День рождения

Эрстхен встретил меня ярким солнцем и по-летнему теплой погодой. Вторая половина апреля на Побережье, пожалуй, могла бы поконкурировать с обычным летом в Центре.

Крыши города блестели на солнце, позади них переливающейся, словно танцующей мозаикой искрились блики на колыхающейся морской равнине.

Мне, конечно, не было нужды заезжать в город, однако я все же решила прогуляться до набережной.

Я, осматриваясь, медленно бродила по рынку, потихоньку продвигаясь к набережной, как вдруг приметила знакомые волосы, мелькающие в толпе.

Я усмехнулась и, пройдя площадь, приблизилась к светловолосому торговцу.

— Привет, — нахально бросила я.

— Ох, черт! — процедил он сквозь зубы, едва взглянув на меня, и напряженно окинул взглядом пространство за моей спиной, высматривая, видимо, нет ли поблизости Конхстамари; потом отвернулся.

— Можешь не вглядываться, я здесь одна, — проговорила я.

— Что ты здесь вообще забыла? — фыркнул Личи, глядя в другую сторону.

— Да так, погулять заехала, — ответила я, подходя.

— И Конхстамари позволяет тебе одной бывать в Эрстхене? — с недоверием проговорил он, отворачиваясь.

Нет, ну что за манера разговаривать, стоя к человеку боком?

— С чего бы нет? Где хочу, там и гуляю! — чтобы видеть лицо собеседника, мне пришлось обойти его сбоку.

— Слушай! — возмущенно заявил Личи. — Если уж разговариваешь со мной, хотя бы смотри в другую сторону. А то Конхстамари обвинит меня в том, что я недостаточно старательно от тебя отхожу...

Я отвернулась, сделав вид, что разглядываю что-то на прилавке неподалеку. Воцарилось молчание.

— И, кстати, неужели Конхстамари не запретил тебе ко мне подходить? — поинтересовался он.

— Он не рекомендовал, а не запретил. А это уж мое дело, к кому подходить, а к кому нет.

— Да уж, конечно… С каких это пор наложницам дозволяется иметь столь свободные нравы?

— Я не наложница Конхстамари! — отрезала я.

— Неужели, — хмыкнул он. — В любом случае, не хочу, чтобы нас видели вместе.

— Что, боишься, что слухи дойдут до Конхстамари?

— Нет, не хочу, чтобы про меня подумали, будто я работаю с нищебродами.

— Вот как? — фыркнула я. — Я и не думала, что кого-то, кто занимается подобным, может интересовать, что о нем думают...

— Слушай, какого черта ты вообще ко мне лезешь? — проговорил Личи флегматично, словно не обратив ни малейшего внимания на издевку.

— Ой, да мне просто интересно, каково это: быть чьей-то "игрушкой"?

— Не знаю, — нахально бросил он. — Ты наложница, тебя надо спросить.

— Я не наложница Конхстамари! — отрезала я.

— Ну да, ну да… — с ухмылкой протянул Личи.

— Кому бы заикаться вообще, Личи! — огрызнулась я. — Уж точно не тому, кто зарабатывает себе на жизнь таким образом!..

Но, кажется, моя колкость его совершенно не задела.

— Ну-ну… — равнодушно пожал плечами Личи. — И чем же изволит зарабатывать на жизнь госпожа не-наложница?

— Я мистик-вольнонаемник, — холодно проговорила я. — И для тебя я — госпожа Янше.

— Ну так и я для тебя не Личи, а господин Чиэнстелли, — недовольно фырнул он. — Или, по крайней мере, Лиэстер.

— Я буду называть тебя так, как сочту нужным, — нахально заявила я. — Я не собираюсь расшаркиваться с тем, кто торгует собой.

— Слушай, — протянул Личи равнодушно, почти скучающе. — Я понял твою позицию. Если тебе больше нечего сказать, то не трать мое время. Оно стоит дорого, госпожа не-наложница Конхстамари.

— Оу, ну конечно! Не смею тебя задерживать… — едко проговорила я, пытаясь придумать, как бы отплатить за "не-наложницу", но ничего остроумного в голову не лезло, и потому пришлось припомнить лишь безобидный шрамик и бросить насмешливо. — Личи-крашеные-брови.

— Что-о?! — вскрикнул он, обернувшись, ошеломленно и возмущенно одновременно. — У тебя все в порядке? Как ты вообще до этого додумалась? — продолжил он уже конкретно с возмущением.

— Ты вдохновляешь на колкости, — едко ответила я, удивленная тем, что мое неожиданное оскорбление оказалось настолько метким. Демонстративно повернувшись, я пошла было прочь. Но Личи, шагнув ко мне, остановил и резко развернул меня за плечо.

— Значит так, — проговорил он ледяным тоном, жестко глядя мне в глаза, — давай сразу проведем границу. Кем бы ты там не была Конхстамари, у тебя нет права так со мной разговаривать и так относиться. Я слова не скажу Конхстамари, или любому другому дракону… У них есть моральное право меня презирать. А вот ты — не доросла!

Он вскинул голову, развернулся на каблуках и двинулся прочь.

Я простояла так секунд пять, а потом спешно зашагала следом:

— Ладно, ты прав! — проговорила я. — Извини.

