Дым без огня

Когда я въезжала в Йетнир, солнце уже откатывалось от зенита, все ниже и ниже опускающегося день ото дня. Лето близилось к концу.

Йетнир представлял из себя обыкновенный небольшой городок, который не далее как полвека назад был еще селом. Провести в нем я намеревалась не больше недели — взять пару-тройку заказов, после чего перебраться в Красную Дамбу — этот город крупнее и работы там и в его окрестностях побольше. Или еще куда-нибудь.

Как и многие, я была странствующим магом, постоянно переезжала с места на место в поисках работы.

Въезд в город был свободный — ворота, простые, деревянные, были открыты. Вероятно, стража дежурила при них только ночью, и то, думаю, путников пускали.

Я проехала по главной городской улице верхом на хорошей черной лошадке, некоторое время назад доставшейся мне в уплату от хозяина конюшни в одном из предыдущих поселений.

Лошадь смотрелась достойно. Я даже немного пожалела, что не напялила мантию — вид бы был очень эффектный...

Перво-наперво в городе следовало найти жилье. Хотя, здесь, по моим предположениям, с этим сложностей возникнуть не должно — городок небольшой. Даже несмотря на то, что здесь сегодня праздник начала сбора урожая хлеба.

Первые одну-две ночи в городе я, как правило, проводила на постоялом дворе, потом искала какую-нибудь комнату в наем у местных.

Я присмотрела один постоялый двор, но решила сразу не останавливаться, а еще прогуляться по городу.

Доехала до центра. На одной из боковых улочек заметила книжную лавочку и решила в нее заглянуть.

Хозяином был приветливый полноватый дедушка, он весело поздоровался со мной, спросил, не ищу ли я чего. Как оказалось, в лавке продавались не только книги, но и какие-то амулетики (не боевые, разумеется, так, народу от сглаза), украшения и еще кое-что по мелочи.

Я ответила, что заглянула просто так, и принялась рассматривать амулетики.

Звякнули колокольчики над дверью, и в лавочку заскочила девушка.

— Здравствуй, Дин! Есть струны для гитары?

Я обернулась и взглянула на вошедшую. Волосы длинные, золотистые, малость в рыжину, собраны в хвост. Одета в обыкновенную одежду, в которой мог бы ходить путешественник или бард. Но есть что-то такое в ее осанке, движениях...

— Да, Люсиль, — ответил хозяин с улыбкой. — Сейчас достану.

Когда он полез за струнами, она тоже обернулась и окинула взглядом меня.

— Вот, держи, — лавочник положил на стол маленькую коробку.

— Спасибо, Дин, — ответила девушка, бросила на стол монетку и вышла.

Лишь закрылась за ней дверь, я подошла к хозяину и поинтересовалась:

— Простите, эта девушка… она, случайно, не мистик?

Украдкой взглянув в окно, я увидела, как девица с интересом посмотрела на мою лошадь.

— Точно так, госпожа, — ответил лавочник.

"Так и знала", — торжествующе подумала я.

И уже хотела, поблагодарив старика, повернуть к выходу, как он произнес:

— Какая у вас необычная брошь… Позволите, я посмотрю? — и вопросительно взглянув на меня.

Мне было совершенно не жалко, но я хотела догнать девушку. Я бросила взгляд на окно, отметив, в какую сторону она пошла, и надеясь, что она не уйдет далеко.

— Не беспокойтесь, я недолго, — успокаивающе сказал лавочник, прижав бровью линзу и приблизив лицо к броши. — Уникальная вещица… Золото. Невероятной чистоты!.. Много лет такого не видел.

— О-о… — растерянно проговорила я.

— А камень… тоже высшего качества, — он выпрямился, и убрав лупу, добродушно сказал. — Благодарю Вас, госпожа! Давно не доводилось видеть столь изысканных украшений… Если вдруг решите продавать — дешевле пятидесяти золотых не отдавайте.

Я ошарашенно присвистнула, поначалу даже не находя слов.

— Вы так хорошо разбираетесь в драгоценностях...

— Я был ювелиром раньше, — с улыбкой вздохнул он.

— Однако, — я огляделась, — не увидела здесь ничего такого...

— Что Вы, госпожа, — отмахнулся он со смехом. — Еще не хватало, чтобы убили. Владеть сокровищем — дело небезопасное… Это магу можно подобное носить и не бояться!

Он подмигнул мне и почтительно поклонился. Улыбнувшись, я попрощалась, выскочила на улицу, торопливо отвязала лошадь и поспешила за девушкой.

Она, услышав цокот копыт, обернулась.

— Приветствую, коллега, — окликнула ее я.

— Приветствую! — охотно отозвалась она. — Значит, недаром мне показалось, что Вы не простая приезжая… Это очень кстати, я как раз уезжаю через пару-тройку дней...

— А куда направляетесь, если не секрет?

— В Красную дамбу, — ответила она.

— Вот как, значит? Идете на опережение? — шуточно возмутилась я. — А мне потом в Красной Дамбе объедки за Вами собирать?..

— Право, госпожа, — проговорила девушка. — Вам и здесь за мной объедки собирать...

Мы расхохотались.

— Дзета.

— Люсиль.

— На "ты"? — предложила я.

— На "ты", — легко согласилась она.

— Училась в Соулу?

Люсиль кивнула. На вид девица была одного со мной возраста. Но, если училась в СоулМиШ — явно не с моего выпуска, иначе бы я ее знала. Думаю, плюс-минус год...

— Год назад закончила, — тем временем добавила она.

— О-о, ну, понятно, — усмехнулась я. — Я два.

Право, спустя два года после окончания школы встретить кого-то младше тебя — это редкость.

— А зачем тебе струны, если не секрет? — поинтересовалась я.

— Я играю сегодня на празднике, в трактире "Большая кружка".

— Весьма интересная деятельность для профессионального мистика, — ухмыльнулась я.

— Завидуйте молча, барышня, — с усмешкой ответила Люсиль. — А ты, кстати? На чем-нибудь играешь?

— Ну-у-у… — протянула я. — Я пару раз трогала струны… и, пожалуй, могу весьма похоже спародировать один аккорд...

Люсиль рассмеялась.

— Но зато я довольно неплохо пою, — поспешила добавить я.

— А вот это хорошо. Не хочешь сходить к нам на праздник? Подпеть?

Я вспомнила о том, что мне нужно найти жилье, и взглянула на ведомую под уздцы лошадь, выбирая между возможностью отдохнуть с дороги и пойти попеть в трактир.

— Мне бы комнату снять и лошадку пристроить, — проговорила я, задумчиво теребя повод. — А во сколько у вас праздник? И где это?

— Да сейчас струны перетяну, и начнем… Как раз успеешь. Трактир "Большая кружка", это вот по той улице, — она показала рукой.

— Хм… Что ж, ладно, — сказала я, разворачиваясь назад. — Думаю, приду.

— Тогда, увидимся, — ответила Люсиль и свернула в указанную сторону.

Я поехала снимать комнату в присмотренном постоялом дворе. Чутье и опыт меня не обманули — с жильем действительно не возникло сложностей. Отдав лошадь на попечение, я закинула вещи в комнату и отправилась искать трактир.

"Большая кружка" оказалась достаточно популярным местом, первый же человек, которого я спросила, охотно показал мне дорогу.

Из окон трактира слышались гитарные переборы — видимо, Люсиль уже потихоньку начинала играть.

— Доброго вечера! — бросила я, заходя.

— О, а вот и еще одна певица, — радостно воскликнула Люсиль, махнув мне рукой, и указала на место за столиком рядом с ней.

Народ почтительно расступился, пропуская меня.

— Ренли, яблочного чая, пожалуйста! — крикнула Люсиль хозяину. — И две кружки! — она повернулась ко мне. — Я правильно понимаю, ты не будешь вино?

— Толку-то? — усмехнулась я.

Основной момент в мистицизме заключается во взаимодействии с телом и подсознанием.

Если начать издалека, в распоряжении мага имеются две главные действующие силы: разум (концентрация внимания, посыл и всякое в этом духе) и физическое тело (чувствительность, очень высокий уровень владения телом в бою, раскрытие его скрытых умений, ресурсов и энергии).

Высокого уровня владения телом мистики достигают, в основной тенденции, не за счет долгих и упорных тренировок для наработки навыка нового движения, а за счет раскрытия потенциала физического тела, той силы и ловкости, на которое оно способно.

Для этого взаимодействуют с "сознанием физического тела" — подсознанием, Теневой Сущностью.

Теневая сущность при управлении телом использует его скрытые от обывателя возможности ловкости, скорости, силы, точности движений, задействует неочевидные ресурсы жизненной энергии.

