глава 3

Глава 3

В этом помещении всегда было сухо и тепло. Огромные полки, стоявшие вдоль шкафов, были забиты свитками и древними фолиантами, чьи переплеты были украшены золотом, серебром и драгоценными каменьями. И королю эта комната нравилась. Здесь, среди множества свитков и книг, от которых веяло временем и могуществом, он чувствовал себя повелителем всего мира. Ибо здесь были знания. Но.

Рука раздраженно отбросила очередной свиток, зашуршавший обиженно при падении, и нервно забарабанил пальцами по столу.

— Братец. Где же этот свиток? Куда ты его спрятал?

Напряженное от гнева лицо, опять расслабилось, а темные глаза уже шарили по стеллажам средь гор свитков, выискивая очередной. Он уже хотел было подняться, за очередным, как услышал аккуратный стук в дверь. Его лицо вытянулось в недоумении. У кого-то нашлось храбрости и нахальства прервать его.

— Ну ничего, если только это не что-то важное, этот смельчак сядет у меня на кол! — тихо прошептал король и водрузив корону себе на голову, произнес:

— Входите!

Дверь скрипнула и в проеме показался сотник его личной охраны, очень испуганный.

— Сир! К вам просится на прием капитан городской стражи. У него какое-то важное сообщение для вас.

— Зови! — нетерпеливо и раздражительно отозвался король, поднимаясь со стула. Сотник вышел звеня доспехами и вскоре вошел капитан городской стражи. Это был высокий могучий воин, никогда не отличавшийся сдержанностью и мягкостью. Он отдал честь и закрыл за собой дверь.

— Сир, да продлит Немезида ваши годы. Мы только-что в одной таверне поймали бродягу. Он пьяный в стельку. Но много болтал. В том числе и о каких-то тайных ходах в замке. Люди конечно не верили, и мы взяли его якобы за кражу. Правда он утверждал, еще до того как выключился, что был личным камердинером короля Селуса. Он заперт в подвалах башни оборотня.

— Камердинер… Ходы! — повторил король, глядя задумчивым на меч капитана.

— Хорошо, приведи его сюда! Немедля!

— Будет сделано! — капитан склонил голову и вышел из библиотеки.

Тролд опять сел в большое кресло, нетерпеливо барабаня пальцами по столу и напряженно смотрел на дверь. Тайный ход. Тайный ход. Почему-то он ничего не знал. Прошло довольно много времени, когда за толстой дверью, послышались тяжелые шаги солдат, перемешанные со звоном и скрежетом доспехов и оружия.

Дверь открылась и вошел капитан, а за ним четверо мечников вели мужчину в годах. Его волосы были седы, одежды стары и заношены, в грязи и многочисленных заплатах. Он едва держался на ногах, но глядя на лицо бедняги, Тролд понял, что есть тому причина. Сломанный нос, кровоподтек под глазом, кое-как перемотанная грязной тряпкой рука. Тролд злобно зыркнул на капитана, который испуганно попятился.

— Капитан. Я, что, неясно изъясняюсь? Или не на том языке который вы понимаете? — король подошел вплотную к вжавшемуся в стенку от страха солдату, и шепнул тому на ухо:

— Это последнее предупреждение! Запомните пока мне узник нужен, он должен быть в целости и сохранности. А сейчас все вон! — заорал Тролд, сжав руки в кулаки.

И скажите охране, чтоб никого не впускали, следующий кто сюда зайдет поплатится головой!

Солдаты давно покинули королевские апартаменты, а звон доспехов капитана, удалялся эхом по коридорам, оставив непротрезвевшего беднягу на едине с королем.

Тролд, изобразив на лице добродушную улыбку, сел в кресло и мягким голосом произнес.

— Прости за такое обращение моих солдат. К сожалению война мягче людей не делает. Но ты здесь что бы получить должное за хорошую службу моему брату. Ведь так?

Бедняга отчаянно закивал головой, испуганно глядя на короля, напоминавшего в этот момент волка в овечей шкуре.

— Тогда думаю пенсион в триста золотых удовлетворит все твои нужды? — Даже масляные лампы, перестали мерцать своим неверном светом.

Старый камердинер даже дар речи потерял.

— Тогда перед тем как я распоряжусь, ты расскажешь мне о тайных ходах королях Селуса, моего усопшего такой страшной смертью, брата. Ведь они существуют?

Старик почему-то еще больше испугался вежливости короля.

— Да конечно господин. — дрожащим голосом ответил старик, — моему прежнему господину это уже ничем не поможет и не сможет навредить, поэтому я расскажу вам, ваше высочество тайну вашего брата! После нашествия с запада варваров, прежняя столица была разрушена до основания колдовством и топорами кельдов, король Селус решил, что если возродить ее на прежнем месте то это приведет только к несчастью. Ваш брат верил в высшее провидение. И непросто верил как простолюдины. Пока их не увидишь собственными глазами, то это будет лишь легендой, сказкой, поверием. Он свято верил в существование Немезиды, в существование Бездны ада. Поэтому он приказал возвести столицу здесь. И когда строили этот дворец, он приказал, построить тайный ход из его спальни, который выходит далеко за рекой. Вам нужно лишь повернуть рельефное изображение символа богини Некбет, что над кроватью. А второе, это не тайный ход. Это потайная комната, здесь, в библиотеке!

Тролд удивленно моргнул, и осмотрел беглым взглядом просторную комнату освещенную многочисленными масляными лампами, заставленную многочисленными полками и шкафами для фолиантов и свитков.

— Да сир! Именно здесь. Что он там хранил не скажу, потому как не знаю.

Король нетерпеливо заерзал на стуле:

— А где вход?

Старик поднялся и пошел нетвердой походкой к крайнему шкафу, где было единственное крепление для факела.

