Глава 2

Глава 2

Кира, проснувшись, оказалась во власти запаха, который пробирался в нос, в горло, обволакивал, лишая воли, вынуждая чувствовать себя добычей, заставляя быстрее колотиться сердце. Это был запах Паситы, он здесь спал, и его постель впитала в себя аромат его тела, вызывая в памяти моменты, когда Защитник находился особенно близко. И все они были так или иначе болезненны, охотница даже не знала что хуже: домогательства Защитника или тренировки, после которых он нес ее избитую на руках. И то и другое было связано со страхом и болью. Ужасно, что вчера она из-за слабости и своего странного состояния, не обратила на это внимания, но теперь оставаться здесь дальше было невыносимо. Наверное именно запах послужил причиной того, что странные сны вернулись, или…

«О боги! Я же несколько дней не принимаю матренино зелье! Вот и результат»

Вспомнив, что именно ей снилось, Кира передернулась от отвращения. Такое чувство, что она вся покрыта грязью. Но еще хуже оттого, что в сны прорвался Крэг. Если этот сон был на троих, то и не видеть бы ей обоих Защитников больше никогда в жизни. Нужно очень постараться сделать вид, что она ничего не помнит. Паситу, конечно, этим не обмануть, но остается надежда, что Крэг вряд ли что-то поймет: «Главное не встречаться с ним взглядом, иначе умру от стыда, право слово!»

За столом, глядя в окно сидел Нааррон. Брат повернул голову:

— Проснулась, сестренка? — он улыбнулся, — Как себя чувствуешь?

— Намного лучше. Можно идти домой, и лучше — побыстрее.

В тот же миг дверь в горницу отворилась, ударившись об стену. Внутрь взбешенной фурией ворвалась Глафира. Платок упал с ее головы, волосы растрепались, щеки алели не то от мороза, не то от гнева:

— Ах ты дрянь! Пробралась-таки в его постель! Да как ты посмела?

Кира вскочила, хотела напомнить, благодаря кому та еще жива и стоит здесь, но внезапно из глаз девушки брызнули горькие слезы. Растеряв в одночасье весь свой запал, она вдруг прислонилась к стене и тихонько сползла на пол, беззвучно рыдая. Тут же влетел злой как орда сартогов Пасита.

— Убирайся! — он поднял Глафиру за ворот полушубка и собрался было вышвырнуть наружу, будто нашкодившего котенка, как Нааррон и Крэг хором рявкнули:

— Отпусти ее!

Курсант успел перехватить Глашку, помогая ей устоять на ногах, и та подняла на него прекрасные глаза, наполненные такой болью, что Крэг невольно сглотнул, растерявшись на мгновение.

— Почему? — прошептала она едва слышно. — За что со мной так? Разве я не была послушной и заботливой? Я так старалась… — безошибочно угадав в парне Защитника, девушка задала вопрос, которого тот совсем не ожидал: — Разве всегда Защитники так поступают с девушкой-клятвой?

Нааррон и Крэг недоуменно переглянулись, а затем дружно посмотрели на Паситу. Тот только пожал плечами, будто говоря: «А я то тут причем?»

Нааррон накинул куртку и, мягко отстранив друга, приобнял Глафиру за плечи. Его голос был исполнен участия, когда он спросил:

— Как тебя зовут? Давай, я отведу тебя домой?

Когда дверь за ними аккуратно закрылась, Пасита повернулся к Крэгу и как ни в чем не бывало заявил:

— Подумай три раза, молокосос, прежде, чем принимать такие подарки. Поначалу забавно и льстит самолюбию, но наскучит быстрее, чем думаешь.

— Ублюдок!

Крэг вмиг оказался рядом и схватил Паситу за грудки, но тот будто и не думал сопротивлялся. Криво ухмыльнувшись, он приподнял бровь и выжидающе уставился на противника. Кира кожей почувствовала, как в горнице загустел воздух, и стало тесно от заигравших мускулов. В зрачках мужчин заплясали отблески силы.

— Ну же! — почти нежно прошептал Пасита, глядя чуть сверху на более низкого Крэга, и Кира поняла, что он просто провоцирует того напасть первым. — Сделай это, молокосос! Я просто мечтаю надрать тебе задницу. — внезапно он быстро наклонился и чмокнул Крэга прямо в губы.