Благодаря ей мистиков сложно застать врасплох, опасно ранить, а, если ранение и произошло, она обеспечит спазм сосудов для остановки (или, минимум, уменьшения) кровотечения, скорейшее заживление за счет усиленной регенерации. Мистик может пережить гораздо более сильную кровопотерю, чем простой смертный — за счет оптимизации Теневой сущностью давления и функций органов.

Мистиков почти невозможно травить — Теневая сущность реагирует на малейшее биохимическое изменение в организме и вызывает защитные реакции: скорейшее выведение, переработка токсина или выработка противоядия к нему, выключение яда из обмена веществ. Нас не берут смертельные яды отложенного действия, не успевают взять и моментальные.

И алкоголь Теневая сущность большинства магов воспринимает как яд и отказывается включать в обмен веществ. Нет, ничего плохого от этого не происходит. Мы попросту не пьянеем.

Трактирщик принес нам на подносе небольшой котелок, от которого поднимался густой ароматный пар, а также пару кружек. Поставил поднос на стол и, ловко подхватив котелок перчаткой, налил нам чай.

— Благодарю, Ренли, — кивнула ему Люсиль и осторожно попробовала, не слишком ли горячо.

Я тоже благодарственно кивнула и сделала маленький глоток дымящегося сладковатого напитка со вкусом свежих яблок и пряным запахом корицы.

Люсиль тем временем уже взялась за гитару и несколько раз провела пальцами по струнам.

— Ну-с, господа, что желаете услышать?

— А давай "Распутницу Дуняшу"! — весело крикнул кто-то.

— Ну-у не-е-ет! — протянула она, картинно запрокинув голову. — Эту бурду я петь не хочу!

— Не гоните, госпожа! Шикарная песенка! — со смехом выкрикнули из толпы.

— Эту вашу "Дуняшу" петь можно только сильно по пьяни, когда мозг выключился, а горло подрать хочется! А вы же знаете, что мистики почти не пьянеют! Вот и представьте, каково нам это слушать, не то что петь! Пожалели ли б немножко! — с хохотом проговорила Люсиль.

— А может, "Трактирщика", — робко бросил кто-то.

— О, "Трактирщика", "Трактирщика", — пробежал шепот по рядам.

— Эй! Я вам сыграю "Трактирщика"! — прокричал хозяин от стойки.

— Хе-хе-хе, "Трактирщика", говорите, — Люсиль отхлебнула из кружки и, посмеиваясь, провела по струнам. Потом начала наигрывать веселый мотивчик и запела:

— Жил да был недалекий трактирщик Джо

И был он выпить не дурак,

Когда придут к нему друзья,

И даже без друзей.

Радушно он гостей встречал,

И в этот раз не оплошал —

Светильник самый яркий взял,

Чтоб было веселей.

Веселья было хоть куда,

Вино лилось, как в дождь вода,

Сам Джони песни танцевал

И танцы голосил.

Трактирщик наш, должна сказать,

Любил руками помахать

И самый яркий и большой

Светильник уронил, — и гитарным боем на веселый залихватский мотив продолжила:

— Загорелась крыша,

Загорелся пол...

— А ну молчать! — рявкнул трактирщик, подскочив к нам и стукнув кулаком по столу. — Совсем вы что ли?!

Люсиль, опустив гитару, бессовестно расхохоталась. Народ в трактире покатывался со смеху.

— Ну полно тебе, Ренли! Это ж просто шуточная песенка!.. — примирительно проговорила она, все еще посмеиваясь.

— Да леший вас, ведьм, знает! — возмущено продолжил он. — Я суеверный!

— Вот именно, что "суе-"… От слова "суета". Это значит, веришь во всякую чушь! — весело заявила Люсиль. — Говорят, кто верит в суеверия, кланяется перед Сцеррой, а не перед Андалом!

Ренли замялся, не зная, что возразить на такой довод. Я с ехидной усмешкой взглянула на девицу, и та ответила таким же взглядом.

Мистики не религиозны. Мы не очень-то втягиваемся в храмовнические темы. Андал, Сцерра — для нас лишь вымышленные образы...

Нет, мы знаем, что есть высшие силы, судьба, различные духи, стихийные и местные [от великих сил природы до маленьких духов ручейков и деревьев], относимся к ним с уважением, обращаемся за покровительством и благодарим. Но звать их какими-то вымышленными именами… Зачем?

Мы ощущаем все эти силы и знаем, как к ним подойти. Нам не нужны религиозные обряды.

Ну а простые люди больше слышат храмовников, чем собственное сердце, и верят в важность вымышленных образов и действ...

Так и не найдя достойного возражения, Ренли зашел с более весомой карты.

— В конце концов, я оплачиваю ваш концерт, значит, я и репертуар выбираю! Еще хоть одно слово из этой проклятой песни прозвучит в стенах моего трактира — всех выгоню! — пригрозил он и, отвернувшись, направился к стойке.

— Ох, посмотрела бы я, как ты в одиночку будешь выгонять из трактира двух мистиков и толпу народу, — посмеиваясь, проговорила Люсиль.

Трактирщик лишь недовольно фыркнул.

— Ну что ж, давайте тогда вот эту сыграем… Дзета, подпевай, — сказала девушка и начала:

— По своей тропе ступаешь ты один,

Никого не ищешь, никого не ждешь.

Сам себе товарищ ты и господин,

Автономию и волю не продать за грош.

Ты свободен и легок, словно ветер полей...

Но в два голоса песня веселей.

В одиночку можно путь пройти быстрей

И маршрут, как хочется тебе, менять.

Там, где хочешь ты, устраивать ночлег

И ни с кем не ссорясь, путь свой продолжать.

Да, в дорогу отправляться одному быстрей,

Но в два голоса песня веселей.

И тебе в этой жизни всегда легко,

Никому не надо объяснять ничего,

Сам себе товарищ, сам себе судья —

Это ни на что не променяю я.

Хоть свобода мне моя всего ценней,

Но в два голоса песня веселей!

Каждому из нас — идти дорогой своей,

Жизнь свою писать, как песню, лишь своей рукой.

Может даже ты на свете всех сильней,

И твой голос громок словно волчий вой,

Слышен песни твой мотив из-за морей...

Но в два голоса песня веселей!

Так подпой же сегодня этой песне моей,

Ведь в два голоса песня веселе-е-егей! — весело крикнула она. Я же строчку тянула, и получилось довольно красиво.

Не то чтобы я знала слова. Но я словно вошла в какой-то резонанс с песней, да и самой Люсиль: я ощущала, какое слово она сейчас произнесет, куда через секунду пойдет музыка...

Я даже сама удивлялась тому, как уверенно пою песни, которые едва слышала.

— А здорово! — весело бросила Люсиль, допивая свой чай из кружки.

— Даже очень, — я кивнула. — Я не слышала этой песни раньше. Ты ее написала?

— Ну, я, — Люси кокетливо-смущенно опустила глаза.

Я усмехнулась:

— Прямо про нас, охотников!

— Есть такое, — девушка с улыбкой качнула головой.

Мы, мистики, и правда, по сути, одиночки. Условия нашей жизни это предопределяют. Да и профессия обязывает.

— Ну предлагайте! — тем временем весело крикнула Люсиль. — Что еще сыграть?

— Дуняшу! — почти единогласно прогремела толпа.

— Не дождетесь! — гаркнула девица, черпнув кружкой прямо из котелка.

Народ загоготал, потом потребовал какую-то другую песню, которая устраивала Люсиль больше.

Я, последовав примеру коллеги, тоже зачерпнула чай кружкой и сделала глоток промочить горло.

Люсиль же, прежде чем начать играть, пригладила ладонью непослушные волосы, выбивающиеся из хвоста и липнущие к плечам и шее. Они уже порядком ее замучили.

Доиграв песню, девушка поставила гитару, придерживая ее ногами, и принялась перевязывать хвост. Собрала и пригладила пятерней волосы, сняла шнурок и заново его перетянула. Когда она завязывала второй узел, шнурок приказал долго жить и порвался на две неравные части. Причем, так, что обе половинки были коротковаты для утягивания хвоста. Люсиль цокнула языком:

— Вот ведь!..

— Ой, слушай… — я торопливо полезла в карман куртки. — У меня есть шикарная палочка для волос! Новая, не бывшая в употреблении. Могу дать, даже насовсем.

— Давай, — кивнула девушка. — Сколько она стоила?

— Без понятия, — с усмешкой развела я руками. — Она мне бесплатно досталась.

Люсиль посмеялась, затем спросила:

— А ты?