— Сир, вы сильный, подойдите и поверните этот подфакельник вправо. Я стар и слаб.

Тролд подошел и с опаской осмотрел медное крепление.

— Господин не беспокойтесь, здесь нет никакой опасности или ловушки. Клянусь Дабхом и Немезидой.

— Хорошо. Но смотри мне. тебе не прожить и десяти ударов сердца, если со мной, что случится! — и король взялся обеими руками за подфакельник и напрягшись с большим трудом с глухим скрипом провернул его. Тут же раздался приглушенный скрежет в полу. Отпрыгнув к двери, король напряженно наблюдал как в каменном полу появляется темное отверстие, из которого пошел затхлый немного удушливый воздух. Старик спокойно снял масляную лампу и произнес:

— Мой господин, прошу за мной. Но осторожно, здесь крутые ступеньки и темно. Там небыли видимо уже множество лет. Уж больно много пыли и паутины! — произнес старик и пошел вниз. Вскоре стало светло и король отважился спустится туда.

Он конечно подозревал о тайных ходах, секретных комнатах в королевском дворце. Но не подозревал, что именно здесь было скрытое помещение. А ведь ни разу даже не подумал об этом, проходя много лет там, этажом ниже.

"Да, видимо мастера, что строили этот дворец, знали свое дело."

Помещение в которое король попал было небольшим, без окон и дверей, если не считать каменной лестницы, спускавшейся прямиком из библиотеки. Единственным украшением комнаты были золотые подставки под факелы, да каменные головы четырех демонов вмурованных в четыре стены. Но самым дорогим и притягивавшим внимание был алтарь вырубленный из какого-то огромного кристалла, в метр высотой. На поверхностях кристалла были вырезаны странные символы, которых даже он, Тролд, искушенный в магии, не знал, но чувствовал их силу и пугающую суть. На самом алтаре лежало несколько золотых пластин, с выгравированными на них арканскими рунами. На одной пластине было какое-то кровавое заклинание, которое Тролда никак не интересовало. На другой был описан ритуал и заклинания для того, чтобы получить силу богини Немезиды, из человека носившего ее. Еще на одной легенда о Шаббале, древнем городе в горах, в котором хранились секреты силы бессмертия.

Озноб прошел по телу короля Тролда, когда он глянул на пластины. Ему показалось, что комната исчезла, исчез и старик — камердинер, весь мир исчез. Он нашел то, что так долго искал, хвала Валкху и царице бездны. Дрожащими руками он взял золотую пластину, сверкнувшую в мерцающем свете маслянной лампы и факелов.

И он узнал эти руны, которыми была изрезана вся поверхность золотой пластины.

Взгляд Тролода скользил по значкам на пластине и его радость росла. Он осторожно положил золотую стеллу обратно, и произнес:

— Подойди, я дам тебе такую награду, что твоя душа возрадуется. Его ладонь легла на рукоять ножа под алым плащем.

Он спиной чувствовал, что старик, все еще дрожа от страха и нетерпения, подошел и остановился в нескольких шагах от него.

Тролд медленно повернулся и старик увидев его глаза, в ужасе отшатнулся, прикрываясь рукой. но было поздно, рука короля мгновенно выхватила нож и вогнала его в левую половину груди. Широкое лезвие ножа, с чмокающим звуком вонзилось в плоть пробив кожу мышцы и сердце. А король с каким-то диким восторгом смотрел как старик пятится, задыхаясь, схватившись за рукоять ножа, вошедшего в грудь по самую рукоять. В его глазах горела ярость, удивление и непонимание. Его ноги подкосились и старик свалился мешком на покрытые пылью плиты тайной комнаты.

— Эта тайна уйдет с тобой в преисподнюю бездны! — теперь король спокойно взял золотую пластину и стал читать, — Вот она! Вот ритуал! Ну теперь дело за малым. Осталось схватить принцессу, и, о-о царица ада, ты станешь моей рабыней! — и засмеялся. Его смех был страшен. Словно смех демона и сумасшедшего. Положив осторожно золотую пластину, словно та была из хрусталя, он взял следующую.

— Так, что это? А здесь у нас очередное жуткое заклятие умерщвления! — король хмыкнул, — таких я много знаю, но уж не этим ли заклятием Озирис, уничтожил город вместе с О-Ра-Шером?

Тролд взял последнюю стеллу и замер от удивления.

— Что за Шаббала? — и принялся внимательно перечитывать письмена, дочитывая, он не заметил как стал читать в голос, — И стоял величественный город в горах, на берегу около западного моря, что не имеет окончания. И знающий и имеющий силу, вошедший туда, получит власть над миром. Ибо воины его самые могучие. И в городе есть трон, на котором в начале веков, восседала сама богиня ночи Немезида. Но сесть на него сможет лишь тот кто достоин силы и уверен в себе. Вот оно! Если это правда, то я смогу с такой силой открыть не только врата в Бездну, но и далее! И тогда я стану самым великим. И буду властвовать и миром живых и миром мертвых. Я стану абсолютом. Богом! — прошептал Тролд едва слышно.

Тихий морок осеннего леса, навевал грусть, и лошади шли тихо и не спеша, лишь изредка фыркая, когда неподалеку, средь серых деревьев, во мгле взлетала перепуганная птица. Полуголый, мертвый лес, навевал грусть и какой-то непонятный страх, словно боязнь темноты в детстве. Знание то, что там во тьме ничего нет, не убавляло страха. И черноволосая девушка, ехавшая на сером жеребце, никак не могла понять того, что она чувствует. Для нее все эти мысли и чувства, свалившиеся в последнюю неделю, были новы. Сидя в седле, и мерно покачиваясь в такт ходе лошади, она молчаливо разглядывала умерший на зиму лес. Она всю свою жизнь провела в таком лесу, воспитываемая старым отшельником. Тогда ее ничто не тревожило, кроме тех способностей, что иногда вырывались на волю. Она едва успела заметить ветку и подставить руку. К своей новой одежде она уже привыкла. Новые высокие кожаные сапоги, хорошо защищали от прохладного ветра. И лишь сильные бедра вздрагивали, когда ветер обвевал их. Ее кожаная юбка, скроенная так чтоб не стеснять движений, и поверх нее крепился пояс из коротких железных пластин. Теплый шерстяной плащ скрывал подбитую мехом куртку. С обеих сторон ее бедер свисали небольшие мечи, а к седлу крепился ее шакран, чье жуткое лезвие было скрыто грубой материей.

