Глава 5

Глава 5

На селение уже наступала ночь, окутывая в свои объятия частокол, дома узкие немногочисленные улочки. Но сегодня, в этом поселке, будут гулять до утра. К ним, вместе с караваном, пришёл балаган. И если караван почти весь, давно отдыхал, разместившись по всему селению на постой у гостеприимных хозяев, конечно за умеренную плату, кроме конечно охраны каравана, стерегшей груз, то центре поселка, вовсю гулял народ. Шуты жонглировали шарами булавами, и веселили народ, акробаты изгибались змеями на тумбах, делая попутно головокружительные пируэты с умопомрачительными прыжками. Один балаганщик показывал трюки с огнем, глотая его, изрыгая под визг восторженной толпы, жаркие струи пышущие жаром. Еще один показывал разные фокусы и глотал шпагу. Еще один метал специальные ножи с закрытыми глазами, пытаясь не попасть в ассистентку, стоявшую у специального деревянного щита.

Но больше всего людей занимала и веселила собачонка, издевавшаяся над балаганщиком. Народ гудел, смеялся и веселился, бросая кто монеты, кто снедь, от чего циркачи не отказывались. Не так уж часто к ним забредали бродячие артисты. А многие из селян работающих на полях этой осенью немного разбогатели. Их повелитель, лорд Ворлгрен, славился своей мягкостью и добротой к своим подвластным, в отличие от других, но как ни странно это никак не сказывалось на его состоянии. Вопреки предсказаниям знати и друзей он не становился беднее, что вызывало зависть у соседей.

Каре сегодня не слишком везло. За этот день она заработала только золотой и пару серебряников. Мужчины были слишком пьяны для любовных утех, либо веселились на площади, здраво думая, что балаган приезжающий раз в году, намного важнее, чем услада женщины, которую в случае всегда можно было найти. И такая позиция мужчин ее бесила. Она была чуть выше среднего роста с широкими бедрами и большим бюстом, скрытым корсетом, которому завидовали многие женщины селения. Ее черные глаза, такие же черные, как и ее волосы, со скрытой надеждой взирали на толпу. Вдруг ей подмигнула одна из хорошо одетых женщин, старше ее на несколько лет, но все же не плохо выглядевшей. Жена мельника, она всегда имела деньги, и время от времени пользовалась услугами Кары.

Черноволосая кисло улыбнулась, чувствуя, что сегодня не имеет желания заниматься любовью с этой зазнайкой, но если никого не подцепит, то деньги из женской ручки тоже не плохие. Тем более, во имя Африды, богини любви, жена мельника была искушенной любовницей и всегда знала, как доставить другой женщине удовольствие, но мужчина… Это иное. Задумчиво мечтая, Кара обводила взглядом толпу. И вдруг замерла. По краю площади шел одиноко путник. Она давно научилась их определять. При свете костров, она отметила дорожную пыль на сапогах и одежде.

Незнакомец был очень высоким как по здешним меркам, а его черты и длинные рыжие волосы, спадавшие на плечи, выдавали в нем северянина. Одного из гордых и свирепых воинов, что живут на землях Нордена, северные берега которого изрезаны фиордами. Могучие мужчины, хорошие любовники и любят выпить. Но что-то ей подсказывало, что этот не похож на своих сородичей. Кара мечтательно улыбнулась глядя на северянина. Даже большой меч на боку у бедра ее не испугал. Она любовалась его твердой уверенно походкой. Вдохнув поглубже, и поправив свои большие груди, девушка манящей походной направилась к нему.

Торн Хольд был уставшим с дороги, но довольным, что его план сработал. Вся компания, что помогала ему выкрасть камень, мертва. В том числе и воришка Вирен.

"— Такой преданный своему господину!" Посмеялся сакс про себя, выходя на сельскую площадь. Здешние селение его вообще удивило. В отличие от многих других, что ему доводилось видеть, здесь дома даже самых бедных крестьян были из сруба, что свидетельствовало об их достатке. Но одну из причин этого он очень быстро понял. Множество повозок с охраной, гуляющая толпа, которую он принял за празднество, на самом деле радовались и просто глазели на балаган, пришедший в селение вместе с караваном.

Значит, через селение пролегает караванная тропа. Спасаясь от ночного холода, он закутался в шерстяной плащ, держа одну руку на дорожной сумке. Когда появился из темноты в свете костров, на него даже не обратили внимания. Балаганщики полностью завладели умами и вниманием людей. А те даже не переживали о том, что утром опять нужно будет рано вставать. И вдруг он заметил не слишком высокую женщину, чье разгоряченное молодое тело, от ночных игрищ, скрывали не слишком теплые одежды, дававшие возможность любоваться ее формами. Ее черные волосы, ореолом окружавшие голову, сливались с ночной тьмой, делая похожей ее на призрака. Душа человека, которого заблудилась по дороге в Айсенгард. И она шла прямиком к нему.

По ее движениям не сложно было догадаться о ее намерениях. Женщина остановилась перед ним, загородив дорогу и заговорила.

— Позвольте спросить, что делает в нашем бедном селении, такой видный мужчина и воин?

В ее голосе слышался дивный западный, слегка уловимый акцент, придававший словам мягкий интимный привкус, будораживший слух и незаметно уводивший реальность.

— Я наемник. Решил поискать красивую и свободную женщину, которая бы приютила на ночь уставшего с дороги путника!

— Тебе повезло, наемник. Я красивая и свободная.

Она манящим движением провела пальцами по его стальной кольчуге, скрывавшей сильное и неутомимое тело.

— Идем ко мне! — она повернулась и пошла мимо толпы, соблазнительно виляя бедрами, от чего длинные юбки стали колыхаться, словно балдахин над кроватью в шторм.

Недолго раздумывая Торн пошёл за ней довольный, что одним махом нашёл и ночлег и женщину на ночь. Сегодня ему явно улыбнулся ледяной Имир или кровавый двуликий Дабх.

Кара вся покрытая капельками пота, устало опустилась на грудь саксу, полузакрыв глаза. Давно она не получала такого удовольствия от близости с мужчиной. Этот светловолосый гигант, постарался на славу. В ее поле зрения, попала рукоять большого меча, прислоненного к стене рядом с кроватью. А на широкой скамье лежала дорожная сумка, и из нее слегка выглядывал краешек большого красного кристалла. Она едва не воскликнула от изумления. А сакс так и не почувствовал изменения в ее дыхании.

"— Так вот почему, он так бережно, с этой сумкой обходился!" — подумала женщина и в этот момент, Беил — бог воров, впустил в ее сердце, тонкую нить своей сущности.

— Хочешь вина? — спросила Кара, призывно улыбаясь изнеможённому мужчине.

— Ты, что женщина, хочешь меня споить? — шутливо отозвался сакс, глядя как она медленно слазит с него и чарующей, возбуждающей походкой идет к столу, обнажённая, при свете масляной лампы. Задержавшись, она возвращается к нему и, протягивая глиняную чашу, жеманным голосом отвечает:

— Это кто кого еще споить хочет?! Я, между прочим, выпила больше тебя, клянусь Деркетто!

Вид обнажённых женских грудей, усеянного густой растительностью треугольника, в низу живота, вновь возбудил его:

— Иди сюда, жрица любви. Давай сольемся в потоке реки наслаждения, почитательница богини любви и смерти.

Женщина слегка подняла бровь и, оказавшись рядом, протянула ему кружку.

Он немного отпил, глядя на ее возбуждающее, красивое тело, и не успел поставить чашу на пол как свалился на кровать, в объятиях сна, наведенного предательским зельем.

Кара еще какое-то мгновение напряженно смотрела на громадного северянина, беспомощно раскинувшегося на кровати. По обнаженному могучего телу, которого, двигались тени, отбрасываемые лампой.

— Да сохранит меня Деркетто! — прошептала женщина, боязливо подняла чашу с пола и поставила на конец скамьи. Ее алчный, уже нескрываемый взгляд, опять устремился на камень. Дрожащими руками она аккуратно, с нежностью, извлекла камень на свет, вожделенно разглядывая его не ограненную поверхность, оттенявшую кроваво-красными нутром.

— Чудо! Он прекрасен, — словно в трансе шептала Кара, и вдруг встрепенулась. Мужчина хоть и спал под действием зелья, но страх, что он проснется, был слишком велик.

Дрожащей от страха рукой, она извлекла из ножен с широким лезвием нож и занесла над спавшим. Но словно какая-то сила удерживала ее от удара. Страх, или еще, что.

Она стояла нагая, держа в одной руке камень, а в другой нож, борясь с самой собой. Видимо богиня любви, не вложила в ее сердце достаточно силы и жестокости, чтоб ударить и теперь женщина боролась сама с собой, чтоб ударить. Ее пальцы безвольно разжались, и нож упал вниз, тренькнув, вонзившись в деревянный пол.

