Глава 10

« ГЛАВНОЕ — НЕ ПЕРЕЙТИ ДОРОГУ НА ТОТ СВЕТ! «

«АЛАЯ КАМЭЛИЯ « ИЛИ АДСКАЯ КРЕПОСТЬ

Мы прибыли на элэктричке где — то в 17. 30 и спустя некоторое время, немного проплутав, нашли «Алую Камэлию «. Но, самое занятное было, когда Вика спросила у какой — то древней старушки с вязанкой дров, как пройти к особняку, она с акруглившимися глазами, крестясь и плюясь по сторонам ( между прочим обплевала Лео ), начала что — то всполошено бормотать.

— Чёкнутая! — отрезала Вика, покрутив у виска пальцем.

Ворота наглухо были обмотаны тяжёлой цепью и зарасли бурьяном. С забором было проще: в одном месте, решёрку или чем он был загорожен, спёрли. Наверняка какие — нибуть проспиртованые пьянчужки. Сад жутно зарос. Трава местами доходила до пояса. Здесь росло множество деревьев: дубы, березы, плодовые деревья; но ещё одна деталь — чем ближе к « Алой Камэлии « они росли, тем пожухлей, высохшей становились. Возле самого здания трава и кусты были, как высженые, словно из них выпили жизнь. А ветви древ все были покрученые и изуродованые. Лиш дикому винограду, кажеться, благодать: он заключил в пламенные зелёные обьятья пол правого крыла здания.

Мы стали вряд, словно на линейке, любуясь холодным мрачным величием особняка.

— Вау! — вырвалось в восхищении у Вики, её глаза округлились. Инна была поспокойней в выражении своих чюств, но тоже не отрывала взгляда от домины, приподныв тонкие изящные брови в изумлении. Лео аж рот разинул.

Пред нами раскинулся громаднейший доминище, из багрового камня. Его масивные корпуса разошлись, забрав под себя сотни гектаров. Широченые окна увенчаные изсеревшими рамами. А входная дверь на удивление хорошо сохранилась. Рядом с домом стояли различные скульптуры античного и готического стиля; словно два века сошлись во едино. У дома было 4 основных этажа, не считая чердака и подвала.

Над особняком медленно проплывали тучки.

Аж вдруг, моё сердце замерло в страхе, а потом резко заколотилось. Во рту пересохло аж язык к нёбу прилип. И неверя своим глазам я увидела как из — под земли ( фундамента дома ) выползают какие — то загадочные потоки сходные с королевскими змеями. И смело расползаються по стенам, заползают в окна, двери, поднимаються к крышеи там скрываються из виду. Их можно принятьза трещины, но увы, это не трещины — я б дорого заплатила за опровержение сей аксиомы.

Видить странности и непонятные загадки для меня не новшество. В детстве, я частенько видела, то что люди иные не замечают, например: домовых, у нас, кстати, в квартире, где я жила с родителями, был такой очень добрый, семпотичный дедок. Всегда помогал мне находить утеряные игрушки и был прекрасным другом и советчиком. И, как я знала точно, защитником дома, семьи и меня. А также банник или банников — это такой подвид домовых — духов живущих в банях. Это было у деда Ефрима — бабушкиного знакомогов бане. Я зашла поиграть туда в куклы, ведь баней никто, в данный момент не пользовался, и увидела сидящего на лаве заросшего зелёными листьями, только мелкие глаза — горошинки чёрные и видны, дедка сгорбленого, с худощавыми руками и ногами сходными с птичими лапками иль веточками. Он угрюмо возмущался, но я так и не поняла почему. Домовые и банники не единые кого я ещё видела — были и люди… полупрозрачные бледные и до смерти грусные, а другие люди их не видели, хотя были близко от них. Рядом с одной тёткой очень тучной читавшей книгу сидел усопший мужчина синий — синий, тощий, как сама смерть, и заглядывал ей в книгу; с интересом читая, а та всё не доумевала отчего на её месте зябко, как зимой, хотя вкруг стоит жарня. От этих призраков ( я по мере взросления поняла, что это призраки ) всегда веяло могильным сырым холодом и слезами. Только животные чювствуют ИХ! А значит, то что я вижу это не нормально! Так уж в мире повелось, то, что отходит на милиметр от нормы — неправильно, сумашественно. А по сему я чинно молчала всегда, как бы страшно не было, как бы не преодолевало желание поделиться увиденым. Ведь моё умение — не норма, а значит болезнь.

