Глава 5

Глава 5

«Я здесь чаще, чем дома ночую. Будет деревенским о чём посудачить», — Кира усмехнулась, осознавая, теперь это её совсем не трогает, а вот что действительно беспокоило, так это Излом: «Может, мне и правда все привиделось? Боги, хоть бы привиделось!» Кира тихонько спустила ноги с постели, и осторожно выглянула из-за задёрнутой занавески: «Хм, не припомню, чтобы вчера она тут была».

Как и в прошлый раз Нааррон расположился на лавке под окном и сейчас ещё сладко спал, приоткрыв рот и мерно посапывая. Защитников в горнице видно не было. Судя по неверному свету, пробивающемуся сквозь замороженное окно, утро уже наступило. Вчера она, рассказав о своих злоключениях мужчинам, очень быстро уснула, к великому облегчению, без сновидений. Но несмотря на вчерашнюю слабость, сейчас чувствовала себя прекрасно: «Нужно подумать». Кира вернулась и присела на краешек постели.

Все же её бесплотное путешествие действительно произошло взаправду, и всему виной — сила. Как-то странно и непривычно было осознавать, что у неё есть эта самая сила, и она невольно смогла её использовать. Кира опасалась, что подобное может случиться вновь. Оказаться в Изломе того не желая? Ну уж нет!

Идея пришла сразу, навеянная местом, где она находилась: «А что если поступить, как со снами? Матренино снадобье помогает хорошо, что если пить его не только на ночь?». Решено. Надо наведаться к знахарке как можно быстрее. Да вот хоть и прямо сейчас. Кира снова подошла к занавеске и выглянула. Брат спал в той же позе и, похоже, просыпаться не собирался: «Видать, допоздна вчера засиделись».

Памятуя, что Защитники расположились в сенях, в отгороженном закутке, аккурат под боком у ещё тёплой печки, охотница на цыпочках подошла к выходу, сняла с крюка куртку, взяла в руки сапоги. Крадучись выскользнула наружу, тихонько притворив дверь за собой, уже хотела выйти на крыльцо, как вдруг замерла, услышав голоса.

— Я только посмотрю.

— Нечего смотреть. Спит она.

— Вот и проверю, — настаивал Крэг.

— Я сказал, не смей! — Пасита чуть повысил голос. — В тебе сила говорит. Хочешь скажу, что именно? Пойди, возьми, защити, огради, сделай своей и только своей, уничтожь всех, кто помешает… Мне продолжать?

Кира не заметила, как оказалась у маленькой дверки, вся превратившись в слух: «Это они о ком? Неужто обо мне?!».

Мужчины замолчали, но не успела она прийти в себя от услышанного, как Пасита заговорил снова:

— Ты и правда решил, что влюбился? Без глупостей, молокосос, но ты же Защитник, не думаю, что ты не способен охмурить женщину. Выбери любую, в этой деревне их пруд пруди, ты вон здоровенный какой, да и рожа у тебя смазливая. Они и сами рады будут, ты ж не я, — он коротко хохотнул. — Да вот хоть бы и Глафира, меня она больше не интересует, а девка красивая — вы будете хорошо смотреться, да и все что надо — умеет. Зачем тебе понадобилась Киррана? Это ведь все из-за силы, её — иная, она лишает нас рассудка.

— А что насчёт тебя, тин Хорвейг? — Крэг проигнорировал обидное прозвище и предложение.

Кира затаила дыхание, в надежде услышать, слова Паситы. Отчего-то она сомневалась, что ответ ей понравится, но предупрежден, значит — вооружён.

Раздался тихий смешок.

— Да ты любопытен не в меру! Знай одно, я тебе её не отдам. Ни тебе, ни кому другому. И да, я тоже схожу с ума, не меньше твоего, но держу себя в руках.

— Неужто влюбился? — передразнил его Крэг с деланным удивлением.

— Я тебя предупредил.

