2 глава

Когда умерла мама, отец сказал, что сложил все ее одежды, украшения в сундук, и приказал мне туда никогда не заглядывать, пока я сама не стану княгиней. Мне почему-то казалось, что отец лжет, и в сундуке хранится нечто большее, чем вещи матери. Там нечто важное. И я все-таки не вытерпела.

Когда отец куда-то уехал. Я шла в покои матери, помню, как было тихо и эхом отдавали мои шаги. Я захожу, вижу этот сундук, он простой совсем и к тому же не заперт. Я распахиваю… и вижу там аккуратно сложенные вещи. В ярости я раскидываю все вещи, потом заглядываю вниз— там остался только янтарь. Захлопываю крышку, не утруждая себя сложить все на место, я выбегаю. Что-то поменялось, как будто все несчастья вылетели оттуда, не оставив для меня надежды.

Отец потом обо всем, конечно, узнал, позвал меня и при мне сам складывал вещи матери. Он мне и слова плохого не сказал. Но мой дядя (который сейчас невесть, где, наверное, уже и умер) сказал, что это была наверняка проверка. Я ведь провалила все? Но и мой отец не так и чист. Я знаю о его грязном секрете, о моем братце бастарде. Но разве меня это касается? Отец уже сказал, кому все оставит. И это буду я!

Озеро здесь с непамятных времен, и, как водится, существует о нем легенда. Говорят, что когда-то вода пропала из этих мест, все реки и озера пересохли, дожди не шли несколько месяцев, запасы воды кончились, а урожай пропал. Надвигался большой голод. Повсюду сновали худые, ищущие хоть каплю еды, дети. И дичи не стало: большая часть животных либо ушла, либо погибла, а оставшихся уже переловили. Люди отощали, оголодали, одни хотели ограбить соседнюю деревню, другие ударились в молитвы богам. Но вскоре узнали, что такая напасть поразила все близлежащие деревни, а вскоре каждый день кто-нибудь умирал от голода. Умер маленький мальчик, ребенок свалился прямо на дороге, а мать рыдала над его телом, там и заснула, и больше не встала. А затем случилось чудо! Пошел дождь, который не прекращался несколько дней. Вот так появилось это озеро, а деревня разрослась до княжества, люди стекались в это место, отмеченное богами.

Прошло с тех пор много времени, люди позабыли историю, считая ее лишь легендой. Тем не менее озеро стало важной составляющей жизни людей. Они приходили сюда стирать одежду да даже просто полюбоваться природой. Озеро, и правда, красиво: изумрудно-голубое, окруженное лесом. Зимой, когда лед схватит озеро, начинался наплыв детишек, а весной смельчаки катались на откалывающихся льдинах.

Сейчас стояла ранняя осень, когда деревья успели пожелтеть, но в ветре уже чувствовался холод. Вот княгиня, наслаждающаяся видом, тишиной и спокойствием. Здесь она наконец-то смогла забыть назойливые предложения о браке со стороны совета. После смерти мужа она испытала облегчения, и мысли о замужестве ее скорее раздражали, чем привлекали. Когда ей было тринадцать, они познакомились, и его доброта и наивности впечатлили Милану. Тогда он поднял птицу со сломанным крылом и выхаживал ее на протяжении нескольких недель, но птица все равно погибла, и юноша ее похоронил.

Их брак был сделкой родителей, что до этого враждовали, но смогли примириться из-за женитьбы детей. К тому же, для обеих сторон это был выгодный союз. Отец княгини не смог оправиться после смерти жены во время вторых родов и не женился больше, а первенец умер от простуды. Князя через несколько лет постигнет даже судьба. Чтобы дочери было спокойнее править, отец выбрал ей мягкого, покладистого мужа — родители жениха не могли обеспечить лучшей доли для третьего сына. А соседям— князьям спалось лучше рядом со спокойными соседями.

Что же эта была за птица? Теперь Милане трудно вспомнить, тем более что она умерла. Тот месяц она вовсе плохо помнит, какая-то катавасия, туман, марево, а потом свадьба и пир. Муж ее был совершенно не властолюбив, он был лишь третьим сыном, которого научили только обращаться с оружием, к тому же, он был слишком любим отцом. Так что совет понимал, кто на самом деле будет править, а простой люд не задумывался о таких делах. Но он был для Миланы прикрытием, которого теперь не стало.

— Княгиня, — окликнул ее спутник, — желаете посетить лес?

Женщина кивнула, ловко и достаточно грациозно вскочила в седло. Не дожидаясь спутника, она галопом направила лошадь к лесу, через пару метров они поравнялись.