Но, сейчас, впервые в жизни я испугалась настолько что решила принебречь жизненым кредо и доложить об увиденом.

— Р — р ебята!!! !

— Что, Ева, что такое ?! — испугано спросила Инна. — Ты вся ТАК побледнела! Тебе плохо? Ева ?!!

— Ева, сестричка, что ?! Что случилось ?! — обняв меня за плечи сочювствовала сполошено Вика. Все уже оторвались от созерцания здания.

— Вы видели ?! — я чювтвовала, как мои глаза широко распохнулись аж до боли.

— Что? Что мы должны были увидеть? — гладя по плечю спросила Вика.

— Полосы!!!! Красные, как потёки крови!!! Они ползут! Ужасные ползут! — знаю, это крик тепичного сумашедшего, но ничего не попишешь — страх, есть страх. Вот почему я не расказывала в о увиденом, даже родителям. Это их испугало б.

— Вы их видите ?! Видите ?! Вот! Бьют ключем из — под земли! Плавно по зданию! — и я провела дрожащим пальцем плавно, как ползла видимая в сей момент полоса и исчезаемая на четвёртом этаже. Там палец и остановился.

— Ева, тебе что солнце голову напекло? Какие полосы? Это, наверное, неудачная шутка? Ты решила так пошутоть, так ведь? — начала спокойно Инна.

— Нет!!!! Нет! Они… Они там!!!! Там! — истерически продолжала упорно я, уже больше не из — за страха, а по тому, что меня не слышали и не пытались понять.

— Ева, милая, успокойся! Там нет ничего! Пусто! Одни багровые стены из кирпича! И всё! Сама посмотри! Повнимательней и поспокойней теперь !

— Нет, они есть и они там! Инна, это чистейшая правда! Я не вру! Ребята, верьте !

Никто мне так и не поверил. Про себя мои товарищи записали меня в умолишённые, но не смели проронить и слова. О, Бог мой! Поверя мне они тогда — и всё бы повернулось иначе !

Лиш Дима в оцепенении стоял, втупившись в « голые «, «пустые « стены, он не обратил на мою истерику ни малейшего внимания. По его лицу было ясно сказано: он видел чётко то, что видела я. Он единый верил мне. Но, Дима ни слова не сказал...

Дверь на удивление, мягко поддалась, хотя я молилась, чтобы она была заколочена. Пройдя внутрь мы увидели широкую прихожую. Пустующюю уж давно. После ишел гостинный зал с лесницей на второй этаж. Здесь расположились множество дверей, да камин, над которым весела большая картина. На полу собралась уйма пыли, а а по тому он стал из тёмнокоричневого молочно серым.

Ребята разошлись в стороны, оглядеться не тая восхищения. Я ж на ватных ногах осталась стоять у входа.

Камин разинул свою голодную пасть прямиком на нас. В нутрях его осталась чёрная зола, она тоже посветлела от пыли. Похоже, этим камином не пользовались с четыреста лет; наверняка, дымоход забили осение листья. Они утрамбоваными дождём пластами, словно крышка, закупорили его. Как переступаеш порог дома в нос ударяет тяжкий запах плесени и сырости. Видимо, это местечко давненько не проветривали. Такой запашёк витает в склепах и погребах. Кстати, тут и холодно, как в выше указаных местах, хотя а наружи теплень райская.

Над камином весит потемневший от старний времени портрет семьи Удовиных. Тут они все взборе. Удовин старший Эраст: полнотелый бородань среднего роста, волосы не все посеребрились, а вот борода сдала. Он печально улыбаеться, чёрные мелкие глазки застыли встранном выражении, только Эрасту понятном. А по правую сторону изящная красивая женщина с волосами цвета спелой вишни собраные в стариную причёску; она явно моложе Эраста и красивей. А её большие голубые глаза выражают доброжелание ко всему миру и смотрящему на портрет. А впереди них стояла, как по струнке, низинькая лет 13 — 14 девчюшка, её каштановые кудри увенчаны алым бантом. Прелесное платеце её старого пошива. Она светла душой, как мать, по крайней мере на портрете.