Голос Защитника прозвучал жёстко, заставив Киру поёжиться. В сенях резко похолодало, или ей это только кажется? Охотница решила, что услышала достаточно. Она тихонько на цыпочках вышла на крыльцо. Натянула сапоги, накинула куртку. Полночь обнаружилась в стойле, оседлав её, Кира направилась прямиком к знахарке. Радуясь, что дом Защитника стоит на площади и не огорожен, она вскочила на лошадь и галопом вылетела на дорогу. На крыльце возник Крэг и что-то закричал, Кира сделала вид будто не заметила. Разволновавшись, она едва не сбила с ног дородную тётку Алексу. Та, грузно переваливаясь, несла вёдра на расписном коромысле. Вода плеснула через край и вслед донеслось:

— Оглашенная! Вот я матери-то скажу!

Осадила Кира лишь у Матрениной калитки, вбежав во двор затарабанила в резную ставню.

— Кто-это в такую рань? — ворчливо раздалось из приоткрывшейся двери. Впрочем, Матрена не выглядела сонно, она уже была одета и явно давно на ногах. — Кира? Случилось что? — тон женщины изменился. — Да входи же, не стой столбом!

— Матрена, помощь мне твоя надобна.

— Ой неужто ирод этот… — всплеснула было знахарка руками, и Кира едва не топнула от досады. Как же надоело: «Будто все только и ждут, пока Пасита меня обрюхатит!».

— Нет-нет! Мне другое зелье надобно.

— А-а, то от ночных страстей, значится, которое? — Кире показалось, что в голосе знахарки промелькнуло лёгкое разочарование.

— Оно самое. Да ещё совет.

— Ну?

— А если его днём принимать, что будет?

— А что же, тебе теперь и наяву сны видятся?

Кира не собиралась пугать женщину и рассказывать ей про Излом и своё видение.

— Вот если как-то можно было бы заглушить силу…

— Тс-с! — испуганно зашипела Матрена. — Храни Киалана! Никак дурное замыслила. И думать забудь! Пасита с тобой и без мощи своей совладает, тебе ли не знать? Разве что спящему глотку умудришься перерезать. Да и о матери подумай, что с ней тогда станется? За убийство Защитника Князь всю деревню казнит.

— Матрена, что ты! И в мыслях не было. — Кира подивилась такой кровожадности. И как это ей самой в голову не пришло? А вслух сказала: — Я для себя прошу.

— Ах, для себя, — казалось знахарка в растерянности. — А тебе-то на кой?

— Сила шалит, не справляюсь я. Не знаю толком как. Боюсь, чтобы беды не вышло, — охотница почти не соврала, но и правды не открыла.

— Ой, дочка, мощь у тебя и впрямь великая. По деревне до сих пор всякое болтают. И что волков ты по берегу раскидала, да и самим Защитникам досталось. А уж про то, как вожак явился, так чего только не насочиняли!

Кира пожала плечами, всем видом показывая, что не знает как это все случилось.

— Мне бы зелье или отвар, чтобы сила присмирела и спряталась, будто её и нет вовсе. Ну так что, знаешь такое?

Матрена крепко задумалась, наморщив лоб, почесала пальцем под косынкой. Прибрав прядь выбившихся седых волос, что-то забормотала себе под нос, совершенно непонятное:

— Та-ак… Разрыв связей… парис мелантиас? Нет лучше квадрифолия… доза? Храни Киалана, что творю?..

— Что? — переспросила Кира

— Ничего! — вдруг рявкнула знахарка. — Узнает кто… Молчок про это, понятно? Чтобы ни одна живая душа!..

Кира удивлённо закивала.

— Ни Защитники, ни братец твой новоявленный, — не унималась та.

— Никому не скажу. Керун свидетель!

— Завтра вечером приходи.

— А пораньше никак? — тяжёлый взгляд знахарки послужил достаточным ответом, чтобы пропало желание настаивать. — Хорошо. Спасибо тебе, Матрена. Храни Киалана твой дом. — Кира поклонилась и вышла.

К собственному двору она подъезжала не спеша, погруженная в мрачные думы, рассеянно отвечая время от времени на приветствия встречных, провожающих её пытливыми взглядами. Подслушанный разговор не выходил из головы: «Так что это получается, все дело в моей силе? А сама я и не нужна никому?» — Кира горько усмехнулась. Если бы речь шла только о Пасите, она бы до конца жизни благодарила богов. Но вот Крэг… Кира и сама не понимала, что к нему чувствует. А ну, как и ей самой он тоже из-за силы понравился, а она-то себе напридумывала?