Рядом ехал старик, чья испещренная морщинами внешность, на самом деле не говорила сколько на самом деле ему лет. Его лошадь, в отличии от лошади спутницы была небольшой лошадкой привезенной с востока. На самом старике был черный, пропыленный плащ, видавший виды, из холщины, хорошо защищавший от холодного осеннего ветра! Одной рукой он держал поводья, а второй посох, лежавший у него на ногах, поперек колен. Под плащом угадывались очертания какого-то амулета.

— Госпожа, вы боитесь силы? — эта фраза старика, прозвучала скорее как утверждение.

— С чего ты взял это, Атрей? — попыталась создать удивленное выражение лица Джинера, слегка повернувшись в седле.

— Госпожа, видите ли, я маг, один из сильнейших, и это не бахвальство или преувеличение. И за долгие годы научился многому. Я могу чувствовать твои переживания. И каждая твоя мысль имеет определенный оттенок. Поэтому могу понять о чем вы думаете. Если вы спросите могу ли я читать мысли? Нет! Этого не может никто из смертных. Но я отошел от сути. Госпожа, запомните, вы должны быть уверенны в своей силе и не боятся ее. Когда вы полностью научитесь контролировать свой страх, то почувствуете, что управлять силой не так уж тяжело и страшно!

Управлять силой богини ночи, и не навредить себе, вы сможете лишь когда отбросите все страхи, неуверенность и сомнения. Ибо как изрекала богиня Ночи, лучезарная Немезида, лишь тот кто верит сердцем, сможет повернуть реку вспять!

— Я попытаюсь понять, то что вы мне сказали. Для меня это пока сложно осмыслить. И прошу Атрей, не называй меня больше госпожой. Я простая сирота, без роду и племени! — она исподтишка поглядывала на расслабившегося старика, на лице и в движениях которого, были спокойствие и умиротворенность.

— Атрей скажи, почему у меня ничего не вышло вчера вечером у таверны. Когда те твари хотели тебе сделать кровопускание?

Старик, мерно покачиваясь на лошади, как-то странно кивнул головой, и глядя на голый лес, погрузившийся в тишину и темно-блеклые краски, произнес:

— Не знаю. Я был без сознания. А в твоем сознании уже ничего не осталось от того события. Лишь грусть и разочарование.

— Может я на самом деле не способна управлять силами? А может их не существует вообще?

Атрей забеспокоился, услышав эти слова и равнодушие.

— Эй девочка, вспомни второй урок!

— Быть уверенной в себе?

— Да, и в своих силах. Вспомни детство, ты несколько раз держала под контролем гриков. Пусть частичным контролем, но это было. И ты должна непременно поверить в свои способности и силы, и овладеть ими. Ибо близится час когда будет зависеть судьба мира от тебя.

— Я помню. Шагира говорила, что грозит две опасности. Первая возвращением принца тьмы. Но она не сказала какая вторая опасность.

Старик обреченно закивал головой.

— О великая Немезида, ты наделила ее силой, но забыла про веру в себя! — взалкал старик, подняв глаза к серому небу, укрытому тучами. На этом их разговор оборвался.

Дальше они ехали молча, покачиваясь в такт движения лошадей. Около полудня, они решили остановится поесть. Джинера насобирала сухих веток и пока старый маг развел костер, она достала из седельных сумок вяленого мяса, хлеба и бурдюк с вином. Огонь пришелся кстати, потому как ветерок гулявший лесом, был очень прохладным, и тепло огня согревало двух спутников. Кусая большие куски мяса с хлебом и запивая маленькими глотками вина, Джинера спросила у старика:

— Атрей, а, что означает этот амулет, у тебя на шее?

Старик, глядя сквозь огонь на девушку, приглаживая ладонью волосы, как-то странно улыбнулся.

— Джинера, этот амулет, содержит в себе силу, а так же указывает на мой сан. Он означает, что я магистр. Ему уже пол тысячелетия. Его сделал сам верховный магистр Озирис. Но я вижу, ты уже поела. Давай попробуем воспользоваться твоей силой

Джинера так и замерла с поднесенным к губам бурдюком.

— А-а, может...

— Никаких может. Во имя великой Немезиды и собственного блага, ты должна научится пользоваться своей магией.

Старик закрыл глаза и замер. Джинера, не понимая что происходит, с интересом наблюдала за старым магом. Руки того покоились на коленях, губы были плотно сжаты и ни единого звука сквозь них не просачивалось. И вдруг, неожиданно для Джинеры, перед ее лицом возник неизвестно откуда, яркий светящийся шар. От испуга она откинулась назад, упав на локти.

— О Немезида, что это?! — Воскликнула она, и осмелев начала подниматься с интересом наблюдая за шаром, который парил перед ней, и кажется не собирался падать, лишенный всякой поддержки. Голос старика, заставил ее вздрогнуть.

— Джинера, это шар силы. В мое детство, таким испытывали, еще пятьсот лет назад, искали детей одаренных силой. И ребенок, имеющий силу, должен был его почувствовать, а когда он его чувствовал, то инкстинтивно реагировал, и заставлял его таять!

