Глава 9

Стоя в тени дома, опершись на его кирпичную стену, Самаэль неустанно наблюдал за входом в заведение, где только вот недавно оставил семь золотых монет, одну из которых пришлось уплатить лишь за разрешение войти. Пусть, такая сумма и была для него мелочью; если углубиться в его отношение к деньгам, то он был к ним абсолютно холоден, и не понимал тех, кто делает их смыслом своей жизни. Деньги в его понимании были не стабильной вещью, они приходили и так же легко, даже можно сказать с невероятной легкостью уходили. Да на них можно было поесть, снять комнату, обновить доспех или оружие. Но это все можно было получить и другим путем, охота, одолжение, воровство, дуэль; и это лишь малая доля способов, которыми он мог раздобыть все что ему было необходимо для жизни.

Но если он планировал ввязаться во все перипетии интриг королевства, если вознамериться взять на себя роль нового игрока, финал игры которой ему не известен. Деньги станут жизненно необходимой переменной, выживание его и его друзей и знакомых будет зависеть от стабильности его кошелька и эту ситуацию в скором времени пора будет кардинально изменять. Искать активные и самое главное пассивные доходы. И все же первостепенно это сбор информации, он уже имел общее представление о ситуации, но он видел и слышал лишь одну противоборствующую сторону, пора понаблюдать, а возможно и поговорить с некоторыми людьми, которые обладают некой властью.

Но он точно не знал, стоит ли начинать действовать именно здесь, делать первые шаги своего плана именно в этом месте, или же отложить задумку еще на год и осмотреть другие королевства и прочее. Его друг, один из тех чей меч он сейчас носит за своей спиной, предсказал именно этот город лучшим началом его пути. Не доверять его словам, будет самое великой глупостью в мире, но все же человеку свойственно сомневаться.

В эту минутку, когда Самаэль метался между двумя волками своей души, сомнение и решимость, из главного входа заведение вышла уже знакомая ему Раноя. По выражению лица девушку было не трудно определить какой разговор состоялся и каков были итог. Если ростовщик и дал свое позволение на отсрочку, то конечно же увеличил долю изымаемого процента. Немного поразмыслив Самаэль пришел к скромному заключению, долг ордена возрос на не малые триста золотых монет.

По удачному для него стечению обстоятельств, первым кого он хотел увидеть вышедшем из двери, как раз оказалась глава ордена. У него была небольшая, но очень ответственная просьба, которая могла стать как проверкой, так и спасением его сегодняшних ночных планов. Только намереваясь выйти из тени здания дабы нагнать быстро уходящую девушку, как показался и второй человек, которого он сегодня желал видеть, правда не в такой ситуации.

— Стой сука! — кричал и бранился сын бургомистра. — Паскуда, я кому сказал стоять! За то, что мой отец разрешил тебе охранять город до отъезда на линию фронта, ты уже должна каждую ночь ублажать меня.

Девушка казалась была глуха, ни толики внимания на невежественного мужчину. Она лишь ускоряла свой шаг, стараясь наконец оторваться от преследования. У нее и так выдался не самый приятный вечер, за одним исключением. Ей было очень приятно слышать столь хваленые, красивые слова в ее сторону, и сторону ее ордена. Пускай они были наигранные и напускные, и все же сказаны они были для ее спасения. И если быть все цело честными, ей понравился тот, кто их говорил, не просто как человек, а как мужчина и воин. Статный, красивый, щедрый, добрый ну разве не идеал для грез молодой девушку. Но их неожиданная встреча, обещала быть последней, пусть он и обещал о скором свидании. Но разве тот, кто может себе позволить такое расточительство, разве тот, кто может так себя поставить и вести снизойдёт до обычного солдата, пускай даже в лице главы захудалого ордена, снизойдет до должника дабы выполнить свое обещание. И все же, может это были правдивые слова…

— Я сказал стоять шлюха! — уже очень хорошо выпивший мужлан, все-таки умудрился нагнать замечтавшуюся девушку и вырвать ее из мира мечтаний и грез.

