Часть 4 Придворный шут

В дверь постучали и, не дожидаясь ответа, вошли. Милаши с усилием открыла глаза и сонно зевнула, увидев стоящего на пороге принца.

— Доброе утро, Ваше Высочество, дверку прикройте, пожалуйста, — девушка с усилием села на кровати, прикрыв ноги одеялом. — Что привело в такую рань? — буркнула она, едва дверь закрылась.

— Дела государственной важности, — не улыбаясь, сразу перешел к делу утренний гость. — Завтрак тебе скоро принесут сюда, готовься работать.

— Хар, издеваешься? Только закончилась неделя балов в честь окончания сбора урожая, в честь отъезжающих послов, в честь возвращения наших послов, в честь левой пятки божества и далее по списку. Война, что ли? Так это не по моей части, — зло проворчала девушка, снова зевнула и тряхнула головой.

— Мир, Милаши, не ругайся. Была бы война, тебя бы ни в коем случае будить не стали, чтобы не нервировать наших генералов, — юноша пристроился на стуле. — Ты что такая уставшая и сонная? — искренне удивился он.

— Ты точно издеваешься. Всю эту неделю у меня на сон оставалось не более двух часов в день, — Милаши заметила, что принц ещё сильнее удивился. — Выгнали Мирка, молодцы, а мне теперь разорваться, что ли?! И утром на приёме вас с Императором сопровождать, и в обед гостей развлекать, а с ужина на балу работать. Вы-то при первой возможности откланяетесь с пожеланием хорошо повеселиться, а я-то до тех пор, пока самые устойчивые не разойдутся, зал не могу покидать. Ну дай уже поспать! — настроение у девушки портилось всё больше и её нисколько не беспокоил статус собеседника.

— Да, хорошо, что я сам пришел, а то были бы жертвы, — попытался пошутить принц. — Но твого присутствия потребовал отец. У него испросил срочную аудиенцию один очень высокий гость, и получил приглашение на завтрак с Императором.

Милаши выругалась и всё же встала с кровати. Она, бросая сердитые взгляды на гостя, прошла к углу, где на табуретке стоял приготовленный тазик для умывания, и плеснула воды на лицо. Вздохнула, потянулась к полотенцу и, смирившись, потребовала:

— Рассказывай всё что знаешь, — девушка бросила взгляд на небо за окном, прикидывая время. — Кто, по какому поводу и какую цель несет моё присутствие. И не поворачивайся пока.

Под краткий рассказ Хара Милаши быстро приводила себя в порядок. Она расплела убранные на ночь волосы, расчесала и прибрала их в прическу. Переоделась в один из рабочих костюмов, выбрав для разнообразия вещи одного нежно-голубого цвета. Согнала закончившего рассказ принца со стула и раскрасила лицо голубой и синей пудрой и потянулась к шкатулкам с побрякушками, когда постучали посыльные с кухни.

Сытный и вкусный завтрак, а особенно огромная кружка кофе и тарелочка со сладостями, улучшили настроение девушки, поэтому сборы заканчивались уже не под сопровождение ругани, а в сосредоточенном молчании. Так же в относительной тишине они и шли к Императорской трапезной, только когда уже стали слышны голоса приглашенных, Хар тихо прошептал «Мы на тебя рассчитываем». Девушка кивнула и, отстав на пол шага, зашла в зал.

В трапезной уже собрались почти все приглашенные, в основном близкие советники, министры и казначей, но новых лиц пока не было. Кое-кто из советников, свежих и выспавшихся, сочувственно кивнул шуту. В основном понимающие взгляды исходили от тех, чьи выросшие детки по полной насладились серией балов, тогда как их родители отстояли на большинстве приёмов. Им в ответ Милаши еле заметно улыбнулась, остальных окатила льдом, и словно куколка на полке, застыла на своём месте в полушаге за спинками стульев Императора и наследного принца. Настроение у собравшихся заметно испортилось, ведь если вызвали шута, то завтрак будет проходить при соблюдении всех положенных по этикету церемоний, а значит, надежды обсудить некоторые вопросы испарились.

Долго ждать не пришлось, после объявления придворного распорядителя в зал вошел Император и все, кроме Милаши, поприветствовали его. И сразу же вызвали виновника утренних мучений девушки.

— Его Светлость Тар Мёран испрашивает срочную аудиенцию.

— Пригласите, — протокольно кивнул Император, а собравшиеся заметно насторожились.

В дверях показался крепкий мужчина среднего роста, он уже давно был не молод, ему шла уже пятая дюжина лет, но возраст ещё не одолел его и просматривался в основном в седине, морщинах и начавшей оплывать фигуре. Эланей держался с королевским величием, но терзающие его волнения можно было легко угадать хотя бы по тому, что к Императору он пришел одетый по дорожному, по тому, что он крайне редко появлялся в столице и мало кто знал его в лицо. Тар мимоходом оценил собравшихся и бросил укоризненный взгляд на Императора. А Император чуть пожал плечами, мол, сам виноват, срочно, официально… и начался положенный по этикету обмен приветствиями, приглашение за стол и дальнейшие церемонные переговоры.

