Глава четвертая

Многое можно понять по дневнику человека, а еще больше возможно узнать из писем. Нет, не из той милой переписки, которая хранится у нас в памяти, радует, греет и помогает пережить какие-то сложные моменты, а из непрочитанных писем. Бывает, мы шлем кому-то эти немые признания, эти сжигающие чувства, эту радость и эту боль, а нам не отвечают. Мы углубляемся в подробности собственный жизни, как будто открывая душу, вставляя ржавый ключик в такую же ржавую дверку, ведущую к сердцу, а нам не отвечают. Мы впадаем в отчаянье, словно маленькие зверьки, загнанные в клетку, сотканную из наших страхов. Что сделать, куда пойти, зачем мы все это начали?

***

Слава открывает перочинным ножом небольшую картонную коробку, принесенную посыльным, а я с замиранием сердца слежу за тем, как его ловкие пальцы оголяют внутренности доставки. Первое, что я испытываю — это удивление. Вовсе не странно, ведь содержимое оказалось ничем другим, кроме как кучкой писем. Дрожащей рукой достаю верхнее…

«19 ноября

Мой дорогой друг,

Секунда тянется за пять, минута — за двадцать, час — за сутки, а сутки — за вечность. Одни боги, и отчасти я, знают как мне одиноко на самом деле. Я боюсь показать слабость Леше, ведь это приведет к погибели. Он поймет, по крайней мере, должен, почему я так несчастлива, и тогда… Я просто не знаю, что станется с этим миром, если он поймет всю силу твоего воздействия на меня.

И все я тебя ненавижу. Смеешься? Не стоит, право. Это больно вот так любить, ненавидя или же ненавидеть, любя.

Я глупая женщина, ужасно глупая…»

Прерываюсь, не в силах продолжать чтение. Огромные слезы капают на уже порядком залитое влагой письмо. Признание в любви… И этот почерк… Тот же, что и на записке, найденной у Славы в кармане. А на обороте написано от кого и к кому.

От Елены Диносовой к Александру Диносову. От мамы… Вот только папу звали Лешей, а Александр — это, скорее всего, мой дядя.

Тихий голос Славы:

— Именно этого я и боялся.

Я молчу, а Слава тем временем продолжает говорить.

— Я нашел первое письмо на пороге. Помнишь, в тот день, когда я встретил твою «вторую половинку»?

Слава явно хочет что-то продолжить, но прерываю его.

— Оставь объяснения на потом, мне нужно прочитать эти письма.

— Я не уйду, — тихо шепчет на ухо, подходя ближе.

— Тогда оставайся.

***

Елена Диносова была несчастливой в браке. Она любила свою дочь, отчасти — мужа, но не эту жизнь. Свою душу она изливала сначала невидимому собеседнику, а затем вполне материальному человеку — Александру Диносову, младшему брату мужа. «Это не любовь с первого взгляда, это жизнь… Вот, кажется, у меня вновь забилось сердце…» — писала она в своих письмах.

Эту историю стоит рассказать ее словами, ее письмами, ее эмоциями.

«23 ноября

Мой дорогой друг,

Я снова одна. Вот ты ушел и з моей жизни, словно тебя никогда и не было. Я должна тебя ненавидеть, должна радоваться твоему невольному заточению, должна молить богов о твоей смерти, но, знаешь, я безумно тоскую. Мне скучно в этом мире, я не знаю, как жить дальше. Таня мертва, Леша… ты же понимаешь, что я никогда его не любила.

Как тебе там? Моя темница ничуть не лучше твоей. Эти стены давят на меня, и я не могу от этого убежать, не снова стать свободной, я не могу бросить этого человека. Твой брать слишком многое сделал для меня, это было бы слишком жестоко оставить его одного сейчас.

Ах, где же эти дни? Ты помнишь тот летний вечер у озера? А еще тогда упала и поранила коленку, ты бегал по всему селению, боясь как бы я не занесла инфекцию… Теперь мне кажется, что я живу лишь воспоминаниями… о тебе.