— А что я? — я демонстративно тряхнула шевелюрой. — Эта палка длинней моих волос, куда мне ее?

Девушка хохотнула и принялась собирать свои пряди.

А я, хмыкнув, покрутила в пальцах тоненькую зубочистку… И скрутила в маленький пучок верхнюю половину своих волос, без затылка — те все равно слишком коротки. И всадила зубочистку в собранный пучок, закрепляя.

— Вот, мой размерчик, — с хохмой сказала я. — Очень глупо выглядит?

— Нет, даже вполне нормально, — ответила Люсиль, подхватывая гитару. — Ну что ж, продолжим! Песню урожая знаешь?

— Нет! — бодро ответила я. — Но подпевать буду!

Люсиль звонко рассмеялась. Потом прошлась по струнам перебором и запела.

К ее голосу присоединись с десяток голосов местных, и я решила, что, даже если я сфальшивлю, уже никто не заметит, поэтому можно смело подвывать песне по меньшей мере на припеве.

Перед вторым припевом Люсиль замедлила музыку, призывая петь всех, кто хоть немного его знает. К третьему разу запели почти все, а четвертый припев тянули уже хором всем трактиром.

Чтобы больше расшевелить народ, Люсиль сыграла припев еще и в пятый раз, хотя, кажется, в песне он был не предусмотрен. Но это пришлось всем по вкусу.

Допели; народ с радостным смехом похлопал себе и певице. Люсиль сделала пару глотков чая и проговорила:

— Давайте теперь вашу, городскую!

"Вашу городскую" я не знала совершенно, но сделала ставку на то, что подобные песни обычно сочиняются не особо сложными, чтобы можно было подхватить, да и припев, в конце концов, повторяться будет. Песня действительно оказалась довольно легкой, да, вдобавок, помимо припева, в ней повторялась еще большая часть куплета.

Доиграв, Люсиль повернулась ко мне и поинтересовалась:

— А какие песни ты знаешь?

Я припомнила одну песенку, которая нравилась мне в школе. Люсиль попросила ее напеть и быстро подобрала, как это играется. На этот раз солировала я, а менестрель подпевала повторяющиеся строки и припев.

Песня пришлась народу по вкусу. Впрочем, у меня были подозрения, что народу нравится все, что можно погорланить.

После этого мы спели еще, наверное, песен двадцать. Выбирали по очереди: песню я, песню она. Если она не знала, она просила меня напеть и на ходу подбирала аккорды.

Потом у нас закончились песни, которые можно было петь на память.

— Фу-ух, — выдохнула Люсиль, прихлебывая вино. Чай у нас тоже давно закончился. — Ну, я больше не помню...

— А спроси народ, может они еще чего-нибудь предложат.

— Ой, у них в голове, кроме "Дуняши" больше ничего нет! — с усмешкой бросила девушка; потом, чуть помолчав, повернулась ко мне. — Может ты, Зет, знаешь еще какие-нибудь песни? — и посмотрела так, умоляюще...

Я неопределенно качнула головой. Нет, знать-то я знала. Минимум, одну песню. Но вот только исполнять ее явно не стоило.

За окном уже совсем стемнело. Народ в трактире гулял вовсю, и, видимо, не собирался закругляться.

— Пойду я, наверное, — проговорила я.

— Давай. Ты вообще с дороги… Спасибо, что пришла! — ответила Люси. — А я сыграю последнюю, — она усмехнулась, — "Дуняшу", так уж и быть… Не останешься на одну песню? — шутливо осведомилась девица.

— Не, — качнула головой я. Особого желания слушать "Распутницу" и так не было, а уж оставаться ради нее — тем паче. — Не люблю ее.

— Пфф, дак и я не люблю! — со смехом воскликнула Люсиль. — Но что поделать, долг менестреля зовет!..

Я рассмеялась и, поднявшись, прощально махнула рукой:

— Ладно, счастливо!

Люсиль помахала мне в ответ.

— А теперь, — громко объявила она, вскочив на лавку. — Советую заткнуть уши всем, кто считает себя хоть сколь-нибудь культурным человеком, ибо сейчас прозвучит песня, которую не принято исполнять в приличном обществе! "Ра-а-аспутница Дуняша"!

Народ радостно зашумел.

Я вышла из душного трактира на свежий ночной воздух, вдыхая его аромат и прохладу. Из окон слышались гитарные переборы, а порой ухо ловило и шуточные пошловатые строки:

— У распутницы Дуняши грудь с два пушечных ядра,

И глазищи на полрожи, и румянец на щеках,

На башке ее пригожей вот такенная коса,

Во всем городе прекраснее красотки не сыскать.

Темное небо над городом чуть заметно алело на севере...

— Эх, Дуняша, синие глаза,

Как же мне тебя да охмури-и-ить...

С той стороны, все больше сгущаясь, поднимался сизый дым. И уже чувствовалось, как нарастает, расползается и готовится раскатиться по всему городу суматоха.

— То не в сказочке сказать, ни словами рассказать

Как же сильно я хочу тебя обня...

— За городом пожар! — закричала я, влетев в трактир.

***

Люсиль выскочила из трактира следом за мной, и мы, не договариваясь, бросились в сторону огня.

Есть такое негласное правило: если маг видит, что происходит какое-то бедствие, и он может помочь — он должен помочь. Это дело чести.

Мы с Люсиль добежали до окраины. Было дымно и жарко.

— Да что ж такое, четвертого дня стога вспыхнули, насилу потушили, а сегодня вот луг… — раздосадованно проговорил кто-то.

Похоже, загорелась оставленная на подсушку трава скошенного луга с дальнего от города конца, а с него огонь перекинулся на ближайшие деревья редколесья. Однако вглубь леска огонь не шел — сильный ветер гнал пламя в направлении города, подхватывая и бросая клочки тлеющего сена в его сторону.

Кошеный луг открывал пламени путь. Убранного поля огонь не трогал: там гореть было практически нечему, лишь тлели срезанные соломинки, испуская легкие струйки дыма.

Порыв ветра бросил в нас дымом и пеплом; в этот же момент от перелетевшего горящего клочка травы начала заниматься крыша ближайшего сарая. На короткую секунду от жара, дыма и не очень хороших воспоминаний у меня даже закружилась голова.

… В восемь лет я внезапно обнаружила у себя магические способности. Совершенно случайно научилась делать огоньки на руках. Потрясенная своим радостным открытием, я бросилась показывать сие чудо родителям. Но на бегу споткнулась и полетела на землю. А брызги огня, в свою очередь, полетели куда попало: на стог, соломенную крышу нашего сарая и крышу соседского дома...

Беды тогда, конечно, не случилось. Сарай и соседскую крышу потушили, распотрошив кровлю и скинув вниз всю солому. Стог сгорел, да и леший с ним, а дальше не пошло. Соседи перестали с нами общаться… В общем, все путём.

Но, главное, я запомнила, что делают в подобных ситуациях.

Не теряя времени, я кинулась к сараю.

— Девчуль, ты куда? — живо попытался остановить меня, преградив путь, стоящий рядом мужик. — С ума что ли сбрендила?

— С дороги! Я маг! — для убедительности пришлось коротко и несильно ударить его под дых.

Мужик чуть согнулся, я поднырнула под его рукой и прыгнула. Уцепившись за край крыши, подтянулась и влезла наверх.

Конечно, наверняка многие знали и непременно додумались бы, что делать, но я была быстрее. Едва оказавшись на крыше, я пинком скинула самый большой горящий клок, а затем и всё остальное, что успело задымиться.

Еще пара человек взобрались на сарай и принялись поливать солому водой.

Выдохнув, я выпрямилась, глядя вперед, на пожар. Ветер все еще дул в сторону города. Того и гляди, еще искр накидает...

На ближайшие дома тоже начали плескать воду. Я прикинула, что тут люди и сами справятся, и спрыгнула с крыши.

Надо бы ослабить огонь… Только вот, одной магией все, скорее всего, не потушить.

Я начала было оглядываться в поисках кого-нибудь поглавнее, но тут ко мне сам подбежал, видимо, староста.

— Что прикажете делать, госпожа? — осведомился он. Признаться, сбил с толку. Я не была уверена, что достаточно умна и опытна, чтобы давать такие советы...

— Ну-у… — начала я несмело. — Думаю… можно немного ослабить огонь… мне. И, наверное, можно будет тушить...

Староста с готовностью кивнул.

— Пусть люди встанут в цепочку и подают ведра, — уже увереннее продолжила я, — а я пока пойду туда.

Мужчина снова кивнул и принялся раздавать указания своим.

Мне оставалось только направиться к огню. Туда уже двинулась Люсиль, опережая меня шагов на пять. Она чуть притормозила, давая возможность ее нагнать.