Эти слова донеслись до нее, словно сквозь толстые стены. Весь мир для нее сократился до маленькой частички, где она потеряла свое тело, не чувствовала холода надвигающейся на лес зимы, ни горячего веяния костра, весело трещавшего перед ней поленьями. Лишь ее душа окунавшаяся в поток холодного ничто, и ее мозг, окутанный кристальным холодом. И сквозь пелену мрака к ней донесся голос, сильный и властный, побуждавший ее к действию.

— Джинера, расслабься и почувствуй. Почувствуй каждый поток холодной пустоты, окружающей тебя. Почувствуй теплую искорку и иди к ней.

Со всех сторон, на нее нахлынули холодные потоки, стоило ей расслабится. Она лихорадочно чувствовала эти течения, словно нити клубка и вдруг блеснула искра, и ее окутала сила. Да это оно. Где-то вдалеке, что-то было, и оно манило. Наконец она добралась к силе. К ее источнику. Она мысленно, осторожно коснулась кристалла, источавшего силу, словно руками. Но как его растворить, как заставить эту энергию изменится. Ведь она не богиня, а всего лишь человек, пускай и одаренный по воле богини. Она купалась в теплом потоке силы, словно в воде, и уже не слышала, что ей говорил голос, далекий и уже чужой. Джинера наслаждалась теплотой, исходившего потока, безграничного и в тоже время небольшого комка силы. Она играла с ними, как когда-то в детстве с разноцветными стеклышками, что Арат выменял у одного купца. Только сейчас не было солнца. В этом пространстве были лишь ощущения, если не считать внутреннего зрения. И эта сила была прекрасна. Джинера легко коснулась комка, обжегшего ее чем-то приятным, что никак нельзя было понять и мимо воли ей пришло на ум сравнение с водой. Сила словно поток воды, ничем не останавливаемый, безграничный, могучий, приятный.

Сила была, но уже как-то изменилась, физически. Ее душа это чувствовала и пыталась осознать. В этой среде где времени не было, она уже потеряла ее течение, как вдруг откуда-то из далека, до ее души донесся безмолвный крик. Крик боли, смешанный с яростью. Этот безмолвный крик настолько показался ей знакомым, что сильно затронул ее чувства, и болью прокатился по ее душе, заставляя вырваться из этого мира чувств в мир живых. И ее глазам предстал старик, с изумленным лицом, смотревший не верящим взглядом в притихшие полувлажные обгорелые чурки поленьев.

— Дитя мое! — воскликнул старик, удивленной девушке, — ты сделала то, что до тебя не смог сделать никто. Даже сама Шагира, если верить легендам, не сумела превратить силу в что-то осязаемое руками. А ты превратила шар силы в обычную воду! Это великолепно. Да. Я не ошибся, и сама Немезида не смогла бы избрать для себя лучшего избранника. Ты та кому предначертано быть властительницей легендарной Шаббалы!

— Атрей, это все конечно интересно, но я слышала, или скорее почувствовала, что кто-то нуждается в помощи. Нам нужно спешить, это может быть Ягрд.

И не дожидаясь ответа рывком поднялась, подхватив свой шакран и вскочила в седло. Она задержалась лишь на мгновение, чтоб посмотреть не следует ли за ней старик. Увидев, что тот грузно подымается, она пришпорила серого жеребца и понеслась сквозь кусты и деревья к тракту.

Мощеная серым булыжником дорога, была как обычно, в последние годы, пуста. Наступала зима, и уже чувствовалось ее холодное дыхание. И без особой надобности мало кто рисковал отправляться и в без того опасный путь. Джинера гнала лошадь во весь опор, освободив лезвие шакрана от материи несколькими движениями. Копыта лошади глухо стучали, по влажной земле, все еще укрытого жухлой травой. Где-то далеко позади послышались звуки скачущей лошади Атрея, сильно уступавшей лошади Джинеры в скорости и выносливости. Внезапно перед девушкой появилась развилка. Обе дороги исчезали в серо зеленой чаще, пугавшей своей непривычной, даже для осени, тишиной. Лошадь Джинеры, нервно топталась на месте, пока хозяйка вертела головой, выискивая нужную сторону. Она прикрыла глаза, постаралась успокоить учащенное сердцебиение. И ей удалось, несмотря на нетерпеливое гарцевание лошади. Опять на нее нахлынули потоки силы и она почувствовала направление в котором нужно ехать. Открыв глаза, Джинера взмахнула шакраном и огромный полумесяц, мелькнув в воздухе, легко срубило молоденькое деревце словно тростник. Сжав бока лошади, она погнала ее сквозь чащу леса, не обращая внимания на больно хлещущие по лицу ветки.

Наконец до нее донеслись звуки битвы. Лязг стали и вопли людей. Перед ее лошадью внезапно появился крутой обрыв, густо заросший кустарником, и пришлось остановится. Джинера поднялась в стременах и глянула вниз. Там, внизу, около большого ручья, одинокий воин отчаянно рубился с дюжиной разбойников, одетых в стеганые куртки. Они дико орали, размахивая своим оружием, обступив одинокого воина плотным кольцом. В примятой траве, посреди ручья, лежало с десяток тел, со страшными ранами, оставленными большим топором, застрявшего теперь в ключице одного из разбойников, лежавшего посреди кострищ.

Джинера свернула правее, где заметила пологий спуск, не упуская из вида воина, на голове которого только сейчас заметила золотистую диадему воина храма Немезиды.

