Кровь и плоть

Надо жить! Надо! Надо найти отца! Где-то у матери хранятся письма от него. Надо найти способ забрать брата! Нельзя ему оставаться в том приюте. Надо что-то делать. Сдаваться нельзя…

С глухим стоном упираюсь лбом в холодное стекло, вслушиваясь в мерный стук колёс поезда. Так бы ехать и ехать, ни о чём не думая, не беспокоясь. Без многочисленных давящих «надо». По сути, я никому ничего не должна, тем более этому ребёнку — сводному брату.

— Брат, — произношу вслух, повторяю несколько раз. Слово непривычно режет слух и не хочет перекатываться на языке.

Нас у матери было двое. Родители рано развелись, надеясь наладить новую жизнь, в которую мы с сестрой никак не вписывались. О нас как будто позабыли. Нет, мы не голодали, всегда были одеты и обуты, хотя вещи покупались в комиссионках, хорошо учились, помогали матери по дому. Но нас никто не воспитывал, не следил: какие книжки мы читаем, какую музыку слушаем, в какие кружки ходим, в каких мальчиков влюбляемся. Сыты, здоровы — родительский долг выполнен. Отец помогал первое время, а потом у него появилась новая семья — банальная история. Таких миллионы. Сейчас, оглядываясь назад, понимаю: не мне его судить. Он сумел приспособиться, мать — нет.

Она ещё дважды выходила замуж, но мужчины быстро покидали её. Мать любила жить эффектно — это был её главный козырь. Даже начиная спиваться, она артистично закатывала глаза: « Имею право! Я свободная, интеллигентная женщина!» Потом до утра копалась в книгах, перебирала старые снимки, кутаясь в облезлые от времени меха, и бормотала под нос отрывки из «Илиады». Даже на похороны дочери она заявилась в белом обтягивающем платье. На все косые взгляды невозмутимо парировала: « В Японии этот цвет — траурный!» Поняла ли она в тот день, что части её крови и плоти не стало? Вряд ли.

Известие о её смерти не вызвало во мне ожидаемой грусти. Ни капли слезинки. За последние шесть лет ни одного звонка: новый кавалер, очередная тяга к иллюзорному счастью и …ребёнок! В пятьдесят три года?! Ах, мама, мама! Уж куда эффектней?!

Пьяный водитель оборвал череду твоих театральных выходок. Но этот раз тебе не слышать выкриков на «бис». А у меня целый неподъёмный чемодан обязанностей, набитый безапелляционными «надо». Возможно, удастся подарить этому ребёнку нормальное детство, где тебя любят, обнимают, читают сказки на ночь.

Нельзя оставлять его в приюте, надо найти способ оформить опекунство на себя. Надо найти отца — он юрист. Надо, надо, надо…

Всматриваюсь в быстро темнеющее небо за окном, от ритмичного покачивания клонит в сон. Сколько всего было и сколько всего ещё будет? Жизнь только начинается.