— Считаешь, что недостаточно опасно? — осведомилась я у девушки.

— Разве это не работа для мага, госпожа мистик? — с наигранной самоуверенностью проговорила она.

— Вот именно, для мага, госпожа бард! — иронично ответила я. Та лишь усмехнулась.

Понятия “мистик” и “маг” часто употребляются как синонимы, хотя не являются ими в полной мере. Мистик всегда маг, но вот маг — не всегда мистик. Маг — это любой обладатель дара, а мистик — уже обученный специалист.

Мы с Люсиль приблизились к огню, находясь шагах в десяти друг от друга.

Я прикрыла глаза, ощущая кромку пламени невдалеке. Это стихия, притом, весьма своенравная. С ней надо быть осторожной...

Я замерла, налаживая мысленный контакт с огнем.

"Сюда нельзя!"

— выдала я посыл строго. Ответом на него была волна затухающего возмущения.

Огонь чуть дрогнул и приостановился. Пламя на кромке пожара несколько ослабло.

Я продолжила концентрироваться на затухании огня, мысленно отправляя ему соответствующий посыл. Простояла так минут пять.

Конечно, потушить подобным образом такой пожар почти нереально. Но вскоре подоспели горожане с ведрами. Я смахнула пот со лба и чуть отступила. Огляделась, обнаружила Люсиль, что тоже отошла, и направилась к ней.

Мы молча наблюдали за тушением. Теперь все было спокойно; единственное, я подумывала о том, не нужно ли пойти дотушить со стороны леса, али и само утихнет.

Как вдруг...

Мы с Люсиль повернули головы одновременно. Со стороны леса, почти неслышный для нас за шумом ветра, потрескиванием огня и перекрикиваниями тушащих, и, готова поспорить, совершенно неслышный для простых людей, раздался детский плач.

— Твою мать, — с чувством сказала я. — Думаешь, из леса?

Люсиль напряженно вглядывалась в дымовую завесу.

— Да, походу...

Выбора не оставалось. Надо идти.

Мы свернули на убранное поле и бросились к лесу. Чтобы не терять времени, я вошла в транс и задействовала Теневую сущность.

Транс в мистицизме — это не какое-то оцепенение, будто ты завис и выпал из реальности. Это, напротив, максимально собранное боевое состояние, в котором ты как бы частично передаешь контроль над телом своему подсознанию — "сознанию" самого физического тела, которое, вообще-то, значительно мудрее и сильнее, чем думает о нем голова. И потому в трансе тело способно на значительно большее, чем в обычном состоянии, будничный ум не сковывает его. Однако, разум направляет и определяет использование магии, ее концентрационно-волевую составляющую. Транс — это классическое боевое состояние мистика.

Ну, имеется в виду его обычная форма. Есть еще патологическая, но это совсем другая история.

Долетев до края поля, я остановилась перед редкими деревцами, прислушиваясь. Сначала могла уловить только звуки шагов Люсиль по тлеющей соломе, но вскоре дитя вновь подало голос. Плач послышался откуда-то справа.

"Ага", — кивнула я себе и бросилась на звук, внимательно прислушиваясь, чтобы определить местонахождение ребенка.

Голос становился все ближе и отчетливее.

— Не бойся, солнце! — пропела я на бегу. — Выходи, никто тебя не обидит!..

Плач, доносящийся от куста шиповника, стих. В ветках зашуршало, очевидно, ребенок начал выбираться из укрытия. Я подбежала к кусту в тот самый момент, когда из-под опущенных боковых ветвей вынырнула девочка.

И лес тотчас прорезал визг, от которого зазвенело в ушах.

Девочка отпрянула и, не прекращая орать, повалилась на куст. Ветки попытались ее задержать, однако она, вместо того, чтобы подняться, принялась разгребать их руками и исчезла в гуще побегов.

— Что за?.. — непонимающе оглянулась я на подбежавшую Люсиль.

— Ох… — выдохнула она. — Ты...

Секунду назад Люсиль выглядела так, как обычно выглядит мистик в бою: с горящими голубоватыми искрами глазами и оскаленными, даже чуть заострившими клыками, как правило, в почти звериной позе для броска… Подобное часто пугало обывателей, ставших случайными свидетелями боя.

Я запоздало осознала, что выглядела так же.

— Ох, демонятина! — прошипела я, торопливо выходя из транса и придавая себе нормальный вид.

Да уж… Находить общий язык с детьми у меня и так-то не очень получалось. А теперь это будет еще сложней!

Я приблизилась к кусту, опустилась на колени и аккуратно раздвинула ветки, заглядывая вглубь, между колючих стволиков шиповника.

— Ох, дитя...

Ответом мне стала очередная порция истошного визга и судорожный шорох веток.

— Чтоб тебе! — прорычала я, пытаясь залезть дальше в куст и поймать бестолкового отчаянно прячущегося ребенка. — Сгореть здесь заживо хочешь?!

Попыталась схватить девчонку за попавшую в поле зрения ногу, но та, в ответ на мое движение к ней, рванулась назад, протиснувшись меж побегов, и меня хлестнуло по лицу оттянутой веткой.

— Ах ты ж зараза! — рявкнула я, отпрянув. Потерла оцарапанную щеку и попыталась вновь нырнуть в куст. — Да куда ж тебя несет, бестолочь!

— Дзета, стой! — крикнула Люсиль, останавливая меня за плечо. — Ну что ты делаешь! Ты же ее только сильнее пугаешь!

— Она не вылезает! — пояснила я раздраженно.

— Дай, я попробую, — примирительно проговорила девушка, отстраняя меня. — Иди ко мне, малыш! Не бойся… — пропела она мягко, обходя куст и присаживаясь на корточки рядом с ним.

Фыркнув, я поднялась и принялась отряхивать штаны от травы и пепла.

— Иди сюда, давай… Это же ребенок, Дзета. Нельзя так жестко.

— Какой-то слишком бестолковый!

— Она испугалась!

— Чего она там, чтоб ей, сейчас испугалась?! — с негодованием воскликнула я.

— Она просто увидела твое страшное лицо! — не задумываясь, брякнула Люсиль, заглядывая под куст.

Тотчас на миг воцарилось молчание.

— Это было грубо, Люсиль, — проговорила я, подавив, тем не менее, импульсивное желание захохотать.

— Ох… Я не это имела в виду! — осознав всю прелесть сказанного, прыснула та.

— Не надо ничего говорить, — картинным жестом остановила ее я. — Ты уже все сказала!

— Ну, ну… Иди ко мне, зайка, — пропела Люсиль, возвращаясь к взыванию к девочке. — Я тебе помогу… Вылезай, не бойся! Пойдем к маме.

Девочка, подкупленная бархатным добрым голосом, наконец вылезла из-под куста и бросилась в объятия девушки.

Сомкнув ручки вокруг ее шеи, малышка предприняла попытку оглядеться, но, увидав меня, испуганно пискнула и спрятала лицо на груди Люси.

— А я, между прочим, тоже тебя спасаю, — фыркнула я, без серьезной обиды, разумеется. — И… и ты мне тоже не нравишься.

Люсиль рассмеялась и начала что-то тихо растолковывать девочке. Видимо, что страшная магичка тоже хорошая и ее не надо бояться.

Я тем временем поглядела на огонь. Хоть основное направление продвижения огня и было к городу, понизу он, тем не менее, подступал к нам, медленно и неуверенно. Ветер в редколесье, особенно ближе к земле, был слабый. Может, затухло бы само, а может и нет.

Да, все-таки не зря мы сюда пришли.

— Люсиль, отведи девочку в город, а я останусь тут и остановлю огонь, чтобы не пошел в лес.

— Справишься тут одна? — уточнила она.

— Справлюсь, тут делать нечего.

Девушка кивнула и, выйдя на поле, поспешила к городу.

Я же принялась колдовать на огонь.

Затушила границу, истратив на это около пятнадцати минут и почти всю оставшуюся магическую энергию, убедилась, что больше ничего не представляет угрозы, и решила, что можно с чистой совестью возвращаться.

Выйдя на поле, поспешила к городу. Невдалеке слева оставался луг. Я быстро шагала по полю, вглядываясь в огоньки в окнах города, думая, что все закончилось...

Как вдруг при очередном шаге земля под ногой хрустнула и провалилась, осыпавшись в выгоревшую полость. Я едва успела податься назад и отдернуть ногу. Подошва, чуть подпалившись снаружи, задымилась.

Ой-ой… А вот это уже плохо.