— А вы заметили что, пока мы доберались к « Алой Камелии « над нами постоянно кружили чижы, щебетали воробьи, щёлкали сверчки, а как стали ближе подходить — всё стало потухать, а как у самого дома оказались — вообще всё стихло? — спросил многозначительно Дима. Его глаза не выражали ничего, да как и лицо.

— Это ты к чему? — насторожился Лео.

— Простое наблюдение, только и всего...

— Ну — ну...

Вика ж резвилась во всю, ей явно это местечко пришлось по вкусу. Инна молча восхищалась тонким вкусом хозяев. Лео фоткал помещение. По тому, когда поднимались наверх, Вика всучила ему свой цыфровик и сказала ( приказала ), что б он её на леснице поснимал.

Моя подружка даже приоделась по этому поводу. Стиль её одежды как раз походил на стиль XVIII — XIX ст. Длинная чють ли не до пяток чёрная юбка плавными валанами вилась по подолу. Блузка с фонариками на обнажёных плечах естественно чёрная, море атрибутики, сияющий ашейник, на руках длинные аж до локтей перчатки. Для Вики приход сюда — в обитель готики — всё ровно что для попсовички попасть в дом Димы Билана. Она выбражает, позирует пред камерой и у неё вполне по модельному это выходит, Вика могла бы стать чюдной модэлью. Сначала фоткалась она у лесницы, на ней, а потом поднялась на второй этаж. Лео, похоже, нравилась его роль фотографа. Инна бродила по этажу, а наш друг подозвал её к себе и уболтав, она стала рядом с Викой второй модэлью. Я ж прошла неуверенно дальше по этажу. Диме тоже не по душе это место. Его лицо застыло в напряжении и не пропускало ни малейшего намёка на чювства. Глаза из светло зелёных, как молодая крапива, стали чёрными. А в сумраке созданом потемневшими и в потёках обоях, чёрными половицами, его кожа стала фарфоровой, чють ли не сияющей белизной. Я внимательно следила за ним, а когда опомнилась уже стояла посреди средней по размерам, заставленой старинной мебелью, комнате. Дима стоял у пожелтевшего, покрывала скрывающего под собой что — то огромное. Он сдёрнул плавным движением его и оно, как вода стекло на пол. И нам открылось большое зеркало выше роста Димы (, а он под 2 метра росточком ) в точёном серебристо — позолоченой раме, она вся украшена орнаментом и зверушками из позолоты, ничють не утратило своего торжественного блеска — покрывало защитило его от пыли и времени. Наверняка в это зеркало гляделись утончёные господа из старинных времён.

— Свет мой зеркальце скажи, да всю правду доложи, я ль на свете всех прекрасней и милее? — шутливо проговорил Дима заглянув в зеркало. Он стоит спиной ко мне, но я вижу его отображение и зазеркальный Дима ухмыльнулся. Я тоже улыбнулась, немного дав себе успокоиться.

— Интересно, а чья это спальня? — подумалось мне.

— Младшенькой — Эвэлины… — спокойно — задумчиво изрёк Дима. Ой, я что это сказала в слух? Вот я !

— А ты по чём знаеш ?

И не дождавшись ответа мой слух уловил ахи — охи восхищения Вики, юморные реплики Лео и заливистый смех Инны. Это меня ещё больше успокоило. Может, ничего страшного в этих полосах нет? Ну есть они что дальше? Они ж безвредны — просто полосы, да к тому же, их вижу только я, так чего ради портить друзьям веселье ?

— Зараза! — внезапно отшатнувшись от зеркала выпалил Дима.

— Что случилось ?! — озадачилась я тут же. А когда заглянула туда же, где только что стоял Дима, сама чють не упала от ужаса. Зверушки из позолоты смирно воседавшие на зеркале тут же зашевелились, как оживлённые, начали рычать, но создаваемый ими рёв не походил на звериный, о нет, аналогов в мире сему нету! И эти мистические мелкие чюдища хотели вырваться из рамы и броситься на двух остолбеневших людишек — нас, они трепещали лапками, махают хвостиками, клацают пастью, царапают когтями раму, отчаяно рвуться вперёд, к нам, но порвать невидимые нити превязывающие их к месту не могут. ( и слава Богу! ) После, оживились мраморные и бронзовые статуэтки, на тумбе, возле роскошной кровати под балдахином. А из зеркала волнами моря хлынула алая кровь. Как я её завидела, чють в обморок не брякнулась. Я завижяла что было мочи. Дима молча наблюдал за происходящим. Влетели наши спутники все встревоженые — страх !

