Глава 1

"АВТОРУ БЫЛО МАЛО ТВОРЧЕСКИХ МУК, ОН ЖАЖДАЛ И ЧИТАТЕЛЬСКИХ!"

ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В АД!

Начиналось обыкновенное, невзрачное утречко в совсем обыденном местечке, и довольно— таки простеньком… В АДУ!!! !

— Кирилл, ты опять напился вчера, как сапожник?! Сколько можно! Старик Тит скоро совсем состариться от переживаний созданых по твоей вине! — внезапно начал я, обращаясь к своему непутёвому брату. А он, развалившись на топчане и ухом не ведет. Лежит себе довольный и полунагой, зараза. Видимо, вчера гулянка удалась. И судя по оставленному предмету женского белья — ночь Кирилл провёл не один. Ох, ну не на минутку его нельзя оставить! Совсем загуляет! Мартовский кот, блин. Я особо не напрягаюсь — по тому что, знаю как нарушить его сладкий сон. Спокойно вышел из комнаты, вернулся, сжимая двумя пальцами мелкого монстра (смесь скорпиона и таракана) — оно пищит — шипит, теребит лапками в недовольстве и угрожает искусать — вкидываю брату под одеяло. После выхожу готовить кофе. Только оказавшись за дверью, слышу как из комнаты до моих ушей донеслись вопли и ругань (очень грязная), от которой меня перекосило. И этими губами он одаряет поцелуями своих подруг?

— Дэмиллиан!!!! (и много неприличностей) Придурок ты конченый!!! Сколько можно меня таким способом будить?! На мне живого места не осталось! — долетел крик недовольства и возмущения до меня. Ох, брат, а как мне с тобой быть по — другому? Тебе пинка не дашь — ты от лени пылью покроешься! Я вновь вернулся в комнату. Меня встретили злобным взглядом.

— Я ж не виноват, что в этом Богом забытом месте не сыскать будильника! Как спалось?

— Смеёшься? Ужасно! — нахмурившись, рявкнул он. Я ухмыльнулся.

— А что так? Подруга не послушная попалась?

— Нет, всё было пучком, пока не вернулся её муж!

— А я предупреждал тебя не раз, мой дорогой братец, интрижки с уже занятыми демоницами до добра не доведут! И как тебя на этот раз погнали? Обдали горячей смолой — лавой? Или мечами да копьями? А, нет, погоди, знаю! Самым изящным способом — облили святой водой! — злорадствовал я. Нет, мне его сердечно жаль, но право, его «привычка» отбивать чужих девушек до добра недоведет. Вот я и переживаю за этого балбеса, пытаюсь образумить.

— Почти… — грустно вздохнул он. — Эх, а так всё чудненько начиналось! И принесло ж этого грёбаного мудилу! Еле ноги унёс! — с досадой добавил он, выкидывая монстрючка — тот с визгом полетел в окно.

— Проехали, жив — и то хорошо. Вставай, уже давно утро настало. Нам ещё предстоит встретиться с Титом. — изрек, запечалившись, я. Вот мой братец экстремал! Ему ещё повезло, что вернулся целым! И только я намеревался уходить, как споткнулся о какую — то жестянку. — Брат, блин, как так можно?! Сколько повторять: приберись в комнате! Ступить уже некуда! — прыгая на одной ноге, держась за ушибленную, выругался я. Что за дуратская привычка раскидывать вещи. Я осмотрел комнату и меня чуть инфаркт не хватил: баночки — скляночки по полу раскиданы, целая куча носков, и я даже боюсь предположить с какого года не стираные (да что там. Столетия! ) Про тонны пыли я вообще молчу!

— Дэмиллиан, успокойся, не нервничай ты так! Подумаешь, валяются две — три баночки, а ты уже истерику закатываешь. — отмахнулся Кирилл.

— Нет, твоя комната — это химическая и биологическая угроза! Я приучу тебя, наконец, к порядку или нет?!