Спутник княгини явно был ей под стать своим поведением и внешностью, в отличие от князя. Прямая осанка, высоко поднятая голова, уверенность в седле, слегка заостренные, красивые черты лица, русые волосы ниже плеч и серые, энергичные глаза. Попадая под его взгляд, казалось, что ты полностью изучен, раскрыт, его глаза докапывались до все глубин твоей души. Подтянутый, хорошо сложенный, единственный недостаток внешности — это сломанный с детства нос. Мужчина, конечно, рассказывал, как сломал его в драке с княжеским сыном, что был старше. Но на самом деле он просто хорошенько вмазался в добротный дверной косяк.

Оба в хорошем настроении, раскрасневшиеся от быстрой езды, кони у них одинаковые, черные с тонкими ногами, очень ловкие и шустрые, явно привезенные из далека. Парочка, придерживая коней, постепенно спускаются в лес, а там из-за прошедшего дождя с веток падают на голову мелкие капли. Спутников это не смущает, и они продолжают идти в этом направлении, затем спешиваются и ведут коней за поводья.

— Как давно мы не оставались полностью одни, — шепчет княгиня.

— Разве? Надо почаще, — улыбается он в ответ.

Они замолкают и не нарушают больше сложившуюся идиллию, они так и идут почти вплотную друг к другу. Но Милана неожиданно (скорее для нас) целует мужчину, развернувшись и опередив его на несколько шагов.

— Не стоит, Милана. Он же только недавно умер.

— Значит, теперь он точно не будет против, — прыскает княгиня.

— Ведь он тебе все же был дорог, как и я. Везде тебе свойственна двойственность, — он проводит рукой по волосам, спускается к шее, плечу, локтю и кисти, целует руку. — Пойдем, я тебе кое-что покажу.

Молча они теперь не идут, а тем более не грустят.

— Как ты собираешься справляться с советом?

— Придется выйти замуж, — улыбается она.

— Серьезно? Ты же не хотела. Кто на примете?

Милана всматривается в лицо мужчины и не понимает: он говорит с обидой или нет?

— Зависит от обстановки, я пока не выбирала и хочу оттянуть этот момент. Но, возможно, я смогу...

— Ты можешь обручить Лану и сделать ее своей преемницей, тогда тебе можно будет не выходить замуж.

— Нет, — лицо ее скривилось, но голос остался прежним. — Я выдам ее повыгоднее замуж, но наследницей делать не желаю.

— Стой, давай привяжем коней.

— И что это за дебри? — улыбается.

Они оставляют лошадей и спускаются по холму, останавливаются. Прекрасные люпины! Все покрыто ими! Растения выглядят крепкими, чудными, многочисленные фиолетовые цветки заполонили все лучшее свободное пространство, словно люди. Маленькие цветы на растениях как раз недавно открылись, и княгиня сполна насладилась необычным зрелищем, и достаточно редким. Люпин-один из самых нужных ингредиентов для лекарств у ведуний, несмотря на ядовитость. К тому же, поговаривают, что нужен он для колдовства, и скорее всего это главная причина уничтожения люпинов.

— Прекрасно, они чудесны, — на душе у нее стало невероятно тепло, она садится прямо посреди цветов.

— Не хочу, чтобы этот момент кончался, — неуверенно начинает мужчина, хочет подойти, но в итоге застывает.

Княгиня сама встает и подходит к нему, целует, но тот едва отвечает на нежность.

— Что не так?

— Ничего, — лжет он, пересиливая себя, обнимает ее.

Ярополк так никогда и не признается, что после смерти князя, внезапно проснулись муки совести. Когда князь был жив, его не особо волновало, что он спит с женой друга. А теперь появилось это мелкое чувство, нет, он не избегал любимой, и ему также нравилось находиться с ней рядом, однако прикасаться к ней было страшно.

— Я люблю тебя, — шепчет он, зная, что никогда не получит ответ— надежду на это он потерял давно.

Позже, когда они вернулись за своими лошадьми и оседлали их, но еще не выдвинулись, Ярополк решил попробовать что-то предпринять:

— Я думаю, нам стоит ненадолго отдалиться друг от друга, потому что Путимир что-нибудь заподозрит. А тебе сейчас хватает проблем.

— Плевать я на него хотела. Я могу разогнать весь совет.

— И лишишься последнего прикрытия, тебя и так не любят, того и глядишь будет переворот, — подумал он в ответ, но ей сказал. — Это лучше решить мирно. Тем более, что без совета будет тяжелее, а Путимир дает толковые наставления.