Это был Ягрд! Ее лошадь быстро спускалась по пологому склону, к поляне, окруженной со всех сторон плотным кольцом деревьев, где шла отчаянная рубка. Ягрд уже орудовал большим мечем, крутя большие мельницы, отбивая удары справа и слева, нанеся вдруг рубящий удар по разбойнику справа, снеся голову сплеч и попутно рассек горло еще одному. Остальные успели отскочить от пределов досягаемости лезвия храмовника, оставив двоих погибших товарищей, орошать жухлую траву своей кровью. Страх сковал их души. Этот окровавленный воин с серыми глазами, в которых сверкала холодная ярость, казался им одним из легендарных атлантов, вновь спустившихся на землю. Однако передышки у киммерийца не получилось. Ему вновь пришлось укорачиваться посыпавшихся со всех сторон ударов. Он отбил очередной удар и мгновенно послал лезвие своего меча вперед. Разбойник, пытавшийся ударить копьем, дико взвыл, когда лезвие вонзилось в его живот, пробив его насквозь. Но извлечь меч, Ягрд не смог, а второй попытки уже не было. Разбойники как по команде ринулись сплошной стеной на храмовника, едва сообразив, что меч того застрял.

Джинера с ужасом увидела как толпа накрыла киммерийца. Она еще успела заметить как несколько бандитов, получили страшные удары кулаком, но дальше толпа погребла Ягрда.

В этот миг Джинера пронеслась мимо и одним ударом своего страшного шакрана, перерубила ближайшего разбойника пополам, и еще одному перерубила хребет. Бандиты стоявшие рядом замерли в шоке, когда первый распался пополам. Новая угроза заставила их забыть о храмовнике, лежавшем без сознания.

Копыта лошади взбили тучи брызг, проскакав по воде. Разбойники прикрываясь, кое как сколоченными из досок и кожи щитами, ринулись на появившуюся внезапно из ниоткуда воительницу. Джигнера поставила лошадь на дыбы, сама едва не свалившись с нее, но большинство разбойников остановилось, опасаясь попасть под удары копыт лошади. Джинера перехватив рукоять шакрана ближе к середине, стала крутить жуткую мельницу, разбивая копья, тянувшиеся к ней. Жуткое метровое дугообразное лезвие снесло пол головы, оказавшемуся неосторожно вблизи разбойнику и пробив висок застряло в голове следующего.

Разбойники только сейчас разглядели толком, то страшное оружие, каким орудовала женщина-воин. Они слишком глубоко верили в легенды, что уже не одно тысячилетие ходили по земле о могучей воительнице Шагире, победившей армию принца тьмы. Пятеро потрепанных разбойников, в ужасе попятились от нее и бросив свое нехитрое оружие бросились бежать. Страх был слишком тяжелым испытанием для них. Вся поляна была устлана телами мертвых и раненых, лежавших кто в ручье, окрашивая ее своей кровью, кто в высокой траве, изрядно примяв ее. Джинера соскочила с лошади и бросилась к Ягрду, бросив свой шакран рядом наземь. Тот лежал и не шевелился, лишь грудь скрытая кольчугой, имевшей отметины жестокой рубки, тяжело вздымалась и опускалась. Он весь был в крови. Лицо было сплошным кровоподтеком. Но он был жив!

Атрей сильно отстав от спутницы, вскоре тоже появился на поляне, благодаря тем зарубкам, что оставила Джинера. Старик еще издали увидел место битвы усеянное телами. В воздухе стоял приторный запах крови, пропитавшей землю и ручей. И посреди всего этого, Джинера, склонившаяся над кем-то. По золотой диадеме, на голове лежавшего, он догадался кто это. Старик погнал лошадь тем же путем что и Джинера, и вскоре оказался рядом.

Увидев подъезжающего старого мага, она всхлипывая заговорила:

— Атрей, ты же маг, сделай что-нибудь! Он умирает!

Старик слез с лошади, и стараясь не наступать на холодеющие трупы, поспешил к ним.

— Успокойся. Сейчас увидим как он! — старик, с помощью Джинеры, стащил с храмовника кольчугу и рубаху, а затем осмотрел его.

— Если он и умрет, то не от тех ран, что получил сегодня. Это заявление успокоило девушку.

— Принеси, в моей седельной сумке, зеленый нефритовый флакон и корпий. Только теперь Джинера стала замечать, что творится вокруг нее. Кровь, отрубленные конечности и головы, внутренности вылезшие наружу сквозь жуткие раны в животах. А на лицах мертвецов боль, страдание и страх смерти, застывшие навсегда. Пошатываясь она опустила сумку около старика, не заметившего ее состояния, и чувствовав, что ее подташнивает, подошла к ручью. Она встала на колени и стала смывать кровь с рук. Отмыв руки, Джинера погрузила голову в ручей, и встав на водой встряхнула ее. Мокрые волосы непослушно упали на плечи. Холодная вода, пробрали ее до костей и прояснили мозг. Ее перестало мутить.

И сразу она услышала голос старика:

— Джинера! С тобой все в порядке?

Девушка глянула на труп, лежавший посреди ручья, но не почувствовав тошноты, ответила:

— Все в порядке. Я цела. Только слишком противно на душе. У меня руки в крови. И кровь на мне кругом. Такое ощущение, словно запачкала душу. Они ведь были живыми людьми. А я их убила. Теперь я проклята. Слишком плохо внутри. — из ее глаз покатились слезинки по мокрому лицу, сливаясь с капельками воды.

— Джинера. Это хорошо, что ты чувствуешь боль, даже из-за смерти таких подонков.

Она услышала вздох старика и он дальше заговорил:

— Когда впервые убиваешь, всегда так. Боли и голоса совести не чувствуют лишь те у кого Сет отобрал душу и разум. Ты сильна ибо чувствуешь это. И Немезида не проклянет твою душу. Ты воин. Несмотря на то, что женщина. У каждого свой путь. И к тому же, ты спасла жизнь этому храмовнику.

— Его зовут Ягрд! — сказала не впопад Джинера, все еще всхлипывая.

