Узы крови

Кто ты такой,

Чтобы, нарушив закон,

Прийти сюда и просить,

О чём другие и мечтать не смеют?

Наглость твоя

К тебе вернётся кнутом,

Ничтожный, знаешь ли ты,

Что испокон веков всего сильнее?

(Ольга Вайнер — «Власть»)

В замке с прибытием Кейна начался переполох. Слуги засуетились, увидев измятую броню и рваную одежду короля. На руках Кейн нес Жанну. Ее тело болталось безвольно. Вид у девушки тоже был не из лучших: черные от копоти лицо и руки, лохмотья вместо одежды, босые ноги, опаленные волосы.

Навстречу вышла Лилит.

— Я пришел вовремя. — Бросил Кейн на немой вопрос волшебницы.

Проклятье. Вездесущая Лилит. Зачем она вернулась в Маледиктус? Разве не должна она сейчас быть рядом с Мариусом, Лино и Фаустом? Разве не должна обеспечивать Дисмаса Кина, этого бесстрашного и ловкого полководца, магической поддержкой и советами? Ах, да! Он же сам отдал ей приказ.

— Ну что вы застыли? — Зло крикнула Лилит, отворачиваясь к столпившейся челяди.

Интуиция подсказывала Лилит: чужестранка опасна! Из праздного любопытства Советника выросла огромная проблема! Волшебница гордо вскинула побелевшее от злости лицо, сама принялась отдавать распоряжения. Стоило кому-то сделать что-то недостаточно быстро, — Лилит в мгновение ока скручивала несчастного в тугой узел своих чар. Маленькие кулачки сжимались, жертва вопила от боли, успокаивая разбушевавшуюся волшебницу.

"Нужно вызвать Фауста" — Лилит яростно подгоняла слуг, ей хотелось остаться одной. — «Что происходит, во имя Ночи?»

Глупый Фауст решил действовать самостоятельно. Если бы он посоветовался с Лилит! И этот увалень, Амос Дитрих! Почему он не донес ей сразу о том, что девчонка попала под внимание короля?

Против самой лоринки Лилит не имела абсолютно ничего: в конце концов, ей и дела не было до личной жизни князя Гевальт. Но когда Кейн обратил свой взор на чужестранку, волшебница по-другому взглянула на ситуацию.

Что знала она о Лорин? На что способна богиня, чью дружбу отверг сын Вереса? Чьи чары всегда заставляли прежнего бога подчиняться и слепо выполнять приказы?

Маледиктус пришел в движение. Новость облетела замок моментально. Снова послышался шелест голосов, разгневанно засветились глаза аристократов: неслыханно. Король нарушил вековые традиции. Ладно бы граф или маркиз — такое уже случалось. Но королю подобает строго соблюдать протокол.

Жанна переживала случившееся глубоко. Снова вставали перед ней фанатичные взгляды дозорных и языки огня. Она была так близка к своей цели, что забыла, кем стала для лоринцев. Чудовищем. Чужая в своем собственном мире.

Ее не поняли и не хотели понимать. Нравы в Лорин были строже чем в Вересе, она и забыла, как следует вести себя в обществе, что у женщины нет права высказывать то, что она думает. Лоринцы ударились в религию с отчаяньем умирающего, а ее изменившаяся внешность стала последней каплей.

Девушка долго не могла заснуть, вспоминая снова и снова Гарета, огонь под ногами, вспышку магии и ярости, что ослепили ее. Жанна не заметила, как отяжелевшие веки сомкнулись, приглашая милосердный сон залечить раны душевные.

Кейн укрылся от любопытных взглядов в своем кабинете. Он чувствовал, как играет магия в его венах, а тревога постепенно исчезает. Сейчас он был готов перевернуть весь мир. Великая сила принадлежала ему, и власть эта снова опьяняла. Точно весь Лорин уже лежал перед его ногами.

— Мы можем, наконец, поговорить? — Лилит бесцеремонно вторглась в его мысли.

— Думаю, это неизбежно. — Угрюмо отозвался Кейн, — можешь зайти.

Лилит появилась через несколько минут. Она расположилась в высоком мягком кресле, положив ногу на ногу. Волшебница окинула собеседника любопытным взглядом.

Прекрасная, холодная и лишенная своей уникальности.

— Зачем ты это сделал? — Поинтересовалась она. — Ты сейчас нужен своим воинам.

Лилит считывала ауру верийца. Ее проницательные глаза, обрамленные черными ресницами, смотрели в самую душу. Волшебница была изящна и красива. Черные волосы спадали на сахарные плечи, руки, скованные сапфировыми браслетами, казались обманчиво хрупкими. Тонкое ее лицо с чуть вздернутым носом и полными коралловыми губами всегда оставалось спокойным. Но сейчас она требовала ответов.

Тон волшебницы раздражал: король не обязан давать отчет. Холодная и скрытная молчаливость Кейна настораживала. Раньше советы Лилит были необходимы. В последнее время Кейн пренебрегал ее обществом, и все ее слова летели в пустоту, он отмахивался от нее как от ненужной вещи.

— Ты изменился. Вы оба изменились. Это чувствует весь Маледиктус. — Уверенно произнесла Лилит, не дождавшись ответа.

— Ты не настолько глупа, чтобы не понять. — Золотые глаза смотрели сквозь Лилит.

— Ты прав. — Чуть склонив голову на бок, подтвердила волшебница. — Все ради великой победы. А девочка знает, что произошло?

— Не думаю. — Кейн упрямо сжал губы, он не хотел обсуждать ничего.

— Из всех возможных вариантов, ты выбрал этот. Это удобно, не спорю: Ключ рядом, не надо тратить время на поиски. — Лилит встала. Она больше не могла сидеть: ее раздирали эмоции.

Ей хотелось кричать от бессилия. Ее не беспокоили сплетни придворных, нарушенные многовековые традиции! Лилит не находила себе места от равнодушия короля, ее пугала потеря статуса «незаменимой», «необходимой» в малой свите Кейна.

Волшебница чувствовал себя брошенной и использованной.

Она подошла к Кейну и взяла его левую руку, притянула запястье поближе и всмотрелась в его вены. Голубые и золотые искры переплелись в удивительном узоре.

— Ты сказала «Ключ»? — Встрепенулся Кейн. — Я не ослышался, Лилит? — Холодный морозный голос пробирал до дрожи. — Откуда ты это знаешь? Гевальт говорил лишь об убийстве и крови из древнего рода Лорин. Что ты знаешь о Ключе?