— Я не уверена в этом.

— Серьезно? Они тебе плохого не скажут, а тем более слово “нет”. Они побаиваются тебя. Подумай, прежде чем выкинуть их.

— Давай лучше отдохнем от этих дел.

Они направили лошадей шагом, и ехали так до самого озера. Здесь же княгиня и вовсе остановилась.

— Ты хотел отдалиться на время. Так подбери мне мужа получше.

— Нет, — а сам вздохнул с облегчением: она выйдет замуж и будет в безопасности, даже если будет управлять новым князем.

— Совсем меня не боишься. Тебе же и лучше, впрочем.

— Выберу самого богатого, но тупого и страшного.

— Хорошо, — она широко улыбнулась.

***

Ведунья сегодня окончательно поняла, что состарилась безвозвратно. Из рук все валилось, и, вот тебе, сломала полку, склянки вместе с содержимым упали, естественно, все порошки и зелья смешались. Старухе еще очень повезло, что ничего не взорвалась. Впрочем, ей пора на покой, а внучка уже и сама прекрасно справляется, да и сколько же может она помогать людям — за 110 лет все соки успели выпить из нее. Но ведь и других хлопотав хватает. Старуха чихает, и вся пыль взлетает. Как же давно здесь она не убирала, а внучке не дает: переставит еще все. До полной атмосферы логова ведьмы не хватает полутьмы, но здесь напротив светло, да и не ведьма она, а ведунья. Бесит, когда путают ее! Старушка слышит легкие, тихие шаги, удивляется, почему внучка вернулась. Однако в дверь постучали и, не дожидаясь дозволения войти, открыли дверь. Ведунья определила, что это мужчина среднего роста и веса, хотя скорее легче обычного. Но шаги кошачьи, точно внучка ее ходит. По привычке ведунья обернулась к посетителю.

— Что вас беспокоит? Если вы от ребенка хотите… эээ… вам к внучке моей.

— Дурная, старая и слепая.

Какой это был голос, столько лет прожила, но красивее не слышала. Ведунья полностью себя убедила, что пожаловал к ней колдун, небось еще красивый и умный. Сразу заметил, что слепая, хотя она старается это скрыть. Но зачем такой пожаловал к такой, как она?

— Я никакой не колдун, поэтому и пришел.

— Точно дурит меня, старую, — убедила себя ведунья.

— Тебе ведь много лет, вот я и пришел за мудростью.

— А что я получу взамен?

— Кувшин. Не спеши с выводами. Он стоит больше, чем ты заработала за всю свою жизнь. На нем черты и резы древних колдунов, — он действительно поднимает кувшин, который возник, словно из ни откуда. Но такие фокусы ему легко давались.

— Ох, — она тянет к нему руки.

— Подожди-ка.

— Чего же тебе надобно?

— Я хочу знать, как можно справиться с аспидом?

— Колдун ты. Обычный человек на такое не решился бы, да и не знаю я. Тебе может помочь только птица гамаюн, — старушке хотелось максимально задержать мужчину, уже очень ей понравился его голос.

— Как же мне ее найти ее? Она же за тысячи километров от сюда.

Старуха напрягается и действительно хочет помочь, усердно пытается вспомнить.

— Ох, не та уже память, но я знаю, как это сделать. Вот, только не могу вспомнить.

“Колдун” на нее удивленно уставился, на остался ждать.

— Вспомнила, но это довольно сложно.

— И как же? — мужчина улыбнулся.

***

Настал день богини Мокоши, что покровительствовала женщинам, а еще день похорон князя. Уже подготовлено все для костра, выложены дрова в виде прямоугольника, доходящего до плеч взрослому мужчине. Покойника нарядили в белые одежды, многие отметили, но, к своему же счастью, смолчали, что после смерти князь и в этой одежде помрачнел, как будто все хорошее из него исчезло. Правда, дело было скорее в отсутствии головы, но она ему и при жизни особо не нужна была.

Тело покойника положили на напоминающую внешне привычную нам лодку. Закрыли плотным покрывалом, к ногам поставили горшок с едой, а рядом с телом сложили дары, такие, как украшения, оружие. Ладью поставили носом на закат, это было обязательная традиция.

— Кто пойдет на кряду вместе с ним? — спросил Ярополк княгиню, подойдя к ней перед церемонией, при этом сделал акцент на последнем слове.

