавшая тебе, была отравлена смертельным препаратом.

— Я хочу, чтобы эта мерзавка села! — стукнув, кулаком по столу, крикнула мать Глеба.

— Регина Викторовна мы уже над этим работаем, наряд полиции уже задержал гражданку взяли с партией героина заодно и Лешего прихватили.

Ну и ночка, — зевая, подумала я.

— Насть то, что ты увидела это.

— Я знаю, поспи, ты, вымотался весь, — тихо сказала я, укрывая Вершинского одеялом.

— Мама, а что с дядей Глебом? — тихо спросили мальчики, надевая кроссовки.

— Сердце прихватило, но уже все позади.

— Марья Сергеевна сегодня вам их отвозить и привозить Лещ в курсе.

— Я знаю.

Глеб проспал, весь день лишь к вечеру, проснулся.

— Ты как? — присев на кровать спросила я.

— Лучше Насть я реально думал, что мне конец я никогда не забуду этот мальчишник, — саданув, кулаком по стене, пробурчал Глеб.

— Не думай об этом главное, что ты со мной все уже позади.

— Насть страшно подумать, чтобы было с Наташей, если бы суд оставил малышку вот с такой матерью.

— Ну, от нее она, кажется, сама отказалась.

— Это да.

— Завтра я дам тебе песню прокрутим, ее, посмотрим, что и как.

— Которую надо петь дуэтом?

— Да.

— А.

— Насть кризис миновал Валентин, Павлович вытащил меня с того света.

— Это да твоя мать чуть с ума не сошла.

В десятом часу мне позвонила Сунская, материлась, пришлось урезонить детку.

— Что ты себе позволяешь? — ледяным тоном проскрежетала я.

— Ты подстилка ты ничтожество да Вершинский скоро поймет, кого потерял, и кто из-за него пошел по плохой дорожке за то, что я лишилась, из-за тебя работы ты ответишь, кровью я тебе это, обещаю, — орала Сунская.

— Осторожнее на поворотах я и посадить могу, — прервав нахалку, крикнула я в трубку.

— Чего она хотела?

— Защищала свою подружку, — нанося на лицо крем, сказала я.

— Ты нарываешься, — покачав головой, сказал Глеб.

— Молчать я не намерена.

— Насть остынь тебе, что одного раза мало?

— Мог бы и не напоминать, — поджав губы, буркнула я.

— Я просто ни хочу, чтобы ты ловилась на провокацию Сунская без Ники ничто, а вот Коготь может быть опасен, так что не лезь, на рожон пусть с ней, разберутся профессионалы.

— Ты?

— Детка тебя не должно это волновать.

Тут с ним не поспоришь действительно, какая мне разница как поставят эту выскочку на место, — надев пеньюар, подумала я. Господи с этой свадьбой одна головная боль, хотя приятная, несмотря на то, что я была, уже венчалась, Глеб заплатил, за молчание священнику раньше меня это, покоробило, но не теперь.

— О чем задумалась? — перебирая мои волосы, спросил Глеб.

— О предстоящей свадьбе, о чем же еще, — вздохнула я.

— Нашла чем забивать свою прелестную головку все пройдет как по маслу.

— Просто я уже венчалась и как-то не правильно это и.

— Милая не парься, ты деньги сейчас решают все, — прервав меня, сказал Глеб.

Возразить Вершинскому мне было нечего, хотя все это меня и коробит.

— Насть я не хотел тебе говорить, — прервав, затянувшуюся паузу в комнате начал Глеб.

— Ты о чем? — почувствовав, неладное, спросила я.

— Твой брак со Смольским был, фарсом я, узнал сие от знакомого священника.

— А как же Аля она?

— Смольский заплатил ей за молчание.

— Господи это что же получается, мальчикам ничего не принадлежит?

— Пусть тебя уже это не волнует, у них есть я, — прижав, меня к груди сказал Глеб.

— Спасибо тебе просто в голове не укладывается, зачем ему нужен был этот фарс.

— Это блажь у него такая оформлять, фиктивные браки, сделав, так чтобы молоденькая лань от него зависела.

Пока Глеб выходил, я, связалась с Глебом. Взяв, телефон я связалась с Авророй Сергеевной.