— Ева! Это ты орала? Что на сей раз стряслось? — спросила колеблющимся голосом Инна. Остальные втупились на нас молча с маской страха на лице.

— Вы — вы видели? Посмотритека! На зеркало… там, т — т — т — ам — м кровь! А звери ?! Звери! — задыхаясь взвижяла я

— НО, там ничего ведь нет! Лиш здоровецкое старючее зеркало и всё! Пол весь в пыли, но сухой! — отозвалась по спокойней Вика.

— Неможет быть! — неверила я. А действительно, за то время, что я и Дима уставились на друзей — всё исчезло, а точнее стало на круги своя. Звери как обычно застыли в недвижимом состоянии, в вечных позах, статуэтки как стояли на тумбе, так и стоят, лужи крови — как не бывало.

— Ничего не могу понять! — выдохнула я.

— Ева, ты как? — спросил Лео.

— Всё просто замечательно! — злилась я. — Я не сумасшедшая! Дима может подтвердить мои слова! И на счёт тех полос на стенах и на мчёт этого! Дим, скажи им! — моему возмущению не было предела. Как издеваеться надо мной кто.

— Успокойся, Ева, если твои друзья желают — то так тому и быть — нет ничего! Мы с тобой ничего не видели и просто не могли видеть! Это плод воображения больного мозга! ( я о себе! ) И всё! — мягко улыбнувшись сказал совершенно спокойно Дима. И как это не обижает его такое отношение к себе? Я на него уставилась во все глаза.

— Дима но...

А он подошёл всё так же умиротворённо и похлопал меня по плечу.

— Ладно, хорошо то — что хорошо кончаеться! Незнаю как у вас — а у меня нет ни малейшего желания ничевать тут, так что давайте пошевеливаться: обойдём весь дом, сделаем фотки и по домах! — изрекла Инна. Она говорила спокойно, но беспокойствие уже поселилось в тайном закоулке её сознания.

Ребята шли впереди, а я всё никак не могла успокоиться.

— Почему? Почему ты так легко сдался? Согласившись с ними? Ведь это не правда! То что мы видели это не плод « больной « фантазии !

— Ева, небеспокойся, скоро прел ними предстанут все чюдеса сего места. Странно, то, что эти люди всю свою недолгую жизнь усилено искали мистику, верили отчаяно в её существование. И теперь, когда она проявилась, не видят её, и даже не хотят поверить в то что другие вместо них видят! Парадокс! — выдал задумчиво, с ноткой ироничности Дима.

— А оно им не навредит ?

— Если не перейдут границы.

— Какие и где они ?

— Мы им укажем !

— Вы слышали? — всполошился внезапно Лео.

— Ой, Ивлев, не хочеш ли ты, любезнейший, сказать, что и тебя свалил сай недуг ужасный? — иронично спросила Инна подстёбывая.

— Шиза косит наши ряды! — добавил Дима.

— А — а — а!!! Эпидемия! — воскликнула Вика, труся костяшками рук перед лицом изображая ярко выраженый театральный испуг.

— Да нет дурки, и ты, придурок! Чесно там на верху, был какой — то шум !

— Да иди ты !

— Чесное готское !

— Пошли, тогда проверим! — поддакивал Дима всё веселясь.

И все нехотя отправились за Леонардом. Ои явно был встревожен. Дима довольно улыбался, буд — то уже зарание знал что нас поджидает на верхних тёмных этажах. Я хотела было спросить, но не решилась. А хочю ли действительно знать что там? Даже если и узнаю это, и попытаюсь друзей отговорить от похода туда, всё свидёться к тому, что я сумашедшая. А мне надоело! Нет, мои друзья и лучшая подруга считают меня чёкнутой где это видано?! Конечно мне обидно, до боли. Лиш Дима знал то, что знаю я, но ведёт себя мягко сказать, странно. Лео повёл нас на чётвёртый этаж, сказав что именно от туда донеслись страные непонятные звуки. Инна нервно зглотнула. Я уже готова в обморок брякнуться. Я — то приблизительно знала что за звуки — такие.

