6 глава

Мне так много лет, что я сама не знаю сколько на самом деле. Я такая древняя, что люди могут называть меня богиней. Впрочем, они не ошибутся.

Когда-то давно меня сослали на остров, где я и постигла совершенства в своем сегодняшнем ремесле. А когда про меня забыли даже изредка появляющиеся путники, я сбежала. Я проплыла моря, я видела много земель. А теперь я здесь. Я пережила своих родственников: их забыли, а мое колдовство еще приносит плоды. Люди меня хоть боятся, но помощь просят.

Когда-то я боялась мужчин и превращала их в свиней, теперь же я бы даже хотела чего-нибудь бояться.

Необычно больная птица с серыми крыльями, но, что еще удивительнее с девичьими лицом и руками. Птица зажала когтями яйца, и медленно спускалась к поверхности, а потом резко нырнула. Она спустилась на самое дно и в одно из углублений положила яйца.

Они пролежали там ровно семь дней, и все эти дни озеро бушевало, но яйца стали всплывать, и вода успокоилась. Птица собрала их и начала высиживать на берегу.

Все это время люди боялись подходить к озеру, а тем более пытаться украсть драгоценные яйца.

Но Самбору было все равно на какую-то там божественную птицу алконост. Он неожиданно понял, что влюблен. Они даже не поняли, как все это произошло. Все шло как будто так полагается. Они вдруг посмотрели друг на друга глазами, полными не ненависти, а любви.

Сразу Самбор стал разговаривать с Миланой при случае, а потом и вовсе стал приходить к ней в покои. А ей это даже нравилось, нравились его спокойствие и сила, выразительные черты лица, прекрасный голос. К тому же он был очень умен и дарил цветы.

Спустя какое-то время она пришла к нему сама под защитой ночи. С тревожно бьющимся сердцем она шла к нему, надеясь, что он не оттолкнет. Она потихоньку прокралась в его покои, но он мгновенно проснулся. Присел на кровати, пытаясь различить очертания крадущегося в темноте. Милана застыла.

— Иди ко мне.

И она повиновалась, очутилась в его руках.

— Я люблю тебя, — прошептал Самбор и поцеловал.

Кое-кого это крайне не устраивало, кое-кого маленького и совсем не понимающего этих взрослых. Девочка в тяжелых раздумьях сидела в полутьме, пытаясь осознать происходящее. Конечно, она не хотела быть эгоисткой (получалось плохо) и хотела порадоваться за Самбора, но поведение взрослых казалось очень странным. Внезапная догадка вспыхнула в мозгу, и она понеслась по своей наивности к князю.

Она как-то слышала о необычных травах, которые обладают способностью вызывать в людских сердцах любовь. Но, естественно, она мало что понимала.

К счастью, Самбор был один, когда она пришла.

— Что же заставило тебя прийти ко мне?

Лана замялась: ей следовало подумать, что делать, прежде чем идти.

— Это насчет вас с матерью.

— Не волнуйся, на тебя это никак не отразится.

— Вы действительно ее любите? — выпалила она.

— И это не касается тебя.

— Но посудите сами, еще недавно вы ее презирали, а теперь-любовь.

— Жизнь сложная штука, Лана. Всякое в жизни бывает, — Самбору очень не нравился этот разговор.

— Да вас приворожили.

— Я в это не верю, — ему очень хотелось закрыть эту тему.

— Есть разные растения.

— Докажи мне это, — он очень хотел отвязаться от продолжения разговора. — Найди мне виновного или покажи мне то, через что сделан приворот, — он замолчал, а потом добавил: — Хватит. Не приходи ко мне с этим больше без доказательств.

Князь не придал особого значения соображениям маленькой девочки, тем более что сейчас он был счастлив. Он даже еще больше захотел увидеть Милану.

А что же делать было княжне, и девочка вернулась на свое прежнее место. Она сидела в почти темноте на лавке подперев руками голову. Вот в таком виде застал ее Деян, парень улыбнулся и сказал:

— Не княжеское это дело сидеть в такой темноте и пыле, да еще и мучать свою юную головушку, — он положил ладонь на ее макушку.

— Может, хоть ты мне поможешь. Я задумалась, почему же князь и моя мать еще недавно недолюбливали друг друга, а теперь они...

— Жизнь штука сложная, — его улыбка померкла. — Не забивай этим голову.

— Что-то похожее мне сказал князь.

— Ты ходила к Самбору?

— Да, а что?

— И что же он сказал?!

— Да ничего, что могло бы помочь. Я его только рассердила.

— И сильно?

— Не особо, — княжна и не замечала нарастающего волнения Деяна. — Он сказал, что поверит мне только, если я найду доказательства.

— Докажешь что?

— Что его околдовали.

Деян схватил девочку за руку и повел за собой. Она не сильно сопротивлялась, а потом и вовсе расслабилась, и пыталась понять, куда ее ведут. Вскоре она догадалась, не спрашивая Деяна.

— А зачем нам к Путимиру? Я уже могу сама дойти, пусти, — попросила Лана.

Руку он отпустил, но шаг не сбавил, так что девочке приходилось все также полубегом следовать за ним. Спешили они непонятно зачем, тем более что десница с кем-то беседовал, когда они пришли. Так что пришлось ждать. Неизвестным оказался один из купцов, который заключил сделку с Деяном. Что он здесь делал так и осталось загадкой.

— Господин Путимир, — вскочил Деян, как только появилась возможность, — раз меня слушать вы не хотите, послушайте хотя бы княжну. Вы же не хотите оскорбить княжну?

Даже интересно кого он одарил более ядовитым взглядом. Почему Самбор держал девочку при себе ему было совсем непонятно. Даже непонятнее, чем женитьба на сестре. Он бы девчонку отослал к мужу и дело с концом.

— И что же, ей пришла такая же идея, что и тебе?

— Именно.

— Мне кажется, что на князя наложили приворот, — с трудом выговорила Лана.

— Не уж то ваша мать недостаточно хороша, чтобы ее любить?

— Слишком внезапно выросла их любовь, — и немного погодя смущенно добавила, — Мне кажется, так не бывает.