Кара, словно воровка, сгребла в охапку свои вещи и, сжимая в руке камень, кинулась к двери.

Кара словно испуганное животное, боязливо продвигалась между домами односельчан. Она с дрожью в душе, прижимала драгоценность к своей груди. Женщина замерла, выискивая в толпе танцующих и развлекающихся людей кого-то.

Но это было сложное дело, так как ночь стояла безлунная, а свет костров, недостаточно разгонял ночной мрак. И те люди, что были подальше от огня, почти сливались с темнотой и на фоне костров выглядели лишь темными силуэтами.

Наконец она встрепенулась, заметив нужного человека. Кара скользнула вдоль забора из прутьев, выйдя из темноты в свет костров. Ей пришлось подойти в плотную, так как из-за шума гуляющих людей, ее вряд ли услышали бы.

— Карнана! — тихо позвала она темноволосую женщину.

— Кара?! — немного удивленно отозвалась та, — я думала, ты все еще потрошишь того северянина. Неужели он оказался насколько хил?

— Тише, не кричи во имя Деркетто. Он был даже лучше чем я думала. Но я не о том. Идем, я кое-что покажу. К тебе.

— Зачем? У меня сейчас люди из каравана на постое. Зачем их будить. Показывай здесь. Или это настолько страшная тайна, что другим нельзя ее видеть. — Начала подтрунивать Карнана.

Глянув по сторонам и убедившись, что за ними никто не смотрит, Кара слегка приоткрыла платок и с удивленных уст подруги сорвался возглас удивления, растворившийся в всеобщем гаме. Кара не заметила, как скрытое темнотой лицо Карнаны посерело, а в глазах застыл испуг.

— Кара, идем отсюда. Нам нужно поговорить. Думаю у тебя проблемы.

Пришел черед Кары опешить от удивления и замешательства.

— Что?

Но Карнана схватила подругу за руку и бесцеремонно поволокла за собой. Она волокла не упирающуюся подругу к себе домой, который находился на краю деревни, почти у самой реки. Когда-то еще год назад, это было оживленное место. Она была замужем, за уже немолодым кузнецом. Но ее муж утонул зимой, и его кузница пришла в запустение. Туда и повела подругу Карнана. Она ловко разожгла печь, закрыв большие двери.

— Кара, знаешь ты, что у тебя за драгоценность в руках? — спросила она, усадив подругу напротив, а сама то и дело с опаской поглядывала на красный камень, размером с кулак ребенка.

— Очень дорогой камень! — просто ответила Кара, не понимая чего от нее добивается хозяйка кузницы.

— Ты где его взяла? Да будет тебе известно глупая, что в руках ты держишь самый опасный камень в мире! "Сердце бога". Он хранится, в храме богини ночи Немезиды. Вернее хранился! Я маленькой еще служила в храме и как-то по глупости своей забрела туда, где он был скрыт. Как живая осталась, не понимаю. После того меня удалили из храма. — Карнана замерла, чувствуя дрожь в теле от той силы, которая исходила от драгоценной реликвии.

— Ты знаешь, что моя мать знала колдовство! Кое-что от ее знаний получила и я. Но даже я не решусь взять его в руки. Он приносит только боль и несчастье. Продай или выбрось его ради Деркетто, которую ты так почитаешь.

— Карнана, ты накурилась веселящей травы? Это не может быть тот камень. Ведь его хранит демон...

— Демон тоже уязвим, и раз камень здесь… — у Карнаны мелькнула догадка, — кто-то решил использовать его силу. Кара, закопай его так глубоко, чтобы никто его не нашел. Я тебя умоляю, иначе не миновать беды. Если он будет гулять по миру, то попадет в руки того кто сможет им воспользоваться в своих целях. Обещай, что сейчас же пойдешь и избавишься от него! — настойчиво просила Карнана, сжимая обеими руками руку подруги.

Кара была немного обескуражена испуганным видом подруги. Она могла предложить, что та сама захочет завладеть ценностью, но сразу отбросила эту мысль. Уж очень хорошо Кара знала сельскую купчиху. Хоть та и имела некоторые способности, унаследованные от матери колдуньи, которую сожгли за ее пакости, но сама никогда не пробовала применять силу.

— Хорошо. Я сейчас же от него избавлюсь! — успокоила Кара подругу и, замотав камень в платок, молча ушла из кузни, оставив хозяйку в одиночестве

Караван уже был собран в дорогу, и ожидал только сигнала от хозяина. Здесь же пристроились балаганщики, в трех больших повозках, запряженными тяжелыми лошадьми, чьи тенты были пестро разрисованы. Большинство из циркачей уже спали, отдыхая от бурной и прибыльной ночи. Здесь же две черноволосые женщины попрощались.

— Прощай Карнана! Клянусь Деркетто, я тебя не забуду.

— Кара тебе обязательно уезжать? — с мольбой в голосе запротестовала женщина, смотревшая на подругу, сидевшую на лошади.

— Надо. И я тебе скажу по секрету… — В этот миг прозвучал сигнал каравану трогаться и Кара, сидевшая на лошади, мельком глянула на обоз, приклонилась к подруге:

— Карнана, я продала камень, теперь у меня есть деньги и меня ждет столица. Здесь для меня тесно!

Опешившая женщина смотрела вслед своей подруге, которая резво поставила лошадь на дыбы и понеслась вслед каравану, окруженному полусотней всадников, вооруженных луками, копьями и мечами.

Карнана со щемящим сердцем смотрела вслед удаляющейся верховой фигуре, исчезавшей за высоким частоколом, которым было обнесено селение

Он проснулся, когда на дворе был полдень. И это утро было не из легких. Голова болела и трещала, словно в ней работала целая бригада молотобойцев. Сакс поднялся, кое-как оделся и вышел наружу. Отсутствие хозяйки немного насторожило. Увидев на углу дома бочку полную воды, Хольд направился к ней. Ледяная вода освежила голову и напомнила, что наступала зима. Северянин вернулся в избу и вытерся сукном. Он увидел на столе кувшин с вином, большой кусок сыра, хлеба и с десяток яблок.

Завтрак хоть и оказался без мяса, но голод утолил, а значит, дорога будет не такой трудной...

Вдруг он заметил, что седельная сумка раскрыта. Отбросив кувшин с вином, сочно разлетевшийся ударившись о печь, он начал лихорадочно шарить в ней. Но камня не было!

Мелькнула первая догадка, что камень хозяйка украла. Пристегнув наскоро пояс с мечем и, набросив на плечи шерстяной плащ, Торн Хольд выбежал на улицу.

Ночь была холодной, даже иней лег на скудную зелень, ожидавшую начала зимы.

Но костер, горевший всю ночь, помогал путникам согреваться, поглубже закутываясь в теплые плащи.

Джинера сидела опершись спиной о дерево и дремала. Под самое утро сон одолел ее. Но она все так же крепко сжимала древко своего шакрана. Тепло костра мягко окутывало, а морозный воздух, легкими уколами, заставлял еще больше закутываться.

Ей снились мужчина и женщина, игравшие с ней. Их лица были незнакомы, но от них веяло теплом и любовью. Она помнила их богатые одежды расшитые золотом и серебром. А на груди у мужчины красовался дивный герб. Он казался Джинере мучительно знакомым.

А затем ей опять приснился грот, чью темноту резал тонкий луч света, падавший на древние руны, исковерканные временем. И легкий холодок, прошелся по ее душе. От чего она, вздрогнув, проснулась, широко распахнув глаза. Огонь все так же весело потрескивал, пожирая сухие ветки, словно живое голодное существо. Вокруг него были спящие, размытые предрассветными сумерками фигуры.

Но что-то внутри нее предупреждало об опасности. Джинера покрепче сжала рукоять из железного дерева, прислушиваясь к звукам мертвого зимнего леса. Но тишину лишь разрывало потрескивание костра да легкий шум ветерка.

Вдруг ее взгляд уловил легкое движение кустарника справа. Ее нервы были напряжены до предела. Ветки с листьями раздвинулись в стороны, и… показалось небольшое существо, чей короткий мех сиял серо-синими оттенками на бликах костра. Два больших глаза испугано и настороженно смотрели на нее. Острые необычайно подвижные ушки были плотно прижаты к макушке. У него была острая немного вытянутая мордочка, а маленький рот оскалился, показывая ряд мелких клыков. А маленькие лапки нервно сжимались и разжимались, вонзая коготки в землю. Остальная часть тела была скрыта в кустах, сквозь множество голых веток которых, было видно лишь серо-синее размытое тело.

Эта испуганная и одновременно разъяренная и испуганная маленькая мордочка, неизвестного зверя, ее развеселила, и на лице девушки засияла улыбка.

Оскал существа мгновенно изменилась. И Джинере показалось, что то, что сейчас отразилось на мордочке, было удивлением и замешательством.