— Полупьяная рабыня, — равнодушно ответила княгиня, даже чересчур безразлично, что и Ярополк удивился такой бесчувственности.

— Без толп преданных князю дружинников в этот раз?

— Я настойчиво отговорила их, — немного приврала она.

— Отговорила? К вашему отцу бросались, несмотря ни на что.

— Между ними слишком большая разница. Мой отец был настоящим войнам и правителем, а этот, — княгиня кивнула в сторону будущего костра, — даже не сумел держать в узде дочь. Я думала в начале, отправить неудачливых охотников, но и так достаточно одного висельника.

— Где Лана? Вы с ней говорили?

Княгиня утвердительно кивает, и Ярополк поспешил ретироваться, пока приглашенные князья, а особенно десница, не заметили их.

С каждой минутой (если не секундой) людей становилось больше. В основном это были князья и люди из дружины, они стояли ближе всех к костру. Но чем дальше, тем больше было слуг, крестьян. Эти хотели подобраться, как можно ближе, прикоснуться к своему правителю, что внушал столько надежд. Однако дружина их близко не подпускала. Вышел жрец, это был полностью седой, но крепкий мужчина. Как и у всех жрецов у него были длинные борода и волосы, покрытые белоснежной сединой. Для церемонии он разделся до пояса, в руках у него факел, жрец подходит к сложенным в определенном порядке бревнам, на них кладут домовину с князем. Жрец поджигает, огонь разгорается, под молитву жреца выводят рабыню в белых одеждах, она улыбается, как это делают пьяные люди. Ее поили алкоголем три дня, и сейчас, как удачно выразилась княгиня, полупьяная, но способная все еще самостоятельно держаться на ногах, хотя она уже не может здраво мыслить. Девушка идет ровной поступью худенькими ножками, белая легкая одежда только подчеркнула красоту и стройность девушки. Такую не стыдно выдать в качестве княжны, но она рабыня, отданная жадным костру и небу. Девушка весело и уверенно подбирается к смерти, к ней подходят дружинники, чтобы помочь забраться. Хотя они скорее на случай, если девушка испугается и заупрямится. Но нет. Она забирается без помощи, страх и боль пронизывают бледное личико, лишь когда пламя начинает заглатывать очередную жертву. Огонь вздымается к небу, значит, души достигли покоев Сварки. Обряд закончен, а первый день Тризны завершен.

***

О том, что старуха-ведунья умерла, мужчина узнал в тот же день. Люди побаиваются таких, как она, но уважают за их помощь обычным людям. Хоронили ведунью, как колдунью, перед смертью, поговаривали, передала силу правнучке, дотронувшись до нее наделенным силой пальцем. Старуха не мучилась, просто легла и попрощалась с правнучкой, которая одна и жила с ней, потом спокойно умерла. Отказалась от них семья, вот, и жили вдвоем. Старуха жила сразу одна (тогда моложе, конечно, была), а, как родные поняли, кто в семье родился, отослали девочку прабабке. Та обучила всему, что знала сама, так что умерла, не беспокоясь о том, что опыт пропал ее.

К ведунье люди относились настолько хорошо, как можно к ним относиться, давали ей что-нибудь за услуги, которые часто требовались людям. Приносили и мед, и мясо, и хлеб, а она в свою очередь их лечила, и живность лечила даже.

Тем не менее, хоронили ее со всеми мерами предосторожности: похоронили лицом вниз, череп пробили заговоренными гвоздями, а в рот положили камень, несмотря на протесты правнучки-ведуньи. Пожалуй, в ней говорил страх того, что ее похоронят также.

В тот же день, что умерла старуха, в деревне родилась девочка. Понеслись слухи, что судьба у нее будет плохой. Родители новорожденной девочки пребывали в расстроенных чувствах, некоторые местные полагали, что не проживет ребенок и недели.

Но ему уже плевать на все это: мужчина знает, как призвать птицу гамаюн. Все должно пройти, даже сможет найти жар-цвет, который так нравится гамаюн. Однако опаснее всего— это гнев птицы, кто знает, как она отреагирует на призыв какого-то там человека. А еще опаснее не рассказать ей то, чего она сама не знает. Пока об этом лучше не задумываться, а отправляться за цветком и зеркалом для призыва. По слухам, цветок этот растет в Северном, самом дремучем лесу, а находится он достаточно недалеко, однако очень уж он опасен. За годы обособленности там расплодилась куча всякой нечисти и дикого крупного зверья.