— У меня иногда такое появляется чувство, будто бы я женат уже давно! — ехидно изрёк, улыбаясь, братец.

— Ага, и дай угадаю, жена — это я?

— Точно! — щёлкнул пальцами он.

— Это не так. Если бы я был твоей женой — то повесился от одного вида твоей комнаты! А вообще, ты не уважаешь мой труд! Я вернулся, а меня ждёт гора посуды! И вся квартира в грязи. И как это называеться? Ты свинья!!! — возмутился я.

— Точно! Женат! — спокойно ответил он и, взяв меня под руку, добавил. — Пойдём, жена, выпьем по кофейку. — и положил голову мне на плечо.

— Да вы, сударь, нахал! — вырываясь из его объятий, резко произнёс я.

— Твоя проблема, мой дорогой друг, в том, что ты всё принимаешь слишком близко к сердцу! Относись к жизни проще! И станет легче. — беззаботно сказал Кирилл.

После мы отправились к старику Титу. И я даю голову на отсечение, он будет зол, как сто чертей и люто орать. Брат идёт впереди. Дорога неровная и ухабистая, нужно смотреть себе под ноги, ведь здесь полно глубочайших ущелий, дно, которых, либо ведёт в неизвестность, либо заполненно лавой. Иногда на дороге попадаются целые булыжники под 2 — 4 метра в высь и кто его знает, каким весом, но сила демона позволяет сии преграды преодолевать без особого труда и затраты энергии, так, как будто это не мегалиты, а мелкие камешки. Из — под земли то и дело вырываются клубы раскалённого пара, если в подобный угодит человеческая душа, то испариться во мгновение — а для мне подобных это, как банный пар. Человек вообще в этом месте не выжил бы, погибнет за несколько секунд, попав сюда: либо от жажды, либо от жары, а может его раздерут на части мелкие самого низшего ранга демоны и монстры, здесь этого «добра» навалом. Я, впервые попав сюда, долго не мог отойти от дикого шока и оцепенения. У меня мелькала лишь одна мысль "и здесь нам жить?!!" Но, то ли подбадривания брата помогли, то ли внушение и забота старого Тита, а может, осознание того, что я даже не человек… уже… Я являюсь представителем иного мира, я один из тварей, — которые не знают ни сочувствия, ни жалости, мы живём вечно, имеем неограниченную силу и возможности, людские эмоции нам чужды, мы безразличны ко всему сущему. Единственное к чему ещё способно моё каменное сердце — это к ненависти ко всему миру, да, как и к себе самому. Каждый новый день я молю о смерти, но это невозможно. Вначале своего пути демона я был слаб и уязвим, — у наших врагов воплотить моё желание в жизнь почти удалось, но сему не позволено было статься. И я живу, по сей день. Ненавижу мир со всеми его обитателями! Ничего кроме боли они не приносят. Я ведь, несмотря на то кем являюсь и сколько в таком виде живу, всё ещё помню свою человеческую жизнь. Только брату не говорю, а то будет злиться. Кирилл не хочет, что бы я вспоминал ту боль жизни человеческой, унижения и злобу других людей ко мне. Хм… когда — то я был простым чистосердечным смертным — добряком… Даас — с… без улыбки то время и не вспомнишь, какой же я был наивный! Благо, сейчас жалостью смертного мира и добротой я не обременён!