Лилит уже пожалела, что пришла. Как теперь объяснить, откуда она берет сведения и почему не делиться информацией с королем?

— Я думала… — Тихо начала Лилит и замолчала, придавленная взглядом, полным презрения.

Лилит обессиленно опустилась в свое кресло и задумчиво стала изучать ковер на полу. Такая мелкая промашка! Теперь ей будет очень сложно вернуть доверие и без того подозрительного Кейна. И даже горстка пойманных сантерцев не перевесит чашу весов.

Рассвет был серым и дождливым. Капли нудно стучались в витражное окно. С минуту они смотрели друг на друга полными ненависти глазами. Неожиданно король сдался.

— У меня не было выбора. — Он вскочил с места, зашагал из стороны в сторону, точно забыл о своей вспышке гнева. — Это было великолепно! Власть! Могущество! Я раздавил Джареда, как букашку! — Кейн выразительно сжал руку в кулак перед лицом Лилит, его глаза сверкнули огнем. — Девчонка собрала столько энергии и не знала, куда ее деть! И в то же время, я чувствую, как меняюсь. Ее Дар бесценен! Впервые за столько лет я сумел преобразить магию Вереса. Это была всего лишь вспышка в небе, но я уверен — это только начало!

Лилит никогда не слышала, чтобы король о ком-либо говорил с такой страстью. Сколько себя помнила Лилит, Кейну было наплевать на все, что не касалось его планов. Мысли короля скакали из стороны в сторону, казалось, ему вообще было не важно, понимает ли она его, вериец просто хотел высказаться, выплеснуть свой восторг.

Лорин пообещала Кейну поражение. Все знали, что король — бессердечный и циничный. Он очаровывал своим могуществом и самоуверенностью. Ночные звезды тоже чаруют, но не греют.

В Вересе смертные давно перестали почитать своего бога, остался лишь страх. Истинные были довольны, пока он не вмешивался в их дела.

— Теперь Ключ Лорин у нас в руках. — Покорно отозвалась Лилит. — И в этот раз нельзя ошибиться, Кейн. Мы оба слишком многое отдали, чтобы дойти до цели. Нужно быть осторожными. Клянусь, я больше не подведу тебя.

— Я обдумаю твои слова. — Он уже совладал со своими эмоциями. — Я хотел обсудить с тобой еще кое-что… Ничего бы не случилось, Лилит. Я еще в состоянии контролировать себя, но… Джаред слишком силен. Признаться, я не был уверен, что справлюсь один...

— Да, тут как нельзя, кстати, пригодится талант Советника добывать информацию. — С досадой хмыкнула Лилит. — Не ко времени ваша ссора. — Она охотно сменила тему. — Уж больно робко ведет себя богиня, в последнее время мы все чаще сталкиваемся с Сантером.

— Эта магия, она другая: грубая и резкая, совсем не такая, как у жрецов Лорин. И почему хозяин Сантера чувствует себя так свободно в чужом мире? Сколько его воинов уже здесь?

— Пока тебя не было, Эрик Раск получил послание от Балга и Архноса. — Тихо произнесла Лилит.

Кейн с минуту молчал. Давно, очень давно оставшиеся боги игнорировали Верес. Кейн справедливо полагал, что они заняты выяснением отношений между собой. После исчезновения Карьяд, гибели Сахрезейи, оставшиеся миры окончательно замкнулись в себе.

Так было до тех пор, пока Кейн не разделался с мальчишкой Невеккет. На самого молодого из восьми богов смерть Сахрезейи подействовала особенно сильно: всегда дерзкий и оживленный, Невеккет вдруг стал кроток и тих. И его мир неминуемо стал чахнуть, как и Великое Древо — твердыня, подобная Маледиктусу.

Король верийцев лишь успешно завершил начатое отцом: Верес почему-то недолюбливал самого младшего бога и напал.

— Что в послании? — Брови короля сошлись на переносице, жесткая складка пролегла возле губ.

— Они намерены выступить против тебя, если ты не покинешь Лорин. — Лилит потупилась.

Четверо против одного — слишком много.

— Сантер теперь возглавляет совет богов. Они не признают в тебе приемника Вереса и собираются …

— Достаточно! — Оборвал ее Кейн.

— Все это очень интересно, друг мой, но наши союзники хотят ускорить процесс вторжения. — Герцог устало вздохнул.

Рассвет приближался, а значит, Фауст должен скрыться. При свете солнца его бледность и кошачьи глаза становились слишком заметны. Конечно, он уйдет также как всегда — в образе огромного волка. Но лесной зверь среди городских улиц — не самая привычная картина. Местные собаки опять будут скулить в каждом дворе, ни к чему лишнее внимание.

— Непременно. — Кивнул вериец. — Я начну действовать уже через две недели. Дисмас Кин потерпел поражение под Озом. Город крупный, а люди уже получили поддержку в лице жрецов. Он затаился. Ему нужна информация. А информация, — вериец усмехнулся, — это моя работа.

"Еще бы он не проиграл. — Про себя подумал герцог. — Кейн не подозревает, как устали его преданные воины от своего безумного Бога"

— Значит, договорились. — Свейн ударил обеими ладонями по столешнице, дав понять, что ответ его удовлетворил.

Фауст обернулся через плечо, худощавая девица, которой он дал золотой, терпеливо ждала.

— Пора расходиться, друг мой. — Он встал, запахнулся в бардовый плащ.

— Может, хватит уже пугать горожан? — Насупился герцог, поднимаясь следом. — Ты ненавидишь графиню, но чем виноваты эти несчастные проститутки?

— Я искренне люблю ее. — Лицо верийца сделалось каменным.

— Оставь в покое несчастных женщин, иначе у наших доблестных солдат появится много свободного времени. А ты знаешь лучше меня, что от этого люди начинают думать и бояться. Неужели убийства приносят тебе утешение?

— Что-то вроде этого. К тому же, половина города уже обречена на смерть, разве нет? — Фауст кивнул девушке, и она, покачивая бедрами, направилась к нему.

Жанна отрешенно наблюдала за суетой во дворе. Несмотря на отступление, верийцы были полны решимости снова нанести удар смертным. Они строились в большие отряды и бесконечным потоком текли из Маледиктуса в сторону Костяного хребта.

Нескончаемые цепочки в черных как ночь доспехах и алых плащах маршировали по блестящей, отполированной ногами, ледяной дороге. Перед ее глазами мелькали тысячи и тысячи неутомимых созданий, в голове отголоском шуршали их мысли.