Каким-то чудом Кире удалось опередить курсанта. Молниеносно перехватив кулак, она одновременно оттолкнула Паситу в сторону:

— Хватит!

Эта же комната. Крэг обнимает ее за талию. Наклоняется, глядя в глаза, и нежно целует. Прикосновения его губ поначалу легки, как порхающие бабочки, и дразнящи. В нетерпении Кира подается вперед и уже сама завладевает его ртом, так как ей хочется, страстно прижимаясь плотнее, чувствуя, как в его груди тяжело ухает сердце, заставляя раскаленную желанием кровь бежать по венам быстрее. Кира тихо стонет, зарываясь пальцами в жесткие волосы на затылке мужчины. Крэг перехватывает инициативу и поцелуй становитсяеще более страстным. Приоткрывглаза,она встречается с затуманенным взглядом золотистых зрачков, в глубине которыхтаится отблеск силы. Крэг тихо рычит, стискивая ее сильнее, и от этого вибрирующего звука внутри все сворачиваетсяв тугой тяжелый узел…

— Какая прелесть! — раздается ненавистный голос. — А ты оказываетсяможешь быть очень горячей, — Пасита оценивающесмотрит, и Кира чувствует, как загораются щеки.

Крэг аккуратноотстраняет ееи закрывает собой, поворачиваясь к Защитнику.

— Молокосос, — тянет Пасита широко улыбаясь, — ты не понял — это мой сон!

Неожиданно для Киры Крэг, будто от удара,отлетает в сторону, ударившись об стену спиной. Пасита же стоит на прежнем месте, даже рук не поднял. Парень вскакивает на ноги, злой и готовый к драке, но дергается, не в силах и шагу ступить, будто запертый в клетке. Кира видит, как он что-то кричит, мечется, обрушивая удары могучих кулаков на невидимуюстену, до нее не доносится ни звука.

Пасита, удовлетворенный содеянным, оборачивается, плотоядно улыбаясь, и одобрительно кивает:

— Ты в платье.

Кира опускает глаза. И правда — на ней вместо привычного мужского наряда, надето платье. Совершенно развратное: с открытыми плечами, глубоким декольте, выставляющем на обозрение груди и разрезами на полупрозрачной юбке. Было ли оно на ней, до этого момента?

— Только вот опять эти косы! — не унимается Пасита. Брови недовольно сходятся на переносице и расплетенные волосы копной рассыпаются по обнаженным плечам. — Вот. Так гораздо лучше.

Он подходит ближе. Запускает пятерню ей в волосы, оттягивая назад. Проводит языком по шее, обжигая дыханием. Кира хочет убежать, но не в силах пошевельнутся, как это всегда бывает.

— Впрочем, платьемне тоже не нравится, — Защитник моргает и, одежда падает к ее ногам.

Крэг замирает в западне прижав ладони к невидимой преграде, в его глядящих исподлобья глазах отражается боль и чувство вины. Пасита толкает ее на кровать. Не силах удержаться на ногах, она вынужденно садится на еголоже.

— Договор-р, Кир-ра! — рычит Пасита.

Стальные глаза нехорошо мутнеют, зажигаясь изнутри темным пламенем. Рядом с тихим лязгом падает грубая цепь с пристегнутым кожаным ошейником.

Кира, вскрикнув, отшатнулась в сторону: «Что это было?». Мужчины тяжело дышали и выглядели не менее ошарашенно. Кира, стушевавшись, отступила еще на шаг под пристальным взглядом стальных и золотистых глаз.

— Мой сон, мои правила, — выдохнул тин Хорвейг, первым пришедший в себя.

— Пасита, мы уходим. Немедленно. — припечатала Кира. — Так будет лучше для всех, — в ее голосе проскользнула мольба. Она испугалась, что сейчас Защитник ей назло прикажет остаться. Но все равно подняла с пола сапоги и обулась, осмотрелась в поисках куртки.

Тин Хорвейг отошел к окну, задумчиво выглянул наружу, и только тогда ответил:

— Пожалуй, ты права. Идите.