По горячей земле я отступила назад, судорожно пытаясь придумать, что делать… Осмотрела поле — там и тут от земли поднимались тонкие струйки и облачка дыма. А это означало, что под землей горит.

Видать, не дотушили тогда стога, и огонь ушел под почву...

Куда деваться, я не представляла. Впереди путь преграждала прогоревшая земля. По моим прикидкам, перепрыгнуть яму было, конечно, можно, но вот гарантию, что приземлюсь я на твердую почву, а не ухну в такую же выгоревшую полость, никто дать не мог.

Я осторожно попробовала шагнуть влево, в сторону луга — к ближайшему выходу с поля. Но там земля тоже горела, и идти было слишком опасно.

Двигаться можно было в противоположном направлении — в сторону середины поля. А вот углубляться в горящее поле как раз очень не хотелось. Неизвестно, можно ли там пройти… В голове пульсировала отчаянная мысль, что огонь загоняет меня в ловушку, специально ведя вглубь поля, к очагу...

Это было страшно.

Я судорожно перебирала в голове, что можно сделать. Магической энергии у меня сейчас на один плевок. Прыгать опасно. Единственным возможным, и то, весьма ненадежным вариантом оставалось пойти на свой страх и риск вглубь поля, надеясь, что там земля не прогорела.

А что, если?..

Новая мысль озарила сознание подобно внезапно вспыхнувшему в затухающем костре языку пламени.

Я ведь спела сегодня не все, что знала. Быть может, сама судьба советует мне исполнить еще одну песню...

Сознание возвращалось к этой мысли снова и снова. С каждой секундой раздумий вариант спеть песню и призвать на помощь дракона казался мне все более удачным.

Однако я помнила слова Кондора о том, что делать так не очень хорошо… Насколько правильно сейчас воспользоваться этим способом?

В конце концов, ситуация действительно серьезная… Что я могу сделать кроме этого? Переть вглубь горящего поля на свой страх и риск?

Нет, вариант спеть определенно нравился мне больше. Думаю, он все поймет и простит мне это...

Я вздохнула, набирая воздух, и тотчас закашлялась — дым попал в горло. Да уж, оставаться здесь становится все опаснее.

Осторожно отступив еще на шаг, я мысленно прокрутила в голове первый куплет, вдохнула и запела, несмело, словно пробуя на вкус слова:

— На высокой скале берегов океана

Черно-красным цветком отцветает закат.

Омывает вода камня старые раны,

Словно горная твердь его память крепка...

Допев песню до конца, я огляделась, осматривая небо.

С пару минут ничего не происходило. Я крутила головой во все стороны, надеясь увидеть появление Кондора. И на этот раз мне удалось.

Силуэт дракона словно соткался из облаков. Он стремительно приблизился со стороны леса и спикировал, снеся крылом пару макушек ближайших горящих деревьев, рассыпав щепу и брызги пламени, на скорости пролетел те 60 шагов над полем, на которые я успела отбежать от леса, и, не тормозя, рывком схватил меня в лапы. И тотчас начал подниматься, круто разворачиваясь над лесом.

— П-привет, Кондор… — неловко попыталась заговорить я. Он не ответил. Только чуть сильнее сжал когти.

Надеялась, хоть на спину посадит...

"Кажется, он раздражен", — с досадой отметила я. Может быть, все-таки не стоило так делать?..

Впрочем, возможно, он просто такой под действием заклинания?.. Надеюсь, он ничего мне не сделает и отпустит, как в тот раз...

Я вздохнула, покрепче ухватываясь за сжимающие меня когти. Внизу, в темноте мелькали, сменяя друг друга, разные пейзажи, однако смотреть вниз сейчас, в таком подвешенном положении, не очень хотелось.

Полет, как показалось, занял меньше времени, чем тогда — навскидку около часа. Но ожидание прибытия все равно было долгим...

Наконец, подняв голову, я увидала впереди чернеющую на фоне неба скалу, на вершине которой угадывались очертания замка...

Дракон подлетел к зданию. Но почему-то проигнорировал и взлетную площадку, и то огромное окно.

Он взмыл над замком, чуть выше самой высокой башни, на секунду завис и… разжал когти.

Оторопь первого мгновения сменилась ужасом. Я с криком полетела вниз, прямо на шпиль. Пролетев мимо острия, столкнулась с его коническим скатом, скользя по нему, не в силах зацепиться за слишком гладкую и крутую крышу.

Ноги соскользнули с края крыши и почувствовали пустоту под собой. Почти слетев со шпиля, я умудрилась руками уцепиться за край, до ломоты стиснув пальцы, и удержаться над пропастью.

Панический крик мой эхом отразился от скал.

Дракон приземлился на крышу соседней, чуть менее высокой башни.

— Скажи на милость, с чего ты решила, что так можно?! — громовым раскатом грянул над замком его голос.

Я болталась над пропастью, судорожно впившись в край карниза. Пальцы сводило от напряжения и боли.

— Кх… Кст… Кондор! — жалостливо завопила я. — Я...

— Мое имя Конхстамари!

Я дотянулась ногой до каменной стены башни и попыталась упереться в малюсенький выступ неровного камня.

—… я не думала...

— Это видно! — гневно проревел дракон. — Ты все знала, но сделала это вновь!

— Я… Кх… Кондор, право… мне жаль!.. Но я действительно нуждалась в помощи!..

— Не нуждалась! И по какому праву ты решила, что можно таким варварским способом требовать ее от меня!

Нога соскользнула с уступчика, и я, едва не сорвавшись, с криком вновь закачалась над пропастью.

— А-а-а! А если я сорвусь и разобью себе голову?

— О-о, ничего страшного, — цинично прорычал дракон. — Человечество не много потеряет… К тому же, даже не факт, что это тебя убьет: жила же ты как-то все это время без мозгов!

Я подтянулась на руках, уперевшись в край подбородком, и даже закинула на карниз одну ногу. Но толку в этом не было никакого, ибо зацепиться на крыше было совершенно не за что, и влезть дальше я просто не могла… Удержаться подбородком не удалось, и пришлось снова повиснуть на руках.

— Кондор! — взвыла я. — Ради всего святого, сними меня отсюда!

Руки дрожали; под ногтями сведенных пальцев пульсировала тугая боль. Ноги безуспешно скользили по стене, не находя достойной опоры. Я понимала, что долго так не продержусь...

— Прости меня… Кх… Кондор! — отчаянно закричала я. — Я виновата! Прости!

— За то, что ты сделала, — прогремел дракон, — ты не заслуживаешь прощения!

Въедливая боль в пальцах нарастала с каждым ударом сердца. Не отпускать руки! Не отпускать руки! Только не отпускать...

Руки, изнеможденные напряжением, скользнули, потеряв край крыши. За спиной открылась смертоносная пропасть. Склоны потонули в моем истошном крике.

Дракон сорвался с крыши и, нагнав меня в полете, подхватил когтистыми лапами. Вверх он не полетел, лишь выровнялся почти параллельно земле и пошел на круг над замком.

"Сейчас взлетит вверх и снова бросит на шпиль", — лихорадочно подумала я.

Однако дракон, обогнув замок, приблизился к пролому стены в нижнем ярусе и швырнул меня в дыру, заставив жестко прокатиться по полу.

— Ты заслуживаешь наказание! — проревел он грозно, рухнув на скалу рядом.

Пролом с грохотом закрыла массивная каменная плита, от удара сбившая часть уцелевшей внешней стены. Неровный верхний ее край с каменным скрежетом забурился под потолок и, видимо, наглухо там застрял.

Плита закрыла пролом, оставив только маленькую щель сверху — от середины до левого угла. Небесный свет из нее освещал скупое убранство помещения.

Голые каменные стены, тяжелая наглухо запертая дверь с маленьким заделанным решеткой окошком, обломки внешней стены и грубой каменной мебели...

Темница...

Из-за плиты послышалось отдаляющееся хлопанье драконьих крыльев, после чего все стихло.

Было прохладно и безмолвно; лишь изредка далекий звук капель оглашал мрачные своды темницы. По всей видимости, здесь уже давно не было ни души. Я поежилась и обхватила колени.

Да уж. Я определенно зря это сделала...

Сидеть на грубом и холодном каменном полу было неуютно. Я уселась на пятки, но рельефные камни больно давили на косточки ног. Высидев от силы минут пять, я поднялась и прошлась по камере.

Темница оказалась добротной, ничего не скажешь. Ни одной лазейки. Наибольшие надежды подавала щель между потолком и плитой, но даже в самом широком месте в нее пролезла бы лишь моя коленка.

Убедившись в бессмысленности поисков, я, вздохнув, осмотрела остатки темничной "мебели". И с разочарованием удостоверилась, что к использованию сие непригодно.

