День второй. Прошлое.

Я стоял перед домом, не в силах что-либо сказать. Только сейчас (на краю смерти), я заметил, как красив передо мной пейзаж. Капал дождь, но с такой легкостью… Обычное темное ночное небо сегодня было осыпано сияющими звездами. Контуры деревьев освещала луна и они красиво и четко вырисовывались перед моими глазами.

В тот момент мир казался таким прекрасным. И на пару мгновений я ощутил было счастье… Но через пару секунд я потерял счастье снова, и во мне лишь осталась пустота..

***

Снова чертово утро, опять на работу… А, нет, черт, сегодня же выходной. Вот уже облегчение. Дотянувшись до будильника и выключив его, я встал с кровати и побрел к своему столу.

Пришло время для того, чтобы уделить хоть немного времени на свое хобби — писательство.

Едва ли я мог себя назвать профессиональным писателем, но писал я, по мнению друзей (уже бывших друзей), довольно таки неплохо. Однажды я даже прочитал отрывок Саймону. Он сказал мне, что это по-лучше, чем то дерьмо, что пишут сейчас, но до Брэдбери мне далеко. И это был своеобразный комплимент моим творческим способностям.

Фантазия — вот, что помогает мне писать. Например, я никогда не пишу о том, что чуждо мне; о любви — эти сопливые романы достали уже. Хотя, с помощью фантазии мы можем представлять себе что-либо и это увидишь только ты. Без неё не было бы многих вещей, таких как искусство или музыка, или же книги! Фантазия — как стиль мышления, с ней писатель творит свои текстовые картины.

Хотя, возможно свои последние дни я проведу в своем скромном жилище, занимаясь писательством.

К слову о писательстве, писатель и есть художник! Он воплощает свою задумку с помощью слов, он рисует словами. До нас доходит мысль, когда мы читаем и видим образы в голове.

Когда-то я с жадностью читал Керуака, представлял своих героев и это было словно кино, которое вижу только я. Это были золотые дни!...

Легкое чувство ностальгии испарилось и осталась пустота. Я так и сидел перед печатной машинкой, смотря отсутствующим взглядом за неё. Вчерашний день навсегда изменил мою жизнь. Хотя наверное странно было бы, если не изменил; мне вчера сказали, что я скоро умру.

Я снова медленно катился в пучину бездны… Я чувствовал, себя разбитым, но при этом, боли не было. Просто хотелось напиться.

Спустя пару секунд, я вспомнил. Я должен встретиться с Саймоном, черт тебя подери.

Быстро одевшись в свои любимые серые, когда-то бывшие белыми, джинсы, черную футболку с пятном в области груди (никак не постираю её, хотя я же скоро умру, какая разница, умереть чистым или грязным), потертые кеды такого же цвета и тоже черный, почти потерявший яркость этого цвета от многочисленных стирок, плащ.

Решив заскочить в ванную, я заглянул в зеркало и ужаснулся. Передо мной, в зеркале, был словно не я. Я смотрю на себя в зеркале; медленно разглядываю себя в отражение и вглядываюсь в эти мутные зелено-голубые глаза, в которых читается пустота; русые волосы были растрепанны и начесаны, мне даже показалось, что они короче, чем раньше; борода отросла. Куча морщин (эх, старею), мешки под глазами. А кожа была бледна, как снег. Хотя, чего тут, я вон болен хрен знает какой болезнью, а тут такой вид...

Я был похож на наркомана; а ведь и был в какой-то мере. Два года назад, я, как уже говорил, жил в кайф. Во всех смыслах; частенько развлекался с героином и прочей наркотой. Я нарушал про три заповеди в день, мне хотелось покорить весь мир, жить только ради удовольствия! Было время. Тогда я и не предполагал, как сильно это повлияет на мою дальнейшую жизнь. Ведь у всего есть такая дурная привычка — изменяться. Не люблю перемены, я человек-прошлое. Как ни крути, а я живу лишь прошлым.

Тогда я не знал, чем обойдется мне моя свобода и крутая жизнь. Но сейчас… Мне уже плевать, ничего не изменишь. Но...

Внезапно я ощутил острый прилив ярости. Со всей дури хлопнув дверью и закрыв её, я быстрым шагом спустился по лестнице.

На улице ощущение злости не исчезло, но стихло. Что со мной, твою мать? Какого хера я творю?

Уже после того, как я хлопнул дверью, которая была входом в здание, где находилась моя квартира, я понял, что что-то не так.

Вдруг я почувствовал вибрацию в кармане, звонил Саймон. Затем я бегло взглянул на часы. Черт, я опаздываю на 15 минут!