Пасита осознал, что едва сдерживается, чтобы не свернуть сопернику шею. Тот же стоял не сводя ошеломленного взгляда с Кирраны. Тут Защитника осенило, что воля парня подавлена: «Ну конечно! У молокососа же совсем небольшой потенциал, где ему с девчонкойтягаться? Меня и то вон как корежит, порой охота сапоги ей вылизать...»

— Добрый тебе совет, молокосос: побольше медитируй, если не хочешь превратиться в пускающего слюни идиота. И еще, — последние слова Пасита буквально прорычал: — Держись от нее подальше!

Кира едва успела ступить на крыльцо инабрать полную грудь морозного воздуха, очищая легкие, как из-за угла вывернул Нааррон:

— А что, мы уже покидаем нашего гостеприимного хозяина? — усмехнулся адепт.

Охотница бросила на Крэга предупреждающий, исполненный тревоги взгляд. Тот ответил ободряющей улыбкой и хотел было взять ее за руку, но в последний момент отвел руку. От Киры этот жест не укрылось, и настроение окончательно упало.

— Да. Идем домой, брат.

Кивнув адепту она, не оборачиваясь, направилась по дороге. Тот нагнал и пошел рядом.

— У вас там что-то произошло? Как ты?

— Уже лучше, — мрачно ответила Кира, подразумевая совершенно иное.

Осознав, что ее ответ и поведение может вызвать у брата подозрения, а следом и нежелательные вопросы, она проговорила ни к кому конкретно не обращаясь, просто чтобы отвлечь внимание:

— Интересно, мама вернулась?

— Мама…

Нааррон даже приостановился.

— Не волнуйся, она тебе обрадуется, — охотница улыбнулась, подбадривая.

Вскоре вся троица ввалилась на двор. Кира — первой на правах хозяйки, за ней осторожно шагнул Крэг, а за его широкой спиной, будто скрываясь, нерешительно мялся Нааррон.

Скрипнуло промерзшее дерево — дверь этой зимой слегка перекосило, и она терлась о дощатый пол. На крыльцо выскочила Анасташа. Раздетая, только в меховой телогрейке поверх домашней рубахи, да большой цветастый платок покрывал ее плечи.

— И где ты пропадаешь, дочка! Неужто тренировалась так рано? Я-то с рассветом приехала, а тебя уже нету. Печь нетоплена, дома холод собачий! Ты вообще ночевала? — обрушила она на дочь поток слов. — Ой! А мы-то страху натерпелись! Волки выть как взялись! Даже на дорогу вышли. Кобыла захрапела, понеслась что есть мочи, а Устин еще и погоняет. Сани — стрелой, а серые — следом. Я сижу ни жива ни мертва и про Стаю подумать боюсь. Тут волки с санями поравнялись, мы уж было решили, что и конец нам пришел. Один вдруг морду-то ко мне сунул, я его по носу то и стукнула со страху. А тот рыкнул, но отстал, а с ним и остальные. Чудеса да и только!

— Мама, теперь Стаю можно не бояться.

— Как это не бояться?! А кто это с тобой?.. — Анасташа вдруг осеклась и сощурилась от искрящегося на солнце снега, пытаясь разглядеть мощную фигуру рядом с дочерью. — Никак Защитник?

— Это Защитник Крэг, мама. И Нааррон.

Адепт вышел вперед.

Анасташазастылана полушаге, поднесла ко рту руки. Громкийвсхлип будто ножом резанул воздух, и Кира услышала, какшумносглотнул брат.

— Сыночек! Сынок! — мать бросиласьнавстречу, и платок скользнул на снег.

Нааррон, сбросивоцепенение, кинулся к ней, подхватил на руки и крепко обнял.

— Мама! — его голоспрозвучал хрипло, он поднялголовук небу, но из глаз все равно покатились слезы. Адепт стыдливо утер их рукой, но на их месте тут же выступили новые.

Кира замялась, почувствовав неловкость, и непроизвольнопокосилась на Крэга, о чем тут же и пожалела, встретившись с задумчивым взглядом. Она чувствовала ответственность за произошедшее у Паситы, и боялась, чтоотношение Крэга к ней теперь переменится. Пока шли сюда, ей удалось отвлечься, но теперь снова стало страшно — она боялась, что едва обрела что-то светлое, как уже потеряла. Видимо парень почувствовал ее состояние и, улыбнувшись, приобнял за плечи.