То, что внезапно нахлынуло на нее, немного испугало ее. Словно мороз вонзил иглы в ее сознание, но одновременно и что-то теплое, ласковое остудило пыл холода. С ее уст исчезла улыбка, и существо это почувствовало. Но Джинера уже почти установила мысленный контакт с эти маленьким существом. Оно показалось ей разумным, хитрым и по-детски любопытным. Но в сознании этого существа, был легкий оттенок злости и ненависти. И это ее бесило. Однако Джинера продолжала все также любопытно рассматривать пришельца, успокаивая того мысленно. И оно лишь изредка оскаливалось, топчась на месте.

Из транса ее вывел тихий вкрадчивый голос старого мага.

— Джинера, не шевелись и не показывай своего испуга, иначе мы все погибнем. Постарайся не встревожить его, пока я вспомню заклинание против него.

— Зачем? — тихо отозвалась девушка, повернув слегка голову, не отрывая взгляда от насторожившегося существа, — не думаю, что оно опасно. Такой маленький и такой милый, смотри!

И Джинера осторожно протянула руку к существу, медленно, что бы не спугнуть.

Старый маг замер от страха, забыв обо всем на свете. Он с ужасом смотрел, как зверь настороженно с рычанием наблюдал за приближающейся рукой. Он слегка понюхал замершую руку, прищурив глаза и прижав ушки к голове, дал себя погладить. Во всем этом чувствовались настороженность и затаенный гнев, вот-вот готовые вырваться наружу.

Но к большому удивлению Атрея, существо даже чуть подалось вперед, наслаждаясь прикосновением девушки.

За ее спиной послышался шорох плаща и шелест примятой пожелтевшей травы и еловых лап. Джинера едва успела убрать в испуге руку, а существо, щелкнув пастью, прытко исчезло в кустах. И вновь ее ощущения исчезли.

— Джинера, ты хоть знаешь, что это был за зверь? — дрожащим голосом спросил старик, казалось еще больше поседевший, оглянувшись на спутников и убедившись, что те спят, он продолжили дальше вести начатую им речь:

— Это был Сурож. Магическое существо, полу демон. С виду он милый и добрый, но натура у него свирепая. Эти существа умеют в мгновении ока вырастать в объёме, и принимать любую форму. И тогда они становятся страшными свирепыми и жуткими хищниками. И до сих пор я не слышал, чтоб кто-либо сумел их вот так просто погладить. Обычно от неразумного человека не оставалось даже костей. Но ты истинная посланница Немезиды. Лишь сама богиня, могла вот так безнаказанно с сурожами играть!

— Злой? — недоуменно переспросила девушка, задумчиво глядя на освещенные, первыми лучами солнца голые ветви кустов, где только-что было существо.

— Да вот именно. Никому еще не удавалось их приручить. А уничтожить их еще сложнее. Против них почти нет заклинаний. А ты даже не прошла посвящение.

Есть легенда, что они были любимицами Немезиды и ее охраной, когда та гуляла по земле, в облике смертной женщины. Но однажды на нее напали. Кто их на нее натравил об этом неизвестно, хотя претендентов не много. Ни в одной легенде этого не говориться. С той поры они входили в доверие, а затем делали свое черное дело. Но когда Немезида удостоверилась, что они не изменяют своего поведения, на них наложила заклятие, и изгнала сюда. И это полностью их изменило, из разумных существ, они превратились животных. С тех пор на них охотились все и истребляли. И богиня ночи не сделала ничего, чтоб их спасти. Если по правде, я думал, что их давно уже всех истребили.

— Выходит, что нет...

— О чем вы там шепчетесь? — подал голос Ягрд, приподняв голову.

— Так увидели забавную зверушку. — Отмахнулась Джинера.

Пока старый маг готовил завтрак, взяв на себя такую обязанность, Джинера немного углубилась в лес, потренироваться со своими мечами.

Медленно ступая по земле, обходя голые деревья, она разогревала свои мышцы легкими движениями, как учил ее Атрей. Она хорошо помнила один из уроков своего старого наставника и опекуна, который учил ее, что перед каждой тренировкой полезно немного размять мышцы, дабы не получить ненужное растяжение.

"— Было бы обидно, когда потянул какую-нибудь мышцу во время тренировки".

И опять на глаза навернулись слезы. Он был единственным, кого она помнила, чью любовь и заботу знала. И каждый раз Джинера спрашивала себя, как великая и всесильная богиня, могла допустить его гибель. Руки, сжимавшие мечи, опустились и Джинера прижалась к стволу дерева, глядя на яркое солнце, чьи лучи не грели, а лишь дразнили чувством тепла. Пришло воспоминание дома, пещеры. Всегда теплой и уютной, укутанной полумраком, пускай даже немного задымленной. Сейчас там уже вовсю царствует зима, засыпав все снегом, и сковав льдом!

Прошло пол месяца, как она покинула пещеру, ставшую последним приютом ее опекуна. Но с этим в памяти вставали пять фигур в серых балахонах, лежавших на каменном полу пещеры. Сразу же ее переполнила ярость и она начала имитировать удары по деревьям. Ее мечи, словно молнии, чертили узоры в воздухе, вгрызаясь в податливые стволы, снося тонкие ветви и принимая на себя воображаемые удары противника. Некоторое время она носилась по узкой площадке, между деревьями взвинчивая темп, пока усталость не взяла свое и Джинера просто от избытка сил упала на колени в пожелтевшую, влажную траву. Холода разгоряченное тело уже не чувствовало. Непродолжительная имитация боя здорово разогрела. На коже выступил крупными каплями пот, а дыхание все никак не успокаивалось.

Боль потери улеглась вместе с яростью, и осталось лишь горечь и бессилие. Горечь от понимания, что ничего не вернуть и бессилие перед своим страхом. Страхом перед теми страшными существами, которых все называли охотниками за головами. Страхом перед неизвестным и покрытым мраком будущим. Ей придется всю жизнь скрываться от этих существ. Хоть она их и победила однажды, но понимала, что они с ней не дрались.

— Джинера, ты слишком много думаешь! — послышалось замечание за ее спиной.

Вздрогнув, онам мгновенно повернулась, и увидела Ягрда, стоявшего в паре метрах от нее, приветно улыбающегося и непринужденно держащего на плече свою секиру. Оба лезвия, которой весело сияли под холодными лучами солнца.

— Я, что уже размышляю вслух?

Это скорее был вопрос к самой себе.

— Да нет! — покачал головой киммериец, — меня многому обучали в храме. В том числе и понимать поведение других. Правда с некоторыми вышла осечка, даже дважды, да простит меня Немезида за это. Его взгляд вдруг сделался жестоким.

— Кто это?

— Тот, кого мы преследуем, сакс Торн Хольд. Тот, кому этим топором я отсеку голову от тела и привезу в храм.

— А стоит ли? — осторожно спросила Джинера, вспоминая свои чувства. И они были такими же. От этого он немного смягчился.

— Возможно, действительно не стоит. Но клянусь Немезидой и Перуном, что его голову срубит эта секира. Я сдержу свою клятву, даже если мне придется восстать из мертвых! — с этими словами он погладил секиру.

Джинера слегка присев, вонзила свои мечи в землю и подошла к храмовнику.

— Можно попробовать твою секиру?

— Держи, только не думаю что она тебе по плечу! — ответил Ягрд, протянув ей недлинную рукоять секиры.

— Ого! Она тяжелая. Как ты ею сражаешься? — спросила, когда пробовала сделать несколько взмахов.

— Стой, стой! Так ты и пяти минут не продержишься. С этим оружием нужно по-иному обращаться!

Ягрд встал у нее за спиной, и почти обняв ее, взялся за секиру, рядом с ее ладонями.

— Не отпускай, расслабься и почувствуй мои движения. Начнем с блока. Здесь просто подставляешь под удар торец, а затем просто обухом в лицо. — Сказав это, храмовник плавным движением приподнял верхний конец секиры, под удар невидимого противника, и плавным движением ткнул вперед, в голову воображаемого врага. Затем плавно сделал полу разворот, и девушке пришлось сделать тоже, занося оружие над головой и не останавливаясь, сделал такой же плавный удар сверху. Не останавливаясь, стараясь, чтоб его подопечная не сбилась с движения, крутанул восьмерку, и ударил снизу вверх, и вновь крутанув восьмерку с полразворота, вонзил секиру в толстый ствол дерева. От удара вниз осыпался иней с остатками жухлой листвы.

Джинера от неожиданного движения киммерийца не удержалась и провернулась к нему лицом, глядя глаза в глаза, устояв лишь благодаря тому, что была в кругу его рук все еще сжимавших секиру.

