Про Ньютона

— Ковырялкин, к доске, — сурово молвила училка по физике, обозрев класс и остановив свой взгляд на последней парте. На лице молодой учительницы восседали кокетливые очки в тонкой оправе, за которыми прятались большие серые глаза в обрамлении пушистых ресниц.

— А почему я, Марь Сергевна? — затянул веснушчатый толстяк с задней парты.

— Ковырялкин, мне два раза повторить? — пенсне на носике училки раскалилось.

Толстяк медленно поднялся, не спеша прошел к доске, повернулся лицом к классу, который замер в ожидании очередного представления.

— Ну, — училка сняла очки. — Расскажи нам о законе Всемирного тяготения.

Ковырялкин хмыкнул.

— А чего рассказывать? Гулял Ньютон по саду, пялился на деревья. Упало яблоко, и его осенило — на земле, оказывается, есть сила тяжести.

Школьники захихикали. Представление начиналось.

— Говорят, — продолжал невозмутимо Ковырялкин, — это было божественное откровение, ну, типа, озарило Ньютона. Даже яблоко, которое упало, он забыл съесть. Вот чудак! Сразу побежал свои формулы рисовать, вместо того, чтоб от души позавтракать.

Класс взорвался хохотом.

Училка хлопнула ладошкой по столу. Смех стих.

— Ковырялкин, мне надо поговорить с твоими родителями, — обратилась она к толстяку. — Ты все время надо мной издеваешься.

Э-э, — протянул мальчуган. — Мама в командировке, а с отцом вы вчера встречались.

— Когда? — изумилась училка.

— Он сантехником в ЖКО работает, — невозмутимо пояснил Ковырялкин. — Вчера канализацию у вас чистил. Целый час дома в ванне отмокал после этого. Ньютона вашего ругал такими словами, что передать не могу. В общем, зря он выдумал этот закон тяготения.

Училка после этих слов слегка покраснела.

— Я настаиваю, — требовательно сказала она, — пусть твой отец заглянет ко мне после уроков, завтра.

— У вас опять что-то засорилось, Марь Сергевна?

Взрыв хохота потряс стены класса.

— В учительскую пусть приходит, — запищала раскрасневшаяся учительница. — К директору пойдем. А сейчас, марш на место. Даже оценку тебе не ставлю.

Ковырялкин понуро зашагал к своей парте и тихо сказал:

— Прав был Гегель. Мир загубят три яблока. Ньютона, Адама, … и какого-то Париса.