— Ну вот, вроде ничего не случилось, — Крэг шутливо выдохнул. — Больше никаких видений. — заметив, как переменилось выражение лица Киры, он поспешно добавил, прижимая ее крепче, не давая отстраниться: — Прости. Я просто пошутил.

— Идемте в дом!

Анасташа, не выпуская руки Нааррона, первой направилась в избу, по пути подхватив платок. От ее зорких глаз не укрылась маленькая сценка между дочерью и Защитником, и женщина улыбнулась, вздохнув с облегчением. В ее сердце воцарилась надежда, чтоэтот симпатичный парень поможет избавить Киру от Паситы. Анасташа переживала, что дочь может к нему привязаться, вопреки всему, что тот творит. Она ведь такая наивная, разглядит чего нет и будет потом маяться. Крэг же ей пришелся Ташке по сердцу, да и сомневалась она, чтосын стал бы дружить с недостойным человеком.

***

В горнице вкусно пахлоблинами, в печи томился чугунок с остатками похлебки. Без счета было выпито кружек молокаи травяного отвара. Анасташа все сетовала, бросая выразительные взгляды на Киру, чтопироги будут толькок вечеру, потому чтокое-кто не удосужился поставить опару. Сыто откинувшись на лавке, парни наперебой благодарили женщину за вкусный завтрак, жарко натопленную баню и сытный обед.

— Мама, прости. Я давнодолжен был тебя навестить, мне так стыдно! — Нааррон скривился, будто от зубной боли.

— Ничего, сынок, ничего, — Анасташа присела рядом, гладя егопо плечу.

— Оставим их, — тихо шепнула Крэгу Кира и взяла егоза руку, увлекая на улицу. Защитник попутно прихватил с вешалкикуртки и шапку.

— Стой! Куда разогналась? — придержал он охотницу в сенях. — Надевай!

Крэг галантно помог ей надеть куртку, развернул к себе лицом и принялся застегивать.

— Эй! Я и сама справлюсь, не маленькая.

— Позволь мне, пожалуйста, — голос Защитника внезапно стал хриплым. — Я думалумру, когда тин Хорвейг ее с тебя снимал. Можно я хотябы надену? — Кира судорожно сглотнула, а Защитник продолжил: — Этот сон… В нем естьхотьчастичка правды?

Очень хотелось ответить «нет» и рассмеяться, но в глазах парня не было и тени улыбки, только надежда. Кира молча опустила руки, чувствуя, как непривычно сладко сжимается сердце. Крэг тем временем покончил с застежками и, шутя, нахлобучил ей на головушапку. Голубыеи золотистые глаза встретились. Защитник шумно сглотнул и осторожно выпростал косы. Кира, не думая, что творит, шагнула ближе и приподнялась на цыпочки, обвивая руками его шею. Парень заключил ее в объятья, с жадностью умирающего от жажды завладевая губами.

Под страхом быть застигнутыми Кире пришлось прервать, самый безумный и сладкий поцелуй в своей жизни. А ну как мама забеспокоится и выглянет в сени? Вот будет стыдно! Щеки пылали от смущения, голова слегка кружилась, когда Кир, пряча лицо, первой выскочила на улицу. Мороз немного привел в чувство и она отважилась повернуться к Защитнику.

— Пойдем погуляем, — предложила она, как ни в чем не бывало, — я покажу тебе деревню.

— Я бы и дальше предпочел осматривать сени, но как скажешь…

— Ах ты! — возмутилась Кира и, подхватив с земли горстьснега, бросилапарнюв лицо. — Остынь!

— Ну все! Попадись мне, зацелую!

Крэг наклонился, загребая руками за раз столько, что впору было ее целиком засыпать, и Кира с визгом перелетела через плетень, удирая от Защитника. Все ее существо наполнилось просто детским восторгом.

***

Домой Крэг и Кира вернулись толькок ужину. Раскрасневшиеся и с потрескавшимися губами они еще час болтали на дворе, не входя в дом, пока Анасташа не замахала руками в окно. Тут же на крыльце появился Нааррон:

— Вы хоть изредка за рукуне держитесь, чтобы не вызывать подозрений, — усмехнулся он. — Крэг, надеюсь, ты еще помнишь, чтоКира моя сестра?