Некогда увиденный во сне символ встречался на каждом щите: две сплетенных буквы из веалора, аббревиатура Сумеречного королевства.

Кейн покинул своих воинов во время битвы и враг, точно ждал этого, показал свою силу. Верийцы отступили, ропот все чаще проносился в рядах новобранцев.

Неизвестность вновь повисла в душном воздухе ее маленькой комнатки. Ей не удалось покинуть Маледиктус, но теперь она ждала ответов. Иначе, зачем Кейн вернулся за ней?

Девушка снова и снова вспоминала ночную дорогу домой. В какой момент она пересекла границу? Если бы знать, как разорвать связь двух миров, — она смогла бы помочь людям. Восстановить этот тонкий мост будет сложной задачей, — эти беспокойные мысли все время вспыхивали в головах солдат. Они торопились.

Почему же Кейн постоянно откладывал тот или иной бой, все время возвращался в Маледиктус? Первое, что она осознала, — время в этом мире бежит гораздо медленнее, чем в Лорине. Дозорный утверждал, что Жанна пропала год назад… в Лорине была осень, в то время, как Верес все теплее согревало весеннее солнце...

Какое преимущество это давало бессмертным? У них была масса времени на раздумья и подготовку. А скорость, с которой верийцы перемещались в Лорине, позволяла действовать быстро, снова и снова возвращаться в Маледиктус… Эти создания, ловкие и сильные по своей природе, просто не оставляли людям шанса...

И все же, Оринбергу удалось дать отпор. Кто помог королевству? Казна Лусиана Свейна второго была полупуста, ему не по карману были наемники. Кто этот странный Джаред, что привел свои войска на помощь? Может быть, ей следовало пойти за ним? Ведь он пришел именно за ней. Почему?

Битва против безумной Сахрезейи… Что произошло между богами? Что если Рада Гевальт говорила правду и боги способны на обыкновенные человеческие эмоции?

Жанна задумчиво проводила последних воинов глазами. Как использовать то, что она осознала? Как помочь своим родным?

Столько вопросов! Стоит ли вообще ей забивать голову проблемами могущественных правителей или же просто плыть по течению, действовать по обстановке? Что вообще она может сделать в своем положении? Она не может даже защитить свою собственную жизнь.

Жанна вспомнила темную злую силу Несущего смерть. Точно голодный зверь, этот меч пытался съесть ее душу! И как она сама смогла уцелеть, когда меч уничтожил всех вокруг?

Легкие древесные нотки ветивера достигли ее обоняния, заставив взволнованно затрепыхаться сердце. Колени предательски задрожали.

Он застыл за массивной дубовой дверью, стараясь привести в порядок мысли и справиться с той же дрожью, что нахлынула на Жанну. Ладонь легла на створку. Она была там. И она волновалась.

Когда же, наконец, его подтянутая высокая фигура переступила порог, а глаза встретились со смущенным лицом девушки, время застыло.

— Жанна… — беззвучно произнесли бледные как мел губы. — Прости меня...

В два шага он преодолел разделявшее их расстояние, рассеянно уронил на пол какой-то предмет. Фауст горячо поцеловал ее вскинувшееся лицо, прижал к губам девичьи ладони, поцелуй отдавал горькими травами. Она порывисто обняла его, затем смущенно отстранилась.

— Я пришел, как только...

Он не знал, чего ждать: будет она снова проклинать его или позволит объяснить?

— Мне очень трудно было исполнить этот приказ. В ее глазах я видел тебя. Я вспоминал все твои рассказы, твою любовь, с которой ты говорила о сестре…

Девушка закусила побелевшие губы. Боль еще была сильна. Что-то светлое и теплое навсегда угасло в душе со смертью Маргери.

— Я не знаю, как тебе все объяснить. — Желтые глаза горели надеждой.

Жанна читала его душу как раскрытую книгу. Шарлотта была права: у всех были свои мотивы. Он просто не понимает, почему и за что ненавидит его Жанна.

Девушка еще прислушалась к чужим потокам эмоций. К своему удивлению, лоринка осознала нечто необыкновенное: князь переживал убийство Маргери. Ее горе, то самое черное и липкое пятно, царило и в душе Фауста. Это была и Его жертва. Выходит, это она проявила бессердечность? Как такое возможно? Ему даже больнее, чем ей!

— Где же… — Внезапно спохватился князь. — Я точно взял его с собой. — Вериец растерянно шарил по карманам, осматривался по сторонам.

Князь нашел свою пропажу. Он нетерпеливо пытался открыть обитую серебром и драгоценными камнями коробочку, но замок заклинило.

— Прости, я не знаю, как это принято у вас… — Раздосадованный этой задержкой, он просто оторвал крышку и...

В дверь бесцеремонно зашла Лилит. Жанна вскинула глаза на волшебницу. Взгляд прожигал, Лилит растерялась.

— Надеюсь, я не помешала? — Выдавила улыбку волшебница.

— Совсем немного. — Процедил Фауст, намекая на обратное.

— Хм, а мне показалось, я очень вовремя. — Вскинула черные брови Лилит. Она совладала с собой и снова была холодной и неприступной Лилит. — Мне нужно поговорить с Жанной, прежде чем ты вложишь ей в руки символ «вечного и священного». — Безапелляционно добавила она.

Жанна вдруг смутилась.

Фауст сверкнул глазами, сжал заветную драгоценность в руке. Повисла пауза. Жанна знала, в эту минуту волшебница и вериец перебрасываются мысленными репликами. И разговор этот был князю не по душе.

«Ты разве не знаешь, о чем гудит весь Маледиктус?»

«Знаю и не позволю Кейну это сделать!»

«Ты опоздал, князь» — Лилит сочувственно пожала руку Фауста.

— Я вернусь. — Пообещал он растерянной Жанне, крепче сжал коробочку в руке и стремительно удалился.

Когда они остались вдвоем, Лилит, горько улыбнулась, села рядом.

— Доброй ночи, Жанна. Меня зовут Лилит. Я давно желаю познакомиться с тобой. — Жанна величественно кивнула. — Мне нужно кое-что объяснить, дорогая. — Начала волшебница. — У вашей расы есть ритуал: когда приходит время продолжать род — вы зовете священника и даете разные клятвы, обмениваетесь кольцами, приглашаете гостей…

— Свадьба? — Ледяным тоном отозвалась полукровка.