Путимир задумчиво поглаживал с любовью взращенную бородку, не зная, как правильно поступить. Он боялся и гнева Миланы, и гнева Самбора. Но еще больше он боялся, что Деян до чего-нибудь действительно докопается.

— Хорошо, ищи, Деян, виновного. Самбор, пока об этом не узнает. Все важное докладывайте лично мне, при необходимости помощь проси только у меня. Не через никого не передавай.

— Благодарю.

Так Путимиру достанется часть благодарности, если они окажутся правы, но если нет, то он не пределах. Наверное, так рассуждал глава совета.

Деян хоть и получил желаемую поддержку, но совершенно не представлял с чего бы начать. Единственное, что пришло в голову, наблюдать за слугами. Но это он в общем-то и раньше делал, однако никаких результатов не добился.

— Наверняка слуги что-то знают. Ведь самый простой способ-это подсыпать в еду травы.

Деян скептически посмотрел на княжну, про которую уже успел бы забыть, если бы она не заговорила.

— Да надо же, какие мысли, — с тоской проговорил он.

— Мне не нравится, что ты воспользовался мной, чтобы заручиться поддержкой Путимира, которому абсолютно все равно.

Деян помрачнел, но выдавил из себя:

— Чего ты хочешь, княжна?

— Помочь князю, — невинно ответила она.

Последний год Лана очень сильно изменилась, хотя ей едва исполнилось 9 лет. Но мысли ее были тяжелыми, как и ее положение при отчиме теперь.

— Мне ведь выгодно узнать правду.

— Ладно, — нехотя согласился Деян.

— К тому же среди прислуги много детей, которых можно расспросить. При этом они ничего не поймут.

Дрожь подкатывает к горлу:

— Хорошо, — почти шепотом.

— Думаю, молодые девушки тоже будут не прочь с тобой побеседовать.

— Тогда, — ухмылка появляется на его лице, — я беру на себя взрослую часть прислуги, а ты— детскую… И Путимиру я доверяю не полностью, далеко не полностью.

Они разделились, но Деяну стало неспокойно: не слишком ли она умна для девятилетнего ребенка? Словно нечисть какая-то потрудилась. С прислугой они разговаривали, но о мелочах невзначай. И везло им обоим несильно, да и несколько дней они не встречались, не желая приходить без результата.

Но спустя неделю княжна, замечая Деяна, подходит и рассказывает занимательную историю:

— У одного мальчика есть сестра. Сам он нам не важен, но вот его сестра. У нее недавно появилось новое платье, которое для служанки слишком хорошее.

— Это со слов мальчика?

— Да, сомнения, конечно, есть. Но он вряд ли лжет. К тому же она прислуживает матери, и доступ к кухне у нее есть.

— Интересно, интересно. Как зовут девушку?

Лана называет какое-то незнакомое имя, и Деян пожимает плечами, мол, не знаю. Тогда она описывает девушку, как рыжеволосую, с серыми глазами и круглогодичными веснушками. Деян действительно припоминает такую, благодаря запоминающимся веснушкам, и кивает. Княжна без лишних слов уходит.

Деян решает узнать побольше о девушке. Она оказывается даже младше, чем он думал: ей 14 лет. Интересно и то, что она скоро выходит замуж. На ум приходит платье, о котором говорила Лана. Он замечает, что девушка часто встречается со старшим конюхом.

Деян отправляет одну из своих проверенных девушек проследить, что они делают. Выясняется, что девушка получает небольшой мешочек от конюха. Тогда Деян отправляет следить за конюхом одного юношу, и тот рассказывает, что к конюху приходила какая-то старуха и что-то приносила. Видимо, тот мешочек.

Ночью она ему снится, она тянет к нему свои старые скрюченные ведьмовские пальцы, она что-то шепчет, но он не сразу понимает, что:

— Не приходи ко мне, отправь лучше княжну. Я только с ней буду говорить.

Лицо старухи кажется смутно знакомым, ему думается, что он уже где-то здесь ее видел. Сон быстро сменяется другим, и он не сможет вспомнить лицо старухи. На утро он находит княжну, решая все же прислушаться к своему сну:

— С чего вдруг такой переполох в покоях?

— Завтра я уезжаю к князю Рогволоду.

Тогда нам нужно спешить.

Он рассказывает ей все, что узнал, не опуская свой сон. И девочка все прекрасно понимает:

— Отведи меня к ней.

Они отправляются к дому ведьмы сразу же, идут вдвоем одевшись попроще, но не как бедняки. Они идут быстро, не замечая холода и сырости, идут самым коротким, правда, грязным путем. Но они и этого не замечают. Дом стоит прямо на окраине, дальше только ворота. Он совсем новый и аккуратный. Трава вокруг него была зеленая, хотя везде трава пожелтела.

Ветер подул в лицо, они остановились у входа. Хозяйка себя долго ждать не заставила: они еще не постучались, как дверь уже открылась. Сразу высунулся крючковатый нос, потом голова и пристально оценивающие Деяна глаза. Дальше голова повернулась, а за ней потянулись руки к княжне. Деян и сказать ничего не успел, а руки уже утащили девочку и дверь закрылась.

— Она ничего не сделает Лане, — мысленно успокаивал себя Деян. — Они не вредят детям.

Он ходит напротив дома не переставая. Он до этого сюда пришел, но ведьмы так и не застал. Никто из соседей о ней толком ничего не знал. А вот ведьма про Деяна знала предостаточно.

Княжна же шагнула за ведьмой в полутьму дома. Пыльно не было, непонятных склянок тоже, паутиной мебель не покрылась. Даже напротив все было очень красиво.

— Ожидала увидеть дом весь в грязи? — усмехнулась ведьма. — Не всем ведьмам свойственна неопрятность, как и не всем женщинам — опрятность.

Княжна кивает в знак согласия скорее из вежливости, она с большим интересом изучает дом. Она действительно замечает склянки с непонятной жидкостью, но они все расставлены аккуратно. Таблички неизвестного назначения с различными начертанными знаками сложены в стопку на столе.

— Тебя любят боги и их твари. Но ты много встретишь на своем пути препятствий. И если хочешь стать счастливее не цепляйся за Самбора: оставь это дело. Езжай к своему жениху.