Личи обернулся и взглянул на меня несколько удивленно, но при том с подозрением, словно пытаясь понять, не насмехаюсь ли я. Но сейчас я была искренна.

— Ладно, — наконец холодно сказал он. — Извинения приняты.

Вновь повисло молчание. Я бесцельно рассматривала соседний прилавок, якобы делая вид, что мы вовсе не разговариваем.

— Знаешь, трепаться посреди площади — все еще плохая идея, — заметил Личи, вновь окинув площадь взглядом. — Здесь неподалеку есть классный ресторанчик.

— Что, задумал заманить меня куда-нибудь и попытаться охмурить? — насмешливо осведомилась я.

— Девчуль, — проговорил Личи пренебрежительно, даже как-то покровительственно. — Ты себе очень сильно льстишь...

— Ну хорошо, — бросила я, прикидывая не сильно ли я рискую. — Тогда я пойду с тобой.

— Учти, платить за тебя я не буду.

Я хмыкнула, пожимая плечами.

Личи подошел к одной из уличных палаток, явно пользующейся популярностью, и, обменявшись парой фраз с хозяином, скинул лямку лотка с плеча и оставил его там.

И, обойдя площадь, свернул на боковую улицу. Я пошла следом.

С улицы мы зашли в уютный дворик, на одном из зданий в котором красовалась вывеска "Старый двор".

— Дня, Гефар, — бросил Личи, заходя.

Хозяин кивнул.

Личи проигнорировал широкую скамью вдоль стены и подошел к одному из столов ближе к центру. Я присела сразу, а он сначала развернул стул спинкой в сторону, и только потом сел за стол.

Я вопросительно взглянула на него.

— Что за маневр?

— Куда, по-твоему, я дену крылья? — холодно осведомился Личи.

— Ах да, точно, — проговорила я. Я не сталкивалась с этим вопросом ранее, ведь Конхстамари не прятал крылья под плащем.

Подошел хозяин и кивком приветствовал нас.

— Как-то рано ты на этот раз, — проговорил он, обращаясь к Личи.

— А у меня обеденный перерыв, — с улыбкой бросил тот.

— В 5 вечера? — осведомился хозяин.

— Я индивидуальный предприниматель, — нахально заявил Личи. — Что хочу, то и делаю.

Хозяин усмехнулся.

— Сообщи, если кто-то будет приближаться, — едва слышно прошептал Личи.

— Кто-то из ваших? — так же тихо уточнил хозяин.

Личи прикрыл глаза. Гефар кивнул и, подойдя к вышибале, что-то коротко скомандовал. Потом вернулся к столику и поинтересовался:

— Чего изволите?

Я еще не знала, что заказать, и взглянула на Личи.

— Давай мяту с лавандой. И клубничный мусс, который мне нравится.

— Он стоит 30 рыжих, если что.

Я мысленно поперхнулась, начав сомневаться, что сие заведение мне по карману.

— Сколько? — недоверчиво переспросил Личи. — Гефар, его что, за такую цену, сам комендант золотой ложкой готовил?

— Нет, а что ты хотел? Для клубники не сезон! Она дорогая сейчас.

— Да за эти деньги можно ящик клубники купить! — с легким возмущение бросил дракон.

— В мае-июне — да! А сейчас она, разумеется, стоит, как специи! Ее привозят из-за моря в маленьких ящиках, обложенную "холодком"!

— Ладно-ладно!.. Ни черта себе, — рисуясь, протянул Личи, — у тебя тут цены… А ты не делаешь скидок постоянным клиентам?

— Личи, ты бессовестная содержанка! — возмущенно воскликнул хозяин. — Ты так редко платишь за себя сам, что тебе грех жаловаться!

Тот фыркнул, усмехнувшись.

— Ну, тогда не надо.

— Ничего не заказываешь?

— В другой раз.

— Настолько не хочешь сам за себя платить? — с усмешкой осведомился хозяин.

— Не свои же деньги, право, тратить… — нахально заявил Личи. — Принеси вторую кружку. Я буду пить с ней, что она закажет.

Я возмущенно кашлянула, взглянув на него.

— Не переживай, тут большие чайники, все равно одна не выпьешь!.. — с издевкой ухмыльнулся тот. — Это совершенно нормально, угостить кружечкой чая собеседника...

Я хмыкнула.

— Ч-что ж… — задумчиво протянула я, глядя на хозяина. — Мне, пожалуйста, кувшинчик молока...

Хозяин прыснул.

Я взглянула на Личи; он сжал губы и посмотрел на меня взглядом собаки, которой пообещали кусочек булки, а потом бессовестно съели его у нее на глазах.

— Изволите вторую кружку? — издевательски вежливо уточнил хозяин.

— Мяту с лавандой, — бросил он, невозмутимо улыбнувшись. Хозяин, посмеиваясь, удалился.

— Умеешь проигрывать, — заметила я, усмехнувшись.

— У меня богатый опыт, — иронично проговорил Личи, прикрыв глаза.

Какое-то время мы молчали.

— Почему мы сели именно здесь? — поинтересовалась я. — А не там, у стены?