— Ты наносишь удары, используя силу и помогая себе инерцией движения секиры. Думаю с твоим шакраном, техника та же…

Слова его замерли, когда он столкнулся с ее взглядом. Он словно змея гипнотизировал Ягрда. Его руки разжались, оставив секиру торчать в стволе. Нежно обняв девушку, он почувствовал ее дрожь и нерешительно поцеловал ее.

Тут Джинера словно провалилась в глубокий колодец.

— Еще! — прошептала она, глубоко дыша. И снова киммериец впился в ее губы, уже более решительно. Они сплелись в объятиях и… Вдруг Ягрд выпустил ее из своих рук. В его взгляде был испуг. Его неловкое положение спас кряхтящий голос старика откуда-то из-за спины киммерийца.

— Молодые люди восхвалите великую Немезиду, за тот завтрак, который вас ждет. Выхватив свою секиру из ствола дерева, словно из песка, Ягрд бросился прочь, проламываясь сквозь заросли густого кустарника, сбивая на примерзшую землю иней.

Приподняв от удивления бровь, Атрей проводил его взглядом, слегка повернув голову. А Джинера, словно в трансе, повернулась и вынула из земли, вонзенные мечи. В ее душе бушевала буря. А разум захлестывали новые для нее чувства.

Тряхнув головой, словно избавляясь от наваждения, она решительно спрятала их в ножны за спиной, и повернулась к старику, на устах которого сияла странная снисходительная улыбка.

— Атрей, что это было. Почему мне так хорошо, и почему Ягрд так быстро исчез?

Старик сделал задумчивое лицо, все еще опираясь на свой посох.

— Что это? Не знаю. Может богиня любви и смерти Деркетто, зажгла в твоем сердце огонь страсти?! — лукаво посмотрел он на растерявшуюся девушку. — Если это первый поцелуй мужчины в твоей жизни, то может быть, коварная богиня таки тебя одарила чем-то. А, что касается Ягрда!

Атрей задумался, стоит ли ей говорить.

— Он воин храма. Посвятивший себя служению богине.

Сказав это, старый маг удалился, оставив ее одну.

Из сказанного Джинера не поняла ни чего. Арат, заменивший ей отца и мать, об обычаях храма ничего не рассказывал, ей. В сердцах, она взмахнула своим шакраном и тонкое деревце упало наземь, срубленное острым лезвием, а затем, положив себе на плече свое грозное оружие, Джинера пошла вслед за стариком.

На небольшой поляне, трое мужчин уже приступили к еде, когда там появилась девушка. Она хотела спросить у храмовника, но тот упорно отводил свой взгляд от нее.

Боковым зрением, Джинера заметила иронично-снисходительную улыбку старика, отправившего в рот кусок мяса, отрывая аккуратно пальцами. Тряхнув раздраженно головой, она опустилась на колени и, взяв предложенный кусок крылышка, стала так же аккуратно есть, лишь изредка поглядывая, как жадно поглощает мясо киммериец. Словно спешит, а уроженец поднебесной, меланхолично отрезал кусочки ножом не спеша, пережевывая, словно наслаждаясь всем этим процессом.

Закончив есть, Джинера уже по привычке обмотала большое лунообразное лезвие куском материи и, положив на плече, направилась вслед за попутчиками.

Четверо путников добрались до ворот города через час, как определил старый маг по странному деревянному устройству, извлеченному из сумки, и вместившемуся в ладони.

Когда они подошли к городу, то поняла что заблуждалась. На самом деле город стоял на другом берегу, а на этом небольшое селение, крепостной стеной с крепкими воротами.

— Атрей это, что? — удивилась Джинера, заходя в селение сквозь открытые ворота, — неужели здесь можно отбивать атаки врага?

— Нет Джинера. Это всего лишь порт.

Селение состояло из одно и двухэтажных каменных строений. По большей части, которые были домами и бараками, а у самой пристани стояли склады. Каменная пристань была небольшой, но заполненная людьми и животными, ожидавших своего часа переправы на другой берег широкой реки, в город. Здесь же стояла пара пузатых купеческих галер, видимо с юга, и пара рыбацких карак.

Четверо попутчиков протолкались к кромке пирса и глянули, что творится на другом берегу. До него была целая миля, видимо. И там было много кораблей, больших и малых. А по водной глади реки, плавала масса мелких суденышек, одни были рыбацкими, другие просто переправляли людей и скот на тот или иной берег.

Джинера посмотрела на толпу и подумала, что с их счастьем, они как раз к вечеру попадут в Тантру. И словно услышав ее мысли, подал голос Атрей.

— Нам нужна лодка! — при этом он деловито поглаживал свою бороду, опираясь на посох. И словно сама богиня ночи им помогла, к берегу пристала большая лодка с косым парусом. На ее дне лежали мокрая сеть, и пустые корзины без рыбы. На угрюмом лице рыбака, виднелось разочарование. Когда нос лодки стукнулся о камни пирса, Ягрд крикнул рыбаку, опершись на свою пузатую секиру, из-за жутковатого вида которой, вокруг них образовалось пустое пространство. Люд, собравшийся здесь, был мирный, а солдат и наемников не было видно. Лишь остроконечные шлемы портовой стражи, время от времени мелькали то тут то там.

— Эй, отец! Как рыба?

Худощавый рыбак встрепенулся, испугано глядя на четверых путников. У которых, лишь у одного не было оружия. Зато он узнал обруч на голове старика.

— Чего вам надобно уважаемые? — с дрожью в голосе спросил рыбак, не отрывая взгляда от двусечной пузатой секиры молодого воина, на голове которого красовался золотой обруч воина храма Немезиды.

— Старик, да не пялься ты так на секиру. Я ею хороших людей не рублю…

— Уважаемый, если вы переправите нас в город, мы заплатим вам за ваш труд. — Прервала храмовника молодая девушка, при одном взгляде на которую ставало и тепло и холодно. Рыбак чувствовал в ней что-то, что его и пугало и успокаивало одновременно. И тут заговорил старый маг, как определил для себя рыбак.

— Уважаемый, мы не причиним вам зла. И быть может, кроме серебра, за помощь, нам вас одарит своей милостью Немезида!

— Не надо никакой милости. Я простой бедный рыбак и не хочу, чтоб обо мне вспомнили те, кто свыше! Я помогу вам. Но вы обещали заплатить! — оживился рыбак.

— Хорошо! — согласился старый маг.

— Тогда запрыгивайте, только аккуратней, сеть скользкая, еще не обсохла.

Рыбак заботливо рассадил своих нанимателей и, используя большое весло на корме лодки, начал ловко выводить ее из массы таких же мелких лодчонок. Он то и дело незаметно поглядывал на девушку, державшую в руках нечто странное, на торце которого нечто было укутано материей, из которой едва выглядывал стальной острый конец.

— А, что рыбы нет в твоих неводах? — поинтересовался Ягрд, держа свою жуткую секиру на коленях.

— Да разве ее здесь найдешь. Когда еще лет двадцать назад, здесь стоял маленький городишко, рыба водилась хорошая. А сейчас ее нет, ушла. Приходится плавать вверх по течению. Все равно плохо ловится. Придется плыть следующий раз к морю. Иначе на моей спине от бичей сборщиков подати, не останется живого места.

Джинера слушала старика в пол уха, и ей щемило сердце. Но вода, бившая небольшими волнами о борта, успокаивала ее. А легкое покачивание на волнах ее убаюкивало. Это вызвало к жизни забытое детское чувство спокойствия и счастья. Словно вернулись те дни, прожитые с Аратом и еще раньше, чего она не помнила.

Одиноко стоявший на верхушке башни, над западными воротами, стражник, поплотнее закутался в шерстяную накидку спасаясь от холода, и пританцовывая по брустверу, поглядывал на дорогу, скрывавшуюся в лесу. Без особенного энтузиазма он поглядывал сверху на людей, то и дело входивших или выходивших сквозь крепостные ворота. Поежившись от очередного порыва холодного ветра, стражник еще плотнее закутался в накидку, став при этом похожим на лидийскую мумию. Он бросил бесцельный взгляд на опушку леса, в доброй миле, от города. И заметил появившуюся там группу людей, что-то несших на своих плечах. Он догадывался, кто это мог быть, но на всякий случай снял с плеча рог.

Вскоре группа людей подошла поближе, и стражник с облегчением перекинул рог, вновь через плечо, продолжая все еще наблюдать за новоприбывшими. Это были охотники. Двое из них несли оленя, еще трое беззаботно о чем-то болтали, таща на плечах копья и рогатины, а еще четверо несли кого-то на сделанных наспех носилках.

Стражник подошел к краю парапета и крикнул вниз, где находился начальник караула ворот.

— Позовите полу сотника Кройга!

Обождав когда из помещения для караула, появится заспанный командир, солдат крикнул в полголоса:

— Охотники вернулись. Они тащат большого оленя и еще кого-то на носилках. Не из своих.