Я бы простила тебе все, что угодно, но только не мою малышку. Уста невольно кричат: «Убийца! Ненавижу!», а сердце радостно трепещет при вспоминании о тебе.

Я пошла бы за тобой на край света, но ты тронул святое… Но все же я люблю тебя, мой сказочный НеПринц.

Всегда твоя я»

«2 декабря

Мой дорогой друг,

Мне ужасно скучно. Эта моя новая жизнь похожа на мед, такая же приторная и бессмысленная. Мне не достает тех дней, когда ты почитал нас своим вниманием. Любимый, ты даже не обращал на меня внимания, а я сидела на диване и наблюдала за каждым твоим движением. Муж рассказывал, что ты менял женщин словно перчатки, и хотя мне было больно это видеть, от чего-то становилось хорошо… «Мой самый дорогой человек счастлив» — говорила я себе и прятала влюбленный взгляд в страницы книг.

А теперь эта тоска. Как будто помешательство, я не могу думать ни о чем, кроме тебя. Старые фотографии, но не со мной — ты там один, всегда один. И слезы на моих щеках. Ты думаешь, так это просто терпеть это унижение? Шаг за шагом приближаюсь к яме, упав в которую, окончательно лишусь последней гордости.

Осознание собственной ничтожности (а я, безусловно, ничтожна, ведь потеряла всякое желание жить без тебя) меня пугает. В зеркале отражается лишь блеклая тень тени, и нет больше того блеска в глазах, нет смысла в речах, нет задорного румянца. Что ты сделал со мною, сударь? Да, я простила тебя, надеюсь, и ты простишь меня, мой ласковый котенок.

Всегда твоя я»

«7 декабря

Мой дорогой друг,

Кажется, случилось что-то непредвиденное. Меня мучает смутная догадка, и, право сказать, она вселяет некую надежду получить хотя бы блеклое подобие счастья во время твоего отсутствия. Видят небеса, я безумно тоскую по твоей улыбке, но ты остаешься беспристрастным, добивая меня своим безмолвием. Почему ты меня мучаешь? Да, я бесстыжая сучка, запрятавшая тебя в тюрьму! Да, черт побери, я виновна во всем! Да, я люблю и всегда буду любить тебя! Что тебе еще надо?! Я готова умереть за тебя, а ты молчишь, как будто хочешь моей смерти. А я не умру, я буду жить, я буду дышать, я достану тебя, в конце концов.

Не достает твоей ироничной улыбки, едва заметного смеха, порой жестоких шуток, но ведь только я виновата в этом, но пускай уж лучше в этом, чем в… Впрочем, не важно, не обращай внимания на последнее предложение.

Ты должен знать, что мы с твоим братом — давно не пара. Лешка даже не разговаривает со мною в последнее время и мне жутко даже находится с ним в одной комнате. Так уж получилось, что единственный мой собеседник — это ты, хотя, не буду себя обманывать, это ведь даже не диалог… Монолог он и есть монолог.

Во что превратилась моя жизнь? Теперь я даже не имею права ей распоряжаться самостоятельно. Зачем судьба меня свела с тобой, ведь прекрасно знала во что это превратится. Эх…

Я старая, больная женщина и мне чертовски недостает твоего внимания. Что же, мой молчаливый, я говорю «до свивания», но не «прощай», этого ты от меня не получишь никогда.

До свидания же, ласковый.

Всегда твоя я»

«11 января

Мой дорогой друг,

Прости, что так долго не писала, хотя я и вовсе не уверена, что ты читаешь мои письма. Мои подозрения подтвердились — я беременна. И будь уверен, под сердцем я ношу именно твое дитя. Мы с мужем (о боги, как я ненавижу это слово!) давно уже не в тех отношениях, что бы иметь общих детей.

Ты должен понимать, что это неимоверная радость для меня, ведь моя единственная доченька, Танечка… Нет, я не буду плакать. Я больше никогда не увижу ее, как это не печально и иметь своего ребеночка, а тем более от тебя, это и есть настоящее счастье. Жаль, что тебя не будет со мною все это время.