Нет, сам он туда не пойдет: глупо будет погибнуть в начале своего плана. Он найдет какого-то смельчака, тот и выполнит всю грязную работу, конечно, он получит деньги. Смельчак этот, правда, не узнает о истинной ценности найденного цветка.

***

Ярополк, не смотря на свои же слова, идет ночью в покои княгини. Он сразу быстро шагает, но, чем ближе, тем медленнее и осторожнее он идет. В невинной, благородной темноте ему никто не попадался, без преград он проходит в неохраняемую комнату.

Он слышит, как тяжело дышит его любимая женщина, он глядит на нее спящую, немного бледную, несмотря на глубокий сон, ее пронизывает сильная дрожь. Он легким движением дотрагивается до лба— он холодный. Смерть мужа, которого она хоть и не любила, но дорожила им, княгиня переживает хуже, чем думал Ярополк. Наверное, не стоило приходить сюда, лучше оставить ее одну, чтобы она сама переборола горе. Но Ярополк не может так поступить, он садится рядом, гладит ее волосы, греет холодные руки. Еле-еле дотрагивается, чтобы Милана не проснулась. Но на утро оба все равно будут выглядеть болезненно, словно уставшие навечно. При первых порывах победить ночь со стороны рассвета он все также незаметно уходит, перед этим получше укрыв княгиню. Мужчина спокойно шагает в сторону своих покоев, однако в этот раз он столкнулся с десницей. Тот не просто оглядывает подозрительно Ярополка, но ещё и останавливает фразой:

— Что же вам не спится в такую рань?

— Всем нам не спиться в такое тяжелое время, — аккуратно и элегантно парирует в ответ.

— Кроме княгини.

— Любой бы свалился от столь внезапного тяжелого несчастья.

— Что же вы уже наружу?

— Нет, поспать все-таки решил, — язвит Ярополк.

Обиженного Путимира мужчина быстро оставляет, он думает о княгине, которая вскоре после ухода любимого проснется. Она чувствует мужской знакомый запах, что так дорог. Радость быть любимой переполняет ее, но встать она не может: тело говорит ей, что пора встать, а разум просит остаться здесь. Силой она заставляет себя подняться, ведь сегодня обряд продолжается. Тем более, что придется терпеть это еще один день.

Сегодня, как это называется, поминальная страва. Готовится большое пиршество, которое пройдет на возвышенности, на кургане, что находится вблизи княжеского терема. Он всегда покрыт летом травой, а зимой — чистейшим снегом. Крестьянские дети здесь часто играли. Здесь же будет установлен стол, скоро слуги загремят посудой, польется запах жареного мяса.

Княгиня встает, поправляет руками волосы, чтобы они не лезли в лицо. Служанка должна скоро прийти и наполнить деревянную ванну. А пока княгиня может обдумать несколько важных вопросов.

***

Смельчаки действительно нашлись на такую работу, их интересовала плата больше, чем собственная жизнь. Видно, хорошо же они живут! Все добровольцы были из обычных крестьянских семей, где ртов хватало, а еды нет. Так что вернуться героем и с деньгами гораздо приятнее, чем умереть от голода или работы.

В лес отправилось несколько юношей, но цветок нашел только один из них. К удивлению мужчины, никто не погиб, не покалечился даже, да и семьи их не особо тревожились, деревенские жители не беспокоились вовсе. Похоже, что походы в Северный лес для них не опасное, а обычное, повседневное дело. По рассказам местных он понял, что там они собирают травы, ягоды, грибы, охотятся, бортничают. Детям, конечно, запрещено ходить в лес даже в сопровождении взрослых, а нарушение правил строго наказывалось. В остальном можно было всем ходить в лес, но главное осторожно. Цветок ему принес подросток лет 12, о его появлении вещала вся деревня, а отдали цветок в окружении целой толпы.

Мальчишка очень хотел опередить своих соперников, тем более что лес он знал очень хорошо, но открыто туда не заявлялся, так что остальные считали, его себе не ровней. Почти ребенок ведь! Но для него это был шанс стать кем-то важным. Поэтому он бежал, как только мог, тем более что уже знал, где растет цветок. Сколько раз он видел его, садился напротив и рассказывал о своих несчастьях. Но с цветком придется расстаться, подросток без сожаления срезает поближе к корню. Кажется, что цветок немного склонил головку и стал сиять ярче, и он бережно заворачивает растение в ткань, а затем уже не бегом, а шагом несет в деревню. Отобрать, к счастью, никто не попытался, все честно приняли его победу. Мальчик, как пришел молча, так взяв оплату, тихо ушел— теперь он почувствовал истинную цену цветка.