Полу сотник что-то недовольно пробурчал и пошел навстречу охотникам. Он должен был разобраться, что там произошло. Держа руку на рукояти меча, тот показал знаком руки остановится. И охотники покорно замерли.

— Что несете?

Перед начальником караула, стал старший из лесных братьев, как те себя именовали.

— Жирного оленя для стола короля Тролда, и одного раненого.

— Раненого? Надо было его там оставить, меньше хлопот было бы! — раздраженно произнес полу сотник, подойдя поближе к носилкам с раненым, уже лежавшим на земле.

Начальник стражи глянул на раненого, либо тот спал, либо был без сознания, бледный с перевязанной грудью, и если бы грудь не вздымалась монотонно, в такт дыханию, его можно было бы принять за мертвеца.

— Его рана серьезная, и мы думали, что он не протянет долго, а мы его несем уже полтора дня, а он все еще жив. Мы нашли его между еще шестерых мертвецов. Скорее всего, разбойники. На мертвецах были отметины палача.

Выслушав пояснения охотника, полу сотник задумчиво почесал лысеющий затылок, поняв только сейчас, что забыл надеть шлем.

— Хорошо, отнесите его к Вазире. Кажется, я знаю кто это. Да и если откажется лечить, скажите, что король будет не в восторге, если этот висельник уйдет в серые земли.

Командир караула повернулся к одному из солдат болтавшего с миловидной девицей и рявкнул:

— Хозрув, пойдешь с ними!

Глядя как охотники в сопровождении солдата, скрылись в лабиринте городских улочек, полу сотник задумался, а затем подозвал еще одного солдата, и тихо прошептал:

— Немедля отправляйся во дворец, и передай королю, что вернулся воришка Вирен. И что он у Вазиры, а затем найдешь Силигара и передашь то же самое! Понял? И запомни, чтоб только в уши этих особ. Если король узнает, что ты сказал еще кому, расстанешься с головой. Ступай!

Солдат махнул головой и быстро исчез.

Старый маг покинул лодку последним, сунув в руку бедного рыбака золотой, который едва не раскланялся, довольный от платы.

— Прекрати рыбак. Незачем гнуть спины перед такими же простыми людьми как ты сам. Спасибо, что переправил нас и пускай ясноликая Немезида пошлет в твои сети большие косяки рыбы!

— И вам спасибо, добрые путники и пускай великая богиня облегчит ваш путь. — пожелал рыбак в ответ, зажав покрепче в кулаке монету, с искренней благодарностью глядя вслед удалявшейся четверке.

Покинув пристань, путники вошли на широкую улицу и старик в сером плаще окликнул своих товарищей.

— Обождите! Нам нужно вначале снять комнату на ночь. Поэтому мы пойдем в гостиницу, а тебе Ягрд я думаю нужно наведаться в храм.

Киммериец почесал затылок, отступив в сторону от тракта, пропуская повозку с корзинами, протарахтевшую мимо.

— Да Атрей, вы правы! Так будет лучше. Не будем терять времени, но где вас искать?

Старик погладил бороду и ответил, глядя вглубь переулка, едва заполненного народом.

В переулке факелов, есть одна таверна, называется «Убежище путника». Ее хозяин думаю с радостью возьмет нас на постой.

Глядя как огромный киммериец удаляется по улице вглубь города, никто из троицы не заметил человека одетого в атласные одежды под теплым кафтаном, с удивлением смотревшего на шею Джинеры.

Едва он отошел мимо на достаточное расстояние, как остановился и почти вожделенно пробормотал:

— О великая Немезида! Этого не может быть. На этой девушке, медальон властителя.

Он посмотрел на троицу, исчезнувшую в боковой улочке, и, помешкав немного, быстро зашагал вслед за ними.

Проводив их до таверны, аристократ еще немного покрутился около нее, понимая, что если его там увидят, то поймут, что он здесь неспроста. Посему он подозвал к себе одну женщину, работавшую в «Убежище путника», и хорошо все выспросил по поводу старика, девушки и охотника с востока. И перед тем как отпустить он дал ей пару медяков и, пригрозив, что если кому расскажет об их разговоре, то ее упекут в самые дальние подземелья башни невольников. Женщина испуганно закивала головой, при упоминании жутких подземелий, откуда никто не возвращается живым. Она честно уже сама себе поклялась, что забудет этот разговор.

Дождавшись пока служанка исчезнет в таверне, аристократ развернулся и почти побежал.

Аристократ быстро добрался до квартала, где жили зажиточные граждане. Он, не раздумывая вошел во двор, обнесенным высокой стеной из камня, где стоял большой роскошный дом, походивший скорее на небольшой дворец.

Те из людей, что находились во дворе, низко поклонились, скрыв тем самым изумление.

Вбежав по ступеням в дом, он сбросил на пол кафтан, выкрикнув на ходу:

— Хамон!

Не останавливаясь ни на мгновение, аристократ пошел прямиком в свой кабинет. Быстро схватив лист бумаги и стило, мокнул его в чернила и начал писать, дрожа от возбуждения.

Вскоре в комнату вбежал огромный человек, чья внешность и темный цвет кожи, указывали на ее принадлежность к лидийцам. Вошедший замер перед столом хозяина, словно статуя, сложив руки на груди в почтительном жесте.

Аристократ, наконец, поднял голову и заговорил, положив лист испещренный письменами перед слугой.

— Хамон! Прочитай имена, написанные на этом листе, и немедля отправляйся к указанным особам. Передай им, что я хочу немедля их видеть у себя. Ступай. Нет, погод! — остановил аристократ слугу и задумчиво сказал, — Возьми Криану, она знает язык глухонемых, боясь как бы… Хотя нет, ступай сам, и живо!

Лидиец еще раз сложил руки у головы в почтительном поклоне и быстро выбежал, придерживая рукой кривой меч у бедра! Сам аристократ поднес листок к свече и, глядя как тот запылал по краям, задумчиво уставился на огонь, жадно поглощавший бумагу. В конце концов, он бросил догоравший клочок в камин. Дождавшись, когда он полностью сгорит, дворянин растер черный скукоженный остаток бумаги в пыль, слегка улыбнувшись и произнес:

— Никто не должен знать наши имена! Заговор дело тонкое и опасное!

Ягрд, не спеша брел меж людьми, наводнившими центральную улицу, жуя сушеные абрикосы, то и дело, поглядывая на окружающих. Он казалось, был своим в этой толпе. Никто не обращал на него внимания. Он почти не помнил своей родины, где родился и жил до пяти лет. Он не помнил своих родителей, их ему заменила жрица Нирмала, погибшая от руки предателя. И это угнетало его душу, даже больше чем то, что он не смог остановить святотатцев. Киммериец не заметил, как свернул с главной улицы в небольшой проулок, темно зажатый невысокими двухэтажными домами.

Он остановился, чтоб пропустить группу охотников, шедших в сторону королевского дворца. Но те остановились.

— Ну, все, вы несите оленя во дворец, и ожидайте нас как всегда в доме лесных братьев, а мы отнесем раненого к Вазире и отправимся туда же! — скомандовал охотник, державший в руках тяжелый охотничий лук.

— Не хотел бы я встретится с этой целительницей на поле битвы, даже если она моя последняя надежда! — хмыкнул еще один из охотников, державший на плече шест подвешенной на нем тушей оленя, а ему вторил другой:

— Точно, ходит молва, что она знает язык демонов!

— Да брось ты Сурра! Она обычная баба, которая использует свою внешность. — возразил другой, стоявший у носилок с раненым. И только сейчас, Ягрд заметил, кто лежит на них. Весь бледный, изможденный, перемотанный окровавленными тряпками. В Ярости киммериец сжал рукоять секиры, покоившейся у него на плече, что даже косточки пальцев побелели.

— Хорош трепаться! Баба она и есть баба. А по поводу колдовства, попридержите языки, иначе они быстро укоротятся. Вы прекрасно знаете, что уже давно не было…

— Прошу прощения. Но могу во имя богини ночи, поинтересоваться, где вы подобрали этого человека?

Охотники и солдат, как один повернули к нему головы, и надменность быстро сошла с их лиц. Перед ними стоял воин из храма богини Немезиды, о чем свидетельствовал обруч на голове.

— Конечно воин храма! Если это угодно богине!

— Это дело богини! — жестко возразил Ягрд на мягкий голос предводителя охотников. Он не обратил внимания на солдата, нетерпеливо переминавшегося с ноги на ногу, немного ежась от холода, и как-то странно глядя на храмовника.

— Мы нашли его на поляне, среди шестерых мертвецов, со страшными ранами, в двух днях пути отсюда. К сожалению, олени сейчас здесь встречаются редко.

— Где именно?

— Идешь вдоль реки на запад, по старой караванной дороге и не промахнешься.