— Верно. — Мягко, точно разговаривает с ребенком, подтвердила Лилит. — Знаешь, у нас подобный ритуал проходит несколько по-другому.

— И как же?

Чужестранка вела себя по-королевски. Лилит была сыта по горло тем неуважением, которое уже выказал Кейн. Она поймала себя на желании вцепиться в горло нахальной девчонке и показать, чего стоит дочь Ми-Сойличте!

Жанне было все равно, что говорит незнакомка. Ее мысли кружились вокруг князя, а разговор казался пустым. Фауст сам мог сказать ей все, что хотел, зачем было обращаться к Лилит?

Взгляд у Лилит был дружелюбный, но Жанна чувствовала: волшебница чем-то недовольна. Лилит кивнула на скрещенные руки Жанны, все еще сжимавшие друг друга, чтобы унять дрожь.

— Мы обмениваемся кровью. Кровь обращенных, отданная по доброй воле. Нельзя отдавать свою кровь тому, кто обратил тебя однажды…Если, конечно, не хочешь связать себя Узами крови. Узы не держатся, если пара не произносит клятвы. Их сила ослабевает, если пара не перемешивает свою кровь время от времени. Если один из супругов умрет, — второй последует за ним.

— Что это значит? — Жанна закусила губу.

— Это значит, дорогая, что вам сделали предложение. Поздравляю вас. — Улыбнулась Лилит.

Жанна растерялась: князь не пил ее крови никогда. И все же, он явно был намерен связать свою жизнь с ней.

— Это не предложение большой любви, конечно же. Вы ведь понимаете, что боги лишены сердца. Им не дано привязываться, они всегда бесстрастны. Но это предложение сотрудничества.

— При чем здесь боги? — Нахмурилась Жанна. — Мне все равно до их чувств!

Волшебница, обхватив девушку за плечи, повела ее к двери, точно послушную куклу.

— Пойдем, моя дорогая. Твой Дар — бесценен и очень нужен нашему миру. У нас столько дел. Предстоит организовать официальную церемонию.

— Нет! — Она упрямо замотала головой. — Я не давала своего согласия, ни в чем не клялась и вообще, не имею ничего общего с вашим миром! Я вообще ни за кого замуж не собираюсь!

Лилит удивленно посмотрела на девушку: такая кроткая с виду, она вдруг взорвалась и стала похожа на обычную простолюдинку. Впрочем, чего взять с полукровки?

— От таких предложений не отказываются! — Возразила волшебница. — Идем. Ты нужна Вересу и послужишь ему! Ты не можешь отказаться, Кейн принял решение!

Кровь схлынула с лица полукровки. Лилит ощутила удовлетворение: наконец-то девчонка поняла, во что впуталась!

— Нет! Во имя Лорин! Хватит с меня ваших полудиких обычаев! — Жанна кинулась к двери, намереваясь убежать как можно дальше. — Я отказываюсь! Так и передайте! Мне нечего предложить вашему богу!

— Остановись, безумная! — Лилит преградила ей дорогу. — Верес принадлежит Кейну и тебе негде укрыться. Это приказ! В тебе течет кровь его подданных. Он может быть и более жестоким, девочка. Ведь у тебя в Лорин еще остались мать и отец. И, кажется, брат. — Красивое лицо волшебницы перестало излучать любезность, а слова плохо скрывали угрозу. — Нити твоей судьбы уже в руках Кейна. И оборвать их он может одним своим желанием.

— Ничего нельзя сделать? — Плечи чужеземки поникли. — Но, ведь это — шантаж. Тирания. Я не понимаю: в чем выгода? Мне нечего предложить за его покровительство, я всего лишь полукровка.

"Ах, конечно же, можно!" Хотелось закричать Лилит. Но Кейн поручил ей очень неприятную миссию, точно она была какой-то свахой.

Упрямый и странно изменившийся Кейн принял какое-то глупое, иррациональное решение, которое спутало все планы, затормозило стремительное наступление на Лорин, грозило сделать короля непопулярным в глазах древних верийских домов. Чем бы ни обладала полукровка, чем бы ни опьянила верийского бога!

Лилит мысленно пожелала Жанне не дожить до церемонии, но вслух произнесла совсем другое:

— Дорогая, вам оказана великая честь. Вы забыли, насколько важны вопросы крови среди верийцев? О, я понимаю, все так сложно и непонятно, но незнание не освобождает вас от необходимости соблюдать наши законы. Король благодарен вам за помощь в трудную минуту, ему было бы неприятно смотреть, как насмехаются над вами в Сумеречных землях. Все остальное он скажет вам сам.

Великая Лорин! Что за проклятье?

Мысли о том, что король может испытывать хоть какую-то нежность к ней, Жанна отмела как нелепые и смешные. Кейн ненавидел полукровок еще больше, чем смертных, откровенно высмеивал и тех, и других, едва сдерживал неприязнь. Определенно, саму Жанну он относил к низшему сословию, хотя в последнее время, они научились находить общий язык.

И что такого могла дать ему лоринка? С момента, как ее ладонь коснулась ужасного фламберга, Жанна не помнила ровным счетом ничего.

— Это какой-то абсурд! — Полукровка схватилась руками за голову, снова заметалась по комнате.

Лилит терпеливо ждала. Все это она видела: отрицание, гнев, затем будет торг, печаль и принятие. В конце концов, неизбежное наступит.

— Я уверена, что это — злая шутка. Я хочу видеть короля немедленно и жду объяснений!

Волшебница рассмеялась. Жанна застыла, кипя гневом.

— Он сказал, что так и будет. — Лилит достала из складок платья пузырек с какой-то жидкостью. — Тебе нужно успокоиться. Все это — потрясение от последних событий. Не более. Возьми, восстанови силы.

Жанна покрутила склянку в руках, откупорила пробку, принюхалась.

— Прими. — Велела Лилит.

— Ну, нет. — Девушка заткнула сосуд и бросила под ноги волшебнице. — Не твоими ли зельями меня опоили в Волчьем замке? Второй раз я на это не куплюсь!

Лилит не повела и бровью.

— И не надо.

В глазах Жанны все стало темнеть, пол ушел из-под ног и бросился в лицо.

— Это нужно вдыхать. — Услышала она приглушенный голос Лилит и ее звонкий семшок.

Часовые на массивной стене застыли по стойке "смирно", но Кейн велел им уйти. Холодный ветер безнаказанно свирепствовал, трепал алый плащ короля, путался в складках одежды и белоснежных волосах. Погода копировала его состояние. Ведь это его мир.