— Да Ягрд! — подтвердил задумчиво Атрей и закончив обрабатывать раны лежавшего все еще без сознания храмового воина, присел около нее, ополаскивая руки в чистой воде, заговорил.

— Это пройдет. Ты привыкнешь! Это твой путь. Предначертанный самой богиней. Ей было плохо, очень плохо, несмотря на слова старого мага. Джинера еще раз умыла лицо, и сняв сапоги, опустила ноги в холодную воду. Приведя себя в порядок, она пошла к киммерийцу тихо лежавшему на земле, все еще без сознания.

Старик откупорил бурдюк и плеснул немного жидкости на лицо, вытирая с него засыхающую кровь. Ягрд издал слабый стон и открыл глаза. Его рука инстинктивно потянулась к топору, но того не оказалось рядом. И лишь когда он разглядел старика и Джинеру то успокоился и спокойно положил голову наземь. Его длинные темные волосы, перемазанные кровью, в полном беспорядке лежали на земле, а сам он лишь слегка кривился, когда старик проверял наложенные им корпии.

— Так ты и есть Ягрд? — заговорил наконец к нему старик, с довольным видом закончивший свое дело, — как поживает верховная жрица Немила?!

Ягрд, тяжело сел и стал с хмурым видом натягивать рубаху.

— Она погибла!

Старик замер.

— Как? — его тон стал серым не терпящим отговорок.

— Разбойники, при поддержке изменника Торн Хольда, хранителя, похитили реликвию. Она вместе с теми, кто был в страже, пыталась помешать, но… — Ягрд замер с отсутствующим видом, — она умерла у меня на руках.

Киммериец посмотрел на свои руки, имеющие свежие раны и в еще не засохшей крови врагов, и сжал ладони в кулаки.

— Печально! — произнес Атрей подымаясь и закупоривая бурдюк, — пусть земля ей будет пухом. А что изменник?

— Ушел! — киммериец хмуро опустил голову, — меня послали по его следу, покарать и вернуть украденное!

— И ты собрался это сделать один?

Ягрд, гневно уставился на старого мага.

— Да! Это я виноват, что сердце украдено, а изменник бежал...

— Нет! — прервал его Атрей, — Нет! Не ты виноват. И никто невиновен. У каждого свой путь и судьба. Но, что случилось того не изменить. Но можно сделать то, что ты должен сделать, догнать и покарать изменника. И вернуть сердце Храма. Иначе беда!

— Я верну его!

— Да я знаю. Но только как? — вопросительно уставился старик на храмовника, — самому тебе никогда не удастся этого сделать. Даже сама Немезида заручилась поддержкой своей жрицы, понимая, что даже богине не под силу воевать с целым миром. Потому что тогда погибнут все, и она и мир обетованный, ибо силы ее настолько могущественны… — старик многозначно поднял кверху палец...

Их разговор прервал крик девушки.

— Что случилось? — в один голос спросили старик и храмовник, глядя на девушку, дрожащую от страха и смотрящую куда-то поверх их голов. А затем, она безмолвно подняла руку, указав в сторону обрыва заросшего кустарником, откуда некоторое время назад, сама наблюдала за отчаянной схваткой Ягрда.

Только сейчас старый маг почувствовал холодное дуновение ветра и поток древнего зла выползшего откуда-то из глубин бездны Ада.

Там наверху, на заросшем длинными соснами и могучими дубами с густым кустарником, склоне, меж темных стволов виднелись шесть темных силуэтов на странных существах, походивших на лошадей, нетерпеливо бивших своими копытами землю. Темнота осеннего леса за силуэтами, еще больше сгустилась. Темные плащи, шестерку не шевелились, словно никакого ветра не было и в помине. Головы пришельцев были скрыты огромными балахонами капюшонов. В них чувствовалась сила и уверенность в себе, и еще нечто, что заставляло боятся до самой глубины души.

Скованная страхом Джинера, медленно, не сводя взгляда с незнакомцев, подняла с земли свой шакран, крепко сжав его обеими руками, словно утопающий протянутую веревку. Опять как и тогда в пещере ее оглушил страх, сковавший ее члены и разум.

— Охотники за головами! — прорычал Ягрд, тяжело подымаясь на ноги.

На таинственных пришельцев, это казалось не произвело никакого впечатления. Они как сидели неподвижно в седлах, так и не шевельнулись. Словно были высечены из камня. Джинера бросила взгляд на Атрея и в отчаянии спросила:

— Атрей вы же колдун, сделайте что-то?!!! — в ее голосе слышались паника, страх и безысходность.

Но вместо старика заговорил один из закутанных в плащ пришельцев.

— Он ничего не может нам противопоставить из своей магии. Потому, что знает, против нас нет защиты.

Девушка опять испугано глянула на старого мага, спокойно стоявшего у трупа разбойника, спрятав свои руки в фалды широких рукавов своего теплого шерстяного плаща.

— Это так Джинера! — ответил старик.

Но глядя в глаза Арата, девушка почувствовала, что это лишь отчасти правда, но положения это не спасло.

— О Немезида, спаси и убереги нас! — бессильно вздохнула девушка. Старик услышав это хотел было что-то сказать, но его прервал сильный и повелительный крик одного из пришельцев. Их лошади взмыли вверх, совершив прыжок, на который не отважилась бы ни одна лошадь, ни один всадник.

Вопреки ожиданию, лошади не полетели кубарем, споткнувшись, а спокойно приземлились на ноги и понеслись вниз по склону к ошарашенным спутникам. Троица людей, со страхом и заворожено взирали как лошади, во весь опор неслись по склону и казалось вот-вот собьются с шага и полетят верх тормашками. Нор копыта странных лошадей, уверенно и упрямо вырывали комья земли с травой несясь к обреченным путникам.