— Заучка, и чтоты мне сделаешь?

По тону Кира поняла, чтоэто их обычная перепалка.

— Я? Да ничего. А вот она тебя вздует, — хохотнув, брат скрылся за дверью.

Кира прыснула и грозно посмотрела на Защитника. Тот, сделав невинное лицо: «А я что? Я ничего», потянул ее в сени. Там в уютном полумраке, не удержался и прижал к деревянной, покрытой изморозью стене сорвав еще один долгий и нежный поцелуй, от которого у Киры подкосились ноги. Онаподумала, чтоне держи ее Крэг — то точноупалабы. Едва ониуспели сделать вид, чтоничего не происходит, как дверь снова отворилась.

— Да где же вас носит? Ужин стынет! — на пороге грозно сощурившись стояла Анасташа.

Крэг широкой грудью закрыл смутившуюся Киррану, первым входя внутрь.

— Идем, идем. Э-э… Снег обметали.

— Угу, — неубедительно согласилась с ним Анасташа, — руки мойтеи к столу.

Ташка ни на миг не сомневалась, что происходит на самом деле и в душе ликовала. То что Крэг тоже Защитник и не сможет жениться на Кире, ее совершенно не смущало. Уж лучше он, чем изверг Пасита. Этот вон как на дочку смотрит.

Ужинполучилсяпросто царский. Столломилсяот блюд. Был дажезажаренныйпоросенок, целый таз пирогов, вареныйкартофель, свежая похлебка и рыба.

— Ой, мамочка! Как же ты это все одна?.. — Кира осеклась, ей стало очень стыдно. Она впервые ощутила себя никудышной хозяйкой. Пока они с Крэгом «любовались красотами» — главным образом овином, да и то изнутри — мать не покладая рук готовила, на стол накрывала, чтобы гостей приветить. Что же Крэг про нее теперь подумает?

— Не переживай сестренка, я помогал. Люблю стряпней заниматься, вон и дылда тебе то же скажет.

— Нааррон! — одернула егоАнасташа. — Чеговас только в этом Ордене учат? Никак обзываться?

Друзья рассмеялись, а Кира пропиталась благодарностью к брату, он так легко понял, что она чувствует и пришел на выручку. Некоторое время было только и слышно, как стучат ложки. Насытившись, они повели неспешную беседу о планах, о том что делать дальше.

— Задание мы провалили, но зато нашли Киру. Еще бы точнопонять, как погиб отец, и тогда можнобудет с чистой совестью вернуться обратно, — разглагольствовал осоловевший адепт. — Мама, а он не болел, случаем? Можетзамечалачто? Он ведь отлучался года два назад седмицы на три или поболе?

— А и верно! — Анасташа нахмурилась, в глубине ее глаз промелькнула тоска. — Уезжал. А куда, про то мне не сказывал. Как вернулся, сам не свой был, будтоподменили. Ослаб тогда сильно. Мы скрыли егохворь от деревенских. На людях-то Каррон еще держался, а ночами совсем худо приходилось. Лихорадка его била. Я тогда не отходила от егопостели, а к Матрене идти он мне запретил — сильно боялся, чтокто-то узнает.

Кира слушала, затаив дыхание и ужасалась, как это она все пропустила? Нет, мать и раньше проводила ночи у отца в доме, в том не было секрета… Теперь только она поняла истинную причину, почему реже стали тренировки. Отец отправлял их с Микором одних, или же просто наблюдал, сидя рядом с книгой… Внезапно ее осенило — с той самой книгой!

— По егонаущению я готовила отвары и потихоньку он поправился. — продолжала Анасташа. — Но…

— Чтомама? Ты ещечто-то приметила?

— Я заметила, чтобудто не сталов нем больше силы. Понимаете, — она замялась, — мнеэто было заметно… А ещеон стал многочитать. Тукнигу, которую вы искали… — Анасташа осеклась на полуслове. — Боги! Так этоон за нейи ходил! Он погибиз-за этойпроклятущей книги! Мой Каррон! — она вскочила и подбежала к Нааррону, порывисто бняла, прижав к груди голову сына. — Сынок! И ладно, что она пропала. Сгубила отца, и тебя тоже погубит. Не ищи ее боле.