— Хэй, чувак! Ты где там? Я тут хотел с одним человеком познакомить, а ты опаздываешь. Нехорошо, — цокнул языком Саймон.

— Сам знаю, что нехорошо, придурок, — не заметив, что говорю это вслух, закатил глаза я.

— Эй! По… — не дав договорить ему, я сбросил.

Быстрым шагом я попытался дойти до кафе. И как назло послышался гром, скоро будет дождь...

… И тут начался ливень. Дождь капал с моих волос, на моем плаще уже были куча капель, но меня это не волновало.

По пути к кафе, я вспоминал, как познакомился с Саймоном. Если мне не изменяет моя память, то это было 20 лет назад.

Он спас меня; меня чуть не сбила машина. После этого мы выпили в ближайшем пабе и разговорились. Мой друг говорил о жизни, о смерти — философствовал. А я слушал и запоминал.

Я многим благодарен ему; благодаря ему мое мировоззрение изменилось. Нам тогда еще было по двадцать лет, мы планировали многое сделать. По правде говоря, он напомнил мне чем-то **Тайлера из бойцовского клуба. А если присмотреться к обоим — они чем-то похожи. Саймон и Тайлер — оба такие неповторимые, независимые, харизматичные. У обоих свое нестандартное мировоззрение и своя философия...

Сам того не заметив, я дошел до нужного кафе. Оно называлось ***"Freedom". Хех, какое символичное, ироничное название.

И, кстати, кажется дождь кончился.

Зайдя в дорогое на вид кафе, оглянувшись я увидел моего друга и уже было собирался идти по направлению к столику, где он сидел, но тут я увидел, что он не один. Рядом с ним сидела девушка. Саймон кивнул её в мою сторону и она повернулась. Это оказалась бывшая — Мерси Шеферд.

Мы с Мерси познакомились по чистой случайности — она пролила на меня джин с тоником, а я на неё пиво. Это было на "пьяной вечеринке". Для начала поясню, "пьяная вечеринка" — это вечеринка, которая проводится каждый вечер пятницы; у нас в школе сложилась такая традиция. И она всегда проходила в разных местах, либо у кого-нибудь дома, либо в каком-нибудь заброшенном доме.

Правда в 1990 такие вечеринки прекратились, почему — не знаю. Жаль, они были такие веселые.

Но до этого, в 1988 году, я активно посещал такие вечеринки и встречал там много единомышленников. И в этом же году я и встретил Мерси. Встречаться мы начали через неделю после нашей первой встречи; переспали уже через две недели. А расстались в 1989 году, когда я на выпускном начал заигрывать с другой девушкой. А потом смотался с ней и друзьями в ближайший паб.

Но я не думаю, что Мерси после стольких лет будет мстить мне за измену.

Кстати, о её внешности. Мерс была высокой и очень привлекательной для своих лет (правда я старше её на 3 года); её не очень длинные светлые волосы были убраны в хвост. А надет на ней был деловой костюм и мне показалось, что она какая-нибудь секретарша из офисов на Леонард-стрит.

Саймон был не менее безупречен (как обычно): темные растрепанные волосы, которые делали его еще привлекательнее и среди которых где-то было видно светлые волоски (он обожал перекрашиваться в разные цвета, поэтому нередко можно было заметить, что волосы у него разного цвета), на глазах были темные очки "авиаторы" с отражающей поверхностью.

Я подошел к их столику и сел рядом с моим другом.

— Что-то долго ты, — просто сказал он.

— Знаю, — просто ответил я.

Затем я перевел взгляд на ту, что сидела напротив меня. Она узнала меня (по глазам вижу) — это точно.

— Ладно, давай отбросим формальности. Что случилось? — спросил он меня, при этом смотря на меня поверх своих очков.

Я забыл, что мой друг очень умен и наблюдателен.

— Что? Ничего не случилось, — специально непонимающе покачал головой я.

— Это долгая история, да? Я готов выслушать её, затаив дыхание, — слегка ухмыльнувшись, сказал Саймон.

— Я думаю… — Мерси что-то хотела сказать, но тут её прервали:

— Я не у тебя спрашиваю, а у него, — он одарил меня своим самым пронзительным взглядом.

Я вздохнул и попытался собраться с мыслями. Нелегко ведь рассказать о том, что мне остался чертов год. Черт, как же это трудно, сказать, что через год я умру.

Еще секунды три я смотрел на Саймона и еще через пару секунд сказал:

— Ну… Я болен и я протяну еще год, если не больше. Хотя, как говорят доктора: "может больше, может меньше".

Я был готов поклясться, что в кафе воцарилась тишина и все взгляды его обитателей принадлежали мне. Но через пару мгновений у меня в голове все помутнело и почернело...