«Прав Пасита, я всего лишь наивная девчонка…»

Домой охотница поспела как раз к завтраку.

— Кира, — Нааррон уже сидел за столом. — Где ты была? — отчего-то вопрос вызвал раздражение. Давно ей никто не указывал, и менять что-то Кира не собиралась.

— Где была, там уже нет, — ворчливо откликнулась она, усаживаясь напротив.

Анасташа поставила перед ней миску пшённой каши, с добрым куском масла. По её молчанию Кира сделала вывод, что Нааррон успел рассказать, почему они не ночевали. Едва они покончить с завтраком, как хлопнула калитка, и во дворе появились оба Защитника.

— Принесла нелёгкая! — проворчала под нос охотница, отходя от окна. Одевшись, вышла навстречу.

— Кира, я…

Кира не знала, как вести себя с Крэгом. Ещё вчера она так злилась, а теперь все это не казалось столь важным после подслушанного разговора. Но и делать вид, будто ничего не было не получалось, потому она молча прошла мимо, не обращая на парня никакого внимания. Нааррон сделал большие глаза и пожал плечами, как бы говоря: «Не знаю, какая муха её укусила». Крэг, двинувшийся было следом, остановился в нерешительности. Скоро охотница вернулась, ведя за собой осёдланных лошадей. Передав один повод брату, спросила:

— Едешь?

— Конечно!

— Как ты себя чувствуешь? — внезапно задал вопрос Пасита. Его холодные, стальные глаза придирчиво и изучающе вглядывались.

Кира только сейчас решилась посмотреть на подозрительно тихих Защитников. Осунувшиеся лица зеленели синяками, которые ещё вечером были свежими. Тёмные тени залегли под глазами, двигались они с некоторой вялостью, будто нехотя: «Да что это с ними?»

— Хорошо.

— Достаточно, чтобы тренироваться?

Охотница прислушалась к себе и ощутила знакомый до боли зуд во всём теле, казалось каждая мышца так и просится в дело. Пожалуй, тренировка не помешает, а вот медетировать было страшно. Пока она раздумывала, оба Защитника по разу зевнули: «Да что с ними такое?»

— Я же говорил, ей лучше отдохнуть сегодня, — перебил Крэг, и Кира вновь разозлилась тому, что за неё решают: «Ну уж нет! Я не собираюсь сидеть день-деньской в избе!»

— Нет, я хочу тренироваться! — похоже, Крэг расценил её ответ по-своему и помрачнел: «Решил, что я это назло? Ну ничего, пусть тоже помучается». Кира мстительно не стала разубеждать парня. Вон сколько вчера переживала по его милости. Защитники тем временем снова зевнули, и Кира не выдержала: — Вы сами-то чего такие сонные? Может, это вам стоит дома остаться? А то ещё зашибу ненароком… — она направилась к калитке, остальные двинулись следом.

— А это они вчера по ведру снотворного выдули, — весело сдал их Нааррон.

— Это ещё зачем? — удивилась Кира.

— Ты на нас плохо влияешь, — скривился Пасита, похоже, его мучила головная боль.

Кира открыла было рот, чтобы попросить Нааррона помочь им, но тут же передумала. А ей-то какая разница? Будет ещё брат на них свою энергию тратить, велика честь! Переживут как-нибудь — вон какие здоровенные… Вместо этого, она взобралась на лошадь и, повернувшись к хмурым Защитникам, коротко спросила:

— Куда?

— Выбирай, — Пасита склонил голову набок, не отрывая от неё колючего взгляда. Казалось, будто и не о месте тренировки идёт речь.

Кира едва тронула коленями бока лошади, направляя ту в сторону овинов, как Полночь радостно перешла на рысь. На берегу Широкой в эту пору ветрено, а площадка на холме лучше защищена, окружённая вековыми соснами с трёх сторон. Было немного страшно туда возвращаться, но охотница решила, что выбор места никак не мог повлиять на её вчерашнее «путешествие», скорее дело в медитации. Стало быть, и бояться нечего.