Я устало вышла на середину комнаты, сняла куртку и, зябко поежившись, постелила ее на пол. Улеглась на нее, попытавшись максимально уместиться между острыми углами камней, так чтобы они не слишком больно давили на ребра, через щель глядя в ночное звездное небо.

Несмотря на все неудобства, усталость начала брать свое, и я, свернувшись калачиком, задремала.

***

— Дзета! — послышался голос Кондора из-за двери.

Я тотчас встрепенулась и поднялась.

— Кондор! — спешно отозвалась я, походя потягивая затекшую гудящую спину. — П-послушай… Мне очень жаль! Я… Прости! Я знаю, мне не стоило так делать!..

— Отойди от двери, — со вздохом сказал он, оборвав меня, — и голову прикрой. Сейчас камни полетят.

Я не знала точно, сколько времени провела здесь. По ощущениям, не очень много, часа два. Небо все еще было темным.

Кондор погромыхал в замочной скважине сначала одним, затем другим ключом. Потом с силой ударил в дверь, видимо, плечом.

Брызнули каменные крошки. Дверь выдалась из косяка, однако не открылась. Последовал второй удар. Петли, очевидно, некогда сделанные из добротного металла, но не меньше столетия выносящие удары судьбы в виде едкого морского воздуха, рассыпались; от косяка полетела новая порция мелких камней, и дверь, тяжело скрипя по полу, выползла из проема, открыв неширокий проход.

Кондор, в человеческой форме, с аккуратно собранными волосами, заглянул в образовавшийся проход и головой дал знак выходить.

Я выбралась из темницы, перешагивая камни.

— Пойдем, — дракон снова качнул головой и повел меня по коридору.

В руках у него горел факел; освещения в темнице не было. Похоже, в ней действительно уже много лет никто не сидел.

— Из-за тебя пришлось темницу расконсервировать… — с тенью осуждения проговорил Кондор, подтверждая мою догадку.

Я шла за ним, стараясь не споткнуться о камни грубо сложенного пола, разминая рукой шею.

— Конх… Конхстамари, ты… ты не сердишься на меня? — спросила я несмело.

Кондор вздохнул и проговорил:

— Дзета, сердиться на тебя — все равно что на маленького бестолкового зверька...

— Вот спасибо! — фыркнула я.

— Пожалуйста, — ответил он, проигнорировав мой сарказм.

— А зачем тебе в замке темница? — поинтересовалась я немного погодя.

— Несколько веков назад наличие темницы в замке было необходимостью, — философски ответил дракон.

— Кондор… А сколько тебе лет?

— Побольше, чем тебе. Полторы тысячи с лишком. Точнее тебе незачем.

Мы поднялись по длинной лестнице, и я вспомнила, насколько это тяжело — ходить по драконьим лестницам — когда ступенька раза эдак в полтора больше, чем ты привык...

Наконец мы вышли в очень просторный освещенный коридор. Вообще, как казалось, весь замок был сконструирован так, что дракон внутри мог свободно перемещаться как в драконьей, так и в человеческой форме.

Кондор провел меня к парадной лестнице, по которой мы поднялись на два этажа и оказались в той самой зале, в которой пили чай в прошлый раз.

— Ну, проходи, — проговорил он, картинно взмахнув рукой. — Дорогим гостем будешь.

Посреди залы лежали какие-то необычные обрывки ткани. Это показалось мне странным, потому что Кондор, как я могла видеть, очень аккуратен. Я подошла ближе, рассматривая тряпки, блестящие, красивые...

— Я хотел, чтобы ты это увидела, — проговорил Конхстамари холодно.

Ткань была хорошей, дорогой; походила на обрывки от какой-то одежды...

— Когда некто поет призывающее заклинание, — ледяным тоном продолжил он, — дракон против своей воли принимает истинную форму и вынужден тотчас лететь на зов. Хочет он того или нет. Чем бы он не был занят...

Обрывки одежды лежали на полу, как свидетельство того, что я застала Кондора врасплох...

— …Успел только кольца поснимать.

— Кольца? — непонимающе переспросила я, невольно взглянув на его руки. Пара колец на правой и одно на левой.

— Кольца не трансформируются. А играть в игру «Что крепче: кольцо или кости пальцев?» нет никакого желания…

Я пристыженно опустила взгляд.

— Извини, Кондор, — проговорила я виновато. — Я… я действительно не знала об этом...

— Я уже сказал, что не сержусь на тебя. Однако надеюсь, — сказал он строго, — что впредь ты сорок раз подумаешь, прежде чем выкинуть подобное.

Он кивнул мне на стул, а сам подошел к камину и бросил тряпки в огонь.

— Я так и делала, — чуть осмелев, попыталась отшутиться я. — Но все сорок раз я приходила к выводу, что оно того стоит...

Дракон хмыкнул, приподняв бровь.

— Но согласна, я заслужила тех двух часов, что я провела в темнице, — шутливо добавила я, усаживаясь поудобнее на высоком стуле.

— Я запер тебя в темнице для твоего же блага — чтобы не причинить тебе вреда, — скептически проговорил Кондор, придвинув ко мне чашку с травяным чаем.

— О, уверена, — нахально протянула я, — ты бы мне не навредил...

— Знаешь, даже я не был в себе так уверен! — хмыкнул дракон. — Потому и запер тебя там.

— Ой, зря ты так! Надо верить в себя! — ответила я с хохмой.

— Я и забыл, какая ты нахалка! — проговорил Кондор, откидываясь на спинку стула.

— Еще какая!

— Дзета, не испытывай мое терпение, — с беззлобным возмущением ответил дракон. — Я ведь мог бы поступить с тобой так, как и положено поступать с призывающим...

— Нет! Шутишь? Я бы тогда умерла! — воскликнула я с нервным смешком.

— От психологических травм не умирают.

— А что насчет физических?

— О-о-о, — протянул дракон, — ты даже не представляешь себе, насколько широки пределы выносливости человеческого тела...

— О-о-ох! Давай не будем развивать тему! — закричала я, заливаясь краской.

— Ты сама ее подняла! — с наигранным возмущением фыркнул дракон, но разговор великодушно продолжать не стал.

Я отхлебнула чай и вытащила грушу с подноса. Все это время дракон внимательно на меня смотрел.

— А серьга у тебя одна или вторую потеряла? — спросил он наконец.

— Серьга у меня от природы одна.

— От природы одна, — фыркнул дракон. — Родилась прямо с ней, да?

Я не сочла вопрос достойным ответа. Ну, еще у меня к этому моменту был набит рот.

— Это зубочистка? — после небольшой паузы спросил дракон, вглядываясь в мои волосы.

— А что такого? — почти что поперхнувшись, с вызовом ответила я. — Люди с короткими волосами тоже хотят ходить с деревянной палочкой в прическе!

Кондор философски пожал плечами и сделал глоток чая.

— Не мне тебя судить.

— Знаешь, Кондор, — проговорила я после недолгого молчания, — в какой-то момент я боялась, что за мной прилетел другой дракон… Могло так случиться?

— Уже нет, — ответил мужчина; я с интересом взглянула в его золотисто-медные глаза. — С заклинанием получается такая картина: в первый раз — ну, если его применяют неоднократно — оно срабатывает на ближайшего. При этом формируется своего рода энергетическая связь, и впоследствии заклинание срабатывает уже только на него.

Я задумчиво кивнула. Кондор допил чай и поставил кружку на стол.

— Посиди здесь, — сказал он, поднявшись. — Я кое-что принесу.

"Надеюсь, печеньки", — подумала я.

Дракон вернулся, когда я почти догрызла грушу. В его руках был маленький деревянный сундучок.

— Поскольку я сомневаюсь, что ты угомонишься, я хотел бы дать тебе одну вещь, — он положил на стол передо мной золотой браслет со странным орнаментом. — Если вдру-уг, — он нарочно очень выразительно протянул это "вдруг", — ты решишь, что хочешь стать наложницей, просто сдвинь верхнее кольцо относительно нижнего до щелчка, совместив соответствующие элементы рисунка, браслет активируется, и я получу сигнал, что ты меня зовешь.

— Я не захочу стать наложницей, — нахально ухмыльнувшись, отрезала я.

— В таком случае, я дарю это тебе просто, по-дружески, без какого-либо подтекста, — хмыкнув, с улыбкой ответил Кондор.

У браслета была какая-то хитрая застежка. Я подала правую руку, и Конхстамари защелкнул украшение на ней. Я с довольным видом оглядела браслет, его замысловатый рисунок...