— Благодарствую. Пускай богиня пошлет вам богатую добычу. — Ответил Ягрд и присел около раненого. Тот слегка открыл глаза и вздрогнул. Совсем исхудавший воришка, пытался отползти, объятый ужасом, но был настолько обессилен раной и недоеданием, что не смог даже привстать на руках. В его глазах виднелся ужас.

— Приветствую тебя. Не ожидал встретить? Ответь мне на один вопрос, и я дам тебе возможность подохнуть от твоей раны, либо от старости, либо от руки твоего нанимателя. Я так понимаю, украденной реликвии у тебя нет?!

Вирен отчаянно замотал головой. Он жутко испугался этого храмовник, воскресшего из мертвых. А ведь сакс пронзил насквозь его, своим жутким громадным мечем. Он дрожал, не отрывая испуганного взгляда от жуткого храмовника, нависавшего над ним.

— Я слушаю!

— Проклятый сакс предал нас. Он убил всех, после того как те недоумки, что нас сопровождали, вдруг решили нас зарезать. Он порубил их как свиней, тупо идущих на бойню. А затем нахромил меня на свой громадный меч и бросил подыхать. А сам с украденным, пошел на запад. Больше я ничего не знаю, клянусь Беилом и ясноликой Немезидой!

Храмовник ухмыльнулся, и немного скривившись от боли в ранах, оставленных разбойниками, положил секиру на плече и обратился к охотникам:

— Он ваш! Делайте с ним, что надумали.

А сам быстро зашагал к храму. Вирен все еще не веря в то, что он все еще жив, бессильно упал на ноши.

В роскошно обставленной украшенной комнате, сидели четверо человек, по чьим богатым одеждам и украшениям на шеях и руках, было видно, что это представители аристократии.

Человек с густыми длинными волосами, сидевший у камина, задумчиво рассматривавший свой перстень с гербовой печатью, заговорил первым, как только вошел еще один аристократ.

— Лорд Валин. Что за спешка вынудила вас собрать нас всех сейчас вместе?!

Тот к кому это говорилось, молча смотрел на огонь в камине, монотонно потрескивавший, наконец, поднял взор к присутствующим.

— Господа! То, что я скажу, может помочь нам в наших планах.

Еще один аристократ, полноватый и невысокий, испуганно начал озираться по комнате. На что седовласый заметил раздраженно:

— Граф Пуарт, успокойтесь! Уважаемый Валин, не допустит, чтоб нас кто-то подслушивал. Ведь так лорд!

Молодой человек, которому, однако, уже исполнилось около двадцати пяти лет, уверенно закивал головой.

— Но лорд забыл упомянуть о своем верном лидийце. Он ведь где-то неподалеку! — еще больше заметался толстяк.

Лорд хищно улыбнулся.

— Да это так. Он в смежной комнате. И следит, чтоб никто, нас не тревожил. Так вот возможно мы имеем шанс. Нашему плану не хватало одной детали. А именно, преданность народа. Пока король Тролд на троне, народ будет лоялен к нему. Впрочем, как и армия. Но если у нас появится человек королевской крови, имеющий прямые претензии на трон, то и народ и большая часть армии станут на нашу сторону!

Все трое непонимающе уставились на молодого лорда, не разделяя его оптимизма.

— Лорд это мы знаем. Но где нам взять престолонаследника, да еще и прямого?! — заговорил четвертый человек. Единственный, на котором была гербовая цепь, означавшая, что он советник короля.

— Хороший вопрос барон Арне. — Лорд поднял многозначительно палец вверх, — Сегодня днем, я видел по дороге в порт одну особу. И на шее этой особы была цепочка с изображением царствовавшего дома, двадцать лет назад. Помните, у нашего короля был брат по отцу, убитый колдунами? Так вот. По его линии царствовал двоюродный брат, убитый во время нападения саксов. Затем трон занял как раз брат Тролда. Настаивая на том, что он является опекуном принцессы Пиранки, наследницы трона!

— Ну, помним, зачем этот экскурс в историю?! — в один голос ответили трое аристократов, заинтригованные словами говорившего.

— Но толку с того, ведь наследница пропала по пути к источнику. — Заметил барон нахмурившись.

— Да, пропала. Но скажите мне, во имя Немезиды, кто-то слышал, что она погибла? Или видел ее растерзанное тело? Нет. И если даже эта особа и не принцесса, то мы все равно можем на этом сыграть. Я послал проследить за ней. Потому-что она женщина, и по возрасту подходит к пропавшей принцессе. Но надо все разузнать. Поэтому надо подготовить все. Граф Сиул, не возьмете ли на себя труд поговорить с этой женщиной?

— Хорошо, Валин! Я обдумаю, как это сделать!

— А вас барон, я бы просил послушать во дворце последние слухи! Может, кто знает, что интересное.

— Я конечно послушаю, но сомневаюсь. Во дворце никто никогда не говорит о том, что случилось двадцать лет назад. Все боятся словно Дабха.

— И все равно. Я знаю, что к вам относятся доверительно и многое доверяют. А вы граф Пуарт попробуйте узнать, откуда эта девушка появилась. И будьте все осторожны!

В таверне было почти пусто. Лишь пара местных жителей в не слишком поношенных одеждах, сидели у выхода, увлеченно занимаясь поглощением еды.

Джинера молча жевала мясо курицы, глядя цепь старого мага, пившего понемногу вино.

— Атрей! Но все-таки, как мне удалось остановить этих, в балахонах?

Старик встрепенулся, оглядываясь по сторонам. Убедившись, что никто за ними не наблюдает, он, понизив голос прошептал:

— Джинера, во имя Немезиды, говори потише. Особенно о колдовстве. Простой народ уже более четырех веков живет, что колдовство вымерло, с падением империи Тортесов О-Ра-Шера.

— Как убеждены? — уставилась девушка на старика.

— О том, что колдовство не исчезло, знают не многие. Для нас магия, это часть священных ритуалов.

— А как они колдуют.

Атрей посмотрел на Джинеру, единственной его реакцией была слегка приподнятая в недоумении бровь.

— Зачем это тебе?

Девушка перевела взгляд на скучавшего хозяина, одетого в невероятно чистые одежды, и неравнодушно наблюдавшего за входными дверями, словно молясь на них, что бы хоть кто-то вошел.

— Хочу понять, как нужно это делать. Ведь вас всех обучали. Как меня Арат обучал в детстве драться на мечах. А меня колдовать никто никогда не учил. А вы лишь говорите непонятные для меня вещи.

Атрей разочаровано покачал головой, опустив взгляд к полу, все еще согревая в ладонях вино в кружке.

— Джинера. Их учат, как колдовать, потому, что ученики ничего не умеют и ничего внутри себя не имеют. Они колдуют с помощью колдовских предметов. У каждого свой. У меня вот, например мой кулон. Без него мы почти ничто. Правда, когда живешь и колдуешь столько, сколько я, то со временем начинаешь уже обходиться без магических предметов. Правда, серьезное колдовство всегда требует магического источника магу. Но ты пока не умеешь просто ею пользоваться. Иногда события заставляют тебя что-то сделать. Но ты должна сама это понять, почувствовать, как это делается. И тут я могу лишь помочь, подталкивая тебя саму к пониманию себя самой. Такой магией в этом мире не владеет никто. Лишь повелительница ночи Немезида, и Королева ада. Даже принц тьмы, не владеет этой магией. Но есть одна легенда. Очень древняя. Что некогда, еще до того как люди стали владеть этим миром, здесь обитало племя существ, обладавших такой же магией что и ты. Но они, хвала всемогущей богине ночи, были истреблены и изгнаны из нашего мира.

— Значит, смогу ли я колдовать, зависит от меня? — задумчиво произнесла Джинера, положив обглоданную ножку на стол.

— Да! Но ты не колдуешь. Ты творишь магию. Запомни, в этом большая разница.

— Но как я могу ее творить, если я не знаю как?

— Джинера, запомни. Магия в тебе, не в каким-то талисмане или оружии. Это ты. Состояние твоей души. Чувствуй, запоминай, прислушивайся к себе, пусть твое сердце болит, страдает. Но не пытайся понять этого. Понять этого, не испытав этого. Ты пытаешься это делать разумом, для этого есть сердце, инстинкт. Все в твоем сердце и твоих руках.

Джинера устало посмотрела на покрытое морщинами лицо старого мага.

— Извини Атрей. Я не могу этого понять. Сейчас и здесь. Но я попытаюсь. Обещаю!

Старый маг, едва заметно улыбнулся. Его довольную улыбку скрыл полумрак помещения. Вечерний полумрак, тихо прокравшийся сквозь небольшие окна и открытые двери, еще больше усилил мрак, и хозяину пришлось зажечь масляные лампы.

— Вот и славно! А теперь Джинера, если не возражаешь, я допью это вино. — Мягко сказал Атрей.

Джинера лишь пожала плечами, на которых колыхнулись металлические наплечники:

— Я пойду на улицу. Хочется холодного зимнего воздуха.