Глаза ведьмы пылали, лицо помолодело, волосы потемнели. Знакомые черты проявились.

— Вы на верном пути, но оставьте это. Вы сами пожалеете, что раскрыли правду. А теперь иди.

Княжна не была напугана, но коридор до двери показался ей бесконечно длинным. Минуты растянулись в часы, пока она не заметила Деяна.

Наверное, у нее на лице проступила внезапно свалившаяся усталость, так что Деян обнял ее за плечи.

— Что она сказала? Она тебя напугала? Или что похуже?

— Нет, она говорила как-то странно.

— Что же? — взволнованно расспрашивал.

— Она сказала, что мы на верном пути, но мы сами пожалеем, если раскроем правду.

— Зачем говорить, что на верном пути, но при этом не хотеть, чтобы мы выяснили правд?

— Значит, мы на ложном пути...

Она рассказывает подробно об интерьере дома, внешности колдуньи и ее речи. Она не умалчивает и о предупреждении ведьмы насчет ее и Самбора. Девочка с надеждой спрашивает Деяна:

— Неужели мое присутствие может принести князю несчастье?

— Конечно, нет. Она просто пыталась тебя запугать.

Но сам он понимает, что такие могущественные ведьмы никогда не ошибаются. Княжну его слова немного успокоили. И они расстаются с нераскрытыми тайнами, даже не попрощавшись на рассвете следующего дня.

Княжна каждую следующую ночь засыпает все дольше и дольше, она мучается вопросом, где же она видела черты столь похожие на ведьмины. Но ответа она не находит, днем забываясь в развлечениях и отдыхе в гостях.

А ночью она уже может заснуть легко, уставшая за день, вернется она спустя месяц, и увидит Деяна, расстроенного из-за своих неудач в поисках.

Он сидит, глядя в небо, почти не двигаясь и не мигая. Он начинает рассказывать о том, как узнал, что девушка эта была беременна. Естественно, от того самого конюха. А чтоб молчала подарил платье, нашел ведьму, что поможет избавиться от ребенка, но слухи ползут быстро.

— А жених от нее отказался?

— Нет, раз один раз забеременела, то и от него дети будут.

Княжна кивает и добавляет:

— Но ведьма же не просто так нас пугала. Она в любом случае причастна.

— Хватит, Лана, — устало шепчет.

— Княгиня не хочет, чтоб мы продолжили.

— Она с тобой...

— Да и сейчас...

Их находит Самбор, прибывающий в хорошем настроении. Его лицо за последние несколько недель разгладилось и посветлело. Он не морщился сам себе, раздумывая над чем-то.

— Вот же только приехала, а пошла не к семье первым делом, а к Деяну, — улыбнулся он.

“К семье?” — вопросительно смотрит княжна на Деяна, но тот с мрачным видом молчал.

— И у меня для тебя хорошая новость, — радостно продолжает Самбор, он делает интригующую паузу и добавляет: — Милана беременна. Я уверен, что это будет мальчик.

На лице Ланы отражается целая буря чувств, ей уже страшно за своего будущего брата, а Самбор словно ждет ответа.

— Я очень рада за вас, — она выдавливает улыбку.

Она улыбается и смотрит на лицо Самбора. Оно не такое, как у матери, не только из-за цвета глаз. Черты мягкие, не как у Миланы, такие же словно выточенные мастером из камня, но закругленные. Немного тонковатые губы, их уголки всегда немного приподняты.

Неужели Деян этого не замечал?

— Такая взволнованная от известия? — смеется князь. — Зайди к матери, как сможешь.

— Самбор не такой как Милана, — заговорила Лана, когда князь ушел на достаточное расстояние, чтоб их не было слышно, — у него не такие резкие черты лица.

— То есть?

— Цвет глаз необычный.

— Говори прямее.

— Он многое унаследовал от матери.

— Я все равно не понимаю.

Лана шумно вздыхает и отвечает:

— Это причина, по которой ведьма казалась тебе знакомой.

Смятение, потом удивление меняются на понимание на лице Деяна.

— Но...

— Мы должны сохранить это в тайне даже от князя и понять, чего хочет ведьма.

— Ей ведь выгодно это все, — добавляет он.

Ему сейчас слишком трудно соображать, его трясет, а тело горит. Наверное, он сильно побледнел, а губы и без того синее.

— Что с тобой? — пугается Лана, когда тот, покачиваясь, встает, спрашивает: — Что она с тобой сделала?

Деян отрицательно качает головой.

— Я знаю, можешь не отвечать. Милана приказала окунуть тебя в ледяную прорубь, а затем оставила на снегу, конечно, перед этим пригрозив.

Деян удивленно смотрит на княжну.

— Она и раньше так делала, — объясняет.

— Им обеим выгодно происходящее. Но мы даже доказательств не имеем.

— Мы и не можем ничего сделать Милане вообще: она беременная женщина.

— В любом случае нужно тщательно следить за Миланой и Самбором.

К своему неудовольствию, хотя это было весьма логичное решение, Лане нужно наблюдать за матерью. Деян же взял на себя Самбора. Пару дней ничего, требующего особого внимания, не происходило, однако...

Лана шла тогда от Самбора и заметила разговаривающих Путимира и Милану, девочка не придала бы этому особое значение, если бы они не были на грани крика. А когда Лана подошла ближе, она заметила испуганное лицо Путимира и рассерженное лицо матери.

— Да что они могут понять? Девчонка глупа как пробка! Это всего лишь твои старческие страхи.

Лана, стараясь ступать максимально тихо, поворачивается и укрывается в тени.

— Они уже знают про ведьму!

— Знают, да ничего не понимают. Они пошли по ложному следу! — Милана глубоко дышит и уже спокойнее добавляет: — Больше не говори со мной об этом.

Лана понимает, что разговор окончен, и быстро удаляется подальше, боясь быть обнаруженной. Она пытается найти Деяна, желательно одного, но безуспешно. Она потратила слишком много времени на поиски, да и князь ждет кинжал, за которым ее отправил. В итоге она теперь не может найти и князя. Наконец, она выходит за пределы двора, где оба сразу и находятся. Оба стоят и что-то обговаривают, указывая на одну из дряхлых построек. Она бежит к ним.