Кирилл спросил, куда я вчера летал. Я ответил, что посетил дальнюю сторону Ада. Хотел проветриться, побыть в уединении. Да и не хотелось мешать развлечениям брата. Он, в отмену от меня, наслаждаеться в полной мере жизнью демона со всеми припреятнейшими её приложениями: сила, скорость, выносливость, ловкость, но самое главное (конечно, по мнению брата)… способность влюбить в себя любую особь женского пола. Этот талант Кирилл ценит выше всех других. Хм… и что здесь хорошего? Я не пойму, сколько б не старался, какой ему прок от того, что он имеет такое влияние на демониц? Что приятного во встрече протяжёностью один день или ночь, максимум — неделю? С разными девушками? Это ж даже не любовь, а простое увлечение, не настоящие отношения. Нет, я не разделяю его пристрастия. По мне лучше, когда у тебя хоть одна возлюбленная, зато вы объединены сильным, чистым чувством, а не одной лишь страстью. Хотя, без неё любовь немного скучновата… наверное… Мне судить сложно — я ж ни разу за всю новую жизнь и даже человеческую никого не любил, кроме мамы, конечно. Мама — это светлейший человек на земле, её нельзя не любить. Ну, и своего недалёкого браться — он единственная родня, что у меня осталась. Но, это не вся любовь — бывает ещё любовь к созданию предназначенное тебе судьбой и вот такой привязаности я не испытывал. И вряд ли когда-нибудь мне светит встретить ту единственную… Как не печально, но твари тьмы не достойны любви. Она — награда за добро души. Хех, а у меня и последнего — то нет. Что ж, век мне в одиночестве быть. И по делам! Я достоин мучений — боль — вот моя награда за мои «подвиги».

И что — то от сих мыслей мне защемило сердце и былая грусть, которая меня одолевает в последние дни и только к утру сего дня покинула, вернулась.

— Ты чего опять в депрессию канул? Выкинь угрюмые мысли из головы! Ты — сама Величественная Тьма! А ей негоже утруждать себя столь не достойными помыслами! — задорно сказал Кирилл, закинув мне на плечо руку, я аж дёрнулся, ведь был весь занят печальными думами.

— Легко тебе судить, ты похоже, доволен таким стечением обстоятельств, а я нет! Почему ты спас меня?! Я желал бы погибнуть тогда! Брат, зачем? Где смысл нашей жизни? В чём? — без каких-либо эмоций вопрошал я. Внутри ещё боле защемило.

— Начнём с того, мой милый печальный друг, ты — мой младший брат: и я должен, как хороший старший, заботиться о тебе! Защищать. А на тот момент твоя жизнь была в опасности — посему я не смог не помочь тебе, прости, коль, подобная жизнь тебе в тягость. Я хотел как лучше. Но, как говориться: "хорошими делами вымощена дорожка в ад!"Ха! А в нашем случае в буквальном смысле.

— Я безмерно благодарен тебе за проявление заботы и всё понимаю...

— Тогда расслабся!

— Ага, и ещё скажи: получай удовольствие!

— А почему бы и нет? Сам посуди — не каждому, как в нашем случае, так везёт! Веку нашему нет ограничений и не сколь ни постареем, нашим силам позавидовал каждый смертный. Чем не плюсы подобной жизни? А самое замечательное. Мы не стали монстрами! Мы сберегли более-менее человеческий облик. (хвост, рога, крылья не в счёт.) Чем не позитив? — беззаботно изрёк он. Я только в ответ сим словам вздохнул: что сказать, так то оно и так, а мне от того не легче. — А чтобы ты, милейший, не возвращался к былым временам смертной жизни, даже и тени желания не сбереглось, добавлю: вспомни, коль уже ты затронул эту тему, наши человеческие дни. Вспомни, сколько боли, несчастий, унижений мы испытали! И как наши людские жизни оборвались. Вспомни, свою казнь. — Кирилл пристально взглянул на меня. В его глазах просматривалась скрытая боль из-за воспоминаний и несказанной печали. В моём мозге давно раздавались отголоски былой горечи связанной с людским существованием. А сколько боли было в последний день моей жизни! На моих запястьях и шее до сих пор чётко виднеются шрамы, из-за которых я и расстался с человеческой жизнью. Да, Кирилл прав то, былое, не стоит моей печали сейчас. Мы живём — и это хорошо. Человеческое бытие трудно, полно лишений, боли, а также неволи, нет, о таком я желаю забыть!