За овинами по левую сторону от дороги раскинулись, заметённые снегом поля, где летом заколосятся овёс, да пшеница. По правую празднично обряженный морозами ельник взбирался по склону вверх, то и дело перемежаясь с могучими стволами сосен, над макушками которых висело неяркое солнышко. Его лучи окрашивали вершины холмов в розово-голубые оттенки и заставляли снег на полях серебриться, не давая поверить, что и зиме недолго осталось. Где-то глубоко в животе заворочалась тоска. Совсем скоро она покинет эти края. Увидит ли когда снова дорогие сердцу холмы и сосны? Это такое разное, но всегда родное небо?

Недолго Кира любовалась окрестностями, вскоре её нагнал Крэг. Защитник некоторое время собирался с мыслями, и охотница его не торопила.

— Кира… Не знаю, как и сказать… Я полный дурак. — девушка повернула голову и вопросительно приподняла бровь. — Я не должен был уходить без объяснений. Ты только не гневайся, но тому есть причина.

— И какая же? — не выдержала Кира, хотя уже знала ответ. — Пасита наплёл с три короба, что я принадлежу ему? Так, знай, я — ничья! А как на вас посмотреть, так и вообще никто не нужен! — она хотела было уехать вперёд, но рука Крэга придержала лошадь за узду.

— Дай мне договорить. Пожалуйста. — светло-карие с золотыми прожилками глаза на солнце казались ещё ярче. В них отразилась странная смесь надежды и непреклонности. От этого взгляда по спине побежали шелковые мурашки.

— Говори, — бросила Кира, не подавая вида, какое впечатление он на нее производит.

— С тобой не все так просто.

— Ну конечно! — решив, что не хочет облегчать его участь, она убрала руку Защитника с уздечки, но не совладала со своими желаниями и чуть придержала в своей. Надеясь, что он не придаст этому значения, выпустила, резко посылая лошадь вперёд.

Крэг поднял глаза к небу, давненько ему не приходилось объясняться с женщиной. Он беспомощно оглянулся. Пасита ехал, наклонив голову, будто происходящее его не интересует. Нааррон, наоборот, глазел по сторонам, старательно избегая встречаться с ним взглядом. Крэг решил сказать все, как есть, и прибавил ходу. Вновь поравнявшись с Кирой, выпалил:

— Во всём виновата сила.

Охотница, пристально на него взглянув, вдруг расхохоталась, заставив лошадь всхрапнуть от неожиданности.

— Ну да, у вас всегда сила всему причиной. Как удобно!

Невольно её захлестнула обида. Не на Крэга. На Защитников вообще. На отца и деда с их скрытностью, которые, так или иначе, бросили её на произвол судьбы. На эту самую силу, о которой она не просила. На то, что волей-неволей придётся покинуть родные края. Но объяснять ничего не хотелось, и Кира свернула с дороги на тропинку по обе стороны которой возвышались сугробы. Крэг отстал.

Взобравшись по склону, тропа нырнула под сень деревьев. Мрачные издали сосны расступились, приглашая в светлый, пронизанный солнечными лучами чертог. Пахло смолой и хвоей. Наверху у самых маковок тренькали, стайками перепархивая с места на место, зеленые синицы. Друг за другом по рыжему стволу пробежали серо-голубые поползни. Мелькнул огненный беличий хвост, вызвав непроизвольную улыбку. «Как же хорошо!». В лесу Кира всегда чувствовала себя своей, даже дышалось легче. Она будто становилась настоящей. Становилась самой собой.

Как только все собрались на утоптанной площадке, Пасита взял быка за рога, и стало не до разговоров. Похоже, прогулка взбодрила Защитника и настроила на рабочий лад. Он гонял всех до седьмого пота, подтрунивал над Наарроном, обстоятельно объяснял Кире её ошибки, время от времени сходился в показательных поединках с Крэгом.