— Там лавка. С крыльями там можно сесть, только если ее отодвинуть от стены. Только лавка общая, и, если какой-нибудь сосед, вставая, двинет ее к стене… будет не здорово. В общем, я испытываю психологический дискомфорт и поэтому не сажусь там.

— Оу, — протянула я. — Да, я могла бы додуматься… Крылья, похоже, довольно большие...

Я мысленно прикинула, что сложенные таким образом крылья должны доставать примерно до уровня колен...

— Ну так, — фыркнул Личи. — Они способны поднять в воздух дракона в человеческой форме...

— Ну, это в идеале, да? — язвительно уточнила я.

Личи, не стирая спокойной улыбки с лица, повернулся к соседнему столу и, вытянувшись, нараспев проговорил:

— Вы позволите? — и, взяв ближайшую кружку, выпрямился и развязно плеснул мне в лицо дешевые пивные ополоски.

Я оторопело отвернулась, отплевываясь и протирая глаза от гадкого пойла.

— Благодарю, — пропел Личи, возвращая кружку, и бросил сидящим монетку.

— Ох! Четвертушка серебряная! — радостно воскликнули сидящие, чуть ли не подскочив. — Ваше здоровье, господин! Хозяин, еще пива!!!

Я цокнула языком, брезгливо утирая лицо салфеткой. Пиво намочило волосы, а также стекло на куртку и рубаху.

— Ты всегда так остро реагируешь, когда тебе что-то не нравится? — раздраженно проговорила я.

— Да, — легко согласился Лиэстер. — И, должен заметить, это беспроигрышная тактика. Сразу позволяет отсеять ненужных людей. Если человек ведет себя бестактно, отпускает колкости и намеренно хамит, можно смело позволить себе плеснуть ему в лицо вином из бокала, ну или тем, что подвернется… Наглядная демонстрация, что подобное по отношению к тебе недопустимо и ты ну никак не намерен это терпеть. Если человек адекватный, и заинтересован в общении, он поймет, сделает выводы и будет впредь вести себя тактичнее. Если же человек неадекватен и не в состоянии что-либо понять — вы просто разойдетесь, и он не будет зря тратить твое время. Фильтр работает безотказно.

— То есть, ты совершенно сознательно ведешь себя как склочная истеричка? — едко осведомилась я.

— Совершенно верно, — как ни в чем не бывало протянул он. — Кстати, говорят, пиво улучшает рост волос...

— А вот это ты зря сказал! — больше в шутку, чем со злобой возмутилась я, демонстративно поднимаясь. Волосы я зимой опять обрезала, не утерпев. — Эй, уважаемые, у вас там не найдется еще недопитой кружечки?

Но ажиотаж по поводу появления монетки за их столом был столь велик, что я осталась незамеченной, и в тот момент, когда я сделала движение, чтобы обойти наш стол и подойти к ним, подошел хозяин с чаем и молоком.

Поскольку не очень-то мне и хотелось, я сочла это веской причиной и села на место.

Личи налил себе чай и сделал глоток из кружки.

И не такой уж тут и большой чайник. И кувшинчик. По всей видимости, все же, рассчитанный на одного-двоих.

Я отхлебнула молока из кружки.

— Сегодня тебе повезло, — бросила я Личи.

— Угу-угу, — равнодушно хмыкнул он.

Я поглядела в отдаленное окошко, за которым пышным кустом цвели бордовые розы.

— А красивый город… — проговорила я, прихлебывая молоко.

Я все-таки обожаю Побережье.

Я допила последний глоток молока и нахально налила себе кружку чая.

— Это же совершенно нормально, угостить кружечкой чая собеседника? — я невинно подняла глаза на Личи. Он лишь цокнул языком, сощурившись.

Краем глаза я, кажется, заметила, как ухмыльнулся хозяин.

Личи долил себе оставшийся чай и, равнодушно глядя вдаль, сделал глоток.

Я, ухмыляясь, продолжила пить. Вкус чая был непривычный, но очень приятный. Я еще не пила такой.

— Гефар, ты ж сволочь, — беззлобно бросил Личи хозяину. — На чьей ты стороне?

Тот лишь посмеялся.

— Смейся, смейся… Вот возьму и уйду, не заплатив...

— Толку-то, — фыкнул он. — Все равно сюда придешь не завтра, так послезавтра.

Личи хмыкнул и хлебнул чай.

Наступал вечер, и народ постепенно прибывал. Все меньше и меньше оставалось пустых столиков.

— И вообще, по-хорошему, мне уже пора идти, — Личи поставил пустую кружку на стол, поднялся, кинул хозяину серенькую и быстро зашагал к выходу.

— Кстати, девчонка сама за себя платит! — крикнул он от двери.

Я хмыкнула. Мерзавец ведь… Оставленных им чаевых вполне хватило бы, чтобы заплатить за мое молоко...

Я вышла из дворика и, чтобы не заплутать, вернулась на рыночную площадь. Солнце стояло еще довольно высоко над горизонтом.

Пройдя площадь, я вышла на улицу, ведущую в сторону набережной. Она была довольно многолюдна.

Я шагала вниз по улице, рассматривая дома, дворики с цветущими деревьями, как вдруг прямо рядом со мной раздался женский возглас, и с сорванным с ее пояса кошельком вдоль домов к оставшемуся выше переулку метнулся силуэт вора.