— Ой! — встрепенулась я. — Кондор, совсем забыла!.. У меня осталась брошь золотая, которой я закалывала рукав. Я не специально, и я не знала, что она дорогая… В общем, она у меня, да.

— Да, я знаю, я заметил.

— Небо, надеюсь, она не потерялась… — я принялась было осматривать куртку, но вспомнила, что перед походом в трактир сняла брошь и спрятала в сумке. — Ох, нет… Она осталась в моих вещах там...

— Не переживай, я знаю о том, что она у тебя. Дракон всегда знает, где его золото.

— Ладно, — вздохнула я. — Быть может, когда-нибудь я ее не забуду...

В кружке оставался последний глоток душистого травяного чая. Допив, я еще раз осмотрела залу. Вдоль ближайшей к окну стены стояло несколько больших пучков травы.

— Что это? — поинтересовалась я, кивнув на них.

— А, это, — хмыкнул Конхстамари. — Это лекарственные травы с гор на острове Севани. Я, видишь ли, собирался вчера отнести их в город, аптекарю. Но этому помешала одна нахальная особа, заставив меня все бросить и лететь к ней...

Я, цокнув языком, закатила глаза.

— Так что, — продолжил дракон, — я полечу с ними уже сегодня.

— А что за город?

— Долмир. Смешанный. Драконий и человеческий, — ответил Кондор и взглянул на меня. — Хотела бы туда?

Задумавшись на секунду, я кивнула.

— Ну, что ж. Могу взять тебя с собой.

Я улыбнулась и спросила:

— А есть еще чай?

— Чай есть. Кипятка нет. Надо идти к колодцу вниз, а потом ждать, пока вскипит… Может, вина?

— А ты знал, что мистики не пьянеют? — проговорила я.

— Большинство. Знал, конечно. Но не всегда вино пьют, чтобы опьянеть; иногда — ради хорошего вкуса.

— Да… наверное… — неуверенно проговорила я. У меня вдруг начали зарождаться сомнения. Насколько это все… нормально?

Кондор вышел. Я запоздало задумалась. Лететь в драконий город… На самом деле, я очень бы хотела. Но… Не слишком ли это? Нормально ли то, что он меня туда позвал?

Дракон вернулся с темной стеклянной бутылкой необычной формы и поставил ее на стол.

Он проговорил, что это такое-то хорошее вино, какой-то там выдержки, но я не сакцентировала внимания.

Мне было как-то не по себе… Я думала о том, что это, все-таки, очень рискованно — пить вино в… не то чтобы совсем, но все же малознакомом месте. Тем более, из незапечатанной емкости.

И… Я, мельком поглядывая, все не выбрасывала из головы браслет. Это же наверняка такое же нереально дорогое драконье золото, из которого была сделана и брошь.

Нет, браслет мне правда нравился, но… Почему-то у меня появилось ощущение… что меня покупают.

Конхстамари налил вино в изящный золотой кубок. Я, натянуто улыбнувшись, поблагодарила.

Меня более всего беспокоила мысль, не подмешано ли туда чего… Что тут может быть? Сонное или приворотное зелье? Наиболее вероятно. Даже не удивлюсь.

Я постаралась ненавязчиво принюхаться, сделав вид, будто просто вдыхаю аромат вина. Но… ничего не почувствовала. Что-то без запаха. Скверно.

Кондор, вроде как, не глядя на меня, сделал глоток из своего кубка. Но мне упорно казалось, что таким образом он пытается усыпить мою бдительность и убедить меня, что все нормально...

Пока он не смотрел, я чуть склонила голову (большего было не надо — на высоком столе кубок был и так почти на уровне моего лица) и быстро пригубила вино, смочив губы и язык. На вкус я тоже ничего подозрительного не почувствовала… Хотя мне упорно казалось, что должна.

Все это мне очень не нравилось. Надо держать ухо востро. А лучше — рвать отсюда когти...

— Почему ты не пьешь? — взглянув на меня, проговорил дракон.

"А ты следишь за мной, да?!" — мысленно возмутилась я, стараясь, тем не менее, внешне не выдать себя.

Точно что-то не так! Иначе он не следил бы за мной так пристально.

Ну, раз так, значит, к черту манеры!

Я резко поднялась со стула. Он был высок и тяжел, и у меня не получилось, вставая, отодвинуть его назад, что, конечно, подпортило впечатление.

— Дзета? — вопросительно взглянул на меня дракон.

Я развернулась на каблуках и молча вышла из залы.

Так вот, для чего это все надо! И подарки, и приглашение, и это вино… Я же знаю, чего ты хочешь! Заполучить меня в наложницы!

Он сам говорил об этом!.. Он вообще сам все сказал!

"Дракон всегда знает, где его золото"… Так, значит? Вот для чего это? Вот зачем тебе браслет на моей руке?!

Глупая, купилась на блестяшку!

Я судорожно пыталась придумать, куда бежать. Лучше всего — прочь из замка. Вот только, как я уже имела возможность наблюдать в прошлый свой визит, все выходы из замка выводят на скалу.

А с нее еще надо спуститься. А черепа весьма красноречиво свидетельствуют о том, что скала коварна. Конечно, если Конхстамари мне не соврал об их происхождении!..

Впрочем, для мистика спуститься по скале, думаю, весьма реально.

Как говорил Кондор, "съедешь на попе по скале, а там и пешочком можно… недели за две, небось, дотопаешь"? Вот и чудно.

Я пригляделась к скале через окно. Да уж, сейчас спускаться слишком рискованно. В ночной мгле черные камни скалы сливались в единый темный силуэт, не видно было ни уступчиков, ни трещин… А лезть наощупь — слишком уж экстремально.

Я досадливо поморщилась. Утра все-таки дождаться придется. Что ж. Значит, надо запереться где-нибудь и с утра сбежать.

Я кинулась к лестнице и спустилась на этаж, где была комната, в которой я ночевала в прошлый раз. Она была надежна, и там было достаточно мебели, чтобы защитить вход.

Зашла в комнату, заперла дверь и подставила к ручке стул, наклонив его так, чтобы при попытке открыть ее снаружи, он упирался ножками в пол и препятствовал.

Утром я сбегу отсюда! И чертов браслет-наручник не поможет тебе меня найти. А брошь потом в канаве утоплю, и ищи меня сколько влезет!

Опустившись на кровать, я попыталась снять браслет, однако тот притворился цельным кольцом и наотрез отказался открываться.

Я принялась оглядывать застежку, пытаясь найти способ открыть. Смутно помнила, что что-то должно щелкнуть. Но ничего не щелкало. Я пыталась и повернуть, и разомкнуть, и раздвинуть...

Проклятый браслет!

Похоже, эту заразу невозможно снять самостоятельно!.. А может, его и вовсе не предусматривается снимать? Защелкнул, и с концами?! Птичка в клетке!

Но я все равно придумаю, как от него избавиться!

Утром. Утром я найду способ его снять. Утро вечера мудренее.

Надо будет — с рукой отгрызу...

***

Браслет снимался очень просто: нужно было всего лишь поддеть ногтем небольшую застежку, и его уже можно становилось расширить в месте крепления.

… И вино было обычным вином. Ничего в него не было подмешано. Я бы заметила.

Дура. Психованная дура с завышенным самомнением. Далась я ему. Не-умница, не-красавица, не-мастерица.

Вела себя как идиотка. Впрочем, я такая и есть...

Я поднялась с постели и, взглянув на приставленный к двери стул, сокрушенно поморщилась.

Ах-х, и как я могла думать? Конхстамари — верх тактичности и терпения. Ничего он не имел в виду, просто вел себя вежливо.

Спешно одевшись, я вышла из комнаты и направилась в залу, надеясь встретить там Конхстамари. Однако та оказалась пуста.

Только на столе стояла ваза с фруктами и лежала записка следующего содержания:

"Я отправился в город отнести травы.

Кружки на второй полке в шкафу слева. Котелок у камина, вода должна быть горячей. Если хочешь, завари себе чай. Из сладостей можешь брать все, что найдешь.

Когда я прилечу, я смогу вернуть тебя домой. Пожалуйста, не пытайся вылезти через окно, это опасно.

Конхстамари."

Мне стало едко жаль… Он так тактичен и вежлив! Он не пытался меня обмануть, с чего я вдруг так подумала? Это я вот уже второй раз варварски врываюсь в его жизнь. А он меня терпит и жалеет.

Я бросила в кружку несколько листьев мяты и зачерпнула кипяток из котелка. Подтащила стул к шкафу и осторожно заглянула в несколько верхних полок. Нашла лукум и поставила на стол.

Попив чай, я в ожидании разгуливала по зале и осматривала все, что еще не рассмотрела.

Наконец за окном послышалось хлопанье крыльев.