Милаши наблюдала за аккуратными расспросами, прощупыванием ситуации, отметила, что гость всё ближе к тому, чтобы раздраженно огрызнутся, но старательно сдерживается. Но вот Тар Мёран развернулся чтобы подозвать официанта, и Милаши смогла полностью увидеть вышитый на груди герб — скалы на закате. Девушка с удивлением отметила, что герб кажется ей знакомым, но она о нём ничего не знает, хоть и помнит наизусть все гербовые древа. Мелькнувшую мысль девушка отогнала и вернулась к наблюдениям. Ей отчаянно хотелось зевнуть, несмотря на ударное количество кофе, умывание холодной водой и активированный бодрящий амулет.

Все облегченно вздохнули, когда слуги начали потихоньку уносить чайные принадлежности, а Император пригласил Тара пройти в кабинет и кивком позвал за собой наследного принца и Милаши, предложив остальным сотрапезникам придти с докладами немного позже. Девушка обреченно вздохнула и скорчила оставшимся досадливую рожицу — настоящие переговоры только начинаются.

— Ваше Величество, — обратился к Императору Тар, едва все четверо расположились в кабинете. — Теперь-то мы можем поговорить серьёзно?!

— Конечно, Ваша Светлость, — Император откинулся в кресле и повертел в руках один из амулетов, судя по всему, полностью разряженных. — Вы же просили срочно, срочно и получили. Мы даже были весьма удивлены вашим возвращением из вашего же добровольного отшельничества.

— Удивлены, — фыркнул эланей, — будто тут нам мёдом намазано. Но сейчас, увы, с этой проблемой я вынужден обратиться к вам. У меня Лохары заявили об отказе от своей присяги и о выходе из-под присяги всех их вассалов.

— Это такая проблема? — удивился принц. — Разве никто из соседних провинций не смог выделить вам переговорщика?

— Даже не просил, — совершенно спокойно ответил Тар и поспешил прояснить: — Они назвали причиной исход прошлой войны. Для них неприемлемо продолжать служить тем, кто признал поражение, когда ещё мог продолжать воевать, — он поморщился. — Их лён не затронули бои, а на другом краю провинции до сих пор деревни не отстроились полностью и я вынужден продлять поместное освобождение от налогов. Они следующим шагом будут свергать мою династию, будет война. — Император и наследный принц кивнули, давая понять, что представляют масштабы возможной катастрофы.

— Остальные ютары и аманы встанут на их сторону или на сторону Империи? — серьёзно поинтересовался правитель.

Милаши слушала разговор, не совсем понимая, для чего её позвали сюда, но добросовестно наблюдала, прислонившись к стене у окна. Император деловито уточнял те или иные стороны конфликта, границы зоны мятежа, фамилии…

— Хорошо, — Император отложил амулет и встал, давая понять, что гостю пора. — Вечером будьте готовы отправится в обратный путь. Я выделю вам переговорщика, и как только подготовят необходимые документы, вы покинете Столицу.

Едва за просителем закрылась дверь, как в неё постучали, и в кабинете появился глава Сыска.

— Подготовьте подробные отчеты о дворянах в провинции Мёран и обстановки там. Устный доклад жду через час, а подробные отчеты передадите Милаши не позднее, чем через два часа. — Император перевел взгляд с офицера на шута. — Милаши, ты отправишься переговорщиком, и делай с ними, что хочешь. Можешь ни с кем не церемонится — ни у кого там нет никаких заслуг ни перед Империей, ни перед Императорами. Эскорт и карета будут ждать тебя во дворе возле северных ворот.

Девушка икнула от удивления, и даже принц и сыскарь изумленно смотрели то на шута, то на правителя. Император пожал плечами, давая понять, что не собирается менять решение, как и не сомневается, что она придумает, как поставить отступников на место. Но как только первое замешательство схлынуло, Милаши ухмыльнулась, поймав за хвостик мысль, сообразив, почему отправляют шута.

— Тогда я пойду собираться, — она ухмыльнулась Императору и обернулась к сыскарю. — Я зайду к вам в кабинет после обеда, если Вы не против.

***

К полудню Милаши успела собрать и отправить в карету уложенные в две сумки вещи, ссыпать в два мешочка заготовленные амулеты-посланники, договорится с Сыском, зайти попрощаться к принцу и к Императору. И вот забегавшаяся девушка свернула с залитой солнцем аллеи в всегда затенённый двор и в полной мере насладилась открывшимся зрелищем.