Единственное, чего не понимал мужчина, так это, почему ему говорили, что только взрослые ходят в лес, а цветок ему приносит почти что ребенок.

Глядя на этот цветок, можно легко понять птицу гамаюн. Растение, казалось, с виду хрупким, но цветок не опускался в руках мужчины, он прочно держался на крепком стебле, тонкие нити, выходящие из сердцевины цветка, при покачивании источали блестящую пыльцу. Лепестки же раскрылись еще не полностью, но в скором времени они распустятся, и мы увидим всю красоту. Мужчина бережно берет цветок, укутанный тканью, разворачивает, чтобы рассмотреть тщательно. На людях он не прячет его, а сделает это после, играя из себя завороженного цветком.

— Великолепен, не правда ли?

Мужчина кивает в ответ и уходит из деревни по дороге, он поворачивает, теперь все готово. Стоит дождаться только ночи, выбрав удобное место. Дорогу загораживает двое мужиков, явно больше счастливого обладателя цветка.

— Богатый у нас? — нагловато интересуется один из них.

Они подходят ближе, тыкают в плечо, мужчина с удовольствием думает, что цветок сейчас хотя бы в сумке и будет не вредим.

— Чего вы хотите?

— Отдавай, что есть.

Мужчина обнажает одноручный меч, а вот у этих нет даже клинка нормального, так что они, что-то лепеча про “перепутали”, бегут в сторону деревни.

Мужчина продолжил путь из деревни, немного бросая взгляд на окружающие его деревья. Это были дубы-исполины, росшие добрую тысячу лет и достигшие в ширь такого обхвата, что и сосны, что выше дубов, казались хрупкими в сравнении с этими исполинами. Именно такие большие, корявые, старые дубы отражали его мечущуюся душу. Несмотря на старость, они все также неумолимо росли, все новые и новые сучки прорастали по всему стволу. Деревья жили и хотели жить. Мужчина повернулся в противоположную сторону и больше не глядел на дубы.

***

Тишина стояла полная, нельзя смеяться на тризне, поскольку засмеявшемуся вскоре придет весть о смерти близкого человека. Все сидели спокойно, даже дети, которых отсадили в самый конец стола, чтобы отгородить от смерти. Первым за стол посадили княгиню, после близких родственников и друзей, чем дальше к концу стола, тем более дальние родственники.

По традиции на столе стоят кутья, постные блюда, кисель. Каждый из присутствующих должен попробовать это. Княгиня полушепотом переговаривалась с тетей погибшего. Они проговорили почти 2 часа! Но разве для женщин это много? Сидящие рядом говорили громче, но никто не смеялся, хотя и развлекались, как могли. Княжна и вовсе сидела неподвижно, несмотря на ухищрения окружающих ее детей. Гости разламывали пироги, немного хмелели, но драк нигде не было. К вечеру детей отправили спать, а вот сейчас началось самое интересное.

Княгине Милане слово дали первой, как вдове. Она начала говорить размеренно, словно объясняла что-то мужу:

— Однажды князь ездил на охоту, там в лесу гуляла по лесу крестьянская девочка одна. Князь забеспокоился и решил разузнать, откуда девочка и что делает одна. Несмотря на заверения девочки, что все хорошо, а ее родители отправили лишь собирать ягоды, князь понимал, что такому маленькому ребенку здесь опасно. Но девочке нужно было собрать ягоды, так что князь самолично помог собрать ей ягоды, отвез домой и передал лично в руки родителей.

На этой части Тризны нужно было вспоминать все хорошее о покойнике, учитывая доброту князя (что ни день, то доброе дело) это было не сложно. Эта часть проходила приятнее всего: здесь никто не умирал, никто ни кричал, ни дрался, ни плакал. Был только позитив. Каждый смог вспомнить о князе что-нибудь хорошее. Кто-то вспомнил, что князь относился к нему всегда с добротой, взял к себе в дружину. Княгиня напомнила о любви князя к дочери, тетушка рассказала, каким замечательным ребенком он был. Кто-то из совета назвал его мудрым и замечательным правителем. Почти всем нашлось, что рассказать хорошее о князе. Однако остались и молчуны, одним из них был Ярополк, который знал слишком много неприглядного о князе.

Закончилась страва в конце ночи, люди разошлись немного пьяные, немного грустные, немного веселые. Завтра же последний день Тризны.