— Лана, тебя только за смертью посылать. Он уже не нужен мне, — но протянутый кинжал берет.

— Простите, я долго не могла найти вас.

— Путимира видела сегодня? — рассеянно спрашивает Самбор.

— Да, не так давно.

— Староват он для главы совета: вечно занят невесть где, не найти его и долго возится с обязанностями.

— Но его мудрость, пришедшая с возрастом, сослужила и сослужит вам, — осторожно отвечает Деян.

— Какой же он добрый и открытый, — думает княжна, а вслух спрашивает: — Что вы хотите здесь сделать?

— Отремонтировать эту пристройку, — все также рассеянно и задумчиво отвечает Самбор, как это свойственно влюбленным.

С Деяном она смогла поговорить только, когда тот уже спал на ходу.

— Я должна рассказать о том, что сегодня случайно услышала.

Она смущается тому, что она будет мучать его еще, больного и усталого. Он бледен, кожа на губах обсохла и шелушилась, под глазами обосновались мешки, а сами глаза слезились.

— Тебе нельзя работать в таком состоянии.

— И что же я скажу Самбору?! — внезапно разозлился. — Что его любимая жена, ненаглядная, окунула меня в ледяную прорубь! А почему? Спросит он. И что мы скажем? Нам придется покрывать и эту старую ведьму, и эту тварь в теле беременной женщины.

— Ну так вот, — она дрожит и бледнеет, но переводит тему.

Она пересказывает услышанное, наблюдая за его реакцией.

— Но он же сам обещал помочь, — он словно сейчас заплачет от обиды, — Неужели они настолько самоуверенны?!

— Мать просто думает, что мы тупы! — бесится внутри Лана, но Деяну говорит. — Он хотел отвести от себя подозрения.

— Логично, — немного успокоился он, — но у нас все еще абсолютно нет доказательств.

— Придется все также просто следить за ними и внимательно прислушиваться. В конечном счете это должно принести плоды.

И она оказывается права. Когда Милана и Самбор едят вместе утром, Деян замечает служанку, слоняющуюся по кухне без дела. Это что-то невероятное! Она словно ждет подходящего момента, а потом быстро достает мешочек и высыпает что-то в еду.

Он не останавливает ее, а тем более не задает вопросов пока что. Хотя мысль о том, что это может быть яд не покидает. На следующий день он замечает все ту же служанку за тем же занятием, и в этот раз он ее не останавливает, но окликает. Ее внезапно начинает трясти, и она с перепугу бледнеет: она понимает, кто он.

— Что же ты не там, где надо работаешь, душенька? — он улыбается и щупает за щеку, она расслабляется.

— Я заплутала немного.

В следующие дни он так и будет с ней заигрывать, а она польщенная его вниманием будет смущенно улыбаться, пока он не спросит, убедившись в ее наивности:

— И что же за травки ты сыплешь князю? — нежно шепчет.

Реакция даже лучше, чем он рассчитывал. Девка падает на колени перед ним, руки заламывает в мольбе, и она начинает плакать.

— Я не хотела отравлять князя! Он сказал, что это не яд.

— Это и правда не яд, — нежно говорит Деян, садится рядом и обнимает за плечи.

— По судите сами, — от ее жеманства не осталось и следа, — семья у меня бедная, детей, голодных, маленьких, целая хата, а он заплатил хорошо.

Деян гладит ее по волосам, улыбается ласково.

— Кто же это был?

— А вы же его не убьете? — пугается девка.

— Нет, конечно. Разве я тебя обидел?

Она сильно трясет головой в знак отрицания.

— Конюх этот.

— Старший?! — снова удивляется.

— Нет, нет. Молоденький этот. Седой, который весь.

Он еще чуть-чуть посидел с этой девкой, утешил, а потом ушел. Он пообещал ей, что не она не останется без работы из-за этого, если будет слушаться его.

След опять привел к конюшне. Почему?

Деян находит старшего конюха и, как бы невзначай, спрашивает:

— Говорят, вы ведьму знаете хорошую.

— Вам зачем? — недовольно отвечает тот.

Конюх был мужчиной лет 40. Крепкий, высокий, широкий в плечах. Отпечаток старости едва коснулся его: волосы совсем немного поседели, а местами виднелись маленькие морщинки.

— Выручите по-отечески.

Тот вздыхает и описывает тот самый домик, в котором недавно они побывали.

— Только тихо. Мне самому по секрету рассказали.

— А кто рассказал?

— Да конюх этот молоденький, что седой весь.

— Спасибо большое!

Деян уходит и чувствует, как сильно он устал. Его била сильная дрожь и раньше, но сейчас он еле мог с ней справиться. Его покачивало, однако он хочет увидеть этого “молоденького” конюха.

— Почему “молоденький”? — недоумевает Деян.

Издали он видит полностью седого мужчину, он сгребает сено для лошадей легкими движениями. Сейчас Деян не находит в себе силы поговорить, поэтому разворачивается и с трудом добирается до своих покоев. Он засыпает сразу, как только ложится на кровать, несмотря на солнце. Он спит глубоко и без сновидений.

Он просыпается уже от лучей солнца следующего дня, причем не робких утренних, а холодных, зимних, но по-дневному буйных.

— Самбор меня прибьет, — ужасается Деян.

Тем не менее он чувствует себя гораздо лучше после долгого сна, нежели от бабушкиных отваров. Его уже не бьет дрожь, и он спокойно держится на ногах, но он все еще слаб и постоянно мерзнет: выздоровление не заставит себя долго ждать.

Деян находит и Самбора, и княжну возле той дряхлой пристройки, где недавно нашла их Лана. Только теперь они поменялись местами. Самбор оборачивается на приближающиеся шаги.

— Ты можешь отдохнуть пару дней. И без тебя сможем справиться.

Деян вопросительно смотрит на княжну.

— Не суди девочку строго.

— Я не могла тебя найти и зашла к тебе в покои, — смущенно вмешалась Лана, — у тебя был сильный жар, и я сказала об этом князю.

Самбора попросил подойти один из рабочих: обновление пристройки шло полным ходом.

Княжна повернулась к Деяну и быстро зашептала:

— Ты мог бы, если не хочешь отдыхать, потратить время на поиски. Но все же попытайся поправиться.