Возле приготовленной кареты среди ожидавшего отряда нетерпеливо расхаживал Его Светлость Тор Мёран, поглядывая то на один выход во двор, то на другой. Тут ему на глаза попалась худая фигурка, запрятанная в светло-голубой наряд. Безмятежная шутесса настолько не походила на ожидаемого им кого-нибудь из уважаемых дворян из свиты Императора, что он споткнулся и замер. А Милаши тем временем подошла, приветственно кивнула, помахала рукой нескольким знакомцам, назначенным в эскорт, и буркнув «поехали», села в карету. Мёран, опомнившись, присоединился к ней.

Дни пути по Императорским дорогам летели и тянулись одновременно. Тор опасливо посматривал на спутницу, сменившую шутовской наряд на обычную одежду и смывшую грим, недоумевал, почему с таким важным поручением отправили девицу лет пятнадцати-шестнадцати. Его спутница же первую половину пути просто напросто проспала, просыпаясь, когда они останавливались в тавернах и гостевых домах, да и то только чтобы поесть и удалиться в выделенную ей комнату. Вторую половину пути посланница вела себя ещё более странно. Она, потратив ночь на получение писем, углубилась в изучение вороха бумаг.

И вот, спустя неделю, до замка восставших дворян осталось несколько часов пути по извилистым провинциальных дорогам. Правитель Мёран, глава дома эланеев этой провинции, опасливо посматривал на дверь гостевого дома, ожидая задерживающуюся спутницу. И дождался, когда с крыльца легкими шагами сбежала Милаши, вновь одетая шутом, только выбравшая в этот раз костюм из серой и коричневой мешковины, с подкрашенным серым лицом и с распущенными волосами, густой волной накрывшими спину.

— Успокойтесь, Ваша Светлость, — обратилась к нему девушка. — Просто подождите несколько дней и получите повторную присягу.

— Надеюсь, Вы знаете, что делаете, — попытался смириться правитель и присоединился к девушке в карете.

Но успокоиться у него не получалось. Он наблюдал за любознательно разглядывающей в окошко пейзажи спутницей и начинал верить, что Императору зачем-то потребовалась война. А тем временем карета с эскортом подъехала к воротам замка — основательно и со знанием военного дела выстроенной крепости. Милаши вышла, захватив несколько листов из своих кип документов и закрыв перед носом правителя дверь.

— Вех лейтенант, устраивайтесь в ближайшем гостевом доме и ждите меня там, — приказала девушка главе эскорта. — Я скоро присоединюсь.

— Керра, это может быть небезопасно, — нахмурился командир.

— Тогда как устроитесь, пришлёте кого-нибудь меня встретить. Идите.

Как только карета скрылась из виду, девушка постучалась в ворота.

— Кого там принесло! — раздался недовольный голос то ли привратника, то ли караульного солдата. — Милостыню не подаём.

— Я переговорщик по вопросам присяги. Позови хозяина замка, чтобы он встретил меня, — уверенно потребовала девушка, но услышала в ответ смех. — Живо! — рявкнула она тоном, не допускающим сомнения в том, что приказ выполнят.

Этот приём сработал, и Милаши услышала топот тяжелых сапог, бегом удаляющихся от ворот. Но вскоре солдат вернулся с отказом.

— Не хочет спуститься, значит, — с ледяным спокойствием повторила девушка ответ показавшегося из калитки караульного. — Так пусть передумает, прибыл посол от Императора Ногарда Девяносто Седьмого! Я требую, чтобы хозяин замка меня встретил лично со всеми полагающимися почестями! — повелительно отчитала она и показала бумагу, опечатанную по низу сургучом с императорскими печатями.

В этот раз стражник, после короткого изумлённого замешательства, стрелой полетел вглубь замка. И в этот раз он, запыхавшись, вернулся быстрее, чтобы, пряча глаза, предложить проводить её в зал. Но хозяин выйти лично отказался.

— Я запомню это. Я вернусь через час, пусть подумает, — спокойно сообщила девушка и отправилась обедать.

Через час, как и обещала, Милаши вернулась. Всё так же одетая в мешковину, одна и с бумагами в руке. В этот раз на её требование Их Сиятельства Лохары ответили более осторожно. К ней вышли наследник дома с матерью и, покосившись на печати, вежливо улыбаясь, проводили в зал.

Зал приемов, с тёсанным каменным полом и затянутыми гобеленами стенами, встретил девушку настороженной прохладой. Присутствующие благородные, до половины заполнившие просторную комнату, выстроили что-то похожее на живой коридор до помоста правителя, и каждый ощупывал Милаши колючим оценивающим взглядом.

— Приветствую тебя, — хмуро проговорил сидящий в кресле мужчина, а сопровождавшие девушку женщина с парнем заняли свои места за его спиной. — Представься, — потребовал он уверенней, разглядев Милаши.