— Ева, друг мой, не бойся всё будет впорядке — это я тебе обещаю железно! Все трое твоих сердечных друзей вернуться домой живые и здоровые. И ты вместе с ними! А через время будеш с усмешкой вспоминать эти события! — успокаивал Дима.

— А ты? Что будет с тобой? Ты вернёшся ?! — всполошилась я, стараясь не кричать, ведь Дима ничего не сказал о своём возвращении.

— А вот это как получиться !

— Дима… — переживающе начала я.

Видимо не судьба мне было завершить начатое… Пока, мы с Димой трепались, незаметили, как Лео привёл нас на чётвёртый этаж. Он и рядом с ним Вика, хотели завернуть за угол, как из тьмы показался чей — то подозрительный силуэт. Вика с Лео невыдержали и вскричали. Инна онемела от страха, лиш сбледнела и стала похожа на древнего обетателя лондонских замков. Что касаеться силуэта — то он был не один и тоже заорал протяжно грубоватым голосом. Хотя, нет, тремя разными голосами. Один из спутников силуэта начал громко ругаться нецэнзурными словечками.

— Ай — й, Ивлев, чёртов гот! Ты, твою мать, бл…, что здесь телипаешся, что склепов в городе мало стало, бл… твою! — ругался голос менее грубый, но хриплый и низкий.

— Чабаный ?! Твой ли это зад шляеться здесь ?!!! — подвышеным тоном, чють ли не пискляво, спросил Лео.

— Да пошёл ты бля…. !

— Минуточку, теперь всё начало наконец проясняться! Чабаный, Хоролец и конечно — Мелехов! — на последней фамилии Вике скривило рожицу, как килограмм лимонов в рот взяла.

— Симочка… — вырвалось невзначай у меня, очень тихо, почти шёпотом.

— Так вот кто, твою дивизию, здесь такой шум поднял, как стадо слонов на водопой собралась! — начал с вызовом Симочка, сложив руки на пояс. Да — да, это мой Онисий, но что он здесь забыл? Он нелюбитель сталкерства и не принадлежит ни к одной из субкультур, а наоборот « гоняет « неформалов, вместе с братвой. И почему Мелехов не с Людкой? А она что тоже здесь ?! Тварь!!!! Только её здесь не хватало !

— Да пошёл ты! — рявкнула Вика. — А сами, что?! Тоже мне тихони! Да вас в подвале было слышно крысам !

— Эт точно! — согласился Лео. — Кстати, а чего это вы так странно нарядились? Вроде, Хэллоуин только через два месяца ?

И действительно Симочка и Ко., как — то страновато выглядят: свободные, подтянутые с множеством карманов цвета хаки штаны ( одинаковые в абсолюте у троих ). Такая ж футболка ( опять — таки одеты, как тройняшки, у них что родидели одни на всех?: — ) ). Перчатки чёрные, безпальцев, как дутые, на руках; странный наушник в ушах — чёрный.

— Не, вы б ещё маски нацепилп! — добавил едко Дима.

— О! Онисий, они и новенького за собой потянули! — сказав это надменно и ткнул локтём в бок Гриша Симочку .

— Никто меня не тянул — я сам, по доброй воле, пришёл сюда. А что ВЫ тут, любезнейшие, забыли ?

— Не твоё собачье дело! Нежить! — последнюю фразу Симочка аж выплюнул с омерзением — окинув с головы до ног взглядом Диму. — А что вы тут потеряли ?

— А это не твоё дело! — гордо рявкнула Вика. — И вообще, вон — н от сюдого, нам ваше общество противно!: — Р

— А не много ль ты хочеш? — злобился Влас.

После долгих притяжаний Вика предложила не делить особняк с тремя « педиками « ( говорю дословно, простите ) и свалить отсюдого по хорошему не дожидаясь драки — приехать, когда их не будет. Никто не возражал, я даже радовалась, в душе.

Вот мы спускаемся по ступенькам, Вика воглаве. А та весёлая матюкливая троица осталась на верху, незнаю чем заниматься.