Старик провел взглядом девушку к двери, где та и исчезла, а затем тихо прошептал:

— Наконец-то услышал те слова, которые я так хотел услышать. Прости Немезида. Но видимо Джинере действительно понадобится время. И надеюсь, оно у нас всех есть. — Атрей слегка поежился, когда с улицы повеяло холодом и еще чем-то, затуманенным и размытым.

Джинера вышла на улицу и слегка поежилась. Но все же здесь не так холодно как на равнине. Вечерний полумрак окутывал город. Кое-где темные углы и вовсе исчезли в кромешной тьме. И опять пришли воспоминания. Горы, теплая пещера, всегда укрывавшая их от зимней стужи. Весело потрескивал огонь, питаясь сухим деревом. А напротив Арат. Высокий, сильный и в тоже время мягкий и заботливый. И он что-то говорил ей сквозь огонь. Или шептал? Незаметно для девушки, око него появилась тьма и медленно возникла темная фигура, в темном плаще, чей капюшон полностью скрывал голову и лицо. И еще, и еще, и еще. И вот уже стояло пятеро незнакомцем там.

Джинера вдруг поняла, что он кричит, но его голос заглушен огнем. Она очнулась от видения и увидела, как два темных угла ожили. Темнота стремительно сгустилась, и вперед из нее шагнули охотники за головами. Джинера услышала позади себя еще шаги. И снова ее сковали объятия ужаса. Она словно в трансе смотрела, как они приближаются. И вокруг нее словно воздух сгустился. Был лишь холод и оцепенение.

Один из охотников подошел ближе, и Джинера почувствовала на себе тяжелый взгляд из-под капюшона.

— Ты идешь с нами. Твоя магия сейчас не действует. Ибо ты слаба и наша сила могущественнее. Берите ее!

Девушка почувствовала на себе руки, и это вывело ее из оцепенения. Она утопила свой разум в гневе, забыв о силе богини, покоящейся в ней. Резко полу развернувшись, она отвела вверх руку, державшую ее за предплечье, и что есть силы ударила в грудь. Охотник, командовавший своей пятеркой, на мгновение обомлел, когда один из его отряда отлетел к стене, и мягко осел наземь после внезапного удара их пленницы, а затем второй тут же был откинут к другой стене, сильно столкнувшись с ней. И его удар опоздал лишь на мгновение. Его кулак аккуратно ударил в основание шеи девушки, не выбив видимо сознание, и пленница осела наземь, завалившись набок и упав при этом на живот.

Командир отряда не заметил, как пленница незаметно сорвала с шеи цепочку и прижала ее своим телом.

Она была все еще в сознании. Правда, на какое-то время потеряла способность двигаться.

— Быстро хватайте ее и идем прямиком к нанимателю! — пророкотал главный из охотников и, развернувшись, пошел прочь, слушая, как девушку подняли с земли и понесли следом. Полу бессознательная Джинера лишь облегченно вздохнула, когда поняла, что ее пленители не заметили ее кулона, оставшегося лежать в грязи. А затем она провалилась во тьму, когда один из охотников поднес что-то невероятно хорошо пахнувшее ей к носу.

Темные глаза смотрели из-под большого капюшона черной накидки, скрывавшей человека во тьме деревянного сарая. Он смотрел в спину охотникам, не шевелясь ни на ету. Когда все ушли, он вышел из тьмы к тому месту, где лежала плененная девушка. Его руки сжались в кулаки в гневе. Незнакомец уже собирался развернуться, когда его нога на что-то наступила, едва скрежетнувшее по камню брусчатки. Он равнодушно глянул себе под ноги и нагнувшись поднял кулон и поднес по ближе к свету масляной лампы и вздрогнул. На поверхности восьмиконечной звезды был вырезан знакомый герб. Незнакомец почувствовал, как дрожат его руки и прошептал:

— Великая Немезида! Этого не может быть! — его рука крепко зажала в кулаке кулон, а капюшон едва не слетел с головы, когда он резко выровнялся.

Король Тролд, переоделся в менее дорогие одежды, чем королевские. И теперь на нем быль простые черные кожаные штаны и сапоги. А поверх обычной холщевой рубахи натянул кольчугу тонкой работы. А поверх этого была наброшена темная накидка с глубоким капюшоном, скрывавшая небольшой меч, в полтора локтя длинной у бедра.

Он еще раз придирчиво осмотрел себя в зеркале, все еще оставаясь чем-то недовольным. В этот момент в двери его покоев постучали. А, затем, не дождавшись разрешения открылись.

Даже не глядя, король Камелона понял, кто это. Лишь один человек имел смелость и наглость так входить.

— Силигар! Ты уже готов? — спросил король, продолжая любоваться собой в зеркале.

— Да ваше величество. — Покорно отвесил поклон вошедший.

— Не слишком ли я хорошо одет?

— Нет. Тролд можешь поверить моим словам как Царице ада, в этих одеждах тебя примут за кого угодно, только не за короля. — Маг опять перешел на личности, забыв о положении, что так раздражало короля.

— Хватит Силигар! Поверить тебе, или тем более Царице ада. — Хмыкнул король, — это надо совсем потерять остатки разума, клянусь Немезидой и Сетом.

На старом, изрезанном морщинами лице мага, пробежала легкая тень улыбки.

— Да Тролд. Ты прав. Ты помнишь. Но все равно, наибольшее за кого тебя могут принять, так это за какого ни будь вшивого барона, делающего вид, что у него дело большой значимости и это хорошо.

Опять в дверь постучали. Король зарычал, переполняемый яростью.

— Кто там еще, Дабх на ваши головы?!

Двери приоткрылись, и вошел один из меченосцев, из королевской гвардии. Из-под закрытого забрала шлема, донесся приглушенный голос:

— Сир к вам посетитель!

— Гони прочь. У меня нет сейчас времени! — рявкнул Тролд.

— Сир, он просил напомнить, что вы ему обещали самый большей камень, из сокровищницы.

Король вздрогнул, от этих слов.

— Пусть ждет, я сейчас иду! — дождавшись, когда за гвардейцем закроются двери, король повернулся к магу.

— Силигар. Разве такое возможно?

— Если это охотники за головами, то да! Советую отдать ему ту плату, которую они просили.

— Конечно! Немедля идем!

Человек, скрытый плащом и вечерней тьмой, наблюдал за воротами, не шевелясь, дабы не выдать себя. И вскоре из ворот появились три лошади. Две фигуры были полностью скрыты плащами, а третья была одета как маг, чему было свидетельство посох в руке.

Дождавшись, когда всадники не спеша отъедут от дворцовых ворот, незнакомец поспешил за ними, стараясь быть невидимым.

Он долго следовал за ними, почти до самого порта, где незнакомые всадники скрылись в одном из бараков. Он поднялся к деревянной постройке и прислушался, пытаясь уловить их звуки. И понял, что там их больше чем он ожидал.

— …Мы доставили то, что вас интересовало. — Пророкотал один из охотников, восседая на своей лошади.

— Я хотел бы удостовериться действительно ли это она! — произнес мужчина скрытый накидкой, чей взгляд искал сквозь прорези в забрале шлема, того кого он заказывал.

— Это она! Мы шли за ней с самой равнины, она сильна и мы понесли потери. Но они в вашу плату не войдут. Отдайте нам камень и забирайте женщину!

При этих словах, один из охотников выехал вперед. Поперек его седла лежала женщина в легких доспехах. И она была явно без сознания.

Человек слез с лошади, отдав поводья второму спутнику, скрытым такой же накидкой, а сам подошел к охотнику. Даже чувствуя волну страха, подымавшуюся в груди, в присутствии этих охотников, он оставался внешне спокойным. Он взял за подбородок голову девушки и поднял ее к себе лицом. Он знал ее маленькой. Наследница. Но ее волосы потемнели как смоль, однако лицо осталось все тем же. Лицо принцессы. Человек удовлетворенно качнул головой:

— Да это она, но… — он замолчал, многозначительно смотря на девушку.

— Она живая! Только находится под действием пыльцы черной орхидеи. Ее действие закончится через пару часов. И она будет в порядке!

Человек, удовлетворенный пояснением охотника снял с себя сумку и протянул ее тому.

Теперь его не бросало в дрожь при одном виде пяти фигур скрытых тяжелыми плащами, выстроившихся в полукруге света двух факелов.

Человек подошел к своей лошади и пока предводитель разглядывал граненый кристалл конической формы величиной с перепелиное яйцо, снял с седла бессознательную девушку и аккуратно завернул ее в грубое полотнище, положив поперек своей лошади. Взобравшись в седло, он стал ожидать, что скажет охотник, придирчиво осматривавший камень.

Тот, наконец, поднял голову под капюшоном и уставился невидимым взглядом на человека, нетерпеливо ерзавшего в седле.