— Посол Императора, отправленный для переговоров по вопросам нарушения вассалитета, личный шут его Высочества наследного принца, придворный шут Императора, — пожав плечами, назвала себя девушка. — Ранг? Я шут, у меня нет ранга. — она выдержала паузу, наслаждаясь перешептываниями среди собравшихся и их замешательством. Милаши улыбалась, понимая, что среди собравшихся нет никого низкого ранга, но от попытки вышвырнуть нахалку их удерживают только имена и ранг её покровителей. И когда восставшие вассалы окончательно почувствовали себя оскорблёнными, продолжила: — Вот подорожное письмо с печатью Императора, — шут невозмутимо развернула тот же документ, что демонстрировала стражникам. — А вот моя верительная грамота, подтверждающая полномочия, — Девушка подняла над головой свиток и, подцепив ногтём печать, сорвала её, разворачивая бумагу.

Его Сиятельство подавился возмущенной репликой, зал затих от такого вопиющего поведения. Казалась, что перед глазами дворян проносятся строки дипломатического протокола, а сама виновница замешательства довольно улыбалась, пережидая волну ропота и вслушиваясь в напряженные шепотки, поясняющие несведущим суть очередного оскорбления.

— Да что ты, — выругался хозяин замка. — Передавай грамоты, говори предложение этого труса Мёрана и убирайся!

— Для начала, грамоты я вам не отдам, — проигнорировала вспышку гнева Милаши и невозмутимо свернула бумаги. — Потом, мои полномочия, если вы не заметили, исходят не от его Сиятельства Тор Мёрана и его дома, а от Императора. Лично от Императора. Вы, расторгая присягу с домом эланеев и не представившись Его Величеству, забыли, что расторгали её и с Императором. Поэтому я требую, — Милаши повысила голос, — чтобы Вы и все пошедшие за вами принесли повторную присягу Тору Мёрану и Императору от своего имени и имени своих домов. Я требую, чтобы каждый из вас поклялся в безоговорочной верности Империи и династии Ногард. Я требую, чтобы вы компенсировали беспокойство и расходы Императорского двора на разрешение вашего предательства и отправку посольства в двенадцатикратном размере.

— Это всё? — прозвенел наполненный яростью рык Лохара-старшего. — Вон!

— Я вернусь завтра. Надеюсь, Вы меня встретите подобающе, — Милаши с достоинством поклонилась и в тишине, развернувшись, ушла.

В таверне, пристроенной к гостевому дому, полностью занятому посольством, чувствовалось напряжение. Лейтенант нервно постукивал по стойке трактирщика, его солдаты, чувствуя настроение командира, притихли за столиками, а Тор Мёран ходил по залу, словно запертый зверь. Когда сквозь низенькую дверь, пригнувшись, вошли Милаши и встречавший её солдат, раздался сдвоенный вздох облегчения. Лейтенант вернулся к нетронутой кружке с каким-то напитком, а почтенный эланей поспешил навстречу девушке.

— Как прошли переговоры? — Потребовал он, вглядываясь в спокойное, непроницаемое, перепачканное размазанным гримом лицо Милаши.

— Как и ожидалось, они в гневе и ярости. Завтра продолжу, — девушка пожала плечами и зевнула. — Хозяин! Покажи мою комнату, ужин подашь туда. А сейчас я устала, мне нужно отдохнуть.

— Но, но, но… — от возмущения Мёран начал заикаться, не находя слов. — А как же переговоры?

— Да не волнуйтесь, через пару дней они сами придут к вам, наперегонки обещая всё, что захотите, — обернулась с лестницы девушка, оскалилась в улыбке и продолжила путь наверх. Солдаты хихикнули, отворачиваясь от растерянного дворянина.

А Милаши закрылась в выделенной ей комнатке и устало сползла по дверному косяку на пол. Так она и сидела с закрытыми глазами и глубоко дышала, отпуская напряжение, пока в дверь не постучали «Ужин». Девушка собралась и, не глядя на тарелку, механически поела, одновременно составляя письмо во дворец и отправляя его через амулет. Едва покончив с делами, Милаши, не торопясь, умылась, переоделась и легла спать. Из своей комнаты она вышла только к обеду.

В общий зал, в котором опять переживал Тор Мёран и спокойно сидело несколько солдат, по лестнице вновь спустился шут при полном облачении. В этот раз не было ни мешковины, ни оттененных серым скул, но не было и невесомой статуэтки, в образе которой эланей видел её в свите Императора. Сегодня девушка облачилась в алую рубаху, кроваво-красный жилет, кирпичного оттенка штаны и тёмно-красную полуюбку, скреплённую золотым колокольчиком. Волосы, накануне свободно подающие на спину, она высоко подняла и перетянула красной лентой с золотым бубенчиком. И ее лицо опять покрывал легкий грим с нарисованными розовой пудрой по белому глазами и лихорадочно блестящими губами, тоже вызывающего оттенка красного.

Увидев надменный красный росчерк придворного шута, его Сиятельство закашлялся, подавившись глотком чая, а солдаты заухмылялись. Гвардейцам эскорта было не привыкать к вызывающим нарядам Милаши, они их достаточно видели на приёмах, вот и наслаждались замешательством непривыкшего дворянина. А Милаши, мысленно похвалив себя, спустилась в зал и потребовала обед.