— Что за представление ты устроил, Кейн? Только не говори, что внезапно воспылал любовью, мы оба знаем, что это невозможно.

Фауста душил гнев. Но сейчас он не мог позволить себе этого. Просто необходимо уладить ситуацию мирным путем, иначе он не сможет больше оставаться в армии, а значит, не сможет помогать Джареду.

— Невозможно. — Утвердительно кивнул Король, продолжая хмуриться. — Скажи, князь, ведь ты хорошо изучил все свитки и манускрипты жрецов Лорин? От чего же ты сразу не догадался, что ветвь де Стрейн — носители Ключа?

Фауст, ничуть не смутившись, пожал плечами.

— Мне приходила в голову эта мысль. Я даже нашел все семейство.

— Но ты не спешил делиться своими успехами? — Удивился Кейн. — Ты намеренно скрыл от меня правду о своей протеже? Ты знал, что она подходит нам. — Перебил его Кейн.

Фауст промолчал.

— Я жду объяснений, князь. По твоей вине мы потеряли очень много времени! Когда ты понял, что смертная — та, кого искала Лилит?

— Я приехал в Оринберг именно за Жанной де Стрейн. — Вздохнул князь. — Но, как видишь, даже я могу ошибаться. Смерть второго Ключа не слишком помогла нам.

Кейн рассмеялся.

— Ты был очарован настолько, что предал меня? Время потеряно из-за твоей сентиментальности! — Кейн был настроен решительно. — Пока мы ждали, оставшиеся боги объединились против Вереса.

Плевать ему было на смертную, на желания князя, на все… Он видел свою цель, остальные — лишь ступени на его пути.

— Чтобы открыть Лорин, девушка должна была умереть на берегу Святого озера. — Нехотя проговорил князь.

В глазах короля сияло торжество: именно этого он и добивался. Интуиция подсказывала ему, что он прав и князю нельзя доверять. Но у него не было доказательств. А у Фауста появилось слабое место.

— И ты ее пожелал. — Хмыкнул Кейн. — В чем-то я даже благодарен тебе, князь. Ты ошибся с переводом пророчества. Будь ты предан мне, мы бы не продвинулись так далеко. От Ключа нам нужно только сердце.

— Я просил тебя отдать мне ее в жены! — Выпалил Фауст. — Ты сказал, что этот союз унизителен для верийцев, а теперь сам занимаешь мое место! Как тебя понимать?

— Мое решение носит расчётливый характер, Фауст. — Кейн даже бровью не повел. — Кто ты такой, чтобы спрашивать с меня? Знай свое место!

Фауст зарычал, набрасываясь на Короля, Дар отшвырнул верийца в сторону, он врезался в край стены. Каменная кладка не выдержала удара, князь едва успел вцепиться в край, подтянулся и снова кинулся на Кейна.

Лино с интересом наблюдал за тем, как раз за разом упрямый Фауст бросается в бой. Гевальт был достойным соперником, хитрым и изворотливым, однако Кейн явно превосходил его.

Полу усмешка блуждала на губах бога, не смотря на то, что некоторые атаки достигли своей цели, Кейн твердо стоял на ногах. А вот Гевальт начинал уставать.

В очередной попытке, Кейн перехватил руку князь в замахе, дернул на себя и ударил об колено. В следующее мгновение кость хрустнула, раздался приглушенный рык боли. Кейн потянул Фауста вниз, заставляя распластаться на каменном полу, но он поднырнул под соперника и нанес ответный удар.

Они сцепились снова, с ненавистью, застилающей глаза, наносили друг другу смертельные для любого человека раны. Для человека, но не для верийца.

Плиты стали скользкими от крови, на обоих верийцах не было живого места.

— Наглость твоя достойна смерти. — Пророкотал Кейн. — И равносильна измене.

С этими словами, вериец достал Несущий смерть. Лино понял, что шутки кончились и простое желание проучить Советника перешло в жажду убийства.

Герцог ди Герра вышел из тени.

— Остановись, Кейн! — Выкрикнул он. — Ты же его сейчас прикончишь!

— Кажется, он этого и добивается! — Рыкнул Кейн, но отступил.

— А я-то подумал, вы тут делите девчонку. — Хохотнул Лино. Но тут же посерьезнел. — Ты слишком многим обязан роду Гевальт. И другим домам Истинных. — Развел он руками. — Вспомни войну с магами Ми-Сойличте. Кто помог тебе одурачить старика? Кто подсказал тебе заключить сделку с его дочерью? Или Фауст плохо проявил себя во время восстания? Вся его семья поплатилась за предательство, а оставшиеся ветви сгинули в бою с Навеккет. Ты легко разбрасываешься союзниками, Кейн.

— Достаточно, Наставник. Твое дело — обучать солдат, а не короля. — Прервал его Кейн. — Когда мои глаза и уши, лучший из полководцев, слепнет, — он становится угрозой для всего королевства. С каких пор верийцы считают нормой ставить свои интересы выше моих?

Лино помог князю встать на ноги, решительно преградил дорогу Кейну.

— Видимо, с того момента, как стало допустимым заключать союз с третьесортными существами. — Дерзко возразил Лино. — Фауст нашел для тебя второй Ключ, а это было не просто! — С вызовом продолжил герцог. — А теперь от полукровки можно ожидать чего угодно: ты садишь ее на свой трон, делишь с ней свою силу. Таких проблем не было бы, оставь ты девчонку в Волчьем замке! Теперь ты даже убить ее не можешь!

— Как ты смеешь перечить мне? — Глаза короля вспыхнули, тело напряглось.

— Об этом говорит весь Маледиктус. — Бесстрастно произнес Лино. — Ты хочешь дать власть над своим миром чужеземке? Так кто из вас предатель?

Кейн промолчал. Лино был прав. Разумеется, король этого не признает, но кое-какие меры принять не помешает.

— Я оставлю тебе жизнь. — Процедил Кейн, глядя на залитого кровью князя. — Но за свою дерзость ты дорого заплатишь. Смотри.

Кейн вытянул из ночной тьмы тонкую голубую Нить.

— Жанна — одна из нас. Ее жизнь в моих руках. — Кейн намотал Нить на палец. — Помни об этом, Советник. И впредь будь исполнителен в своей службе. — Кейн отпустит Нить и растворился в ночи.

Кейну вообще было наплевать на интересы древних Домов и всех окружающих. Его манила великая цель: объединить все миры, добраться даже до самой Колыбели. Еще он сгорал от желания узнать, кто или что уничтожало богов без боя?