Мимо меня он промчался стрелой, толкнув меня в сторону, вынудив чувствительно качнуться. Но я, тотчас войдя в транс, выровнялась и, развернувшись, ударила ему по ногам ловчим заклинанием.

Удар был точно в цель, и неудачливый вор, кубарем прокатившись по мостовой, растянулся на камнях.

Удивленные взгляды прохожих метнулись на меня.

К злоумышленнику уже бежала стража. Двое стражников тотчас перехватили вора и без особого труда отобрали у него краденый кошель, а старший в тройке подошел ко мне.

— Благодарю за содействие страже, госпожа мистик, — отчеканил он, потом уже менее официально продолжил. — Не видел Вас раньше. Вы недавно в городе?

— Да, — оправив куртку, проговорила я. — Сегодня приехала.

— Понятно. Дежурный вопрос: есть ли у Вас лицензия на работу и разрешение использовать магию в Эрстхене?

Если просьба предъявить лицензию была обыденной, то вторая часть фразы меня напрягла.

На всякий случай я достала с лицензией еще и диплом и продемонстрировала обе бумаги. Стражник кивнул, потом взглянул на меня.

— А разрешение, подписанное комендантом?

— Я… я не знаю… у меня вот только это есть… — проговорила я.

— Вы получили от коменданта разрешение работать здесь?

— Боюсь, что нет… — морщась протянула я.

Стражник покачал головой.

— Очень жаль, госпожа маг. К сожалению, мне придется арестовать вашу лицензию...

— Н-но… но я же, по сути, не работала здесь! — сбивчиво попыталась отвертеться я.

— Это касается и применения магии тоже… — он убрал мою лицензию в карман. — Вам придется решать этот вопрос с местным представителем Гильдии. Восьмой дом по Приморской улице. Гонза Ройхейм.

При упоминании местного мистика мне вспомнился осенний инцидент, однако, я надеялась, что, раз уж речь идет о Гильдии, все-таки, все официально.

— Извините! — крикнула я стражнику, теша себя искрой надежды, что все неувязки можно решить за вечер. — Могу я зайти туда прямо сейчас?

Стражник покачал головой:

— Боюсь, что отделение Гильдии уже закрыто. Заходите завтра утром. Ваша лицензия будет передана туда.

— Вот и помогай людям после этого, — вздохнув, беззлобно проговорила я, больше рисуясь, чем возмущаясь.

Ну, что ж. Выбора не оставалось. Я печально посмотрела в сторону моря, до которого я так и не дошла, и поспешно отправилась на поиски приличного и, что немаловажно, недорогого места для ночевки...

Утром я поспешила по указанному адресу. Когда я подошла к зданию, было еще слишком рано.

"Отделение" представляло из себя даже не целое здание, а, по всей видимости, всего лишь первый этаж. Хотя, пожалуй, все логично — Эрстхен же не является нашей подведомственной территорией, поэтому и как такового отделения Гильдии в городе нет. Однако, дела магические контролировать все-таки надо, и потому, видимо, для этих целей в город и присылают представителей Гильдии...

Подстелив куртку на холодную каменную ступеньку, я присела и стала ждать.

Апрельское утро дышало легкой, по-летнему приятной свежестью. На горизонте искрилось в пологих солнечных лучах море. В воздухе пахло цветами — в городе их было множество.

Постепенно улицы начали оживать, появился народ. Мимо "отделения" Гильдии тоже начали ходить люди.

Я приметила женщину в довольно строгом, хоть и непривычном для Лиорианского взгляда костюме. Она шагала по улице в мою сторону. Она вполне могла оказаться мистиком.

Приблизившись, женщина мельком взглянула на меня и стала быстро подниматься по ступеням.

Я вскочила и бросилась следом.

— Госпожа Ройхейм! — окликнула я; женщина обернулась. Я почтительно склонила голову. — И… извините...

На вид ей было около тридцати-тридцати пяти лет. Хорошая осанка. Светло-русые волосы, строгая прическа. Глаза серые.

— Аа, госпожа Янше, я полагаю? — проговорила она; я кивнула. — По поводу лицензии? Комиссар Гонза Ройхейм, — представилась она.

Я смотрела на нее, не зная, с чего начать.

— Госпожа Янше, Вы же знаете, что Эрстхен — это уже не Лиория, — проговорила она холодно. Я вздохнула. — Выезжая сюда, Вы должны были получить в Дарпе разрешение на работу за границей. Или же, получить разрешение у коменданта города.

Здесь, в Эрстхене, на условно смешанной территории, условно человеческим поселением руководил комендант — назначенный правитель со стороны людей. В Лиорианских городах, особенно ключевых и отдаленных, градоправителями были наместники.

— Ну, я же приехала не работать, так-то… — неуверенно начала я.

— Госпожа Янше, — проговорила комиссар. — Вы находитесь за пределами страны. У Вас на это должна быть либо стопка бумаг, если Вы простая смертная, либо разрешение на работу.

Я вздохнула. Да, мистиком быть хорошо. Куда хочешь, туда и едешь. Хоть из страны выезжай — не нужно, как простым людям, объясняться зачем и собирать кучу документов...