Первым пришел в себя Ягрд. Он метнулся к давно окоченевшему трупу разбойника, лежавшего в засыхающей луже собственной крови и с усилием вырвал из груди свой топор. Вслед за ним едва успела Джинера, принять боевую позицию и встать плече к плечу со старым магом и храмовником. Она с замирающим от ужаса сердцем, смотрела как с грозным спокойствием окружили их шестеро охотников за головами, скрытых с ног до головы широкими плащами. Даже лица их не было видно в темноте под большими балахонами капюшонов.

Джинере казалось будто надвинулись сумерки, из-за полумрака, пришедшего с несущими страх всадниками. Те сидели на своих странных лошадях, укрытых попонами и со спокойствием в движения смотрели на пленников.

— Мы знаем тебя человеческое дитя. Ты та, за кого нам заплатят. От нас нет спасения. Ты не сможешь нам противостоять. Нет в этом мире под небесами, силы, способной нас остановить. И твои спутники нам не помеха. Молодой варвар слишком юн и глуп чтоб тебе помочь, а старик давно забыл все, что знал и умел. Годы для вас идут быстро и берут свое. — заговорил наконец тот, что сидел напротив Джинеры, — Ты поедешь с нами, а твои спутники останутся здесь.

От этого голоса все тело девушки сковал страх и она не могла даже пошевелится, но твердо держала обеими руками свое древнее оружие. Джинера мотнула головой, и к ней пришла мысль о прошлом, — однажды я вас уже победила, так будет и в этот раз!

Охотники спокойно сидели на лошадях, даже не думая извлекать свои мечи из ножен, притороченных к седлам. Читать мысли они видимо точно не умели.

Джинера почти физически ощутила напряжение своих спутников, опасливо и напряженно глядя на окруживших их пятерых охотников. Каким-то шестым чувством она почувствовала, что сейчас должно что-то произойти...

Ши Кан уже пол дня, шел по лесной чаще, слегка ежась от осеннего холода, от которого едва спасали подбитая мехом куртка и теплые шаровары с сапогами из козий кожи. Над правым плечем колыхались две дюжины оперенных стрел, а сам лук он держал в руке. Слева у бедра болтался кривой мидийский палаш, а справа к широкому кожаному поясу были прикреплены ножны со средней длинны прямым ножом.

Его шаги были широкими и быстрыми. На слегка вытянутом лице, блестели раскосые маленькие темные глаза, а вокруг рта были хорошо ухоженные узенькие но длинные усы и бородка. На его смуглом от южного загара лице, не было видно и тени усталости. Пол дня он шел лесом, с тех пор когда дракон, вызванный повелителем Антийской империи, не приземлился около старого источника, у большого тантрийского тракта, распугав караван шедший из Тантры. Это хорошо потешило сына поднебесной. И теперь он спешил к месту где должен был встретить тройку путников.

Некоторое время он шел ориентируясь на далекое, гулкое эхо звона стали. Затем все стихло и он ускорив шаг побежал в том направлении. Его крепкие ноги были выносливы и мягко ступали на покрытую густым слоем жухлой опавшей листвы, землю. Внезапно он замер. Перед ним встала стена из небольших елей, перегородивших путь. До его ушей донесся отчетливый металлический рокот голоса, словно наконечник стрелы, прошивающий страхом сердце. Ши Кан осторожно ступал, стараясь меньше шуметь и шелестеть травой. Повинуясь инстинкту он извлек из колчана стрелу, и наложил ее на древко лука. Ши Кан с большим трудом соблюдая тишину, протиснулся меж двух елей, стоявших близко одна к одной и замер за дубом на двух могучих стволах которого все еще густо зеленела листва. Он опешил. перед ним, на поляне, густо устланной трупами, некоторые из которых мерно покачивались в ручье, стояли трое путников о которых говорил император и верховный жрец Дабха в одной особе. Но они были окружены пятью охотниками за головами. трое путников явно не выглядели обескураженными, готовыми отдаться в руки Лито — богини судьбы.

Ши Кан присел опершись спиной об один из двух мощных стволов дуба, разделившихся у самого корневища соображая что делать дальше. Об охотниках ходило немало слухов, но то были лишь слухи. Слухи о том, что то были вовсе не люди, а демоны и, что они были непобедимы.

По-крайней мере один из этих слухов подтверждали точно, они были непобедимы. Лишь однажды, в одном из многочисленных боевых походов императора на юг, он слышал легенду о воине сумевшем победить пятерых охотников. Правда сейчас он уже не мог вспомнить той легенды. Тогда ему и восемнадцати зим не исполнилось. Молодой, до безумия храбрый и гордый сын Поднебесной империи, самые восточные берега которого омывают воды восточного моря, которому нет конца, одержимый жаждой богатства и славы, еще совсем юным бросил родное селение, где в основном занимались выращиванием риса, бродя по колени в воде. Ши Кан пристал к купеческому обозу и направился в загадочную Вендию. А уже оттуда, подросший немного и поумневший, спустя несколько лет он попал в Антию, бежав из рядов вендийской армии. И теперь он был не в восторге от сложившейся перспективы. Пока Ши, был простым воином, то мог спокойно сбежать, не выполнив порученного поручения. Но сейчас, он был послан самим императором, и как доверенное лицо цезариона Караклы, пусть все еще простой воин но на виду, да еще с таким заданием… Он слишком много был с цезарионом на приемах у императора, и слишком хорошо знал повелителя Антии. Тот был непросто властелином огромной империи, и жрецом, а может быть даже одним из самых сильных магов мира. И это отступничество, на которое толкал охвативший его страх, могло закончится тем, что император запросто забудет его преданную службу и вызовет из бездны одного из демонов с большими когтями и клыками, горящими глазами, пышущего яростью и смердящего адом, и слопает его тело и душу. Нет! Такое развитие событий ему никак не нравилось.

