Глава 1

Часть 2

Работы в старой столовой шли полным ходом, теперь нас уже было не десять человек, а тридцать. Становилось более или менее понятно, что здесь собираются сделать: мы строили ступенчатые трибуны. Возможно, здесь собирались сделать конференц-зал или что-то в этом роде. Возможно, наша тюрьма привлекала внимание прессы или каких-то организаций, я не вижу других объяснений тому, что они решили построить это помещение. Разумеется, мне не разрешили рисовать, но начальник тюрьмы заказал у меня роспись стен в его кабинете.

Сирена не попадалась мне на глаза уже несколько дней. После того, что с ней сделал Дэвид, её никто не трогал недели две, потому всё стало по-прежнему, но я уже не обращала на неё внимания и, если честно, даже не знаю, что с ней происходило и насиловали ли её снова. Я даже не замечала, что она участвовала в работах в старой столовой, пока она не устроила шоу.

Не знаю, кому пришло в голову отправить её работать. Девочки говорили, она занималась какой-то ерундой, подметала щепки и всякий мусор, ничего серьёзного. Самая грязная и, в то же время, лёгкая работа: ничего большего со своей хрупкостью она позволить себе не могла.

Я её заметила, только когда девочки устроили заварушку и чуть не сломали перегородку. Тогда я увидела Сирену: как всегда в центре событий. Кажется, её не били, только под конец толкнули очень сильно. Она упала и ударилась о перегородку, повалила её и пару других, и девочки ещё продолжали оскорблять её и сыпать угрозами, как вдруг она резко вскочила на перегородку и с неё прыгнула на нижний уровень трибун. Это смотрелось эффектно, потому что она, разумеется, начала петь. Я не знаю, что она пела, была ли это оперная ария или что. Как обычно. Может быть, снова какая-то часть из Реквиема, можно было спросить потом Мими, она неплохо разбирается в классической музыке, но мне это уже не было интересно.

Сирена пела, как всегда, прекрасно и завораживающе, но в этот раз она привлекла внимание не пением. Она прыгнула на трибуны. Она поднималась по трибунам. Она прекрасно понимала, что внизу её будут бить, и она сбегала от драки. Впервые. Впервые за всё время, которое она здесь, она подала признак того, что осознаёт, что происходит вокруг. И в то же время она бросала вызов: никто бы не стал её преследовать, если бы она молча заныкалась в какую-то щель. Но она запела. Она никогда так не делала, она никогда не добавляла никаких телодвижений к своему пению. Сейчас же мы наблюдали целое шоу.

Чем выше она поднималась, тем громче, сильнее и торжественнее становился её голос. Никто её ещё не видел такой. Это уже не была наша Сирена, которая постоянно прячет взгляд и жмётся по углам. Она изменилась, она раскрылась, она стала большой, сильной и торжественной, как будто действительно выступала на сцене, так гармонично её передвижения сочетались с арией. Может быть, это влияние на неё и оказала ария, которую она исполняла, может быть, её заразила величественность. Трудно сказать. Но она смотрела на нас с таким высокомерием, что даже… не смотрела на нас. Её взгляд не опускался ни до кого из нас, но был полон такого глубокого презрения, такого глубокого торжества, как будто она была языческим божеством, разгневанным на своих последователей и возвещающих их о мучительной смерти, которую им уготовило. Она поднимала руки, подчёркивая драматичные эпизоды арии, она пела всем лицом, всем телом, и это производило очень глубокое впечатление. Она выбрала очень подходящую позицию: на самом верху конструкций, где она возвышалась над нами всеми и изливала своё презрение.

Конечно же, никого это не остановило, и девочки уже рванули за ней. Но я заметила, что произошло до секунду до того, как её настигли. Не прекращая петь, Сирена опустила голову, прожигая взглядом приближающихся уголовниц, и… ухмыльнулась? Что-то очень странное скривило её лицо. Я была внизу, я видела, как Сирену били и как её сбросили вниз с построек и как деревянные перегородки рухнули на неё. Она меня напугала. Это не была пугающая улыбка безумца. Это была улыбка совершенно адекватного человека, который всё понимает, всё осознаёт и всё видит. Я думала, она сбросит их, а не они её, я думала, вот оно, настал час истины, и теперь мы все увидим её, увидим кровожадную убийцу, увидим симулятора. Мы увидели симулятора. Но мы не увидели убийцу. Она была загнана в угол, и там с каким-то злобным наслаждением встретила агрессию, направленную против неё, даже не попытавшись дать ответ. Зачем? Я этого не понимала. Может быть, она хотела, чтобы её убили, может быть, это была лишь маленькая ступень в лестнице её далеко идущего плана.

Но на этот раз она всё же попала в реанимацию.