***

Мужчина сидел посреди леса в старой, заброшенной избушке. Прямо перед ним лежало зеркало, назначение которого в ритуале не совсем ему понятно. Воск свеч капает растаявшим на блюдце, где взять свече в этой глуши уже непонятно нам. С собой что ли всегда носит? Мужчина кладет цветок на зеркало, начинает шептать что-то на древнем языке — это призыв гамаюн. Речь обрывается и вновь дает свободу вечно одинокой тишине. Но продлиться тишине суждено недолго: птица появляется почти сразу же.

Невозможно понять, как она возникла: ее появлению предшествовал туман, исчезнувший мгновенно. Это создание прекрасно не только духовно, но и внешне. Ее глаза отдавали серебром, перья радужные, покрывающие все тело, также выглядел длинный хвост, а крыльев у нее не было. Летала птица с помощью хвоста. В ее взгляде, направленном на мужчину, нет злости, только удивление.

— Зачем меня призвал, смертный?

— Я хочу узнать все возможное про аспида, — он заговорил самым прекрасным тоном, каким мог.

— Почему я должна помогать? Ты же хочешь его убить? Почему, когда человек ест оленя, никто его не хочет убить? Аспид, как и человек, имеет право жить.

— Это мудрые слова. Однако люди с ними не согласятся, ведь мы совсем не похожи на оленей, — он сделал паузу, а затем вновь продолжил: — Но аспид уже голоден, а в его логове лежат яйца. Он сильно зол.

Гамаюн призадумалась, ведь человек явно имел цель и многое разузнал уже. Поэтому, она несильно заботясь о судьбе аспида, перешла к цене:

— Что же ты можешь мне предложить? — ей, пожалуй, и голос его даже по душе.

— Знание, — невозмутимо ответил.

— Что же тебе может быть известно, что не ведаю я, мудрейшая птица, — тщеславия не была лишена, не смотря на интеллект

Все еще неизвестно зачем зеркало, однако стоило повесить ему этот предмет у себя за спиной. Мужчина понимает это слишком поздно, потому что никто об этом ему не сообщил, а сам он не догадался сразу. Он злится на себя за свою оплошность, тем не менее птица любуется на себя в зеркало, что привлекло ее внимание цветком, который лежал на нем. Своей когтистой лапой она захватывает крепко цветок и вставляет его в свои перья на голове. На миг она становится похожа на девушку, глядящую на свое отражение в зеркале.

— Неужели она когда-то была человеком? Но за что ее наказали? — раздумает с жалостью к птице мужчина.

— Так расскажи же, что ты знаешь.

— Вы знаете, кто станет следующим князем этих земель?

— Нет, да и не могу я предсказать будущее.

— Это буду я.

Гамаюн с самого начала понимала, что такому человеку нельзя помогать. Однако она никогда не встречала человека с таким огнем в глазах, она видела его целеустремленность и смелость. Он ей определенно нравился, поэтому она согласилась на обмен. Обычно тем, кому птица желает помочь она делает добро безвозмездно. А этот человек необычный, он тщеславен (как и она, но гамаюн этого не чувствует, конечно), однако содействовать ему хочется.

— Я расскажу все, что знаю об аспиде.

Человек торжествует.

***

Третий день тризны княгиня считает самым ужасным, бесполезным и глупым. Словно мало одной крови, людям нужна еще. Конечно, никого не убивали, не ранили. А все недовольство княгини лишь предубеждение к празднованию похорон. А самое глупое, что роль князя в этом игрище будет исполнять Ярополк, как близкий друг князя.

— Почему ты не сказал ничего за вечер?

— По-моему и без меня хватило доброты. Аж, тошно, — огрызается резко Ярополк.

Княгиня не злится, а просто не понимает неожиданно проявившуюся ненависть к умершему.

— Нам точно не стоит сейчас ничего говорить дурного об покойнике.

— Я и сам знаю. Странные интересы князя я сохраню в тайне.

— Спасибо.

— Нет. Это не столько ради твоей безопасности, ведь я и сам замешан в этой истории. Мы знали и позволяли ему заниматься этим… колдовством.

— Это не совсем так. Но мы действительно ему потакали.

— Мы не дети, и должны были понять все сразу.

— Что сегодня будет? — перевела тему Милана.

— Это будет неожиданностью.

— Не люблю неожиданности, — свет от лучиков восходящего солнца пляшет на ее лице.

— Я тоже, — улыбается. — Всего лишь разыграем охоту, притащим даже нечто похожее на аспида. Думаю, сейчас бессмысленно рассказывать все.