— Мне уже лучше. И я напал на след.

— Судя по поведению матери, она себя тоже опаивает. Мне кажется, им нужен временный результат, поэтому они используют травы, а не заговор какой-нибудь, — осторожно предполагает Лана.

— Спасибо, — благодарит Деян вернувшегося князя.

— Но не больше трех дней, — улыбается Самбор.

Напрямик поговорить Деян не захотел, а применил все тот же старый проверенный способ: он выведывает все об этом конюхе, который и, правда, молоденький, даже младше Деяна. Но судьба окрасила его волосы в серебристый цвет слишком рано. Мать умерла, когда ему было 10 лет, оставив свору детей и только один из них мальчик. А через несколько лет заболел отец-колдун. Он долго мучился, очень мучился, а когда почувствовал приближение смерти, выгнал девочек из дома и позвал сына. Сын сел с ним рядом, отец хотел было уже передать дар сыну, но тот заупрямился. Отец кричал в муках, боль в теле была невыносимой. Крики были слышны на улице, так что дочери были в ужасе, а соседи боялись подойти к дому. К утру брат вышел уже весь седой, но дар не принял. Так он и стал кормильцем в 15 лет. Сестер постарше он выдал замуж с приданным, к счастью, собранным отцом. Так он выдает по очереди их до сих пор, но уже зарабатывая своим трудом приданое. Четыре младших еще с ним живут.

Нельзя сказать, что история растрогала Деяна, он ведь и сам сирота. Но приятно знать о собеседнике больше, чем он говорит.

Деян подходит совсем близко к своей жертве, наблюдает, как работают мышцы тела. Лицо красивое, серые глаза сочетаются с серебристыми волосами, вперед выдается тонкий нос, выступают скулы, а губы плотно сжаты. Сам же Деян до сих пор не замечен.

— И как тебя зовут? — спрашивает, подойдя уже так, чтобы его уже было видно.

Юноша выпрямился, он не испугался, но выглядел удивленным.

— У меня нет имени здесь, все зовут меня, как придется.

— Я это уже заметил, — не солгав, признался Деян, — поэтому спрашиваю у тебя.

Тот приподнял брови от изумления, но ответил твердо:

— Ратко.

— Хорошее имя. А князю хорошо служится?

Ратко напрягается и кивает.

— А Путимиру?

— Зачем вы здесь?! — он злится, что удивляет теперь уже Деяна.

— Не боялся, что князь может пострадать?

— Я не понимаю.

— Княгиня ведь тоже это ела, а она беременна. Ты еще и девку за собой потянул. Не боишься кары божьей? Князь смог убить по воле богов аспида.

— Что вы хотите?

— К ведьме-то ходить не страшно было, хотя кара богов может быть страшнее. Ты же сам знаешь, что князь любимец богов, — надавливал Деян (люди и, правда, считали, что убийство аспида, захват власти совершены с помощью сил богов)

Ратко долго молчит, поэтому Деян добавляет:

— Покайся князю и девку эту тащи с собой. Я вас смогу защитить, — а сам у себя спрашивает. — С могу ли?

— Это не яд ведь.

— Я и сам знаю. Я бы уже давно вас сдал, если б это было так. А по итогу спасаю вас, бедных сирот.

Ратко все еще сомневается признаться или ждать, что Путимир поможет. Он опять замолкает, но вскоре начинает говорить.

— Путимир однажды позвал меня к себе, это было пару месяцев назад, чтобы вы не считали меня окончательно жадным человеком, скажу, что согласился не сразу. Но потом волна пожаров повредила часть нашей хаты, к счастью, дом устоял. И я согласился, сам пошел к нему, — он говорил, опустив голову.

— Нас могут здесь подслушать.

— Вряд ли, к тому же начало темнеть. Сюда мало кто заходит, а тем более в такое время, — он покачивает головой. — Мне было сказано брать травы у этой ведьмы...

— Ты знал, что это?

— Да, мне перед этим сказали о благе для князя и княжества, — он опять ненадолго замолкает. — Также сказали, чтоб сам не делал, а отдавал служанке: так незаметнее.

— О времени что-то приказано было конкретное?

— Нужно подсыпать, когда они едят вместе. Но я не всегда знал, когда это будет. Так что мальчишка с кухни прибегал ко мне. Я могу оставить его имя в тайне? — дождавшись утвердительного кивка Деяна он продолжил. — Я давал ей трав на один раз, мало ли ей что придет в голову. Или найдут у нее. Дальше вы и сами знаете.

Как странно, но этот рассказ злодея растрогал Деяна гораздо больше, чем история о сироте отца-колдуна. Может, дело в глазах, в которых застыла смесь стыда, печали и щепотка страха.

— Я сделаю все, что в моих силах, чтобы вас защитить от гнева князя. Да и вряд ли он рассердится на обычных слуг.

— Спасибо, — слова застыли, он хочет сказать что-то еще, но не может.

Деян сидит на кровати у себя в покоях. Усталость накатывает, но разум лихорадочно работает. Он уже не хочет, чтобы князь знал об этих слугах, что помогли Путимиру за копейки для семьи. Но как тогда доказать Самбору? На ум приходит княжна, но что может она? Тем более Самбору не стоит знать об участии Миланы в этом.

На этот раз он может раздеться, а не спит в одежде, что гораздо удобнее. Но он бредит, а ночью дрожит и просыпается от холода. Он моется в темноте холодной водой, обливаясь водой из ведра. От этого дрожь усиливается, но от ощущения чистоты становится легче. Он натягивает одежду, постепенно согревается, тем не менее голова раскалывается от боли. Он вспоминает Ратко, влюбленного Самбора, безнаказанную Милану, хитрого Путимира и княжну...

Что может она? Почему он опять думает о ней? Не уж-то чутье подсказывает?

Он ждет рассвета и хочет найти девочку, однако она сама приходит. Лана робко стучится в дверь.

— Я как раз тебя вспомнил, — говорит, открыв дверь.

— Есть новости?

— Об этом я и хотел поговорить, — и он пересказывает происшествия последних двух дней. — Но я не хочу, чтоб их наказали.