Когда тренировка закончилась, Защитники приступили к медитации, от которой охотница наотрез отказалась: «А ну как снова в Излом занесёт? Пока Матрена свое зелье не приготовит, ни-ни! И пусть Пасита хоть треснет».

Нааррон давно выдохся и теперь отдыхал неспешно шатаясь между деревьев и что-то выискивая у самых корней. Она хотела было к нему присоединиться, как у самой кромки леса её нагнал Крэг. Брови нахмурены, золотистые глаза светятся решимостью. Кажется таким серьёзным она его ещё не видела. Он даже выглядел старше, и охотница впервые задумалась, а сколько же ему зим?

«Точно больше, чем Нааррону и мне, но меньше, чем Пасите».

Опередив Защитника на мгновение, будто нехотя бросила:

— Говори. И постарайся, чтобы я тебе поверила.

— Кира, ты как-то на нас действуешь. Ничего подобного раньше… Сама понимаешь, в Ордене нет женщин...

— Так вот почему вы ни юбки не пропускаете? — не удержалась и поддела его охотница, но внезапно смутилась от собственной несправедливости. — Ладно, продолжай — буркнула она.

— Ты же поняла, про что я. Твоя сила уникальна. Мы всего лишь простые Защитники, а не премудрые Хранители знаний, но в этом уверены. Рядом с тобой наша мощь растёт слишком быстро и мы теряем над ней власть. Управление силой — это целая наука, тебе ещё предстоит узнать, как это непросто. Приходится часто медитировать и постоянно принимать особые меры.

— Я знаю про потоки и схемы. Пасита уже многое мне рассказал.

Крэг одобрительно кивнул.

— Знаешь, Тин Хорвейгу особенно хреново приходится, — при этих словах Кира непроизвольно повернула голову и посмотрела на Паситу. Тот все ещё сидел в позе «цветущего лотоса», но его глаза были открыты, и смотрели исподлобья. Рот скривился в угрожающей улыбке, когда их взгляды встретились. Крэг тем временем продолжал: — Сила захлёстывает, и накрывает с головой, потому так трудно разобрать, где наши собственные чувства и мысли, а где наносное… Прости. Я не хотел выказать пренебрежение, когда уходил вчера, но я боялся, что не сдержусь. Взгляни на ублю… тин Хорвейга. Делает вид, будто ему все равно, но на деле, Керун свидетель, готов меня спалить только за то, что я стою рядом и разговариваю с тобой.

Кира не выдержала и спросила:

— Это и правда так ужасно?

— Справимся. Особенно теперь, когда все мы понимаем чуть больше. Медитации помогают. Опять же — снотворное на ночь… — он увидел, как голубые глаза наполняются слезами. — Эй! Ты чего? Ты плачешь?

Кира не сдержалась, и две слезинки одна за другой пробороздили дорожки на разрумянившихся щеках. Зло вытерев глаза, Кира отвернулась. Крэг шагнул ближе.

— Кира да что такое-то? Что я сказал не так?

— Все так. Просто я думала, что нравлюсь тебе!

— Боги! Кира, конечно же, ты мне нравишься!

— А как же сила?

— Кира, никакая сила не заставит меня поцеловать девчонку, которая мне безразлична!

Крэг сообразил, что дальнейшие слова бесполезны и шагнул ближе. Обнял, прижимая к себе, и едва слышно прошептал ей в самую макушку:

— Тин Хорвейг меня убьёт...

За спиной раздалось возмущённое покашливание. Тихий, чуть вибрирующий от едва сдерживаемого гнева голос нарочито спокойно произнёс:

— Молокосос, ты что себе позволяешь?

***

Глафира почти не слышала, что говорит мать. В последнее время та как с цепи сорвалась в стремлении заполучить ребёнка от Защитника.

«Когда ещё такая оказия случится?» — беспрестанно талдычила она, будто Глафира не единственная дочь, а племенная корова.

Девушка не противилась. Покорно кивая, одевалась и молча выходила из дому, будто для того чтобы соблазнить другого Защитника, а на деле шла к купальням, куда в это время мало кто наведывался и, в отличие от овинов, было гораздо меньше шансов напороться на соглядатаев.