Лилит была удобна ему и нужна, когда на пути стоял Ми-Сойличте. Однако, после победы, Кейн убедился, что способности волшебницы весьма уступают ему самому. Она начала стареть и терять силы. Изменить ее было нельзя: хитрый Верес создавал магов Ми-Сойличте так, чтобы верийская кровь не могла отравить их, не разрушив умение колдовать.

Лино помог Кейну свергнуть Ольгарда, верийского короля. Безумный герцог заманил монарха в свои земли большой охотой. В отдалении от войск, Ольгард пал от удара в сердце прямо за праздничным столом. Его бурая кровь смешалась с кровью смертных, что погибали на этом пиру. Лино был одним из немногих, кто не раздражал Кейна. Сам герцог получал огромное удовольствие от своих обязанностей и без зазрения совести пользовался привилегиями, дарованными Кейном.

Фауст был полезен своей осведомленностью и красноречием. Когда взбунтовавшиеся дома Истинных пытались защитить своего Бога и Ольгарда, род Гевальт умело перевел на сторону Кейна многих. Волчий род был слишком загадочен: они чувствовали глубже, чем другие верийцы, терзались эмоциями и часто сходили с ума. Многие Гевальты не возвращались из своих звериных шкур, скитались по княжеским лесам, проживали свои бесконечные жизни в волчьей стае.

И только Мариус внушал Кейну уважение. Казалось, у Священника были ответы на все его вопросы. Но такой друг, — опаснее лютого врага. А потому, Кейн старательно избегал долгих бесед с ординатом Гайосом. Слишком проницательный ум, слишком сильный телепат.

Что же было говорить о смертной, чьим назначением теперь будет лишь хранить в себе силу Маледиктуса, всего Сумеречного Королевства, да передавать ее своему супругу, пока Кейн будет идти к своей цели.

Король наблюдал, как бегают и суетятся слуги в Маледиктусе. Предстоящее торжество удивило смертных, возмутило Истинных и доставило удовольствие полукровкам.

Кейн шагал по многочисленным комнатам и коридорам своей крепости, вслушиваясь в перемены, что творились в нем самом.

Сила. Огромная. Он мог менять свой мир. Но надолго ли?

Зал был полон гостей. Тишину изредка нарушал шорох одежды, верийцы общались мыслями, никто не снисходил до людских слов.

Жанна, облаченная в темное красное платье, отороченное золотыми узорами, стояла напротив Кейна в алом военном мундире. Она знала: ее сейчас обсуждают, рассматривают с ног до головы.

Несколько незнакомых вериек накануне церемонии пытались убить ее в галерее Маледиктуса. Горничная сгорела от заклинания, когда перестилала ее постель. И было еще несколько неприятных встреч и покушений. От плевков в лицо до чудом промазавших стрел. От разодранных в клочья платьев Жанны до повешенной в ее комнате служанки.

Но Жанне в каком-то смысле везло: всегда ей на выручку поспевала стража. Словно сами стены защищали свою будущую хозяйку.

Между королем и его невестой стоял худой священник, хранитель обрядов и ритуалов расы верийцев. Все происходившее казалось сном. Совершенно опустошенная, она безразлично следовала указаниям, которые ей дала Лилит. Смирение все-таки пришло.

На алтаре из массивного черного камня лежал маленький кинжал, стояла чаша из золота, украшенная драгоценными камнями.

Словно в том ужасном сне, где Кейн приносил Жанну в жертву. От страха девушка не смела, вымолвить ни слова. Хотелось плюнуть в это бледное и надменное лицо, вцепиться зубами и ногтями, кричать и драться до последнего вздоха, но уничтожить короля верийцев!

При полной тишине священник произнес слова ритуала, в его костлявой руке сверкнуло лезвие, он по очереди надрезал вены на запястье Жанны и Кейна, свел их руки над чашей, заставляя кровь обоих смешаться в сосуде.

Затем они оба выпили из этой чаши, произнося слова… Жанна механически повторяла заученную клятву. А потом крики ликования разорвали тишину огромного зала…

Все остальное вспоминалось плохо: какие-то подарки, принесенные именитыми гостями, даже что-то вроде бала. Да, не чужды верийцам были даже танцы. Нескончаемая вереница благородных домов, слова, половину которых она не понимала, обрывки чужих мыслей...

Оказалось, что жизнь этих хладнокровных существ была напичкана этикетом не меньше, чем жизнь дворян Оринберга. Был какой-то особый порядок среди поздравляющих, в череде танцев и жестоких убийствах пленных, которым несказанно радовались гости.

И лица, лица, лица… Бледные, смеющиеся, злые и не человеческие. Горящие глаза гостей давно плясали хороводом огоньков, голова шла кругом. Пестрые одежды мелькали в танцах, так похожих на те, что были у людей.

За большим столом смеялись и пировали чудовища. Взгляд невесты машинально ощупывал не тронутые блюда и полный кубок, а в голове был только родной дом. Луга и леса, усадьба де Стрейн, ее слаженный быт, семейные праздники и путешествия…

На мгновение мелькнул Фауст, окруженный своей малочисленной свитой из остатков рода Гевальт. Девушка с удивлением узнала Шарлотту. Верийка гордо шла рядом с Фаустом и на ее голове красовалась диадема, — знак старшей рода.

Рада Гевальт сверкнула золотыми глазами, полными огня, преклонила колени перед королем, Шарлотта последовала ее примеру.

Выглядел князь больным, сухо поздравил Кейна и его жену, даже не взглянув на нее, скрылся и больше не появлялся, как и его спутники.

Жанна не знала о происшествии на крепостной стене. Но обида затаилась внутри.

«Я вернусь» — пообещал князь. И теперь смотрел сквозь нее, точно через стекло.

«Лжец! Лжец! Лжец!» — Зло пульсировало в голове Жанны.

Такого предательства она не простит ему никогда!

Не знала лоринка, что Лино ди Герра помог Фаусту добраться до Волчьего замка: тот едва стоял на ногах. Сутки вериец лежал не в силах пошевелиться. Да и не хотел Советник ничего видеть и слышать! Опустошённость сменилась яростью: князь разгромил половину комнат в своем замке, насмерть перепугав слуг, а потом заперся в бывшей спальне своей возлюбленной...