Однако я не перестаю себе поражаться. Каждый раз, когда я вспоминаю, кто(!) виноват в том, что случилось с Танечкой, меня бросает в дрожь, и я вспоминаю, что ненавижу тебя. Моя душа, если она еще со мною, разрывается на две равные части: та, что безумно любит тебя и та, что винит во всем моего дорого Сашеньку.

Господи, я безумно счастлива! Если только возможно быть такой счастливой в столь темные времена. Леша безумно зол, и я не знаю, куда себя девать. Видимо, он считает меня своей собственностью и осознание того факта, что я давно не его, пугает. Что же, раньше он просто знал это, а теперь наконец принял… Знаешь, мне жаль его и это все, что я испытываю к своему сужденному, а это бесит его еще больше. Сколько бы счастья он подарил мне, если бы просто отпустил… А так…я молчу, надеюсь, ты понимаешь, что я хотела сказать.

Я прощаюсь ненадолго, милый, но даже эти несколько дней мне уже кажутся вечностью.

Всегда твоя я»

« 17 мая

Мой дорогой друг,

Я очень давно не писала тебе. Прости, если сможешь. Дело в том, что твой брат решил что он — мой хозяин и пытался всячески заставить меня решится на аборт. Естественно, я была против (пф! еще бы, добровольно лишить себя единственной радости!) и решительно отказала ему. Было много скандалов, криков и, честно говоря, мне не хватало сил даже на здравую мысль, что уж тут говорить про осознанное письмо. В пылу очередной сварки Леша случайно (я искренне надеюсь на это) толкнул меня — и я упала. Врачи говорят, что мне очень повезло и я должна молится, ведь я каким-то образом сумела приземлится не самым худшим образом.

Я не приходила в себя около двух месяцев и… Да, все думали, что я уже мертва. Каким-то чудом и наш ребенок тоже выжил. Хорошо, что муж отстал со своим абортом! Боги, как же я на него зла! Идиот! Мразь! Скотина!

Мне страшно… Что произойдет завтра? Вдруг, я не очнусь утром, не раскрою глаз? Ведь в мире практически ничего не исчезнет, станет меньше лишь на два маленьких сердечка. Ты будешь тосковать по нам?

Почему ты так поступил? Почему? Чем тебе не угодила моя маленькая Танечка? Как же я ненавижу всю вашу семью! Почему он здесь, а ты там? Судьба, ты немилосердна.

Он явился мне умным, красивым, богатым, воспитанным… Это была влюбленность, может, восхищение, но суть в том, что я поддалась этим чувствам и приняла его предложение. А потом появился ты… Что уж тут скрывать, я живу воспоминаниями… от тебе.

Что-то я совсем неадекватная. Не буду мучать тебя своими слезами, только прошу тебя об одном — хоть иногда думай про меня — и, я уверена, мне станет чуточку лучше.

До скорых встреч, Сашенька. Люблю тебя.

Всегда твоя я»

­­

« 19 июня

Мой дорогой друг,

Я в отчаянье. Я снова не писала очень долго, но это вновь не моя вина. Неожиданно мне стало плохо и муж отвез меня в больницу. Мне долго не говорили в чем речь, а потом…. потом они сообщили, что наш ребенок мертв. Ты можешь представить каким ударом это стало для меня. Я видела его, Саша… Маленький, окровавленный труп… Я думала, что умру. Не могу говорить об этом, это просто ужасно. Руки до сих пор трясутся, и ты видишь это сам, наверное, если, конечно, читаешь это письмо.

Во второй раз я потеряла своего ребенка. Родители не должны хоронить своих детей, а на мне будто лежит это проклятие, словно я провинилась. Но я ведь ничего не делала! Измена мужу, который сам же изменяет тебе — и вовсе не измена, а более… Хотя есть одна вещь… Мне не хватает слов, чтобы передать весь тот ужас, что я испытала.