Нааррон, как всегда, ждал у большого валуна. Он сажал её на свою лошадку, и они вдвоём отправлялись в пустующую в это время охотничью избушку. Брат Киры был нежен и страстен. И его ласки были совсем иными, чем у Защитника. Глафире нравилась его нежность, нравилось, как он превозносит её красоту. Она таяла в его объятьях, будто снег в апреле, растекаясь прозрачной лужицей, забывая, что скоро он уедет. Но девушка понимала, что дворянин по рождению вряд ли захочет жениться на простой деревенской девчонке, пускай и красавице. А потому ни на миг не забывала о своей главной цели. А мама? Ей необязательно знать, от кого родится этот ребёнок. Глафира была уверена, что Нааррон не оставит мать своего отпрыска, и сытная жизнь будет ей обеспечена. Девушка бредила столичной жизнью и видела себя наряженной в одно из таких платьев, какие она помогала надевать Кире, только ещё красивее, конечно же. Она ведь не деревенская охотница! И служанки. Они будут помогать, надевать эти платья. У неё обязательно будет красивый дом и слуги. Она же не станет вести хозяйство сама. А Нааррон. Нааррон, так и быть, пускай захаживает, даже если и женится на ком. Она ничего не имеет против.

— Ты слышишь, что я тебе сказала?

— Да мама, — ответила Глафира, хотя и не уловила ни единого словца.

— И чтобы домой до утра не возвращалась!

— Я все поняла, мама.

Мать говорила о предстоящем отъезде Защитников. Они отправлялись в дорогу завтра. На самом деле ей не о чем было беспокоиться. Глафира умиротворённо улыбнулась, непроизвольно погладив рукой живот, она не сомневалась, что новая жизнь уже зреет внутри под сердцем. Ещё не было никаких признаков — для них слишком рано, но каким-то образом она это знала. Сегодня последняя их с Наарроном ночь. Глашке было немного грустно, ведь как только он уедет, не видать ей утех как своих ушей. С деревенскими шашни водить мать не позволит, да и с кем? Никто ей не люб. Разве что Микор, да того уже и не вспоминала давно. Глафира внезапно вспомнила про свою старую любовь. Сколько ночей она поливала слезами подушку, изводясь от ревности к этой недодевке? А он то взял и от обеих уехал. Может доведется еще с ним в столице свидеться. А с Кирой лучше помириться, чтобы та зла не таила. Иначе ну как станет Нааррону о ней, Глафире, наветы наводить Вдруг тот в столицу её не заберёт? На миг сердце Глафиры сжала ледяная рука страха. Нужно сделать сегодня ночью так, чтобы он не смог ее забыть. Никогда. Спасибо Пасите, научил таким штукам, о которых никто из замужних подружек и не подозревал даже.

***

Кира окинула взглядом будто враз осиротевшую комнату. Много вещей с собой она брать не стала. Отцовский нож привычно висел на поясе, лук, колчан со стрелами, да самое необходимое в дороге. В желудке с утра поселилась противная тяжесть, причиной которой было волнение — она впервые покидает родные стены, что её ждёт там впереди?

— Не грусти, все будет хорошо, — Нааррон тепло улыбнулся и понимающе сжал ее руку.

Брат, напротив, был как никогда весел и болтал без умолку, несмотря на несколько измождённый вид. Кира бы даже поверила, что во всём виноваты тренировки, если бы не подсмотрела, как тот на ночь глядя тихонько крался из избы, а затем и со двора, ведя в поводу осёдланную кобылу. Вернулся Нааррон только перед рассветом. Слова о том, что не стоит связываться с Глафирой, он пропускал мимо ушей, и охотница не стала настаивать.

В избу вошёл Крэг, как обычно, широко улыбаясь.

— Мир вашему дому! — поклонился он с порога.

— Здрав будь, Крэг, — попросту ответила Анасташа, которая суетилась, собирая в дорогу пироги, испечённые спозаранку караваи, горячий сбитень и прочую снедь.

— Готовы? — не дожидаясь ответа на свой вопрос, он выдал: — Кажется я тут кой-чего забыл… Посмотрю?