— Аврора Сергеевна это правда?

— Ты о фикции вашего брака? Да, к сожалению правда, но ты не парься, тебе, подфартило, уж Глеб жениться официально, можешь, не сомневаться более того, оформит деток на себя.

Бабка Глеба была цинична, но она в чем-то права, например в том, что мне не следовало оголять душу перед Кириллом помнить о том, что наша связь времена. В шоу-бизнесе редкость браки до гроба в основном старых жен меняют на новых взять, хотя известных актеров в их тусовке так принято в противном случае на тебя будут смотреть как на белую моль.

— Алло ты, что там заснула? — прервав мои размышления, спросила Аврора.

— Да нет, просто задумалась.

— Завтра с Таей едешь покупать подвенечное платье.

— Я в курсе только я.

— Насть на сей раз это твоя конечная остановка.

— После провала со Смольским я уже ни во что не верю, — выпалила я.

— Тебя можно понять, но шоу — бизнес это та же рулетка сейчас ты на коне, а сейчас ты никто живи одним днем и лови момент своей славы.

— Кому звонила? — хрипло спросил вышедший из душа Глеб.

— Авроре она передает тебе привет.

— Настенька страдать ты больше не будешь, я сделаю, из тебя звезду я тебе, это обещаю, — касаясь губами моей шеи, сказал Глеб.

— Когда гастроли? — сменив тему, спросила я.

— Скоро.

Мандраж перед свадьбой меня просто достал, ведь выхожу же замуж уже далеко не девочкой, а все равно коленки дрожат сегодня после трех еду покупать подвенечное платье в салон будущей свекрови «Вернисаж» хочется, надеется на то, что хоть она не станет вставлять мне палки в колеса, а там кто ее знает.

— Насть, о чем грустишь? — обняв, меня за плечи спросил Глеб.

— Да так сама не знаю обычная нервозность перед свадьбой.

— Знаешь мне самому тоже как-то не по себе, хотя сам уже далеко не мальчик.

— Как Наташа? — зевнув, спросила я.

— Марья Сергеевна вместе с мальчиками отвезла ее в детсад.

— И как ей там?

— Нравиться ходит в музыкальный кружок вместе Никитой.

— Да у нашего сына талант.

— Завтра свадьба голова идет кругом, — почесав в затылке, сказал Глеб.

— Анастасия Юрьевна Владимировская Таисия Викторовна приехала, — просунув, голову в проем двери, сказала Евдокия Семеновна.

— Скажите ей, что я сейчас подойду.

— Хорошо.

— Как тебе новая прислуга? — тихо спросил Глеб.

— Нормально место свое знает, лишних вопросов, не задает да и готовит как в лучшем ресторане.

— Моя тетка когда-то имела, свой бизнес пока не прогорела.

— Евдокия Семеновна твоя тетка? — округлив глаза, спросила я.

— Ну, да моя двоюродная тетка имела свой бизнес, потом прогорела, а как на одну пенсию не проживешь, да и сына инвалида тоже кормить надо.

— А что с ним?

— Он не ходит, повредил себе в молодости позвоночник и все привет, — уклончиво ответил Глеб.

— Ну, не знаю как-то брать с нее деньги и.

— Она сама за бесплатно работать не хочет, говорит, что мы ей ни чем не обязаны.

— Ты мне о ней никогда не говорил.

— Потому что ты особо не спрашивала.

— Глеб я поеду, — прервав паузу, сказала я.

— А я свяжусь с Фроловым.

— Наш новый звука режиссер? — вздохнув, спросила я.

— Да с тем пришлось, распрощаться не оправдал моих надежд.

— Как на улице?

— Холодно хоть и июнь на дворе надень бежевый брючный костюм с плащом.

Господи как же устаешь жить по указке, — вздохнув, подумала я, но в слух ничего не сказала, быть может, Глеб обо мне так заботится, а я себе уже накрутила невесть что. Таисия молча курила у окна, когда я к ней подошла.

— Ну, наконец-то, — затушив сигарету в пепельнице, — вздохнула она.

— Куда едем? — зевнув, спросила я, садясь в машину Таисии.

— Ну, платье лучше всего покупать в «Капризе», — вздернув плечиком, подметила Тая.