Не успела Раноя, которая к слову, несмотря на все денежные и организационные вопросы, была сильнейшей воительницей королевства, среагировать как подобает ее статусу. В щеку сына бургомистра прилетел смачный удар кулаком, такой силы что несколько зубов со сгустками крови влетели из его рта, еще до того момента как он влетел в стену здания.

Ошарашенная и обескураженная уже во второй раз за короткий промежуток времени, она непонимающе осматривалась и вглядывалась в лицо виновника ее растерянности. К ее приятному удивлению, это был тот самый мужчина, который дал обещание о скорой встрече. Выполнение которого произошло быстрей чем она могла себе представить, даже в самых смелых фантазиях.

— Тебе лучше не стоит тратить свои силы на такой мусор, к тому же у тебя будут проблемы если именно ты его ударишь, да еще и при возможных свидетелях. — сказав это, за спиной девушку послышался скрип закрывающихся ставень окна.

Она машинально оглянулась на звук, но не увидела свидетеля, о котором говорил Самаэль. Он был прав, она действовала на инстинктах, машинально. Если бы она ударила эту сволочь, и об этом узнали ей бы пришел если не конец, то еще более тяжкое бремя. Ей нужно сохранять лицо и статус, несмотря ни на что.

— Ты снова спас меня. — смущенно сказала девушка, повернув лицо к собеседнику.

— Какие глупости, ты себе надумала. Он просто меня бесит. Да и я еще тогда хотел ему врезать, лучше поздно чем никогда. — улыбнулся Самаэль.

— Но теперь у тебя будут проблемы, да и у меня тоже могут появиться. Я ведь была здесь, и он может подумать, что это я его… — забеспокоилась Раноя.

— Не стоит переживать по этому поводу, я позабочусь обо всем. А ты иди отдыхай или работой, не знаю какие у тебя планы на эту ночь. Но у меня к тебе одна просьба. — перешел к сути мужчина.

— Сделаю все что в моих силах. — уверенно ответила девушка, посмотрев прямо в тёмные глаза собеседника, хоть до этого момента все время стараясь не встретиться взглядом со своим спасителем.

«Какая они милая и невинная» — промелькнула мысль у Самаэля, когда он отстегивал с пояса свои два меча. Еще немного помешкав, он уверено протянул два своих самых ценных сокровища девушке.

— Возьми их, береги так, как будто от этого зависит моя жизнь. Утром или может днем я найду тебя, и желаю их возвращения. — серьезным тоном, попросил о желаемом, мужчина.

— Не беспокойся, я верну их тебе при первой возможности! — уверено ответила девушка, но руку ее немного дрожали, когда она брала два орудия убийства из рук мужчины.

Комическая ситуация если разобраться и посмотреть со стороны. Кто в здравом уме не улыбнётся такой картине. Двое молодых красивых людей, стоят в темном безлюдном переулке и с серьезным выражением лица говорят о мечах как о жизни, и с такой опаской и неуверенностью передают и принимают эту ношу, да и к тому же у их ног лежит бессознательное тело пьяного мужчины, щека которого уже существенно так распухла, а кровавая лужица сочившейся из-за рта, росла в размерах.

Но кому было не до шуток и улыбок в данный момент, так это этим двоим. Для мечника, особенно мастера, его оружие было сопоставимо с его жизнью, и это не преувеличение. Года практики и сотни сражений могли одушевить некогда холодный кусок стали, и мастер начинал относиться к нему как к другу, брату и единственному верному соратнику. В случаи же Самаэля, эти доводы можно было приумножить в несколько раз, и даже этого не хватило бы дабы описать его фанатичное отношение к оружию.

«Интересно, узнай она о цене этих мечей. Измениться ли ее отношение? Ведь продай она хоть один из них по его настоящей цене, она не то что долг сможет погасить, но и купить пол города.» — рассуждал у себя в голове Самаэль. — «но думаю пока еще не стоит настолько искушать судьбу. Я верну их в любые случаи. Просто потрачу на это больше времени.»

— Если они тебе так дороги, почему ты хочешь отдать их мне? — любопытство взяло вверх, и девушка вынуждена была задать этот вопрос.

— Сегодня ночью, мне предстоит быть очень тихим и проворным, а с этими друзьями это будет пускай и возможно, но немного сложней. К тому же, я уверен тебе можно доверять. — еще раз улыбнулся Самаэль.