Но зато, когда покидаешь подведомственную территорию, нужно обязательно получить разрешение на работу...

— Или уж, — она приблизила ко мне лицо и понизила голос, — хотя не мне, как представителю закона, Вам о таком говорить, вести себя тихо и не швыряться заклинаниями посреди города.

Я вздохнула, опустив глаза.

— И что же мне делать? — проговорила я.

Комиссар чуть заметно усмехнулась и проговорила спокойно, даже дружелюбно:

— Вам нужно получить разрешение у коменданта. Просто придете, покажете мне разрешение, и я верну Вам лицензию. Так, я выпишу Вам справку, — она взглянула на башенные часы, торопливо вытащила из сумки бланк, видимо, заполненный заранее, на перилах вписала мое имя и дату, заверила гербом казенной печатки и протянула мне. — Справка действительна два дня. Поторопитесь, у него как раз идёт прием.

— Хорошо! — бодро ответила я, спрыгивая с лестницы. — Считайте, что я уже почти вернулась! Одна нога здесь, другая там!

Ройхейм посмотрела на меня с сомнением, но я уже мчалась по улице к ратуше.

Через пятнадцать минут я была там. Около здания и на крыльце стояли пара десятков человек. Ловко между ними маневрируя, я пронеслась к крыльцу и ступила уже на ступеньку, как послышались возмущенные окрики:

— Куда такая деловая!

— Очередь не видите?

— Но мне на прием к коменданту, — попыталась оправдаться я, поднимаясь.

— Тут всем на прием к коменданту! — гневно грянула очередь.

Я осторожно приоткрыла двери и наконец в полной мере осознала этот сомневающийся взгляд комиссара… Прихожая была забита до отказа.

— О-о-ох… — простонала я, спускаясь. — И как быстро движется очередь?

— Это как повезет, — буркнула какая-то тетка, стоящая ближе к концу.

Хвост очереди за мной начал постепенно нарастать. И все же, несмотря на нудность ожидания, процесс шел довольно быстро, и уже через полчаса я смогла втиснуться в просторный забитый людьми зал.

Ладно, ну, отсижу, допустим, в ратуше эти полдня… Главное, решить это сегодня. Не уезжать же без лицензии!

Народ в очереди традиционно был настроен агрессивно. Ругань и крики слышались отовсюду. Мне и самой пришлось несколько раз отвоевывать свою позицию в очереди от всяких не в меру хитрых "я-раньше-вас-пришла".

Медленно, но верно я продвигалась к трети зала. И ведь было только десять с небольшим… Кажется, я успею сегодня еще и на море сходить.

Но иллюзиям моим пришлось жить не долго.

— Прием окончен! — грянули из того конца зала, распахнув двери небольшой приемной перед ожидаемым кабинетом.

Народ возмущенно загалдел.

— Что это значит? Почему?! — спросила я у стоящих рядом.

— Приемные часы закончились, — буркнули в ответ. — Комендант принимает с 8.30 до 10.30.

И это было совершенно не здорово...

— И как же быть? — озабоченно и нервно проговорила я.

— Завтра приходить. Очередь переносится на завтра, значит. Это еще новые придут, будут с утра ждать, и доказывай им, что со вчера ждешь...

Очередь гудела, медленно покидая здание. Все пытались застолбить свое место:

"Я перед вами стою", "Я за вами буду..."

Я, также заручившись поддержкой рядом стоящих, вышла из здания и нервно зашагала вниз по улице.

Вот ведь зараза! Как неудачно все складывается! Мне сегодня позарез нужно было уехать! Потому что завтра… Завтра особенный день. Завтра сменяется дата, и часы моей жизни начинают отмерять новый виток… День рождения у меня, короче.

И провести его я намеревалась, ожидаемо, на Жемчужной скале, у Конхстамари.

Мы договорились, что я приеду на Побережье после середины апреля, и позову его, когда немного отъеду от Дарпа. Но у меня был запас в день, и какой-то черт дернул меня сначала скататься до Эрстхена и ввязаться в неприятности!..

По-хорошему, я уже должна вернуться к Дарпу!

Но не могу же я просто свалить из Эрстхена, оставив там свою лицензию!

А что если Конхстамари решит узнать, где я там заблудилась? Время-то уже поджимает… И узнает, что я застряла в Эрстхене...

Я пнула ногой мелкий камушек, и он весело поскакал вниз по улице. Я подняла голову и вздохнула.

Что ж. Ладно. Завтра есть день.

Завтра я должна попасть на прием. Он заканчивается в пол-одиннадцатого. И я как раз успею до Дарпа к полудню...

В общем-то, весьма неплохо.

Я встряхнулась и уже бодрее зашагала к морю.

***

Я поднялась раньше солнца. Когда я шагала по улице, его лучи только коснулись облаков.

У ратуши я была, едва тронулись рассветным золотом вершины холмов.

И, разумеется, я была не одной такой ранней пташкой.

С каждой четвертью часа людей на площади перед ратушей прибывало.

Началась война за место под Солнцем в этой очереди. Все жарче и яростнее становились шепотливые споры между теми, кто "раньше-пришел" и теми, кто "занимал-со-вчера".

Я, разумеется, воевала на стороне вторых.