— Керра, — осторожно обратился к ней Тор Мёран. — Вы идете продолжить переговоры?

— Ещё нет, — дернула плечиком девушка, — чуть позже. Ваша Светлость, просто подождите в комнате, напишите письмо домой, подумайте, что потребуете, соглашаясь принимать присяги… да и просто отдохните.

— Но! — возмутился собеседник.

— Просто не мешайте, — поспешила перебить Милаши. — Я здесь по воле Императора и по вашей же просьбе. Если Вы не были согласны с моим назначением переговорщиком, надо было высказать это ещё в Столице, но не сейчас же!

— Знал бы, что вы так молоды, так бы и сделал. Какой опыт в таких делах может быть у такой соплячки?

— Эта соплячка, — Милаши зло и в упор посмотрела на эланея, — шут Императорского двора. Эта соплячка допущена ко всем переговорам с послами, посредник при подготовке к переговорам и состою при дворе с шести лет. Вам мало моего опыта? Или Вас не устраивает моё знание этикета, гербов и домов? — не ожидавший такой вспышки дворянин отшатнулся, ему даже показались промелькнувшие в её аметистовых глазах огненные искры. — Если у Вас есть более достойный кандидат, то обратились бы к нему. А теперь не мешайте.

Раздосадованная собственным проявлением эмоций, девушка забрала приготовленный для неё пузырёк свежих чернил и ушла наверх. Через полчаса она вновь спустилась, поманила одного из солдат за собой и ушла в замок.

Едва Милаши постучала в ворота, как тут же в них открылась вчерашняя калитка и её поприветствовали бледная хозяйка замка с сыном. Измотанные ожиданием, они проводили посланницу Императора в тот же зал, что и вчера. Собравшиеся, похоже, ждавшие её с самого утра, поредевшим составом встречали шута, они отводили растерянные взгляды, как будто пламенный росчерк наряда ослеплял. А вот хозяин замка был другого мнения, раздраженно и прямо смотря на Милаши, как будто даже не обращая внимания на сменившие мешковину блестящие шелка.

— Приветствую посланницу Императора. Тебе есть что сказать? — зло рыкнул он.

— Конечно, но я бы с большим удовольствием выслушала ваши вассальные клятвы, — бесстрастно ответила Милаши и, немного повысив голос, повторила ультиматум. — Я требую, чтобы вы все принесли повторную присягу Его Светлости Тору Мёрану и Его Величеству Императору от своего имени и имени своих домов. Я требую, чтобы каждый из вас поклялся в безоговорочной верности Империи и династии Ногард. Я требую, чтобы вы компенсировали беспокойство и расходы Императорского двора на разрешение вашего предательства и отправку посольства в двенадцатикратном размере. Я требую, чтобы Вы в течение двух лет платили налоги в двукратном размере.

— Как ты смеешь, шут! — взревел Лохар.

— В течение трёх лет, — и, не делая паузы, чтобы перехватить дыхания, она перешла на повелительный тон: — Я шут наследного принца и шут Императора! Оскорбляя меня, вы оскорбляете и их! — едва заметная пауза и вкрадчивый шепот, переходящий в звонкий крик. — Вы готовы принять кару за оскорбление императора!

Девушка выдержала паузу, дожидаясь, пока эхо её голоса полностью поглотят гобелены и шторы, а потом повторила ультиматум уже спокойней:

— Я требую, чтобы вы все принесли повторную присягу Его Светлости Тору Мёрану и Его Величеству Императору от своего имени и имени своих домов. Я требую, чтобы каждый из вас поклялся в безоговорочной верности Империи и династии Ногард. Я требую, чтобы вы компенсировали беспокойство и расходы Императорского двора на разрешение вашего предательства и отправку посольства в двенадцатикратном размере. Я требую, чтобы Вы в течение четырёх лет платили налоги в двукратном размере. Жду ответ до завтра. Я приду завтра последний раз.

Не дожидаясь, пока благородное собрание сбросит оцепенение, Милаши ушла. Она тайком сжимала руки в кулаки, чтобы скрыть, как они дрожали от напряжения, пережитого во время «переговоров». Вернувшись в трактир, девушка, как и накануне, заперлась в комнате, но едва село солнце, спустилась в общий зал, одетая шутом, полностью в черном, словно бы дневное пламя прогорело и остался только уголь. По её указаниям центр комнаты освободили, оставив лишь один маленький столик и один стул за ним.

— Ваша Светлость, спускайтесь к нам! — во всю мощь своего голоса крикнула она и ловко вспрыгнула на стойку, вольно усевшись на ней и взяв кружку вина. — Скоротайте ночь с нами, не скучать же в одиночестве.