— Тебе не понадобиться оружие сегодня? — все еще сомневалась девушка.

— У меня есть вот эти два близнеца. — достав из ножен еще одну пару, уже длинных клинков с изогнутым лезвием, очень изысканной и богатой работы. — Сегодня мне хватит и их.

— Хорошо, тогда как закончишь, я буду на воинской площади где принимают новобранцев. С самого рассвета и до заката я буду ждать тебя там. — пообещала Раноя.

— Договорились. А теперь ступай, и предоставь все сегодняшние проблемы мне.

— Удачи тебе, Самаэль. До завтра. Буду очень ждать нашей новой встречи. — застенчивым и слегка кокетливым тоном, как у влюбленной девчушки, попрощалась Раноя. Крепко обняв два меча, она снова пошла той дорогой, на которой ее бесцеремонно и грубо остановил, лежавший сейчас в лужи крови, сын бургомистра.

Самаэль дождался, когда девушка скрылась из вида, и решил перетащить тело в противоположное место и стал дожидаться, когда уже наконец этот кусок мусора оклемается.

*****

Прошло около двух часов, прежде чем сын бургомистра наконец пришел в себе. Правая половина его лица была опухшей и ноющей от боли. Кое-как сев, под аккомпанемент собственных стонов, первое что он сделал, дотронулся до места удара и начал пытаться растереть его. Так, как и любой человек, с самого детства зашибив колено или локоть растирал его, стараясь приглушить боль, но если в детстве такой проверенный способ и были действенным, то в данным момент мужчина сильно жалел о том, что не аккуратно дотронулся до места удара. Лишь сильней взвыв от боли, он языком начал ощупывать полость рта, и еще больше рассердился от отсутствия пары зубов, и полного рта крови.

— Долбанная шлюха! Неужели это она меня так?! — пытался вспомнить произошедшее мужчина. — ни хрена не помню, голова раскалывается.

Если вы хоть раз могли испытать непередаваемое чувство похмелья, то вспомните и приумножите ее, тогда вы косвенно сможете понять, какой гул и какой бардак сейчас в мыслях этого грубияна.

Пошатываясь, он все-таки смог встать на ноги, пускай и не с первого раза.

— Нужно было слушать отца насчет охраны. Но сука, кто мог посметь меня тронуть в моем же городе?! — снова крикнул мужчина, сильно пожалев в последствии. Крик и широко открытый рот, лишь пагубно влиял на и без того, ужасную боль и ломоту в теле.

— Хорошо, баночка то цела. — уже практически шепча проговорил сын бургомистра и достал из кармана маленькую склянку с неизвестным содержимым.

Откупорив и осушив содержимое в один глоток, мужчина преобразился на глазах. Ясность взгляда вернулась к нему, ломота и головная боль ушли, так же он уже не так сильно ощущал боль от опухшей половины лица и выбитых зубов.

— Эх жаль нет зелья, которое бы убирало последствия драки, и заживляло раны. От новых выросших зубов я бы тоже не отказался. — уже свободно потянувшись говорил в пустоту мужчина. — Нужно будет поручить слугам разузнать о сегодняшнем происшествии. Мне нужны доказательства, чтобы завладеть той сукой.

Так бормоча себе под нос новую партию ругательств и недовольства, мужчина побрел ночными улицами города в направлении дома бургомистра — своего дома. Он даже не подозревал, о преследователе, который терпеливо дождался его пробуждения и так же терпеливо и тихо наблюдал за ним, сопровождает его на всем пути.

Самаэль стал тенью мужчины, тихий и незаметный он преследовал свою цель, как хищник в ночи. Закаленные годами инстинкты, заставляли его даже идти против ветра, что бы даже запах не был заметен. Ровное дыхание и контроль шага, каждая клетка тела была сосредоточенна на выслеживании.