Все здесь напоминало князю о его гостье: гребень возле зеркала, которым Герда расчёсывала ее чудесные жемчужные волосы, простыни, что до сих пор хранили запах кожи Жанны де Стрейн. Тоскливо висели в гардеробной платья. Это были просто изукрашенные драгоценными камнями и кружевом куски ткани, именно Жанна всегда делала их красивыми. Ее тонкая фигурка, легкая поступь, звонкий смех.

Скучала на софе открытая книга, дремали холсты и краски, сиротливо блуждали закатные лучи по кистям на мольберте.

Мертвая тишина стояла в замке Гевальт до самой Свадебной ночи. Единственная живая душа, которая могла спокойно входить и выходить в восточное крыло, была Рейна. Верная и преданная, она искренне разделяла печаль своего хозяина.

Тоска толкнула сердце в пятки, в глазах щипало, к горлу подступил комок. Ей было одиноко. Почему он даже не попытался помешать? Он обещал вернуться… Она только начала чувствовать его, понимать все его метания и поступки, как он снова закрылся и стал чужим.

Неужели Лорин окончательно покинула ее? Что делать дальше, — графиня совершенно не знала.

Верийцы долго удивлялись выбору своего Короля, смакуя подробности появления девушки в замке. Всех ртов не закрыть, и Кейн позволил им утолить жажду сплетен, разумеется, под страхом казни.

Среди этой суеты, Жанна чувствовала себя крошечной и беспомощной. Все поклоны, поздравления и улыбки были фальшивыми. Каждый второй или сдерживал ехидную улыбку, или пылал ненавистью к ней, как к неполноценному существу, что оскорбляет общество своим присутствием.

Очнулась Жанна только в покоях Кейна. Она, стояла к нему спиной, затаив дыхание, смотрела в пол.

«Не бойся меня» — Промелькнуло в ее сознании.

«Как не бояться? — Отрешенно подумала Жанна, — хладнокровного убийцу, который преследует меня и весь мой мир. Если он попытается прикоснуться ко мне...» — Она крепче сжала рукоятку ножа, что стащила со стола.

Ведь Лилит ясно дала понять: можно избежать ритуала. Если один из двоих умрет — связь разорвется. Можно отказаться, но король не хочет испортить репутацию князя и Жанны. Ее собственное достоинство должно быть сохранено из элементарной благодарности за помощь. Вопросы крови такие деликатные…

Что стоит ему прямо сейчас свернуть ей шею, вырвать сердце, разорвать его, чтобы наверняка убить бессмертное тело? Что ему на самом деле нужно, зачем этот фарс?

Она не смела поднять глаз, сжавшись в комок обнаженных нервов. Покорность — это не про Жанну де Стрейн. Она будет драться до конца!

Когда тяжелая рука легла на плечо, девушка решилась и резко выкинула нож вперед, почти не глядя, куда войдет лезвие.

Кейн перехватил руку девушки, острие лишь слегка воткнулось в плечо. Король отобрал оружие, грозно посмотрел на Жанну.

— Держи. — Он протянул ей нож. Целься в сердце или в глаз. Это вполне может убить верийца. Нож — твое излюбленное оружие? — Он насмешливо смотрел на девчонку. — Нужно смотреть, куда бьешь или не браться за оружие вообще.

Конечно, он знал обо всех ее приключениях и нелепых попытках помочь кому-нибудь из смертных в землях Гевальта. Жест был предсказуем.

Жанна схватила оружие, но медлила. Дыхание ее было частым, ладони вспотели. Ей было страшно. Она должна сделать это. Это спасет и ее мир, и ее саму.

— Решайся! — Хриплый голос хлестанул как плеть. — Если не убьешь меня сейчас — будешь подчиняться до конца своих дней.

Ничего общего с тем Кейном, что часами рассказывал о восьми мирах. Снова ледяная фигура без чувств.

Ее разум противился такому поступку: убить другое существо. Хладнокровно и безжалостно. Даже такое отвратительно, как Кейн. Сейчас ее жизни ничто не угрожало, нечем было оправдать такой поступок. Она внутренне сжалась, точно перед прыжком с огромной высоты. Жанна крепче перехватила свое жалкое оружие, размахнулась и с отчаянным криком вонзила его в сердце чудовища.

Широко раскрытыми глазами смотрела она на изменившееся лицо короля. Ни капли презрения или отвращения не было в нем. Но и умирать он не спешил.

— Тебе удалось удивить меня. Ты не безнадежна.

Кейн также всматривался в ее напряженное побелевшее лицо. Все ее мысли были как на ладони. Нелепые, полные страхов.

— Успокойся. — Он бережно провел рукой по ее вздрагивающим плечам. — Бога нельзя убить так просто. — И ты умрешь вместе со мной, об этом ты не думала? Мы связаны. Дай мне руку.

Белая широкая ладонь сомкнулась на узеньком запястье девушки. Кейн потянул ее за собой к двери. Жанна упираться не стала. Пульсирующий ужас отступал перед божественной волей.

Когда дверь распахнулась, и она сделала шаг вперед, то поняла, что летит куда-то во тьму! Густую и беспросветную.

Кейн тянул ее за собой все дальше и дальше.

«Где мы?» — Ошарашено подумала она.

«В сердце мира. — Ответил он одними губами. — В глубине Маледиктуса. Он запомнит тебя и примет окончательно»

Воздух стал плотным, как вода, Жанна начала задыхаться, пыталась вырваться, но хватка у Кейна была железная. Жар подступал со всех сторон, тьма пульсировала, изредка пробегали алые всполохи.

— Чтобы родиться заново — нужно умереть, дитя. — Рассмеялся он, наблюдая, как свободной ладонью Жанна хватается за горло. Как часто вздымается и опускается ее грудь, в поисках драгоценного глотка кислорода.

Наконец, она сдалась и обмякла. Тело безвольно застыло в антрацитовой густоте.

Тогда Кейн освободил ее руку, медленным приглашающим жестом, вытащил из смертной оболочки голубые искры ее души. Огоньки впитались в бледную кожу верийца, его собственное тело засияло!

Это длилось совсем не долго. Словно он вознёсся над всеми восьми мирами! Кейн видел, как вспыхивают звезды, как смеются и плачут незнакомые существа, как ветры раздувают паруса чужих неведомых кораблей, как сверкают капли росы в зеленых долинах, как распускаются цветы в густых чащобах, как горит в домашнем очаге сухое полено, как закрывает глаза умирающий старик и кричит новорожденный на руках матери…

Поток души вырвался обратно, снова влился в Жанну, и она сделала резкий вдох, открыла глаза и… очутилась все в той же комнате, откуда они шагнули в бездну.