Наверху послышались шаги, но вниз спускаться никто не спешил. Девушке и ухмыляющемуся трактирщику даже показалось раздавшееся оттуда сердито-обиженное сопение. Но, конечно, показалось, ведь такие мелочи нельзя услышать сквозь потолок или через закрытую дверь и коридор с лестницей.

— Лейтенант. А вы выпить не желаете?! — снова крикнула улыбнувшаяся девушка и, повернувшись к трактирщику, спокойно попросила: — Мне все мои спутники нужны в здравом уме, поэтому не выносите нам слишком много хмельного. Эта ночь будет шумной.

И, словно подтверждая её слова, в дверь трактира осторожно постучали. Милаши кивнула и трактирщик пошел открывать. В зал, оглядываясь, зашел один из дворян, которых переговорщица видела в зале замка.

— Я бы хотел поговорить о присяге, — неловко выговорил он, скомканно поприветствовав Милаши.

— Ваша Светлость, — заорала девушка, — к вам проситель, спуститесь уже! — она глотнула из кружки и обратилась к просителю: — Это не ко мне разговор, подождите чуток.

Но ожидание не потребовалось — на лестнице показались Тор Мёран и командир эскорта. Милаши глазами намекнула эланею сесть за стол в центре, а лейтенанта поманила к себе за трактирную стойку. Со своего места девушка могла наблюдать за развернувшимся представлением. А посмотреть было на что, первый посетитель только разговорился с Мёраном, как в дверь снова постучали и вереница просителей потянулась. До утра перед удивленным, но довольным эланеем склоняли колени, уверяя в своей преданности, вассалы восставшего Лохара, прося о возможности принести вассальную присягу лично, если его Сиятельство откажется. Они просили уберечь их семьи от тени отступника, высказывали опасения, что за оскорбление Император решит расправиться силой и многое другое. Милаши и лейтенант порой обменивались понимающе-насмешливыми взглядами, а под утро один раз еле сдержались, чтобы не захохотать в голос, когда, так же как и остальные просители, тайком, к ним пожаловал племянник мятежного Лохара.

Когда после завтрака не выспавшаяся, но довольная Милаши отправилась в замок, она пошла не одна. С собой девушка позвала Тор Мёрана и лейтенанта, по дороге объяснив им, как себя вести. Поэтому в ворота они постучали серьёзными, а посланница Императора — угрюмой и суровой. В этот раз перед ней не стали открывать калитку, а распахнули сами ворота. И встречали посланницу Императора намного торжественней, чем в предыдущие разы. И в зале, куда их проводили, в этот раз люди стояли бок о бок, оставив свободным лишь узкий коридор к помосту. А с возвышения на них хмуро смотрел мятежный ютар, которому уже нашептали о ночных просителях. Он молча спустился к ним навстречу, преклонил колено.

— Прими мою присягу, — вопросил хорошо поставленным голосом.

***

Милаши вернулась в императорский дворец после более чем двухнедельного отсутствия. Девушка отправилась в обратный путь сразу же, как засвидетельствовала возобновление вассалитета, даже отчет о своей миссии она писала и отправляла уже в пути.

Нет, всё же она задержалась немного, чтобы попрощаться с растерянным Тор Мёранам. Оставляя самую северную провинцию, Милаши тепло улыбнулась местному правителю и заверила его, что не стоит её благодарить, ведь она просто, наконец-то, смогла вернуть услугу, оказанную ей домом Мёран. Но Его Светлость так и не узнал, чем же его род заслужил участие шута, ведь они действительно очень много лет не были в Столице.

А дворец встретил Милаши привычной суетой и привычной работой. Поэтому, едва приведя себя в порядок после долгой дороги, девушка начала собираться к правителю и его наследнику, благо о встрече она договорилась ещё в пути.

Не склонная тратить лишнее время на сборы перед выходом в свет, она готовилась к событию, о котором размышляла уже несколько дней. Так что задолго до назначенного часа вышла из комнаты в своём шутовском наряде, в этот раз — из серебристых и золотистых тканей и с прикрытым серебристым кружевом лицом. И от её улыбки отступали и прижимались к стенам встреченные слуги, стражники и слоняющиеся по дворцу благородные бездельники. И в таком многообещающем виде Милаши и пришла к наследному принцу, усевшись за стол напротив него.

— Ужинаете, Ваше Высочество? — довольно промурлыкала девушка и потянулась к ближайшей тарелке.

— Уже вернулась? — улыбнулся в ответ принц. — Даже за «высочество» сердиться не буду. Присоединяйся, вечно голодная. Видимо, всё прошло удачно.

— О, да, — рассмеялась Милаши. — Эта попытка отказаться от вассальной клятвы запомнится надолго! — рука потянулась к следующему блюду. — О переговорах расскажу чуть позже, а пока лучше расскажи, что тут было, пока я ездила?