Я подбежала к окну и осторожно, так, чтобы не быть замеченной, выглянула.

Дракон сложил крылья и глянул в сторону окна залы. Но не думаю, что меня было видно из-за колонны. Конхстамари пересек площадку и зашел в замок.

Я села за стол и стала ждать. Кондор пришел минут через пятнадцать, опрятно одетый, с аккуратно уложенными волосами.

— Доброе утро, — проговорил он спокойно и вежливо.

— Д… доброе, — смущенно ответила я. Не знала, что говорить по поводу вчерашнего. Вроде, хотела сказать много, но теперь не могла сформулировать мысли.

— Наши правила и обычаи несколько отличаются, — начал Кондор философски. — Может быть, что-то было не так...

— Что-то было не так в моей голове, — проговорила я, нахмурившись и закрыв глаза.

Кондор взглянул на меня вопросительно.

— Я просто надумала себе какую-то ерунду… Извини, Кондор.

— Ничего, — спокойно ответил он, присаживаясь. — Бывает… Мы очень терпеливы к нелогичным поступкам бета-пола. Женщины нашей расы вообще невменяемы.

— Жаль, что я не полетела в город, — проговорила я после небольшой паузы. — Я очень хотела...

Кондор изобразил легкую полу-улыбку и ответил:

— Ну, это можно будет организовать. Правда, уже в другой раз. Сегодня стоит вернуть тебя туда, откуда взял.

— А можно не совсем откуда взял? А то там земля прогоревшая...

Дракон усмехнулся:

— Ну ладно, так и быть уж...

— Кондор… — проговорила я, немного помолчав. — Получается, в этот раз мы полетим днем?

— Я планировал, что мы полетим днем. Хотя и не люблю летать над континентом. Люди там темные, сразу начинают пальцами тыкать. Даже мистики, и те дурные попадаются...

— Сам ты дурной, — фыркнула я. Потом, вновь немного помолчав, проговорила. — Слушай… А можно еще одну просьбу? Я тут научилась расстегивать браслет. А вот застегивать — нет...

Дракон усмехнулся, качнув головой.

— Давай сюда руку, я покажу.

***

Минут через двадцать мы стояли на летной площадке. Я ощущала воодушевление уже только от одного предвкушения полета.

Кондор трансформировался и кивнул мне. Я спешно подошла и взобралась по подставленному крылу ему на спину. Дракон сделал пару шагов, пробно взмахнул крыльями. И, толкнувшись от земли, взлетел.

В лицо мне ударил поток ветра, разметал слишком короткие, и потому выбившиеся из прически пряди. Мое сердце заполнил небывалый восторг. Я просто сидела на коленках, подставив лицо ветру. Сейчас я чувствовала себя самым счастливым человеком на земле...

— Хочешь, могу подколдовать, чтобы быстрее долететь.

— Нет! — воскликнула я. — Я хочу насладиться полетом!

Небо… Теперь я понимала, почему люди написали столько песен про тебя. Ничто не сравнится с этим ощущением полета!.. Небо, где нет постылой земной суеты, так притягательно.

Даже в песне отданной на откуп есть слова:

"… Я теперь неба дочь, до свиданья, земля..." — забывшись, промурлыкала я себе под нос.

Дракон дернул лопаткой, заставив меня вздрогнуть.

— Я сброшу тебя в море, если не заткнешься! — возмущенно фыркнул он.

— Прости! — со смехом ответила я.

Дракон, снова повернувшись вперед, недовольно выдохнул. Готова поспорить, что еще и глаза закатил.

— Кондор, скажи, — начала я, опустившись животом на его спину. — Что ты чувствуешь, когда поднимаешься в небо? Ведь это же… просто невероятно! Каково это, уметь летать?

— Хмм, — проговорил он, помолчав. — Мы, наверное, воспринимаем полет не так, как вы. Для нас это естественно, так же, как и уметь ходить… Но, согласен, это действительно потрясающее чувство. Ни на что бы не променял.

— Ах-х! — выдохнула я. — Душу бы продала за это ощущение полета!

— Так в чем проблема?.. — с издевкой начал было Кондор.

— Душу, а не тело! — с нажимом воскликнула я.

Через какое-то время морские пейзажи сменились пестрыми лоскутными картинами земли. Краски на земле играли всеми оттенками зеленого, перемежающегося с золотом спелых полей.

Я лежала, свесив голову вниз с плеча Конхстамари, глядя на проплывающую снизу землю. Но долго созерцать землю обстоятельства мне не позволили: отлетев на некоторое расстояние от побережья, Кондор нырнул в низкие, затягивающие небо облака.

Впрочем, лоскутное одеяло земли все равно было видно. Правда, теперь сквозь дымку окутывающих нас облаков.

И я вытягивала вбок руки, стараясь потрогать облако, но пальцы раз за разом ловили лишь облачную неосязаемость...

— Дзета, — окликнул меня Кондор. — Смотри, что покажу...

Дракон начал забирать вверх и вскоре поднялся над облаками.

После мягкой мути облаков, там было настолько ярко и светло, что слепило глаза. Стало тяжелее дышать. Глазам, притерпевающимся к свету, постепенно открывалась залитая солнцем облачная равнина. Небо над головой было таким высоким, ярким и прозрачным, как никогда ранее.

— Ого! Ты видишь? Вокруг солнца!.. — с восторгом прокричала я.

— Это называется гало, — ответил Кондор.

Ощущения были непередаваемые. Я старалась всеми своими чувствами запомнить их, чтобы не потерять потом в будничной суете, зафиксировать в памяти это светящееся кольцо вокруг солнца, этот странный грозовой запах, шум ветра в ушах, его прикосновения к щекам и игру в волосах, и то, как необычайно колотится здесь сердце...

— Хах… хах… О, Небо! Я уже задыхаюсь от восторга! — пытаясь отдышаться, проговорила я.

— Ты задыхаешься не от восторга, а от того, что на высоте разряженный воздух, — прагматично заметил Кондор. — Ничего, сейчас будем снижаться.

Конхстамари плавно пошел вниз и нырнул в облака, медленно снижаясь уже в их толще. Я прилегла на его плечо, пытаясь совладать с легким головокружением.

— Люди мало приспособлены к высоте, — проговорил дракон. — Это стоило учесть.

— Пфф, — пренебрежительно фыркнула я. — Расслабься, все отлично. Я все-таки мистик...

— Вот-вот, — хмыкнул Кондор. — Ты-то мистик… А то, может, уже и дубу бы дала.

— Не дала бы, — заверила я. — Люди не такие уж и слабые, а мистики лишь в некоторой степени превосходят не-магов.

Плотная пелена облаков начала помаленьку расступаться, и то тут, то там попадались окошечки чистого неба. Настал момент, когда под облаками мелькнули худо-бедно знакомые мне окрестности Йетнира.

Отлетев немного от города, Конхстамари начал снижаться. Он приземлился на лесной поляне неподалеку от дороги к поселению.

— Спасибо, — сказала я, спрыгнув на землю.

Мы коротко попрощались, потом дракон поднялся над лесом и скрылся в облаках. Я же двинулась к городу. До Йетнира был примерно час пешего пути.

Уже подходила к воротам, когда из них верхом на гнедой кобыле выехала Люсиль.

— О-о, Дзета, — протянула она, увидев меня.

— Привет, Люсиль.

— Вовремя! Я уже было расстроилась, что не попрощалась с тобой перед отъездом...

— Решила уехать сегодня? — проговорила я.

— Да, пораньше. А то слух прошел, что дорогу на Дамбу могут перекрыть. Правда-неправда не знаю, но лучше перестрахуюсь...

— Понятно, — рассеянно проговорила я, потом с наигранным возмущением поинтересовалась. — Никого не интересует, как я выжила?

— Я думала, ты просто ушла с другой стороны поля, той, которая не горела...

Я вопросительно взглянула на Люсиль.

— Гораздо интересней то, почему ты не вернулась в город, а ушла в лес… Мы аж начали думать, не случилось ли чего, пошли к полю. Смотрим, земля загорелась от луга. Но там такой кусочек, одной восьмой от всего поля не будет...

Так значит, поле, все-таки, горело только с одной стороны… Э-эх, Дзета-паникерша.

— Эх вы, ничем-то вас не удивишь, — сказала я, украдкой поправляя браслет под рукавом. — Ладно, бывай!

— Бывай, — ответила Люсиль, сдавив пятками лошадиные бока. Но, преодолев пару шен, обернулась и крикнула мне вслед. — Надеюсь, как-нибудь еще споем дуэтом!

Я улыбнулась и махнула ей рукой.

И я.