Дом за домом, улица за улицей двое шли в нужном направлении, один впереди расслабленно гуляющей походкой, второй бесшумно, как кот. Наконец в дали показались высокие крыши замка, которые в лучах уходящего месяца были бледного цвета кости. Патрули стражников маршировали вдоль высокой стен, добросовестно неся свой караул. Заприметив, еще издали, приближающегося господина, отряд быстрым маршем выстроился рядом и проводил до главных врат. Всю дорогу сын бургомистра лишь яростно кричал и бранился на солдат, сетуя на их некомпетентность и нерасторопность. Он клялся, божился и обещал, что это их последний караул.

Привыкшие уже к такому поведению их младшего господина, солдаты вежливо и молча выслушали его, и сразу же позабыли угрозы и возмущения в свой адрес. Их заработок, их работа и их увольнение было в руках самого бургомистра, а на сына дебошира им было глубоко плевать.

Сменив свое направления в момент преследования, Самаэль обошел всю стражу и в быстром, можно сказать в молниеносном темпе нашел место где он мог забраться на забор и быть не замеченным. Все то время пока младший хозяин дома пытался выплеснуть ярость на стражу, хищник нашел вход и попал за стены даже быстрей хозяина.

Не упуская из виду свою цель, Самаэль продолжил свою слежку, все еще не сбавляя, а только усиливая концентрацию. Благо была поздняя ночь, и вся прислуга замка уже спала. Лишь редкие караульные стояли у главных ворот замка, и несколько человек дежурило в коридорах.

Чем ближе сын бургомистра подходил к замку, тем тише и спокойней он становился, видимо отец не жаловал такое поведение своего старшого отпрыска. И он не будет очень рад его громогласному появлению, из-за которого проснётся не только прислуга, но и сам глава города Флинакс.

Как принято в домах богатой влиятельной знати, не вся прислуга могла пойти на покой после захода солнца, один из помощников дворецкого или сам дворецкий должен был круглые сутки следить за состояние дома и его хозяев. Еще и зная о том, что молодой господин любитель возвращаться домой уже когда луна полностью взяла власть над миром.

Один из таких бодрствующих слуг приветствовал прибывшего господина.

— Отец уже спит? — не вынуждая себя даже на элементарное приличие поздороваться, спросил мужчина.

— Господин давно в кровати, ваша светлость. — учтиво не разгибая спины ответил слуга.

— Хорошо, я буду у себя в подземелье. Меня не беспокоить, мне нужно снять стресс.

— Как Вам будет угодно. — ответил слуга.

Так и не удостоив верного слугу даже взглядом, мужчина уверенным, но тихим шагом направился к лестнице, ведущей на нижние этажи замка. Его тень, все также шла следом за ним, не привлекая ни чьего внимания. Если бы Сиффира сейчас воочию увидела навыки слежки Самаэля, ей стало бы стыдно за то, что она так же относит себя к числу первоклассных убийц и шпионов.

Пусть у Самаэля и не было возможности рассмотреть все убранство и изыски замка главы города, все же стоит сказать пару слов об этом.

Первая мысль, которая могла прийти в голову после увиденного так это: «На сколько же он богат?». И действительно, если смотреть на интерьер замка, с трудом можно было подумать, что есть люди, которые голодают, что буквально в месяце езды от стен города идет война. Буквально каждый кусочек пола, стен и потолка кричал о роскоши и достатке главы города. Деревянный пол, из высших сортов дерева, был укрыт шерстяными коврами, стены из белого мрамора украшали гигантские картины мастеров всех мастей. Невероятных размеров люстра горела сотнями свечей даже ночью. Каждый угол замка был заставлен резными столами, детализированными скульптурами, керамическими кувшинами и вазами. Каждая дверь отличалась от другой, индивидуальная резьба высокого качества и проработки. Корзины с фруктами расставлены по всем возможным местам менялись каждое утро. Свежие цветы, срезанные с обширных садов за замком, наполняли своим ароматом каждый свободный клочок воздуха. Не было уверенности сказать, что даже сам хозяин знает о точном количестве шедевров искусства в своем замке, он мог даже не знать всех комнат, которые здесь были. Уверенно можно было лишь сказать, что он всеми силами пытался превратить это кусок камня в слиток золота и горсть драгоценных камней.

Вернемся к сыну бургомистра, который уже добрался до своего места назначения, и его преследователю.