К половине восьмого на площади уже словно было маленькое восстание — столько было людей.

Два враждующих лагеря, которые, в придачу разражались внутренними конфликтами: "Да куда ты лезешь! Я на ползала ближе тебя вчера стояла", "Ты после меня занимал, мошенник", "Да ты только на площадь зашла, когда я уже на ступенях сидела"...

Каждая позиция в очереди отстаивалась в жарком споре. Гомон был несусветный.

Тем не менее, к открытию дверей ратуши справедливость более-менее восторжествовала, насколько возможно воссоздав вчерашний порядок.

Народ заполнил зал, уперевшись в запертые двери приемной. Судя по крикам, в том конце зала вообще велась война не на жизнь, а на смерть.

Правда, когда охрана пригрозила вывести особо буйных из зала, пыл сражавшихся резко поумерился, и они тотчас пришли к согласию (ну, или сделали вид).

Двери приемной, наконец, распахнули, и народ бодро ее заполнил.

Движение началось.

Однако, бдительность в очереди все равно нельзя было терять ни на секунду. Только рот открой — и перед тобой уже новых человек десять...

Шли минуты. Народ передо мной постепенно таял, получая желанную аудиенцию, и я все ближе и ближе подходила к заветной приемной.

Я напряженно смотрела на настенные часы.

Вот, наконец и я достигла конца зала, который вчера мог мне только сниться. Очередь впереди уменьшалась. С каждым выходящим из приемной человеком я чувствовала дыхание освобождения.

Очередь таяла, медленно, но верно, и вот я уже стояла у дверей приемной...

Дверь кабинета распахнулась, выпустив очередного успешного посетителя, но вместо того, чтобы закрыться, явила собравшимся секретаря.

— Последние десять человек! — зычно объявил он.

Я мысленно закричала от безысходности. Я была четырнадцатой!..

Народ возмущенно загудел, многие, крича, просили продлить прием, но напрасно.

Те, кто стоял уже у приемной, топтались, не торопясь уходить, видимо, в глубине души надеясь, что им что-то перепадет...

Этого просто не могло случиться! Я не могла позволить себе сейчас потерпеть такой крах.

Я нервно пометалась, и, кусая губы, под возмущенные окрики приблизилась к десятке счастливчиков.

— Пожалуйста! — молитвенно сложив руки, проговорила я десятому. — Мне очень нужно попасть к коменданту сегодня! Не могли бы вы меня пропустить?

Предпоследняя в десятке женщина издевательски усмехнулась, стоявшие рядом насмешливо замычали.

Старик, стоящий десятым, возмущенно вскинул брови:

— Чего? Да ты с ума сошла! Пропустить ее, ага!

— Господин, ну мне правда очень надо! Вопрос жизни и смерти! — взмолилась я, пытаясь подключить все свое обаяние.

— Ага, как же, — холодно буркнул он. — Завтра примут, ничего.

— Экая деловая, — бросила тетка впереди.

— Ну, пожалуйста! Что ж я, зря стояла что ли? — прошептала я умоляюще. — Я никак не могу завтра...

Старик лишь недовольно зафырчал и отвернулся.

— Пожалуйста, пропустите меня! — отчаянно заорала я в голос. — У меня сегодня день рождения!

"… дения!.. дения!.." — эхом отразилось от стен.

— Н-ну, ладно уж… — хмыкнув, с тенью недовольства проговорил старик. — Че орать-то...

Благословляя Небо и уступчивого старика, я просочилась в приемную и встроилась в очередь в последней десятке. Главное теперь, чтобы господин комендант не обсчитался и не закрыл кабинет после девятого.

Тетка впереди недовольно хмыкнула и снова отвернулась, пыхтя в спину впереди стоящему.

Первый человек вышел. Второй. Четвертый. Очередь ожидающих чуда начала просачиваться за нами в приемную.

Седьмой.

В зале вновь послышались возмущенные окрики. К ним добавились насмешливо-извиняющиеся нотки мелодичного голоса и приближающийся явно по дорожке для выходящих цокот каблуков.

Восьмой человек вышел, впустив в кабинет тетку, и направился к дверям приемной.

Уступив ему дорогу, в приемную зашел высокий молодой человек со светлыми волнистыми волосами. Уже весьма хорошо мне знакомый.

Я смерила его недовольным взглядом, солидарная с мнением толпы ожидающих.

— Доложите, — непринужденно бросил Личи помощнику секретаря, стоящему в дверях между залом и приемной.

Тот вздохнул и, подойдя к дверям, легонько постучался. Выглянул секретарь, они обменялись парой слов, и он вновь скрылся в кабинете.

Через несколько секунд секретарь открыл двери и объявил:

— Господин Чиэнстелли.

Личи усмехнулся и, качнув плечами, легкой походкой прошествовал к кабинету, одарив возмущенную очередь сочувственным и немного покровительственным взглядом.

Секретарь пропустил его в кабинет и начал закрывать дверь.

— Ваша светлость! — проговорил Личи, склоняясь в почтительном церемониальном поклоне, но не снимая головного убора.

Дверь закрылась. Я приблизилась к двери (благо и так стояла к ней ближе всех) и напряглась, вслушиваясь. Мистики способны при необходимости обострять все чувства, в том числе и слух.