— Как же тогда доказать Самбору? — удивляется Лана и невольно начинает качаться на стуле.

Деян, облокотившись на выступ стены, с тоской отвечает:

— Не знаю.

Они молчат несколько минут, в раздумьях Лана подкладывает под голову сложенные вместе ладони, а Деян обнимает себя руками.

— У него ни жены, ни детей...

— А он делал что-то, о чем Самбору лучше не знать? — внезапно спрашивает Лана.

— Что? Дайка подумать. Да, я обнаружил, что он вместе с предыдущим казначеем воровал у купцов, причем и при Самборе пытался. Со мной не получилось так, но я не стал докладывать князю.

— Надо жуть как напугать Путимира насчет приворота, рассказать Самбору о краже и уговорить спросить об этом Путимира. Но так, чтобы Путимир думал, что князь знает о привороте. И напуганный Путимир обо всем расскажет.

— Как просто.

— В деталях все сложно.

— Ты же хорошо стреляешь из лука, — то ли спросил, то ли подтвердил Деян.

Так они начали запугивание Путимира, которое вскоре выльется в интересные события. Но началось все вечером.

Лана уже была под окном десницы, когда солнце садилось, окрашивая небо в пастельные тона. Деян долго себя ждать не заставил и нес в руках букет засушенных цветов.

— Что это еще такое?

— То, что ты привяжешь к стреле, а потом стреляй немного выше окна.

— А он точно сейчас там?

— В это время он обычно у себя читает.

— А если не заметит?

— По звуку поймет, но если не удастся, то мы немногое потеряем.

Они отходят дальше, чтобы княжна могла прицелиться и было, где скрыться. Лана привязывает слабо букет к стреле.

— Не упадет, не долетев?

— Если я все правильно сделаю, букетик упадет прямо на подоконник.

Она натягивает тетиву и отпускает стрелу, та попадает в цель, и букетик летит на подоконник.

— Ложись, — тянет ее Деян, и они укрываются в зарослях.

Путимир открывает ставни и удивленно озирается, замечает букетик, берет в руки и крутит, затем поднимает взгляд наверх и видит стрелу, лицо его искажается страхом, и он захлопывает ставни, выбросив букет.

— Завтра я с ним немного побеседую, — шепчет Деян, выждав несколько минут.

— Мне уже интересно, — улыбается Лана.

Они расходятся, подождав еще немного времени, солнце садится уже сильно. Деян утром встретил Путимира и, сделав совершенно невозмутимое лицо, спросит спокойно:

— А князя вы не боитесь?

— Что? — изумился тот. — Да это вы вчера стреляли!

— Лук — оружие трусов. А боги иногда стреляют в тех, кем недовольны и весьма метко.

Путимир немного побелел и повернулся в обратную сторону, совершенно забыв, куда направлялся. Деян тоже повернулся, но довольный собой и обрадованный поведением собеседника. Вечером, того же дня, он отправляет мальчишку к деснице. Он вкладывает монетку в правую руку, а в левую мешочек. Монетку мальчик ловко прячет в одеянии.

— Отнеси Путимиру. Это подарок богов.

Мальчик быстро бежит к деснице, который недалеко отсюда, но при этом не видел происходящего. В особенности Деяна в черной накидке.

— Господин, вам передали это, — мальчик протягивает мешочек, который старик забирает.

— Кто его дал тебе?

— Человек в черной накидке и маске на лице. Он сказал, что это подарок богов.

— Иди скорее отсюда.

Путимир с дрожью разворачивает мешочек, высыпает горстку трав. Его раскрыли. Что же это? Неужели Деян все понял, а обман не удался?

Он спал и без того тревожно, боясь и Самбора, и Милану, но в эту ночь он и вовсе не мог уснуть. Он не крепко уснул к утру, а, услышав тихое пробуждение дома, сразу вскочил. Словно бы на зло ему первым встреченным за день человеком окажется Милана, которая решит спросить:

— Что же с Деяном?

— Мне кажется, он скоро доложит все князю.

— Значит, нужно его убрать.

— Как?!

— Подумайте сами, — недовольно ответила княгиня и погладила живот, который уже стал увеличиваться и округляться.

Но на этом поганая семейка его не оставила, ведь очередь пугать наступила у княжны. Поэтому она с улыбочкой на лице подкралась за спиной у главы совета, от чего он пугается:

— Вы видели княгиню? Уже и животик виден, — играет умиление девочка. — Наверняка мой брат будет замечательным, потому что родится от такой любви.

— Что же вы, княжна хотите? Совет какой хотите? — он говорит не грубо, но напряженно. Стариковские нервы, совсем расшатанные от долгой службы, танцевали сейчас дикие пляски в голове.

— Может, травы какие-то нужны для малыша или матери?

— Что? — оторопел.

— Говорят, в городе появилась очень сильная ведьма, уж она-то должна знать.

— Не знаю я! Не знаю!

— Вам бы отдохнуть, совсем разнервничались, — ласкового глаголет Лана.

Путимир лишь кивает и спешит убраться от княжны подальше, он надеется, что этот день скоро кончится. Но и ночью нет покоя: Деян постарался! Он рассыпает прямо перед дверью старика сушенные, с трудом найденные листья, и в черном плаще громко расхаживает. Он рассчитывает на суеверность Путимира, но все же опасается, как бы старик не додумался открыть дверь и посмотреть.

— Вряд ли хватит смелости, — думает Деян.

Он ходит с силой нажимая на пол на так, чтобы листья шелестели максимально громко.

— А если старик крепко спит? — нервничает, но сам себя успокаивает. — Да разве крепко спят старики? Они и вовсе могут не спать.

Деян действительно оказался прав. Путимир только заснул, а от шелеста проснулся почти мгновенно. Он отчетливо слышит шелест и шорох, словно кто-то ходит по сухим листьям. Но откуда зимой листья? Он садится на кровати и вслушивается в звуки, они очень отчетливые, словно где-то рядом. Старик все же сидит несколько минут, а потом поднимается и идет к окну, он распахивает створки окна, отчего становится еще холодней-ничего. Он захлопывает створку и слышит опять этот звук. За дверью?

