День девятый и десятый.

В последние два дня я думал о том, что в последнее время, я сделался жутким социофобом: я стал замкнут в себе и почти ни с кем не общался близко, кроме Саймона; от прежнего меня-экставерта уже ничего не осталось. Хотя еще год назад, вроде, все было нормально. Раньше я был очень общительным человеком, но сейчас, когда все изменилось, во мне что-то щелкнуло и заставило измениться. Вот ведь интересно: всего девять дней назад мне сказали, что я скоро умру. Забавно. Раньше я мечтал о том, чтобы изменить свою однообразную и скучную жизнь, и уже после того, как мне сказали, что жить мне осталось недолго, я изменился. Все всегда приходит слишком в поздно, в последний момент.

Кстати, очень интересно, как быстро распростроняются слухи или новости. Мои коллеги обычно не звонят и не пишут мне, но относительно недавно, они позвонили мне и спросили, как я, здоров ли я. А все потому что кто-то пустил слух, что я заболел какой-то очень серьезной болезнью. А тот, кто распустил слух, почти прав… Только у меня черт-знает-какая-генетическая-болезнь.

Правда, после дней отдыха, я все-таки заявился на работу. И все сразу стали делать вид, что правда беспокоились за меня. Вот лицемеры. Они спрашивали, что со мной, но я, к своему удивлению, ответил, что все в порядке. Даже босс пришел и расспросил меня, я сказал, что болел. И вот снова я работаю, все как обычно, не считая того, что я болен. Все по-старому: серо и скучно, снова я офисный мертвец.

После работы, по пути домой, решив немного выпить, я зашел в какой-то бар, который находился недалеко от моей работы. Там-то я и встретил свою старую подругу — Сару.

Мы сразу узнали друг друга. Я увидел тощую и бледную девушку с темными, как смола, волосами до плец. Одета она была в белую рубашку, клетчатую юбку и черные ботинки.

Узнав в этой бледной девушке старую подругу, я окликнул ей. Она обернулась и в начале слегка испугалась, но уже через пару минут, мы уселись за один столик и начали разговор, как-будто не прошло десяти и лет без общения.

Пару слов о Саре. Сара была очень интересной (хоть и скромной) личностью. Она была художницей, да и вообще человеком с творческой душой. Она была чем-то похожа на Саймона. Может быть своеобразной харизмой (что для такого человека, как Сара, редкость). Хотя весь парадокс заключается в том, что Сара и Саймон недолюбливали друг друга (они даже общались некоторое время, я их познакомил). Но в целом эти два человека были противоложностями друг другу, Сара была другая.

Если Саймон не был серым пятном, иначе говоря, у нег был своеобразный стиль мышления, поведения; он выделялся из толпы; он ярко выражал свою независимость, то моя подруга — наоборот. Она была тихой, серой мышкой, которая, при том что, была и творческим, необычным человеком — она скрывала это.

Она относилась к типу людей, которые не любят внимания к себе. Они боятся чужих взглядов; боятся, что их будут осуждать. Мне их жаль, они многое теряют. Они не смогут совершать безбашенные поступки и радоваться жизни, боясь этих колких, пропитанных ядом осуждения, взглядом. Итак, она была стеснительным человеком и тихоней.

— Как там Саймон жив еще? — слегка хитро улыбнувшись, спросила Сара.

— Да, жив. И поживает прекрасно, даже завидно, — пожал плечами я.

— Жаль, — ответила она.

После часа разговоров о том, как она, как я, что нового, мы разошлись. Предварительно взяв друг у друга номера телефонов, для общения.

***

Следующий день явно готовил мне какой-то сюрприз. День прошел, на удивление, хорошо. Была хорошая погода, удача, преследовавшая меня весь день. Я провел весь день, ожидая подвоха. Но я ошибся.

В этот же день мне было хорошо, но и вроде паршиво. Мне было плохо, как никогда. Я был словно зомби, вылезший из могилы и идущий на работу… А так настроение было хорошее.

По пути на работу, как всегда, я размышлял.

Вчера, общаясь с Сарой, понаблюдав за ней немного, я кое-что понял. Она держалась со мной немного отчужденно, но под конец нашей встречи, расслабилась.

Доверие — очень хрупкая вещь; со временем она может либо укрепиться, либо сломаться. Причина в том, что мы перестали общаться с Сарой несколько лет назад, проста: она перестала мне доверять — мы крупно поссорились из-за Саймона. Ну, знаете, когда твои друзья между собой враждуют, а ты разрываешься между ними? Не знаешь, что делать и как все исправить...

Тут-то мне и позвонил Саймон с предложением прогуляться. Я, как обычно, согласился. И уже через полчаса я стоял на набережной и ждал моего друга. Время было 6:40 p.m.

— Вечер добрый, — он кивнул мне .

— Да, добрый, — ответил я.

Мы шли и разговаривали. Саймон рассказывал мне о своих ночных вылазках и рисовании графити. А я ему о том, как встретился с Сарой. Все шло хорошо, но тут дело коснулось так ненавистного Саймоном общества.

— А тебя бесят люди, которые вечно держат в руках их смартфоны и уже почти забывшие о живом общении? Они люди зависимые от техники и прочей херни. Они засматриваются на рекламные плакаты (реклама портит нас, заставляет покупать хрень, не нужную нам.), им не интересно ничего, кроме моды, сенсаций, знаменитостей и свотх бед. Они — мертвецы, они не выживут без нужных им атрибутов электроники, они загнутся без них. они слушают то, что модно сейчас, только потому, что им диктует оно, общество.

Общество — тупое стадо, идущее за друг другом, потому что они по отдельности ничто.

если эту кучу разогнать, ты найдешь людей, которым нужна поддержка или просто потому, что никто не подскажет им, как одеть, что модно. Или никто не будет поддакивать им или осуждать.

Вот чего они боятся, осуждения...

А вот люди, которые уже изменились, поняли свои ошибки — отбросы, для этих мертвецов. потому что они единственные люди, которые делают, что хотят. У них свой неповторимый стиль мышления, поведения.

они не зависят от чужого мнения, им плевать на эти жуткие, полные яда осуждения, взгляды.

они по-настоящему живут, они — свободны.

Люди живущие скучной жизнью без приключений, не жили вообще. Но есть те, кто борется и я их уважаю.

— Но я к сожалению человек, поэтому грешен...

— Грешен? Мы все люди, все мы родились такими, нас не изменишь. Будь мы иными, это было бы не нормально. Ведь всегда есть всегда есть противоборствующие стороны: анархисты и капиталисты, гомофобы и гомосексуалы, женщины и мужчины, боль и наслаждение, страх и смелость, феминизм и маскулизм. Или если есть что-то доброе, то будет и злое.