— Полно, друг мой! — почти по-отечески проговорил комендант. — К чему эти церемонии?

—… мне не доложили, что у Вас посетитель… — проговорил Личи.

— Ничего страшного, это терпит, — непринужденно бросил комендант. Уверена, что тетка в этот момент молча негодовала. — Что же привело Вас ко мне?

— Господин комэндант(е), мне… вчера пришло извещение о налоговой задолженности… — начал Личи.

Я фыркнула, удивляясь произношению. Он странно утяжелял звук "э", делая его похожим едва ли не на носовое "ан", а в самом конце добавлял фантомную "е", которая то ли есть, то ли нет, но, скорее, все-таки есть, отчего слово "комендант" превращалось практически в "команданте".

— Что? — переспросил мужчина, как мне показалось, возмущенно. — Дайте-ка я взгляну...

Послышались его шаги.

— Возмутительно! — проговорил он жестко. — Надо оторвать руки этим идиотам из налоговой! Забудьте об этой бумаге! — звук разрывания листа. — Это филькина грамота, вот что я скажу… — тон коменданта сменился на дружелюбный, словно даже извиняющийся. — Мне жаль, что это недоразумение доставило Вам хлопот, друг мой! Я обещаю разобраться с этим!..

— Что вы, господин комэндант(е)! — голос Личи прозвучал приглушенно, словно он склонил голову. — Это не стоит Ваших переживаний! Просто я опасался… что имел неосторожность обидеть или прогневить Вас...

— Полно, друг мой! Как можно!..

— Что ж. В таком случае, не смею более отвлекать Вас… Хорошего Вам дня, господин комэндант(е)! — звонко проговорил Личи.

— Хорошего дня!

Личи вышел. Из кабинета послышалось бубнение с теткой.

Я одарила его скептическим взглядом, на который он ответил непринужденно насмешливым. Дракон медленно прошел к дверям приемной, очевидно, не сильно спеша. Люди из очереди смотрели на него со смесью зависти и ненависти.

Вышла тетка.

Следом за ней выглянул секретарь и безжалостно объявил:

— Прием окончен!

— Что?! — совершенно потеряв терпение, заорала я. — Но я же десятая!!!

— Приходите завтра, — неумолимо отчеканил секретарь, закрывая дверь. Щелкнул замок.

Я яростно попыталась рвануть дверь, но она не поддалась. Я лишь отчаянно саданула ее кулаком.

— Ты!!! — заревела я, бросаясь назад. — Это все из-за тебя! Ты украл мою очередь!!!

Я впилась ногтями в Личино плечо и попыталась потрепать его, однако, совладать с ним, да еще и одной рукой, я была не в силах.

— Хей, — проговорил он, сбрасывая с плеча мою руку и перехватывая ее. — Это что вообще?

— Из-за тебя меня не приняли! Ты во всем виноват! — высвободив руку, я отчаянно ударила его кулаками в грудь и вцепилась в куртку. — Я должна была уехать отсюда позавчера!

Глаза обожгло горячей соленой влагой, взгляд помутился на секунду; я отчаянно шмыгнула носом, но втянуть все слезы не получилось, и они сорвались с глаз, скользнув по щекам.

— Мою лицензию арестовали! И у справки завтра истечет срок действия!..

— Пффф, ну тихо, тихо, — проговорил он.

— Я должна была уехать! Я должна быть уже в Дарпе! Я не могу просто свалить без лицензии! — прокричала я, замахнувшись. — А я должна встретиться с Конхстамари! У меня сегодня день рождения!

"… дения!… дения!.." — повторило эхо.

Личи остановил мою руку, довольно жестко схватив за локоть, подтащил к двери кабинета и громко и настойчиво постучался.

— Господин комэндант(е)! — звонко крикнул он. Голос у его был сильный и действительно весьма красивый.

— Открой, — послышалась из кабинета короткая команда коменданта. Щелкнул замок, и секретарь открыл нам двери. — Что стряслось, друг мой? — спросил комендант участливо.

— Тут в приемной девочка плачет, — мягко проговорил Личи. — Она была десятая в заключительной группе. Я украл ее очередь… У нее сегодня день рождения. Может, примите?

Комендант по-доброму усмехнулся и махнул рукой.

Личи с улыбкой кивнул мужчине и церемониально указал мне на дверь.

С трудом взяв себя в руки, спешно утирая слезы и рывком головы набрасывая челку себе на лицо, я вошла в кабинет и присела в низком реверансе, как требует этикет.

Комендант стоял около большого стола.

— Присаживайтесь, госпожа, — снисходительно кивнул он мне на стул. Я смотрела на него из-под сброшенной на глаза челки.

Он был не слишком высок и немного полноват. Я не часто замечаю за собой желание судить чью-то внешность, но вот он мне почему-то не нравился. В его чертах, казалось, было что-то несуразно детское. Может, пухловатые щеки и губы, хотя он и не был сильно толст. И даже сейчас я чувствовала почему-то раздражающий меня запах его ароматизированной воды.

Не знаю почему, но его вид вызывал у меня неприязнь. Хотя, может, это было просто оттого, что я так долго ждала в приемной, или что меня чуть не отправили ни с чем.