— Да поможет мне бог войны и удачи Гуань Юнь-чан — тихо промолвил Ши Кан, короткую молитву, и осторожно просунув голову меж стволов увидел, что разговор затих и в воздухе повисло напряженное молчание. Путники, готовые к последнему бою, держали в руках свое оружие, одно из которых пугало уроженца поднебесной. А вокруг них, сидели на лошадях охотники за головами, окутанные призрачным полумраком не смотря на светлый день. Жуткие фигуры скрытые балахонами плащей, сидели с не менее жутким спокойствием на довольно странных и жутковатых созданиях, и единственным видимым их оружием были большие двуручные мечи, притороченные к седлам.

В воздухе лесной поляны, усеянной окоченевшими трупами, витала напряженность и чувство, что вот-вот что-то должно начаться. Что-то жуткое. Выбросив из головы все мысли и очистив сознание, Ши Кан твердо и смело поднялся и встав меж двух стволов, натянул до самого уха тетиву, прицеливаясь. Металлический наконечник стрелы, нацеленный в спину одного из охотников, был необычной формы, не простым ромбовидным, а еще с несколькими зазубринами, чтобы враг не мог извлечь стрелу без последствий для раненого. Иногда его стрелы вырывали из тела с ливером!

Какое-то мгновение ушло на то чтобы прицелится и пальцы разжались. Он с удовольствием услышал короткий металлический звук, когда наконечник стрелы вошел в тело охотника, скрытое балахоном плаща.

Джинера напряженно ожидала начала атаки. Но пришельцы, спокойно сидели на своих животных даже не извлекая из ножен мечей. Напряженное ожидание смешивалось с мрачным полумраком мертвого осеннего леса, чьи полуголые деревья, были похожи на костяки мертвецов. А между ними не сновало ни одно живое существо, ни одна птица. Они слишком хорошо чувствовали зло, и черную сущность шестерых пришельцев, появившихся не известно из каких глубин мрака бездны, и давно скрылись в глубине лесной чащи. Лишь тяжелые серые облака, внезапно закрывшие небо, мерно и не спеша плыли, закрыв уже холодное солнце.

Джинера почти ощущала напряженность своих спутников, что-то между тем мелькнуло справа, далеко за спиной охотника, правая рука которого начала двигаться вверх, но внезапно он вздрогнул и замер с едва поднятой рукой и… Медленно начал заваливаться вперед, все еще держась за поводья.

Джинера, с удивлением, заметила в спине охотника торчащее древко стрелы, а затем с неописуемым наслаждением отметила глухой звук падения тела наземь.

Лишь сейчас охотники заметили, что их товарищ сражен стрелой. И животные нервно затоптались на месте, а иная встала на дыбы, едва не скинув ошеломленного седока. Но охотники быстро пришли в себя и сразу же обуздали своих обеспокоенных лошадей и мгновенно выхватили мечи из ножен.

Джинера инстинктивно взмахнула рукой, сделав что-то подсознательно и пять фигур в темных балахонах плащей замерли. Она сама оказалась словно в густой жиже. Двигаться было непривычно, словно идешь под водой. Она удивленно уставилась на замерших охотников и спутников, не понимая, что произошло и содрогнулась увидев голову одного из охотников, с которого слетел капюшон. Его длинные жесткие волосы, были заплетены в толстые косички, а лицо закрывала маска из белого метала. Но самое жуткое для Джинеры, оказалось отсутствие прорезей для глаз. Их просто не было. Там были лишь искусно вырезанные очертания глаз без зрачков. Она еще раз содрогнулась, глядя на застывшие в беспорядочном движении волосы.

Повернувшись к спутникам она увидела, ту же картину, те стояли так же замерев. Киммериец, с обнаженным торсом выше пояса, перевязанный, слегка покрасневшими чистыми корпиями, начал подымать топор для замаха, но так и застыл полу поднятой пузатой секирой, с двумя лезвиями к покрытому тучами небу. И старый маг, в слегка изменившейся позе.

Но даже сорвавшийся ветер не мог потревожить их волосы. и одежду. Но что-то раздражало. Крик! Джинера завертела головой в поисках кричавшего. И заметила за лежавшим мертвым охотником, со стрелой в спине, меж стволов могучего дуба стоял человек с луком в руках, и отчаянно махал рукой. Наконец она услышала его слова, пробивавшиеся словно сквозь толстую крепостную стену.

— Эй, что случилось? Бегите быстрее, пока эти отродъя тьмы не пришли в себя!

Джинера бросилась к старику, отчаянно тряхнув его. И к большому своему удивлению тот быстро пришел в себя.

— Что случилось, у меня такое ощущение...

Но Джинера бесцеремонно прервала его:

— Атрей, во имя Немезиды, быстро бегите к тому человеку у деревьев, потом обо всем поговорим. И сразу же забыв о старике подбежала к храмовнику тряхнув того за плече.

— Ягрд бежим!

— Перун и Немезида! Что случилось? — воскликнул тот удивленно, опустив свою секиру! — Почему они замерли?

— Ягрд, не стой если тебе дорога жизнь. Бежим!

И Джинера побежала, легко перепрыгнув через мертвеца. По-телу побежали мурашки, когда она вскочила в широкий ручей. Брызги полетели в разные стороны и на нее саму, от чего стало еще холоднее. Тут же она услышала плеск воды за спиной. Выбежав из воды, девушка бросилась к махавшему ей лучнику, почти спиной чувствуя за собой, как тяжело бежат киммериец и старый маг.

Она даже не задумывалась, не приведет ли это, их в ловушку, но выбирать не приходилось. Доверившись судьбе она мимо лучника, нырнув в ельник.