Самаэль сам точно не знал, что намеревался делать, когда проникнет в этот дом. Он лишь хотел увидеть разницу жизни одни и других, посмотреть, как будет вести себя сын самого влиятельного человека в городе у себя дома. Возможно он хотел немного его припугнуть, или же вовсе оставить в покое, но услышанное и увиденное пробудило в нем безжалостного убийцу.

Первое что привлекло внимание Самаэля, это запах, точнее будет сказать — вонь. Смрад, который он никогда и ни с чем не перепутает, гниющее тела людей. Десятки молодых женщин были сложены, как гора мусора в одном из углов просторной комнаты подземелья. Изуродованные и истерзанные, с множеством тяжкий ран и увечий они загромоздили собой все пространство от пола до потолка. Шум тысячи мух роился и создавал такой ужасающи гул, что это было не вообразимо. Даже столь закаленному в боях, человеку, который много успел повидать на своем веку было тяжело лицезреть сие ужасающее зрелище. Но и это было не самое ужасное из увиденного.

Сын бургомистра, спокойно не замечая ни вони, ни гудящего шума прошел дальше к небольшой железной двери, за которой происходил настоящий ад на земле.

Четверо, еще живых, молодых девушек стонали от бессилия, усталости и боли.

— Как вы тут мои дорогие? Я пришел сегодня с вами поразвлечься? — с широкой, как у новоиспеченного мужа, вернувшегося домой к молодой жене, улыбкой приветствовал измученных девушек это подобие человека.

В ответ были лишь стоны. Четыре девушки, каждая испытывающая свою часть непередаваемой боли от пыток не могли выдавить из себя даже ненавистный взгляд. В их глазах читалось лишь жажда избавления от мучений, скорейшая благоговейная смерть и ничего более.

Подойдя к каждой проверить их состояние после дня пыток этот мусор был удовлетворён.

Одна из девушек была подвешенная на большие крюки, пронзившие места кистей рук и ступней ног под самый сухожилия, она как кукла свисала над полом и капли крови все еще медленно стекали по ее бледной увядшей коже. Этот изверг не мог пройти мимо и не проверить крюки и их «крепления» на прочность потянув и покрутив ними, вызвав очередной всплеск, практически осязаемой агонии, заполнившей комнату.

Вторая девушка была распята на широкой доске, точнее сказать прибита. Загнутые костыли были не только в ступнях и ладонях молодой мученицы, но также ее живот плечи и бедра были пробиты насквозь ржавыми стальными прутьями. Места, где торчали куски метала, плоть приобрела черный оттенок. Желчь и гной перемешались с умирающей плотью, вызывая долгую и мучительную смерть.

Третья и четвертая из «игрушек» сына бургомистра были сшиты друг с другом толстой нитью, спина к спине с той лишь разнице — голова одной была в ногах другой. Каждый приглашающий друг к другу кусок кожи был зверски натянут и сшит вместе. Вытянутые руки вверх, туловище и ноги, все было как единое целое, некое извращенное подобие сиамских близнецов. И мужчине показалось что этого мало для их мучений, о так же накинул на шею каждой из девушек по петле и растянул неким механизмом с шестернями до того момента, чтобы не убить и не дать уснуть свои пленницам. Их кожа от такого давления оттягивалась и рвалась в местах, где были швы.

Никогда и ни где, Самэль не видел большей жестокости. Никогда он не встречал подобного проявления человеческих пороков. Невозможно передать ни словами, ни даже чувствами эту картину ужаса и отвращения. Не в силах терпеть эту картину, не в силах больше бороться с захватившим все его сознание и подсознание гневом он кинулся на эту тварь, смеющую относить себя к людям. Смеющим называть себя человеком.

Увидев, что из тени на него несётся с невероятной скоростью человек, сын бургомистра намеревался было крикнуть или воспротивиться, но было слишком поздно. Точный удар ладонью в основание шеи, точно под нижней челюстью заблокировало голосовые связки мужчины. А сильный точный удар в висок снова повалил его в бессознательное состояние.

— Не бойся, падаль. Быстрая смерть не будет тебе наградой.