— Маледиктус принял тебя, Королева. — Торжественно произнес Кейн. — Отныне мы — единое целое.

Так странно было дарить свои знания этому существу. Да, разумеется, ей придется пройти огонь и воду. И, однако же, она умна. И, что не мало важно, ее мораль все еще гибкая.

Обучать Кейн умел. В конце концов, появились же 8 родов Истинных, что создал Верес и подчинил Кейн.

Он сделал шаг к ней на встречу. Девушка почти не дышала. Пальцы пробежались по ее щеке, с любопытством переключились на мягкие густые пряди волос, коснулись плеча, потянули на себя. Красивая.

Непримиримые глаза заглянули ему прямо в душу, Жанна расправила плечи, сделала шаг назад.

Кейн чувствовал, как она дрожит, но держалась полукровка хорошо: гордо поднятая голова, пристальный и смелый взгляд, чувственные алые губы плотно сжаты.

Как же сильно развит в лоринке инстинкт независимости! Она не желает находиться под чьим-либо гнетом даже ценой собственной жизни. Сейчас, когда она находится на самой верхней ступеньке иерархии, девчонка не собирается признавать власть единственного, кто превосходит ее по статусу и силе. Она готова биться не на жизнь, а на смерть за свою свободу.

«Ломать бесполезно» — понял Кейн.

Жанна прикрыла глаза. Она готова была упасть без сил, но не могла позволить себе эту слабость, пока ненавистное чудовище смотрит на нее, ждет именно этого.

Кейн прислушивался к ощущениям лоринки, усмехнулся.

— Ты ненавидишь меня. — Тихо и уверенно произнес он. — Я ничего не сделал тебе.

Жанна думала совсем по-другому.

— Ты уверена, что права. — Король взял ее лицо в свои руки, встряхнул, заставляя открыть глаза.

Жанна молчала. Он не услышит от нее ни слова! Ни мольбы о пощаде, ни грозных обвинений. Взгляд прожигал короля насквозь.

Тело одолевала слабость, она почувствовала, как оседает на пол. Кейн подхватил ее на руки. Легкая, как перышко, утонченная и хрупкая, лоринка едва слышно вздохнула.

Не похожая на грозных и сильных вериек, пленительно нежная, беззащитная королева вызывала желание уберечь от всех мыслимых и немыслимых бед.

Он посадил ее в кресло возле окна, не спеша налил воду в бокал и протянул.

— Тебе нечего бояться по-прежнему. — Он опустился на колени, чтобы смотреть в ее глаза.

— За последнее время со мной случилось больше, чем за всю жизнь. — Жанна осушила бокал и неловко вертела его в руке.

— Но ты не сошла с ума. — Хмыкнул Кейн.

— Я уже не уверена. — Слабо улыбнулась Жанна. — Как понять, что ты не сумасшедшая, если вокруг никто тебя в этом не переубеждает? Может, вы все — лишь мои иллюзии, а в это время доктор приматывает меня к кровати, чтобы я перестала биться головой о стену?

— Все реальное. — Заверил ее Кейн, погладил по щеке. — Если я правильно понял мироустройство Лорин, то культурные обычаи в странах отличаются друг от друга. Но вы живете с этим, хотя и не всегда готовы принять те или иные нюансы.

Жанна молча кивнула. Тело расслаблялось, голос короля убаюкивал. Скорее всего, он применял к ней очередной свой Дар.

— Это — одна из причин, по которой ты воспринимаешь все адекватно. Ты пишешь картины. Фантазия — еще один фактор. Ты не похожа на «своих», никогда не была. Слишком своенравная, упрямая и любопытная. Чтобы тебя убедить в чем-то — нужны доказательства. Поэтому ты не религиозна: не видела сама, нет проверенных фактов.

— Но и тебе я не верю. И не понимаю, зачем ты все это устроил? — Жанна коснулась небольшой диадемы на своей голове. — Какая из меня королева маньяков?

Кейн рассмеялся так громко, что она вздрогнула.

— Завидный титул. Рассмотри детали, прислушайся, изучи. Постарайся понять наш мир. И меня. — Добавил он тихо. — Если мы такие разные — почему ты меня слушаешь часами напролет? Зачем идешь за мной сейчас?

— Нет выбора. — Зло бросила Жанна.

— Всегда есть выбор. — Возразил Кейн. — Но тебе не хватает смелости настоять на своем. Ты прямолинейна, чтобы хитрить, сентиментальна, чтобы рассмотреть обман. Но ты сильная.

— Чего ты хочешь от меня? — Насупилась Жанна.

— Главное, чего хочешь ты сама. — Пожал плечами Кейн. — Все, что с тобой происходит — не просто цепь случайных событий, но результат твоего выбора. Шаг за шагом. Подумай об этом.

Король встал и направился к выходу.

Жанна удивленно заморгала: это все? Он оставит ее одну?

— Тебе нужен отдых. Мне — тоже.

— Ты не тронешь меня? — Стыдливо поинтересовалась Жанна.

Он удивленно обернулся и снова рассмеялся.

— Мы разные, Жанна. Те удовольствия, которыми ограничиваются смертные, — мелочь. Для верийцев единство душ — вот доказательство состоявшегося брака. Я прекрасно знаком с вашими традициями, они не слишком отличаются от тех, которым следуют наши люди. Считай это моим проявлением доброй воли. Я не трону тебя. Но для верийцев все обычаи соблюдены, имей ввиду.

Жанна облегченно вздохнула. Потерять над собой власть полностью ей не хотелось.

Кейн подавил усмешку: чужестранка даже не осознавала, как много дает слияние душ друг над другом. Гораздо больше, чем все клятвы в храмах и жизнь под одной крышей. Издержки малоразвитой цивилизации, что поделать.

— Я хочу вручить тебе один подарок. Я подумал, что тебе будет сложно в Маледиктусе. — Вдруг вспомнил Кейн. — Это стоило мне очень дорого.

Он щелкнул пальцами и в комнату, к удивлению, и радости Жанны вошла Рейна.

Рыжая служанка дрожала от счастья и ужаса одновременно. Она с нетерпением ждала, когда страшный бог скроется за дверью, и она сможет обнять свою маленькую госпожу!

— Позаботься о ней. — Велел Кейн.

— Спасибо. — Искренне поблагодарила королева.

Легкая улыбка проскользнула на лице верийца и он ушел.