— Мам, успокойся, — Нааррон мягко высвободился. — Не в самой книге дело.

— Но тогда в чемже?

— Делов Изломе. Не спрашивай только большени о чем, я и так уже наговорил тут.

Кира вопросительно взглянула на Крэга, и тот украдкой шепнул ей на ухо, пока никто не видит:

— Излом тянет из нас силу.

Охотница поежилась. Отчастиот услышанного, отчастиот того, что Защитник пощекотал ухо горячим дыханием.

Раздался тихий стук в ставню и все разом вздрогнули.

— Кто это? — Крэг повернулся к Анасташе.

— Не знаю, — предположила та. — Может соседи? Любопытство такая штука...

— Или Пасита, — побледнела Кира, но тут же исправилась: — Хотя вряд ли. Он не стучал бы так тихо. Или не стучал бы вовсе.

— Я проверю, — Крэг вышелна улицу, но почти сразу вернулся.

— Нааррон, это к тебе. Та самая девушка — Глафира.

— Глафира?! — хором воскликнули Кира и Анасташа.

Наарронсмутился.

— Кхм, я скоро.

— Дела… — Анасташа вопросительно взглянула на Киру. — И когда только молодежьуспевает?

Кира так и не поняла, что мать имела ввиду под фразой «молодежьуспевает», то ли «успеваетпознакомиться», то ли еще чего, но уточнять не стала. Вместо этогозадалавопрос, которогобоялась:

— Крэг, когда вы собираетесь возвращаться в Орден?

— Кактолько дрога встанет. Сначала думали подождать у самых болот в каком-нибудь городке, все равно по такойпогоде мы бы туда успели добраться аккурат к паводку — в том краю намного теплее, уже считай и весна.

— Скажешь, весна? — не поверила Кира.

— Там и зима, что здесьваша весна, или осень — усмехнулся Крэг. — Но теперь мы точно не поедем до срока. Поживем здесь, так даже лучше будет. Анасташа, где мне статьна постой? Пуститкто Защитника? — он лучезарно улыбнулся, осознавая собственную неотразимость.

Кира вдруг забеспокоилась, представивс какой охотой Крэга приютит тот же Аккарий, а там и все его девять дочек! Ну и пускай опасностьпредставляюттолько четыре. Ладно, три — насчет Ануши, она все же сомневалась…

«Стоп! Опасность? Я что же, ревную?!»

— А чего искать-то? Или тебе у нас не любо? — выручила ее Анасташа, и Кира тихонько выдохнула, расслабляясь.

— Еще как любо! — радостно откликнулся Крэг, стрельнув глазами в сторону Киры, что не укрылось от внимательного взгляда женщины. — Да боюсь навлечь пересуды. Скажут — две незамужние женщины, и мужиковпривечают, — тут ужеКрэгу стало нескольконеловко от сказанного.

— А и что с того? Нааррон — сын мне, значит мы с Кирой ужене одинокие, а ты егодруг, а значит и гость. Но веди себя хорошо, — Анасташатак естественно погрозила пальцем, будто и не с Защитником говорила, а с соседским парнем.

Наступила пора ложится спать, а Нааррон так и не вернулся. Анасташаразволновалась было, да Крэг ее успокоил:

— Не переживайте, с ним все в порядке и, подозреваю, даже лучше...

— Откуда тебе знать? — вопрошала Анасташа, уперев в бока руки, но Защитниктольконевинно улыбнулся.

Кира спала в комнатес матерью, уступивсвою — мужчинам. Покрутившись, она удобнее устроилась на лавкеи уже почти задремала, как вдруг вспомнила про матренино зелье. «Сартог дери!» — выругалась она мысленно и едва не застонала от досады. Выйти из комнаты былоне ловко, да и пузырек припрятан в ее постели, которую сейчас занимает Защитник. Как она объяснит этоему или маме? Это же что они подумают? Глубоко вздохнув, охотница помолилась Киалане, чтобы ночь прошла без сновидений. Но, хоть ей было и стыдно себе в этом признаться, в тайне она хотела увидеть во сне Крэга. Пасита сказал: «Мойсон — моиправила», так почему бы не сделать этот сонсвоим?