— Сделка заключена Тролд! Прощай!

Король едва не обомлел. Он думал, что этот маскарад проведет их. Но видимо охотники и впрямь знают больше и умеют чем о них рассказывали. Он провел ошалелым взглядом пятерых всадников, исчезнувших в проеме склада, и спроси у старого мага, все это время сидевшего молчаливо позади на своей лошади.

— Силигар. Они необычные охотники. Я чувствую в них, что-то опасное и могущественное.

— Возможно, но если ты спрашиваешь у меня кто они, этого я тебе сказать не могу. Даже Царица ада вряд ли это знает. — Задумчиво ответил старик.

— Ладно, едем обратно, у меня еще есть дела, а эта девочка, мне пока все равно не нужна. Думаю, камера для важных пленников подойдет.

И опять незнакомец в плаще, невидимой тенью следовал за троими всадниками.

Правда, в этот раз ему пришлось бежать, так как всадники пустили лошадей рысью, чьи копыта высекали искры из брусчатки мостовой. Он едва успел добежать, что б увидеть, как трое всадников, двоих из которых он уже знал, скрылись в крепостных воротах дворца. Еще некоторое время он смотрел на врата, а затем, прошептав короткую молитву, скрываемый ночной тьмой бросился к крепостной стене, окружавшей королевский дворец.

Трое всадников остановились около больших дворцовых дверей. И к ним тут же подбежали несколько мечников.

— Ты понесешь этот куль. Только смотри осторожно. Уронишь, четвертую! Сказал король солдату, сбрасывая с головы капюшон и шлем. Солдат, стоявший рядом, аккуратно взвалил на плече сверток и пошел вслед за королем, а за ним не спеша засеменил старый маг. Войдя в темную камеру подземного каземата, солдат положил рулон на кровать и, получив разрешение с радостью исчез. Дождавшись когда солдат исчезнет, король развернул материю и аккуратно положил бессознательную девушку на кровати.

При мерцающем свете трех свечей в медном подсвечнике, закрепленном у кровати, узница выглядела обворожительно прекрасной, и Тролд подумал, что эти доспехи ей не к лицу. Ее волосы в беспорядке, раскинулись на кровати, а сомкнутые веки даже не шевельнулись.

— Силигар, ты знаешь, как долго она будет в беспамятстве? Не повредит ли это ей? Боги знают, что на самом деле с ней сделали охотники! — спросил король, не отрывая взгляда от узницы.

Старый маг на мгновение задумался, и как всегда, не проявляя особой почтительности, ответил:

— Не знаю. Возможно час или два. Но пыльца ей не повредит. В малых дозах она неопасна. В большинстве количества, смерть наступает сразу.

Думаю, вы еще успеете навестить воришку, если конечно посчитаете, что этот визит до сих пор будет уместным.

— Да. Я так и сделаю. Силигар проследи за принцессой.

Старый маг хладнокровно посмотрел вслед королю и когда его шаги затихли вдалеке подземелья, он подошел к кровати и встал у изголовья.

— Иди Тролд. Твой воришка тебя разочарует. Ты потерял камень, так же как потеряешь принцессу и трон. В ней находится то, что вознесет меня на трон всевластия. Сила этой женщины поможет мне, победить царицу ада, и саму Немезиду! В голосе старого мага, слышались нотки безумия, на его смуглое лицо легла мрачная тень, исказившая его лик.

Он снял с пояса под тогой один и из множества кисетов и выудил оттуда что-то зажатое в кулаке. Когда кулак разжался, там лежало два кольца дивной формы. На их поверхности виднелись древние руны, от которых веяло темнотой, злом и черной магией. Силигар надел одно кольцо ей на средний палец, не особенно заботясь, что оно великовато. А другое надел на свой безымянный палец, и тут же почувствовал потоки силы, хлынувшие сквозь него. Они были столь мощные, что казалось, вот-вот разорвут его изнутри. Но не зря он читал черную книгу Царицы ада.

Силигар быстро справился с силой терзавшей его и теперь почти не обращал внимания. Он принялся готовится к магическому ритуалу. Первым делом он достал из другого мешочка горсть порошка, и аккуратно посыпал им несколько маленьких холмиков вокруг принцессы. А затем вокруг себя, на полу. Затем из-за голенища сапога извлек нож, украшенный резьбой и уродливыми фигурками. Он долго что-то искал по углам каземата, а когда нашел, стал что-то напевать. Из небольшой норы показалась узкая головка. Маг что-то зашептал и направил на крысу посох. Мелькнула желтая молния и существо осталось лежать без движения на боку.

Маг поднял ее. Оставив посох на полу и полоснул ножом по мохнатому тельцу. Мокнув пальцем в кровь, он принялся чертить магические знаки на лбу девушки. Закончив чертить, тоже на своем лбу он положил грызуна ей на грудь и вновь поднял посох.

— Вот и все Тролд. Одно заклятие, удар ножа и я властелин мира!

Силигар засмеялся, занося руку с ножом, и с тал шептать страшное арканское заклинание.

Слова, растворявшиеся в промозглом полумраке каземата, заставили воздух ожить. Старый маг с каждым произнесенным словом все больше чувствовал, как воздух шевелится, как на него давят неизвестные ему силы, скрытые в лежащей в беспамятстве девушке. Несмотря на жуткую боль несомую этой силой, Силигар упивался этим ощущением. Камера понемногу становилась теплой, от переполнявшей ее магии. Огонь свечей мерцал, того и гляди грозивший затухнуть. Покрытые плесенью камни вдруг стали менять свой цвет. По каменному потолку побежали молнии. Маг едва не вскрикнул, когда палец с кольцом обожгло. Опасаясь прервать магию, он мельком глянул на руку, кольцо раскалилось, и теперь было кроваво-красным, полыхая жаром, но уже не жгло.

Девушка, лежавшая на кровати, стала проявлять признаки жизни. Она стало постанывать. Ее веки задрожали и раскрылись и в ужасе уставились на занесенную над ней руку с ножом.

Маг упивался испугом жертвы и не почувствовал дуновения сквозняка приоткрывшейся двери.

— Вот и все. Слова заклятия произнесены, мертвая тварь на тебе, а на твоем челе знак Ктулху, как и на моем. Это магическая связь. И удар жертовного ножа в твою грудь закончит все. И твоя сила станет моей, и мир подчинится мне. Все!!! — воскликнул маг и с силой ударил ножом, целясь в грудь ошалелой от ужаса девушки.

Но, что-то прежде хлестнуло в воздухе, обвившись вокруг запястья, и дернуло руку в сторону, что сам маг едва не упал, лишь чудом устояв на ногах, полу развернувшись.

Сознание Силигара мгновенно заполнила ярость. Он повернул голову, чтоб увидеть, кто это, ожидая увидеть Тролда. Но в дверях стоял незнакомец, скрытый темным плащом с глубоко накинутым на голову капюшоном. И он держал в руках натянутый как струна кнут, не давая руке шевельнуться.

— Кто ты, как посмел прервать мой ритуал?! — в ярости воскликнул Маг, все еще пытаясь вырвать руку, из крепких объятий кнута.

— Я тот, кто дал клятву хранить принцессу! — мрачно пророкотал незнакомец.

— Ха хранитель. Ее уже никто не спасет. Смотри! — воскликнул маг и, разжав руку, перехватил падавший нож свободной, и снова ударил.

И снова незнакомец опередил его на мгновение. Он на мгновение раньше откуда-то достал нож и метнул его! И к огромной ярости Силигара, почти не обратившего внимания на боль, его опускавшаяся рука, слегка отклонилась, и лишь оцарапал пластины кожаного доспеха.

Одним точным и резким движением плети, незнакомец свалил мага на пол, и ударил того по голове круглым металлическим наконечником рукояти кнута. Он ловким движением освободил запястье от кнута, и поклонился перед Джинерой.

— Принцесса Пиранка! Вы не ранены? — почтительно спросил он, встав на колено около ее кровати.

Девушка в ужасе вжалась в стену, не зная плакать от счастья или рыдать. Этот незнакомец ее пугал и успокаивал одновременно. Он медленно, стараясь ее не испугать.

— Позвольте взглянуть на ваш бок, не задела ли эта собака вас. Девушка даже не шевельнулась, когда он бегло осмотрел ее доспех.

— Все в порядке, мастер, делавший ваш доспех, сделал его на совесть. Пора отсюда убираться! — облегченно вздохнул он.

— Кто ты? Этот старик мертв? — не веря своим глазам, спросила Джинера, глянув на тело черного мага, и со злостью сорвав кольцо с пальца, отбросила в сторону.

— Он маг короля Тролда. А я Ягга, ваш возничий и телохранитель. Но об этом потом. Во имя Немезиды бежим!

Он аккуратно схватил девушку за руку и увлек ее за собой, сжимая наготове в другой руке плеть свитую кольцами.