— Скука тут была, — Хар пожал плечами, наблюдая всегда удивляющую его картину как по волшебству пустеющих тарелок. — Трёхнедельный перерыв в приёмах и балах, просителей на аудиенциях почти нет, все разъехались по домам подводить итоги лета, а придворные ходят благостные, как коты после сметаны.

— Хм, шута на них нет, — сориентировалась в происходящем сотрапезница и отправила в рот очередной кусочек. — Пусть ещё вечерок порадуются, если смогут.

— Если смогут? — откинулся на спинку стула Хар и чуть удивленно приподнял бровь. — Любопытно.

— Ты ведь не думаешь, что меня по пути к тебе никто не видел. — Пустых тарелок становилось все больше. — Но нам с тобой уже пора, — добавила девушка, отправляя в рот последний кусочек и отряхивая руки, поднимаясь.

— Куда?

— К Императору. Он, уже, наверное, ждет.

Принц подскочил и вышел из своих покоев вместе с шутом, вновь прикрывшем лицо до носа кружевным отрезом. По дороге наследник в полной мере оценил впечатление, которое его спутница производила на окружающих. Заподозрив подвох, он тихим шепотом уточнил:

— Новый амулет?

— Почти. Большей частью мои собственные обаяние и репутация. И немного — их нечистая совесть, — так же тихо ответила девушка и причмокнула золотисто-серебристыми губами застывшему почетному караулу. Они пришли.

В покоях Императора не было никого из посторонних и, убедившись в этом, Милаши поздоровалась и непринужденно устроилась на подоконнике, нагло предложив венценосцам места в креслах за стоящим рядом крошечным столиком.

— Нахалка, — беззлобно захохотал Император. — Сын, ты это видел? — легко хлопнул он принца по плечу и сел в предложенное кресло.

— Ну, — задохнулся то ли от возмущения, то ли в восхищении выходкой девушки Хар, но последовал примеру отца.

— Ты как всегда будешь кофе? Тогда придется сползти с насеста и сходить за подносом с напитками, — чуть укорил её Император.

Милаши пожала плечами и царственным жестом поманила ожидающие на сервировочном столе чайничек, кофейничек, чашки и вазочки, которые с легким стуком приземлились на столешницу между Императором и принцем. Всё так же не покидая облюбованного места, девушка отвесила шутовской поклон, щелкнула пальцами, и в её руке почти сразу оказалась уже наполненная чашка.

— Копии своих отчетов о поездке тоже приманишь? — поинтересовался Император, наполняя чашку для себя.

— Зачем? — Милаши, наконец, отвернула прятавшее глаза кружево. — У меня с собой оригинал, — говоря это, она достала из-за отворота жилета сложенные пополам листы.

— Вот ведь язва. А всего три года назад была тихой славной девочкой. Что с тобой случилось! — риторически вопросил он и протянул брошенные на стол листы, не разворачивая, принцу.

— Я начала серьёзно работать при вашем дворе, — проигнорировав издевку, серьёзно ответила шутесса. — Ну, и мне по статусу положено.

— Оставим. Пока Хар читает, расскажи о том, что ещё ты там увидела. То, что не стала писать.

— Что агенты Тайного Сыска там либо ленивы, либо слепы и глухи. Эта провинция может стать проблемой большей, чем юго-запад с его дурными наклонностями. — Милаши скривилась, вспоминая наводнивших этим летом двор молодых дворян из той проблемной провинции. — Императорская дорога строится настолько же медленно, сколь и тщательно. Люди пожимают плечами и ссылаются на погоду — зимой холод, летом то зной, то дожди. Тор Мёран не мог не знать о недовольстве собственных дворян, чувствующих себя оскорблённым за поражение сорок лет назад. Не мог не знать, но закрывал глаза и поощрял обособление их от Имперской столицы. Внутреннего мятежа в этот раз мы избежали, зажравшихся недовольных в ледяные помои макнули, но оттуда стоит ждать беды.

Император скривился, услышав не принятые среди воспитанных людей слова, но согласно кивнул больше своим мыслям, чем словам девушки.

— Слухи о твоих «переговорах» опередили тебя и уже разлетелись повсеместно. Насколько понимаю, пока они дошли хотя бы до Столицы, их сильно приукрасили…

— Не приукрасили, — перебила правителя шутесса. — Приуменьшили, чтобы не сознаваться в собственной глупости и унижении.

— Даже так? — искренне восхитился Император. — А ведь северяне славятся своим самообладанием. Буду знать, что ты и такое можешь.

— Ещё один, максимум два раза такое сделать получится, но не больше. В этот-то раз против них сыграло их добровольное отстранение от вашего двора, и они просто не сталкивались с моими выходками. Придворных не проймет, даже если я заявлюсь голой, — принц, читавший отчет и запивая информацию чаем, этим же чаем чуть не подавился на последних словах, а Милаши продолжила. — Остальное дворянство уже три года разыгрывает придворных новичков, припоминая своё первое столкновение со мной в роли шута.