Старик медленно приближается к двери и прикладывает ухо, он слышит, как шаги постепенно затихают. Он резко распахивает дверь-там лежат только листья на полу, а вокруг никого. Путимир захлопает дверь, он ложится в кровать. Ему страшно, очень страшно: он прогневал богов.

Деяну было тоже страшно, особенно когда он услышал открывающуюся дверь. Ему чутье подсказало уйти в нужное время. Он услышал, сильное хлопанье и понял, что пора уходить. Но все равно, если б не черный плащ, Путимир его бы заметил. Когда дверь открылась, он даже не успел спрятаться за поворот. Но даже теперь, захлопнув за собой дверь собственных покоев, он не чувствовал себя спокойным. Что если Самбор не поверит? Он мог отослать Лану к Рогволоду, а Деяна убить. Но он отогнал эти мысли и смог уснуть.

— Мне нужен мешок листьев, — сказала ему на следующее утро княжна.

— Вот где мне его тебе достать? Зачем он тебе?

— Во-первых, там же, где и себе достал. А во-вторых, я хочу ему высыпать прямо на голову.

— Ты хоть понимаешь, как достать мешок листьев зимой? Это ж не сено, которое запасают. Да и как вообще можно высыпать прямо на голову?!

— Последнее оставь на меня. А травы? — а потом она серьезно добавляет. — Отступим сейчас, мы слишком много потеряем. Если все получится, ты возглавишь совет.

— Я об этом не думал. Я не рвусь к власти в отличие от твоей семьи, Лана, — с горечью отвечает он. — Но достану тебе мешок.

— Прости меня, — она опускает голову и уходит.

Деян, правда, не думал о таком исходе, конечно, Самбор не оставит Путимира во главе совета, в худшем случае и в живых не оставит. Теперь же Деян представил, как выглядел в глазах Ланы, а может, и Самбора. Но он заставил себя не думать об этом, а заняться делом.

Деян идет к одной из дам, принадлежащей к слою старой прислуги, которая работала еще на отца Миланы. Эта старушка за хорошую плату найдет ему еще листьев. Когда он ее замечает, она с грохотом переставляет посуду и с не меньшим шумом покрикивает на девушек. Как только она видит Деяна она бросает работу, выпрямляется и отряхивает, как можно, грязь с одежды.

— Хорошо все выполнила? — улыбается старушка.

— Да, бабушка. Но мне… — он замолкает, пока старуха жестом не прогоняет девушек. — Но мне нужен еще один мешок.

— За такую плату я еще и третий найду.

— Я не сомневаюсь в вас, — Деян абсолютно серьезен.

— Когда нужен?

— Чем раньше, тем лучше.

— Вечно вы, молодежь, спешите.

Деян и поспешил, он уже не чувствовал себя больным, даже напротив, несмотря на то, что почти не ел последние дни. Даже Самбор, когда увидел Деяна, взглянув, как всегда, внимательно, просто сказал:

— Мне нужно, чтоб ты ….

Деян помнил хорошо, какой малоподвижный был казначей до него, как много он скидывал на своих подчиненных. Впрочем, весь тогда совет был такой подобно умершему князю. Даже Милана не могла влить энергию. Но совет и не нужен ей был, он был лишь прикрытием для ее власти. С Самбором же потекла жизнь бурно и быстро, у него для любого нашлось дело. И Деяну это было по душе, но мысли опять вернулись к словам Ланы: “ты возглавишь совет”.

Старуха приносит мешок, пожалуй, больше прежнего. Деян отсыпает горстку мелких монет, старуха все также улыбается. Деян ждет, когда она уйдет и несет мешок Лане — странное занятие. К счастью, он никого не встречает и благополучно триумфально вручает Лане мешок.

— Когда ты скажешь Самбору?

— Если ты его хорошо напугаешь, то послезавтра. Старика, видно, совесть мучала нормально. Мы ему лишь помогли.

Лана кивает и на этом их встреча заканчивается. Девочка волнуется насчет завтрашнего запугивания. Ей страшно, а следующий день она не запомнит почти, особенно вечер.

Путимир по старости годам требовал, чтобы еду ему приносили всегда в покои в строго определенное время. Этим и воспользовалась княжна. Она идет за служанкой, сжимая мешочек со снотворными травами, который взяла в кладовой. Девочка останавливает служанку с подносом.

— Постой. Нужно было насыпать лекарство. Неужели тебе никто не сказал?

Служанка отрицательно качает головой. Лана говорит так уверенно, что девушка совершенно не задается вопросами и покорно ждет, пока княжна высыплет содержимое мешочка.

— Можешь идти. И не подавай виду, что забыла.

Теперь княжне осталось ждать, она переодевается в мальчишескую одежду, которую часто надевает для стрельбы из лука. За окнами темнеет. Но она ждет, кажется, бесконечно ждет. Затем она выходит из покоев, а потом наружу. Девочка тащит мешок на спине, она уже знает, где покои Путимира, и направляется к его окну.

Дверь старик запирал постоянно, даже днем мог, а вот ставни — никогда, а то и на распашку оставлял: высоко все-таки окно, поэтому он не боялся. Лана чувствует дикий холод через тонкую рубашку, но сейчас ей лишний вес не нужен. Девочка подходит к стене и начинает взбираться, медленно цепляется, обдирая кожу с кончиков пальцев, за каждую доску. Дело идет далеко не быстро, а сердце бьется от страха уже сильно. Вот они — ставни. Девочка открывает и неспешно, тихо залазит. Она маленькая, но листья замедляют ее. Лана боится, что старик проснется, хоть и она дала снотворное. Поэтому она спешит. Девочка высыпает листья и складывает их в порядке.

Через несколько минут готово. Она выложила слово.

“Покайся”

Девочка забирает мешок, вылазит из окна и прикрывает ставни, опять медленно спускается и выдыхает с облегчением, оказавшись на земле. Он обязательно испугается!

На утро она проснется совсем разбитая от того, что ее будит старая нянька. И княжна и позавтракать не смогла, несмотря на ворчания няньки. Уж больно хочется узнать, что же там с Путимиром. Деян, радостный и бодрый, врывается к ней в покои, чем вызывает очередную волну ворчания няньки. Княжна просит ее уйти, та уходит, но не перестает ворчать.