Защитник направился прямиком в комнату Киры, и та подалась следом, не понимая о чём речь: «Да ведь тут и прибрано уже не раз».

— Что ты тут мог забыть?..

Крэг развернулся, припирая её к стенке:

— Это! — выдохнул он ей в губы, прежде чем поцеловать.

Кира отринула все мысли и доводы, целиком отдаваясь ощущениям. Все потом, когда этот сладкий миг закончится. Потому только сильнее притянула к себе Защитника, обнимая за шею, и привстала на цыпочки, чтобы далеко не маленькому Крэгу было удобнее. Её язык вступил в яростную борьбу с его и, кажется, даже победил, чтобы потом радостно сдаться. Тело охватила сладкая истома, и Кира едва сдержала стон, осознавая, что за бревенчатой перегородкой мама и брат, да и дверь нарастопашку… Сердце гулко колотилось в висках, щёки пламенели от ощущения того, что они творят недозволенное. От горячих ладоней Защитника по спине и затылку волнами расползались мурашки, голова кружилась, в ногах поселилась предательская слабость. Наконец, Крэг нехотя оторвался от её губ, и Кира чуть не застонала снова, теперь уже от разочарования. Она понимала, что он в этом прав, сейчас кто-нибудь заглянет — стыда не оберёшься. Усилием воли вернув себе самообладание, она выдохнула, не отпуская Защитника, будто и не он прижимал её к стене:

— Ну что, нашёл, потерянное?

— Почти, — голос парня прозвучал так же хрипло, в глазах мерцал золотистый отблеск силы. Почувствовав это, Крэг прикрыл веки и сделал глубокий вдох, прежде чем открыть снова. — Кхм, если я сейчас примусь медитировать, тин Хорвейг нас заподозрит.

Кира скривилась и ослабила хватку. Да уж. Пасита дал понять, что не потерпит больше таких выходок. Тогда на холме Крэг осмелился её поцеловать прямо при нем. От воспоминаний о том, как выглядел Защитник в тот момент, у охотницы пробежал по спине холодок. Похоже, он чудом сдержался, чтобы не сотворить что-то ужасное. Вот тут она воочию увидела как «нелегко приходится тин Хорвейгу». Пасита выместил свою злость прямо на тренировке.

Защитники скинули одежду, чтобы её не испортить, и остались в одних холщовых штанах. Босые ноги будто и не замечали, что ступают по снегу. Было неприятно наблюдать, как Пасита гоняет по площадке Крэга, используя смертельные даже на вид приёмы, о каких Кире и слышать не доводилось. Очень быстро курсант выдохся и мог противопоставить разве что собственное боевое мастерство, но не силу. Как только это случилось, Защитник сменил тактику и теперь Крэгу приходилось терпеть болезненные удары огненной плети, от которых вздувалась тонкими красными рубцами кожа на обнажённом теле. Это было унизительно, но недостаточно для того, чтобы Крэг отказался от попыток, которые переросли в шутливое баловство на тренировках — в остальное время Пасита не выпускал Крэга из виду. Они старательно изводили тин Хорвейга, нарочно прижимаясь плотнее друг к другу, или удерживая дольше, чем надо во время поединков, а то и касались украдкой губ в мимолетном поцелуе, если тот не видел. По их честным глазам, и рвущимся против воли улыбкам, Пасита понимал, что дело нечисто, но никак не мог помешать. На все его нападки, Крэг не больно-то обращал внимание и отшучивался, мол совсем сбрендил от ревности, да советовал чаще медитировать.

Будто прочитав её мысли, Крэг сказал:

— Теперь до самого Ордена мне толком не удастся этого сделать.

— Что вы там возитесь? — Анасташа вошла так тихо, что её и не заметили. Крэг поспешно выпустил Киру, но по раскрасневшимся щекам дочери та явно все поняла.

Понимающе усмехнувшись, она для порядка пригрозила:

— Смотрите, не шалите мне! — Анасташа посерьёзнела: — Крэг, а не обидят дочку в этом вашем Ордене? Ты уж присмотри за ней.

Конец ознакомительного фрагмента