Мужчина склоняется и целует княгиню на прощание. Ему еще необходимо надеть кольчугу для представления. Как будто князь погиб, как герой, сражаясь за княжество! Нужно проверить все ли участвующие в постановке собрались, напомнить, как все должно пройти.

Ярополк хочет просто сесть, закрыть лицо руками, а потом встать и понять, что все это происходит именно с ним. Хоть кто-нибудь может помочь им двоим? Он не живет, он видит себя лишь со стороны— это чужая жизнь. Но ему приходится идти.

В своих покоях он облачается в кольчугу, когда он приходит на место для постановки, там уже собралось много людей. Его коня уже вывели. Тем временем княгиня следила, чтобы все пришедшие спокойно расселись на местах. Обстановка была гораздо веселее, нежели вчера, но все еще обходились без драк. Милана садится теперь сама на свое место, во главе стола. И ей, как назло, попадается на глаза юная княжна, растерянно стоявшая посреди толпы, княгиня сразу начинает злиться из-за бестолковости дочери. Девочка замечает лицо матери, выражающее гнев, но не может сдвинуться с места. От этого мучения ее спасает друг отца. Он что-то спрашивает у нее, и княгиня успокаивается. Никто не должен видеть ее такой, а тем более Ярополк.

Девочка вскоре усаживается на свое место— представление начинается. Дикость! Глупость! А не похороны!

Процессия на конях выдвинулась, впереди для красоты едет Ярополк, при этом лицо его закрывается шлемом. Кольчуги, как и шлема, тоже не было на князе, все это для того, чтобы показать, какой красивый и мужественный князь был. Словно он погиб не от лап гигантского змея, а в бою от рук хитроумного врага.

Ярополк ведет коня неспешно, чтобы растянуть постановку. Внезапно выбегает или вылетает нечто, закутанное в шкуре, оно издает странные рычащие звуки, скачет вокруг охотников. Естественно, наш смелый князь не может не защитить народ этих земель от злобного чудовища. Он размахивает клинком, бьется с чудищем, кровожадным, после долгого, утомительного боя, когда чудище, казалось, устало, князь решается нанести последний смертельный удар. Но в звере вдруг появляются последние силы, и он рывком набрасывается на смелого князя, ранит его. Конечно, сразу же чудище со злобным, удовлетворенным смехом убегает. Конечно, сразу же друзья князя спешиваются, пытаются спасти князя. Они горюют.

На этом заканчивается то ли веселая, то ли грустная постановка. Впрочем, решать не нам — зрители выглядят довольными. Все участвовавшие в спектакле садятся за стол, перед этим сняв броню. Ярополк садится тоже, какое-то время он разговаривает с соседом. Почти все достаточно интересно проводят свое время, а еще в этот день детям можно задержаться подольше.

Но в какой-то момент один из опьяневших гостей подходит к Ярополку, незнакомец выглядит как обычный безопасный пьяница, однако в руке он сжимал нож. Ярополк это замечает, но не может уже остановить противника, тот наносит колющий удар, Ярополк успевает лишь схватить нож рукой, ведь сам совершенно безоружен. Он сжал руку слишком сильно — кровь потекла на пол, причем очень сильно. Первое, о чем подумал Ярополк, что это плохая примета. Потом он решил, что это плохо как-то проливать свою кровь на похоронах друга.

— Почему это тебя не было на охоте вместе с князем? Ты ж его друг! Почему ты его не защитил? — интересуется пьяный.

Княгиня вскакивает.

— Потому что он был со мной, — думает княгиня, но вслух отвечает. — Все огорчены смертью моего мужа, вашего князя, для кого-то отца, брата, друга. Но мы не должны поддаваться гневу и обвинять друг друга.

Ярополк тем временем легко прокручивает кисть с оружием и забирает нож себе. Встряхивает покалеченной рукой и еще больше забрызгивается кровью. Все смотрят на него, тем не менее он спокойно, никем не остановленный, выходит из-за стола.

Княгиня садит буйного гостя, кто-то первый решает продолжить разговор, а за ним следом остальные загомонили. Княгиня обещает себе, что обязательно поцелует его рану, и обнимет его крепко. Ей уже все равно на совет и Путимира.

Мужчина идет в палаты, чтобы промыть рану и перевязать. Однако, уйдя от шума и людей, останавливается. Внезапно старые дубы привлекают его внимание, это были жутковатые, с кривыми и старыми, и молодыми суками деревья. Новые ветки прорастали везде, словно боялись остаться внутри, в темноте, они тянулись к солнцу.

— Прямо, как люди, — сам себе прошептал Ярополк.