Оставив на время тело мужчины, Самаэль направился в сторону девушек с не унимаемым желанием помочь и спасти ни в чем не повинных пленниц. Но мысленно, понимал, их не спасти. Им уготована лишь только смерть, он мог только ускорить их встречу. И сами невольницы понимали это, уже увидев нового человека они знали, что он спаситель, но в виде палача.

— Великий Мортемус. Прошу тебя, даруй им счастливую жизнь в своих объятьях. Даруй им счастье в своем мире, дай им то что у них забрали в этом. — помолился перед началом вынужденного действия Самаэль.

Зная, как точно бить, и как менее безболезненно принести им покой. Воин быстро справился с задачей стараясь сдержать накатившее слезы. Покончив с убийствами из милосердия, он еще немного постоял дабы прийти в себя и взять эмоции под контроль. Сейчас, из-за того, что он планировал сделать, ему нужно было холоднокровие, уверенность и жестокость.

Оклемавшись, первым что увидел сын бургомистра, были черные, как сама тьма глаза. Столь холодный безжизненный взгляд, чуждый и отчужденный от всего человечного. Можно было подумать, что сам Саландор[1] снизошел до этого мерзкого смертного отродья, дабы исполнить свою кару.

— Наконец ты проснулся. — холодный тон Самаэля пробирал до самых костей, он как будто замораживал воздух вокруг. — Надеюсь ты готов, не хотел начинать безе тебя.

— Какого? Сука, кто ты? — еще хриплым, после повреждения, голосом мычал сын бургомистра.

— Правильно молодец, доставай своя грязный язык.

Схватив того за челюсть, Самаэль силой раскрыл рот и щипцами, которые нашел в комнате пыток, зажал язык и вытащил на суд небес. В котором он был как обвинитель, как судья, так и палач.

Отрезанный язык, стал первой испытанной болью мужчины. И возможно самой легкой из всех. Не стремясь к быстрой смерти, теперь уже пленника, Самаэль прижег рану во рту, и по комнате разнесся еще и запах обгорелой плоти.

— Ну что же, можно и продолжить, ночка будет длинной. Кстати смотри что я нашел, твои чудодейственные снадобья. — играл флакончиков в руках мужчина. — это очень удачно что у тебя есть обезболивающее зелье с эффектом лекарства восстановления. Это не даст тебе умереть от боли и шока. И даст мне немного больше времени. Ну ладно, хватит разговоров начнем.

Когда Самаэль после многих часов закончил свои проявления жестокости, от сына бургомистра мало что осталось. Точнее остался лишь контур его тела.

Прибитый к доске, на которой еще недавно висела одна их девушек, его сухожилия были вытянуты и растянуты на многие метры вокруг закрепленные в дальних углах стен потолка и пола. Кожа с тела была снята и растянута за его спинной, как будто крылья на все тело. Его отрезанный член был пришит к сшитым вместе губам, выколотые глаза расположились на столике рядом с ним, они как будто смотрели на своего мертвого хозяина, вместе с ними покоился и скальп короткостриженых волос. Из вспоротого живота вниз висели внутренности, лежавшие в куче экскрементов и выделений тела. Грудная клетка была разделена ровно пополам и вывернута наизнанку, как распустившейся цветок в центре которого свисали легкие и сердце.

Если бы мертвые могли говорить, и у жертвы бы спросили, как долго он был жив во время этих пыток. Он бы ответил, что он был жив еще несколько минут после ухода палача. И любой достаточной квалифицированный доктор подтвердит такую возможную вероятность. Ни один орган не был задет, ни одна артерия не была прорвана, все было выполнено с филигранной демонической точностью. Тот, кто это делал, желал, чтобы жертва мучилась, страдала, умоляла о смерти, но получила ее лишь после всех изощрений.

Пускай такой ужас было чем-то из ряда вон выходящим, и принесло горе лишь в сердце хозяев дома. Но вот кровавая надпись на полу перед входом взбудоражила умы многих людей, даже граф Вайлон Стейнтон был заинтересован в авторстве этого послания.

Безопасность — это иллюзия.

Безнаказанность — это мечта.

[1] Саландор — один из трех богов прародителей мира — начало всего. Бог тьмы.