— Путимир в таком ужасе! — в восторге Деян. — Что ты сделала?

— Я забралась к нему через окно...

— Что?! Ты же знаешь, что он спит настороженнее волка?

— Я подсыпала снотворные травы.

— Вот в чем дело. Он считает, что его усыпили боги ночью.

— Тогда ты знаешь, что я сделала? — прищуривается не понимающе Лана.

— Нет, — улыбается Деян. — Он носится испуганный. Он схватил меня и начал трясти за плечи, затем рассказал, как боги его усыпили. А еще сказал, что меня накажут вместе с ним. По ходу готов уже.

— Я выложила слово из этих листьев, что ты мне дал, у него на полу.

— Какое слово? — он перестал улыбаться.

— Покайся.

— Как хорошо, что он не проснулся. Ты очень рисковала, но это очень умно. Я поговорю сегодня с Самбором.

Княжне теперь опять приходится ждать, надеясь на Деяна.

Деяну же не везло, сразу его отвлекал все подряд, затем он не мог найти Самбора, а потом поговорить с ним наедине. Но когда они остались вдвоем, он понял, что делает все не так и к тому же не умело.

— Я хотел бы обсудить один вопрос.

— Какой же?

— Насчет Путимира.

— Ябедничать, кажись, ты не привык.

— Действительно, — разозлился на себя Деян, хотя Самбору злость не выдал. — Но придется. Путимир воровал к себе в карман при предыдущем князе, а при вас продолжил.

— И? — Самбор был явно разочарован. — Деян, зачем мне это знать? Разберись, ты же казначей.

— Путимир все же прекрасно служил этому дому. Мне кажется, вам следовало бы поговорить с ним, — робко заявляет Деян и добавляет: — мягко.

— Надеюсь, что мы оба об этом не пожалеем.

Самбор встает, неприятно удивленный, еще не ведающий правды, и говорит:

— А впрочем пойдешь со мной.

Деян нервно сглатывает и кивает. Сердце с шумом гоняет кровь. Момент развязки настал. Они идут вдвоем в полном молчании, и даже, когда заходят в покои Путимира Самбор его не нарушает. Он садится на стул, скрещивает руки на груди и вопросительно глядит на Деяна. А Путимир уже побледнел и дрожит.

— Князь хочет, чтоб ты ему во всем признался чистосердечно, — голос, к счастью, не дрогнул.

Деян и Путимир взглянули на холодного Самбора. Только для второго это стало последней каплей. Он бросается на колени и в мольбе складывает руки, лицо изменяется от страха, капелька пота скатывается по лицу, а губы дрожат.

— Простите меня, князь, я не сам. Меня княгиня Милана подговорила.

— Не смей оговаривать княгиню, — властно отрезает Деян

На лице старика мелькает понимание, и он рассказывает о том, как поил князя и княгиню приворотными травами, не указывая на участие Миланы.

— Кто тебе помогал? — холодно спрашивает князь.

— Не стоит их наказывать, — вмешивается вновь Деян. — Она и не понимали, что делают.

Самбор молчит, взгляд его леденеет. Он уже и сам стал подозревать правоту Ланы, поскольку влюбленность его слабела с каждым днем, а потому настроение было подавленное.

— Ты сядешь в темницу, — наконец говорит он. — Тебя не будут кормить, ни поить. Посмотрим, сколько ты вытерпишь.

— Смилуйтесь! Прошу!

— Деян, позови, пожалуйста, стражу.

Деян быстро возвращается и передает приказание князя. Путимир не кричит, а плачет. Он обмякает в крепких руках, его чуть ли не несут.

— Не слишком ли это строго для старика? — спрашивает Деян, когда процессия удаляется.

— Он обманул меня. Хватит. У меня и так гадко на душе. Почему ты прямо не сказал, а устроил представление?

— Чтобы вы сами убедились.

— А слуги?

— Они обычные бедняки. Я прошу вас не наказывать их.

— Ты слишком добр. Знаешь, что случилось с Ярополком?

— Догадываюсь.

— А вот Милана узнала! От кого же?!

— Думаю, от кого-то из дружинников.

— Займись ими.

— Я считаю монеты.

— Больше нет. Теперь ты глава совета. И будь серьезней.

Самбор быстро выходит, оставляя растерянного Деяна. Князь просто в бешенстве, отчего его зрение падает сильнее. Он уже давно заметил, что видит хуже, когда злится или устал. Он с трудом замечает княжну, которая направляется к Деяну.

Даже она знала!

Самбор вспоминает сегодняшний разговор с Миланой. Как же он ослеп от любви. Милана все еще хочет власти. Он видит ее лицо, бледное и красивое, но не видит, что впереди.

Лана говорит с матерью уверенно, хотя предпочла, чтобы с ней был рядом Деян:

— Я знаю, что это ты подговорила Путимира. Теперь по твоей вине старик умрет в темноте от голода и жажды.

— Да что ты знаешь?! Как смеешь меня обвинять?!

— Нельзя тебе волноваться, мама. Ты все-таки беременна. Это теперь твоя главная защита.

— Мерзавка! Не смей так со мной говорить!

Милана вытягивает руки вперед, чтобы схватить дочь, но та уворачивается, и княгиня падает на колени.

— Осторожнее, мама, — замечает Лана. — Знала, что Деян теперь десница? Мне все-таки до сих пор интересно, зачем вы использовали временный приворот?

Милана закрывает лицо руками… и плачет на глазах у дочери. Вот это пугает Лану до чертиков, и она оставляет мать одну, больше ничего не сказав. Девочка пересказывает все Деяну, у того это не вызывает радость победы, даже удовлетворение.

— Милана хотела, чтоб ее Самбор сослал, когда все закончится. Вот и ответ на твой вопрос.

Старик сидит на коленях, он уже плохо осознает происходящее. Все кажется таким далеким, словно происходит не с ним, разум затуманился от недостатка воды. Руки, покоящиеся на коленях, дрожат. Старик беспрестанно бормочет обращения к богам, он шептал, пока мог, пока уста его не закрылись навсегда, а тело не свалилось на голый и холодный пол. Он умер с открытыми глазами и неизвестно куда тянущимися руками, а кругом темно и тихо.