— Класс! Думали себе отдохнуть, повеселиться, а тут эти три удода, откудато вылезли! Непруха! — возмущалась Вика.

— И не говори! — с досадой вздыхал Лео, нагнав её.

— Ева… — начал неуверенно Дима. Мы как всегда отбились от стайки.

— Что? — и я взглянула на друга.

— А можно один личный, очень личный вопрос? Ты уж, прости, ежели черезчюр личный, можеш не отвечать… Если не хочеш… Я не настаиваю...

— Какой ?

— А кем тебе приходиться этот Мелехов? Ты так его позвала по имени… буд — то он дорог твоему сердцу...

— А — а — а… ну — у… Незнаю что сказать… ой — й...

— Нехочеш не говори. Я ж всё понимаю — это меня не касаеться! — тихо бесцветно сказал Дима, а в глазах веднелась грусть.

— Хотя, нет, знаю! Это долгая история, как — нибуть в более спокойной обстановке я полностью тебе её раскажу. А сейчас скажу одно — я и Симочка встречались два с половиной года… В один не прекрасный момент — он предал меня. На сегодняйшний день — мы не вместе, я вообще даже не представляю будем ли мы вместе… Мне сделали больно понимаеш? Нет, не физически, хотя лучше б он побил меня… — с болью в голосе еле вынудила язык шевелиться. Уж сильно душа болела после встречи с Симочкой. Он ТАК на меня опять смотрел, когда увидел рядом с Димой. Ох, что он подумал !

— Понятно… прости, что заставил вскрыть старые раны… Я не… Хотя, не буду утверждать что не хотел, ведь я это учинил спрося о ваших взаимоотношениях, хоть не умышлено...

— Непереживай, ты вообще ничего не встревожил — как можно встревожить, то что и так без причины ноет и будет мучить вечно… Дима, скажи, а тебя предавали? Предавал любимый человек? — и я взглянула вновь на Диму. Он переменился в лице — до сего абсолютно спокойный, теперь странная волна ненависти прокатилась по нему. А глаза отображали душевные муки. Кто ж тебя ТАК обидел, Дим ?

— Да… — Выпалил сквозь зубы он.

— Ум — м… девушка ?

— Хуже...

—??? Что может быть хуже?! — изумилась я, мои брови подпрыгнули на лоб. Дима медлено сжал руку в кулак да так что костяшки пальцев хруснули, как переломавшиеся. Я аж испугалась ещё боле, чем, при виде тех полос.

— К сожалению, может… ещё и как… не дай судьбе, тебе такое прочювствовать !

— Раскажеш… если можна.. Может легче станет...

— Легче мне уже никогда не станет, но я непременно всё тебе поведаю, это тоже очень — очень длинная история.

— Ладненько, позже — так — позже. Тебя настолько сильно обидели ?

— Сильно — не то слово и не только морально — но и физически.

— Дима… — протянула я, взяв в свои ладоши его до предела напрежёную руку. Сколько в ней силы? Она стала тверда, как камень. — Тихо — тихо, устокойся. — я ласково поглаживала её и чювствую — немного напряжение стало отходить.

— Ой, скоро будем дома! Как приедем — я тут же в ванную с пеной! М — М — М… ароматную. — в предвкушении изрекла Инна. А аж тут сход резко остановился. — Эй, вы чего? Что домой не хотите? — возмутилась Инна положа руки на пояс и нехмурилась.

— Боюсь, нам не позволят вернуться… — Выдохнув в ужасе Лео.

— Чего? — удивилась Инна.

— А вон у того парня спроси! — начала дрожащим голосом на её не похожим Вика.

Там, где дверь, полностью загораживая её, возник, как из под пола, огромный истукан: похожий на небритого засохшего дряхлого старика, а на его скелетно образном лице не было глаз, лиш пустые глазницы наполненые тьмой. Его балохон или само тело вместе с бородой развевалось, как паутина на ветру, хотя не было ни малейшего ветерка, по крайней мере в гостинной. И одряхлень этот ржал во всё необьятное пустое горло. От этого « смеха « аж кровь остановилась в венах.

— М — м — может, это глюк? Может, мы надышались испарений каких — нибуть грибов, ведь домище старый! — трусясь, как на морозе, протянул Лео.