— Скорей припоминая, что ты с ними вытворяла после их попыток тебя подкупить, — в его голосе чувствовалось какое-то предвкушение. Он, не делая паузы, всем корпусом развернулся к принцу. — Приятно знать, что в твоём окружении есть кто-то, кому ты можешь полностью доверять. Кого-то, кому даже сотня больших золотых разом в качестве подкупа — недостаточная сумма. Не так ли?

— Врали, не заплатили бы, не было у них таких денег, — буркнула себе под нос Милаши, пока Хар искал в словах отца подвох.

— Я стараюсь доверять своим друзьям, но, к моему сожалению, не по всем вопросам получается, — ответил наследник и вернулся к чаю, следя глазами за ехидным Императором.

— Что, даже своей сестре не доверяешь? — вкрадчиво поинтересовался правитель и с удовлетворением наслаждался кашляющим чаем принцем и уронившей чашку Милаши.

— Какой сестре?! — откашлявшись, хрипло поинтересовался Хар.

— Единокровной, — Император поймал удивленный взгляд сына и укоризненный — дочери. — Вот она, на подоконнике красуется. Разве она тебе не рассказала?

— И не собиралась, — Милаши быстро взяла себя в руки и теперь говорила серьёзно, отбросив всякое шутование. — Мне казалось, что мы уже закрыли этот вопрос, когда я вернулась обратно шутом. Сама. Добровольно.

— И я убедился в твоей способности молчать. Более того, не собираюсь делать вид, что не вижу того, что ты делаешь для трона.

Хар переводил удивлённый взгляд с отца на появившуюся сестру и слушал их холодный деловой спор. В голове не укладывалось, что эта неуправляемая амулетница, практически через день утаскивающая то его обед, то ужин, теперь оказалась его кровной роднёй. И как теперь с ней общаться? Как с сестрой? Как с подругой? Как с чужой?

— И вы молчали? — вырвалось у него. Спор замолк.

— А ты бы согласился три года назад принять меня в свою свиту шутом? Поэтому и не сказала. Когда всё открылось, — сочувственно улыбнулась девушка, — мне потребовалось больше месяца, чтобы всё обдумать и принять. А остальное — вопрос имперской безопасности.

— Кто ещё знает?

— Её мать и Мирк знал, — ответил Император. — Подвох чувствуют ещё несколько человек, не понимая, почему я так привечаю девочку, теряются в догадках. Сейчас они успокоились, остановившись на версии благодарности к другу.

Милаши, оставившая свой уютный подоконник, примиряюще провела своей рукой по руке принца, всё ещё сжимавшей отчёты, прошлась по комнате, задумавшись. Император с сыном молча играли в гляделки, решая каждый для себя, что ещё нужно спросить или сказать. Девушка досадливо поморщилась, поняв, что желаемую награду попросить не получится — просто неуместно сейчас вызвать ещё одного магистра для её обучения и отпустить её на свадьбу матери. Но тут её взгляд натолкнулся на один из своих колокольчиков, прикреплённых возле двери. Этим амулетом юная артефактница гордилась — он начинал звенеть, когда кто-то пытался подслушивать под императорской дверью. А ведь…

Когда Милаши завершила свой круг почёта и вернулась к столику у окна, она уселась прямо на пол чуть в стороне от осколков разбитой чашки и посмотрела на отца и брата. В её глазах плясали хищные огоньки, она улыбалась той улыбкой, от которой разбегались все встречные.

— Раз уж вы сейчас публично признали наше родство, — начала девушка, — и признали мои заслуги перед короной хотя бы за последний год… Я требую всё положенное мне как принцессе. Свою свиту, свой двор и возможность работать с Тайным Сыском напрямую.

— Зачем?

— Что?

Два возмущенных голоса слились в один, а девушка довольно прислонилась к стене, снизу вверх смотря на них.

— И работать не на всех приёмах, всё же разорваться у меня не получится, — добавила она. Выдержала паузу, подтверждая, что сейчас использует ту же тактику, что и на переговорах на севере. — Контроль за выбором артистов при дворе и возможность посещать светские и полусветские вечера за пределами замка. — В эту паузу Милаши полюбовалась на отвисающие челюсти. — Собственная сеть агентов, естественно, совместная с сыскарями.

— Хватит, — остановил, что ругнулся Император. — Убеди меня.

— Сомневаетесь, что кровью истеку ради брата?

Император кивнул, соглашаясь, а принц клацнул зубами, поняв, что так и сидит с открытым ртом. Юноша, идя этим вечером сюда, не был готов к тому, что узнал. Он словно в первый раз увидел девушку, которую знал почти десять лет, и по-новому увидел собственного отца.

— Я, пожалуй, пойду, пока ещё могу идти, — тихонько объявил принц и, не откланиваясь, направился к дверям. — Мне надо побыть одному.

Милаши и Император проводили его взглядами и перешли к подробному обсуждению воплощения требований шута в жизнь.