Глава первая

Ярина исцарапала ноги, пока бежала сквозь густые заросли, лес не желал пускать непрошеную гостью, не желал укрыть от посторонних, враждебных, глаз. Остановиться в деревне было ошибкой, но она так устала, что понадеялась — за звонкую монету пустят переночевать и не станут задавать вопросов, ведь раньше беда обходила стороной. Но наверняка духи, награждающие человека удачей, посчитали, что на ее век достаточно, теперь кобылка и нехитрый скарб стали поживой для селян. На диво агрессивных и самоуверенных, будто они знали ее. Знали и считали врагом. Иначе объяснить промах не получалось — рассчитывалась она мелкими деньгами, не давая подумать, что в ее худом кошеле есть чем поживиться. Марька, ее старая добрая лошадь, была в летах: на такой не пахать или по дорогам разъезжать — только на живодерню. Тем более она наврала про семью, якобы ждущую в Приречье, старясь внушить, что ее будут искать. Так почему они попытались загнать ее, словно дикого зверя? Ведь не надругаться хотели — убить.

Нога зацепилась за корягу, и Ярина покатилась вниз, пуговицы с кожуха тренькнули, отлетая, тяжелое некрашеное полотно рубахи жалобно затрещало. Или это были ее несчастные кости? Но этот расклятущий овраг, чуть не угробив, спас ей жизнь — голоса теперь раздавались далеко слева, постепенно стихая. То ли правда удалось сбить преследователей, хотя она ломилась напролом, как медведь с болячкой в ухе, то ли селяне просто не желали приближаться к лощине.

В любое другое время она и сама бы к ней близко не подошла, стоило открыть глаза, чтобы в этом убедиться — лес кончился внезапно, будто не желая касаться оскверненной прогалины, а под изрезанными колючками пальцами скрипела черная выжженная земля, не рыхлая — плотная, словно тысячи коней топтали. Не нужно иметь магическое чутье, чтобы понять — место дурное, от таких держатся подальше не только безлунными ночами, но и при ярком солнце. Ноги не держали, все время подгибаясь, но Ярина заставила себя подняться, кое-как вытирая рукавом разорванной рубахи кровь с лица.

Солнце медленно, неохотно тянулось к горизонту, угрожая скрыться за верхушками вековых сосен, оставив ее справляться с тем, что должно, просто обязано было вылезти из оврага в темноте. Оглядевшись, она тихо охнула — встать показалось теперь плевым делом, по сравнению с тем, чтобы забраться наверх и вновь очутиться во враждебно настроенном лесу. Но уж лучше переночевать по соседству с упырями, чем украсить сук какой-нибудь осины возле деревни.

И Ярина принялась карабкаться, то и дело спотыкаясь, вновь скатываясь на дно оврага — но упорства ей было не занимать, поэтому прежде чем соседом в ее вынужденном убежище стал сумрак, она выбралась наверх и, не оглядываясь, кинулась в чащу, чтобы оказаться насколько можно дальше от проклятого места.

За спиной медленно начинали клубиться тени, от которых веяло могильным холодом, и оставалось лишь не замирать от страха, хотя хотелось упасть лицом в землю, но девушка точно знала — после этого она уже не встанет. Или встанет и присоединится к развеселой компании упырей. Нет, чего-то похуже.

Тени были все ближе — она чувствовала: они примериваются перед прыжком, оценивают остатки сил жертвы. Бродящие так не могли, их не интересовали человеческие эмоции, они просто хотели есть.

Укрыться было негде, в груди горело от сбившегося дыхания, но Ярина собиралась бежать, пока не упадет замертво. Жаль, чересседельная сумка с ножом осталась на Марьке, против чудовищ из сумерек ей не хватило бы сил выстоять даже с легендарным мечом из солнечного камня, но оборвать свою жизнь быстро, не дать тварям поживиться страхом и болью, чтобы напитаться силой — решимости хватило бы.

Безрадостные мысли всполохами мелькали в сознании, пока она из последних сил бежала и мечтала о реке, которая никак не могла появиться в чащобе, а жаль, ведь порождения оврага, как и все ночные твари, не сумели бы перебраться через проточную воду.

Спасение пришло внезапно — лес расступился, оголяя застывшую за высоким частоколом избу: темную, мертвую. Но Ярину не испугать было тишиной или нежитью, она и селян бы сейчас не испугалась, лишь бы не оказаться во власти того, что ступало за ней по пятам.

— Помогите! Пожалуйста, откройте!

Истошный вопль, исполненный отчаяния, сорвался с губ и зазвенел в ночной тишине. Ворот не было, поэтому ничего не оставалось, как сбивать в руки в кровь, молотя по частоколу.

— Пожалуйста!

Ярина не замечала катящихся по лицу слез: десятки раз она представляла свою смерть и воображала, что сумеет встретить Проводницу достойно, уйти без лишних жалоб, но сейчас за спиной стояла не белокосая дева смерти, готовая увести по темной дороге, но то, что полностью изменит, уничтожит безвозвратно, и с этим нельзя было смириться.

За слезами и мольбами девушка не заметила, что лес ожил, наполняясь звуками. Внезапно частокол под ладонями исчез, чтобы появиться вновь, но уже за ее спиной, когда она, обессилевшая, рухнула на землю. Неведомые хозяева избушки решили проявить милость и откликнулись на зов, только Ярина не успела этого понять — впервые в жизни она потеряла сознание от пережитого страха.