— Какие, на хфиг, грибы?! Это на самом деле! Здохни ж ты два раза! Падаль, и где он взялся? — злобилась Вика, но её голос явно дрожал. Она — всегда, когда боиться сильно ругаеться.

— А, может, если мы подойдём ближе — оно исчезнет? Ведь так бывает! — предложила Инна.

— Можно… — нехотя согласилась Вика.

И только она и Лео хотели ступить шаг, а это чюдище — дух, заметило, нахмурив свои торчащие на все стороны брови рявкнул гневно.

— Куда вы? Куда вы?! Не уйти! Не уйдёте! — насмешливо грозило оно. И ринулось грозно к нам. Тут уж у всех нервы сдали и мы с воем понеслись на вверх. Топот, наверное, стоял неймоверный.

— О — о — оно всё ещё преследует нас? — задыхаясь спросила Вика.

— Ты жаждиш проверить? — спросил иронично Лео.

— Иди ты к лешему !

— С удовольствием, лиш бы подальше от сюдого! Это проклятое место !

— А я вам что говорила! А вы мне не верили, всё пальцем у виска крутили! — возгласила я.

— Не крутили! — несогласилась Инна.

— Тогда просто сумашедшей считали и не спорьте !

Незнаю сколько наш марафон продолжался бы, если бы не наткнулись на троицу весельчаков.

— Никогда я ещё не была рада видеть этих придурков! Блиин, и я это сказала! Лео, прибей меня! — изрекла с облегчением Вика.

Мы резко стали, а изумлённые Мелехов, Чабаный, Хоролец с глазами по пять копеек вылупились на нас.

— Э — э — э, ребята вы чего? Побегать сильно уж захотелось? Так бегите на улицу! Чего здесь пыль поднимать? — ухмыльнулся ёрничая Мелехов.

— Мелехов, не нарывайся! — предупредила грозно Вика, положив руки на колени и согнувшись.

— Так что случилось? На вас, как буд — то тигры напали! — участливо сказал Гриша. Аж странно это слышать от него.

— Там какая — то байда в двери не пускает. Морозит типа: « мы все умрём! «, « нам триндец! « — пояснила Вика, всё в той же позе, тяжко дыша.

— Ребята, вы, видно, это, чего — то обкурились? Не той дряни, случайно, как её — « курильная смесь «, а? — ухмылялся насмешливо Влас.

— Я тебя ударю счас, дождёсся! Те, тупак, обясняеш — мы внатуре видали и слыхали ту пиз…. ху! Мы трезвы и чисты, как стёклышко! — возмутился Лео.

— Лады, мы верим, сами стали свидетелями какой — то мутотени! — отмахнулся Гриша.

— Пиздец, этой дряни полон дом! — поддакивал уверенно Влас.

— Ева, ты впорядке, тебя не задело? — спросил внезапно Симочка, как солдат у солдата. Я аж удивилась.

— Всё нормально! Только я ЭТИХ — тыкнула пальцем в Вику и Лео —… уговаривала валить отсюдого поскорей ещё до входа сюда, а меня чють в дурку не отправили !

— Бывает! — улыбнулся Симочка, как раз той улыбкой, что я люблю.

Мелехов высокий, статный парень лет 20 — ти, с короткой стрижкой хорошо уложеной, продолговатое красивое лицо, немного худощавое — это от усиленых занятий спортом ( он спорцмен с 7 лет ) подзагоревшая кожа почти шоколадного оттенка, нос с лёгкой горбинкой, которая служит прелесным укрошением. Ятко выраженные скулы, глубоко посаженые глаза острой формы. Хорошо сложен, всегда опрятно одеваеться по мальчишески расхлёстано.

Гриша Чабаный выше Симочки, одинакового роста с Хоролец. Они чем — то сходны: грубые черты лица треугольного типа, как плохо обтёсаный булыжник, выпирающий подбородок, как полумесяц, полные щёки. Тоже, как и его друзья, коротко стрижен, даже походит « под нолик «. Это от того, что у него светлорусые волосы, почти телесного цвета и редкие. Тело, как у спартанца.

Влас здоровенный дуб физически вынослив, глуповат. Слишком широкие брови нависли над скошеными к низу глазами. Большие ноздри, выпуклые, как два вареника, губы.