Когда-то я писала, что буду жить ради этого маленького клубочка под сердцем, но теперь… Ради чего мне жить? Остался только ты, опять только ты. И я бы хотела забыть, но в той же степени я желаю помнить…

Вот спазм опять сдавил живот, но, мне кажется, что тебе все равно. Впрочем, не важно… Моя жизнь теперь не стоит и ломаного гроша.

По-прежнему всегда твоя я»

« 3 июля

Мой дорогой друг,

Мне сказали, что ты сбежал из тюрьмы. Забавно, не так ли? СМИ твердят о том, что у нас по городу бродит опасный преступник, а я только и желаю встретится с ним. Парадоксально.

Леша перестал меня беспокоить. Иногда он ко мне заходит, когда я предположительно сплю, и долго-долго смотрит на меня. Странная у него любовь. А я хочу лишь свободы

Эх… Люблю тебя.

Всегда твоя я»

«12 августа

Мой дорогой друг!

Это похоже на манию преследования. Идешь, не оборачиваешься, нет, просто идешь и чувствуешь чужой взгляд на затылке.

Боги милостивые, покажите мне его лицо, лишь на миг, я сохраню его в памяти, ведь эта пытка становиться невыносимой. Да что вам муки одного человека? Хуже всего неизвестность, непонятность, чернота. А вы щедро окропили мой путь темной сажей. Что я вам сделала? Что? Просто хотела жить. Просто забыла о смирении. Просто дерзила. А вы не простили дерзости. Сколько это можно терпеть?

Я проснулась ночью от жуткой тошноты, спазм сдавил горло, и я даже не смогла попросить о помощи. Никто бы и не пришел. Я это знаю. Со всеми и в то же время одна, как призрак среди живых. Сколько времени я мертва? Год? Два? Двадцать? А, может, я никогда и не жила. Разве то блеклое существование можно назвать хоть тенью жизни? А потом эта мания преследования. Мама, забери меня с собой, на Венеру, в мир покоя и тишины.

Давай же, подойди, прокричи все слова, сомкни свои кисти у меня на шее и души, сколько хватит сил, давай же! Сделай хоть что-то, но не молчи, прошу. Скажи, как ненавидишь за эти мои слова, как ненавидишь эту невольную боль, которая стала залогом твоего молчания, как ненавидишь ту пустоту, в которой прячешься! Скажи же… Но ты молчишь, как всегда.

Я рыдала, но либо мой плач был беззвучным, либо мир в один момент оглох; я рвала на себе одежду, но либо я стала невидимой, либо мир ослеп; я просила о помощи всеми доступными способами, но либо я перестала существовать, либо миру стало все равно на меня.

Где те потерянные навсегда дни? Я много думала о них, все мечтала вновь стать той маленькой кучерявой девочкой. Не знать… знания дают почву для страданий, лучше бы я была слепой… Я ведь не хотела многого, не хотела мира на блюдечке, не хотела кровоточащих сердец в руках, я ни-че-го этого не хотела. Только одно сердечко в моей грудной клетке, не более.

Не хочешь ненавидеть, скажи, что тебе не все равно. Я бы порадовалась. Обними меня крепко так, чтобы стало тяжело дышать, не отпускай. Поверь, легче молчать, этот немой монолог высасывает из меня все силы — и через миг я умру, а ты так и останешься стоять за углом, прикрытый утренним туманом и глупостью людей. Друг мой дорогой, мне безумно тяжело. Я бы спасла тебя от тысячи пуль, я бы умерла миллионы раз, я бы прыгнула в пропасть, но ведь все это зря?

Всегда твоя я»

«8 сентября

Мой дорогой друг,

Ты так и не пришел. А я ждала. Я умерла, теперь уже нет пути назад. Прощай, именно «прощай»

Пока еще твоя я»

Слезы стекают по моим щекам… Мама, мамочка! Что же ты наделала? Слабая женщина… Как будто я сильней. О нет! Мама была куда сильнее и отважней меня. Эх…