— Что же привело Вас? — комендант присел за стол.

— Мне… Мне нужно разрешение на работу в Эрстхене, — я протянула справку от комиссара.

— О, лицензия изъята, — с раздражающей снисходительностью проговорил он. — Что же Вы, госпожа Янше? Неужели не знаете?

— Не додумалась, — буркнула я.

Комендант, видимо, был не в настроении читать нотации, да и желал поскорее закончить с приемом, и потому, усмехнувшись, бросил секретарю:

— Принеси бланк.

Через полминуты на его стол лег почти заполненный бланк.

— Та-ак, — протянул он, взявшись за перо. — Дзета Янше… Двадцатое апреля… — комендант поставил штампик персональной печати и протянул мне бумагу.

Я почтительно кивнула, взяв разрешение, и, попрощавшись, удалилась.

Щелкнул замок.

Я вышла из приемной, рассматривая несчастное разрешение. Аккуратно свернув бумагу, я пересекла зал. Личи стоял около двери и ненавязчиво поправлял плащ перед зеркалом. Вышли мы вместе.

— Спасибо, — проговорила я, когда мы оказались на улице.

— Должна будешь, — непринужденно бросил он.

— Не буду, — нахально сообщила я. — Ты искупил свою вину. Считай, что ты ничего не должен.

Личи, хмыкнув, взглянул на меня с усмешкой.

— А ты нахалка! — проговорил он как-то даже уважительно, явно признавая это моим достижением.

Я самодовольно хмыкнула.

— А теперь извини, я спешу, — я свернула в сторону Приморской улицы. Личи, пожав плечами, направился к рыночной площади.

В "отделении" получить лицензию действительно не составило труда — я показала госпоже Ройхейм разрешение, и она вернула мой документ.

Я тотчас рванула было в Дарп, но задумалась о том, стоит ли терять на это время. Все равно ведь ехать в сторону Долмира...

Однако, чтобы не вызывать подозрений, я решила пожертвовать получасом езды и активировать браслет на дороге до Дарпа.

Конхстамари прибыл через десять минут.

— А я уже начал переживать, — приветливо проговорил он, опускаясь на землю.

— Да я… да, задержалась немного, — улыбнулась я.

— Что ж. В любом случае, прими мои поздравления, — Кондор красиво расправил крылья. — Сразу полетим, чтобы сэкономить время?

Я опустила глаза на лошадь. Она нервно плясала на месте.

— А как же?..

— Возьмем ее и оставим в Долмире. Только глаза ей закрой, чтобы не испугалась...

— Шутишь? Да она уже от одного твоего вида вот-вот коней двинет… — проговорила я с усмешкой.

Впрочем, мне и самой не хотелось долго ехать по дороге на лошади, потому я достала из сумки пустой мешок...

По-моему, Трусливая Шельда едва не словила инфаркт уже от того факта, что я надела мешок ей на голову. И после этого какой-то там полет в лапах дракона уже не произвел на нее особого впечатления.

Оставив ее в Долмире, мы полетели на Жемчужную скалу.

Свесившись с плеча, я любовалась морем.

— Все-таки понесло тебя в Эрстхен? — наконец, с усмешкой поинтересовался Кондор, повернув голову.

Я вздохнула, невинно водя пальцами по бронзовым чешуйкам.

— Я подозревал, что тебя потянет на Побережье, — проговорил он, вздохнув. — Надеюсь, никто не приставал?

"Нет, это я ко всем приставала", — мысленно усмехнулась я. Вслух же ответила:

— Только стража и мистик-комиссар. Разрешения на работу не было...

Кондор фыркнул и покачал головой.

***

Лапы дракона коснулись площадки перед замком, и я даже смогла аккуратно соскользнуть с крыла на камни.

— Добро пожаловать, — кивнул мне Кондор на вход.

— А где же "чувствуйте себя как дома"? — с хохмой осведомилась я.

— Пффф, — закатил глаза Конхстамари. — По-моему, ты и так, с первой нашей встречи, чувствуешь себя здесь как дома...

Я рассмеялась.

— Иди в зал, я подойду, как только оденусь.

Я запоздало сообразила, что на праздник стоило бы припасти пару красивых (хотя бы условно) вещей.

Я тоже заскочила в уже почти мою комнату, чтобы оставить меч и поискать хоть что-то поприличнее запыленных походных шмоток.

Из условно красивого у меня была только простая белая рубаха. И охотничья мантия с комплектом. Но надевать мантию, хоть мистику и дозволяется ходить в таком виде чуть ли не на обеды в лучшие дома (если, конечно, его туда зовут), мне не хотелось.

К тому же, она была грязная. Да, опять. В этой профессии перемазаться в крови (да и в чем-то еще похуже) — как нечего делать.

Переодев рубаху, я поспешила в зал.

Вскоре подошел и Конхстамари.

Я почувствовала себя неловко: он был одет очень красиво, парадно, а я сидела такая… какая есть. Надо было додуматься взять что-то нарядное… Впрочем, что уж. В конце концов, первый раз он увидел меня вообще в простыне.

— У меня есть маленький подарок для тебя. Помнится, осенью при интересных обстоятельствах ты потеряла серьгу… — проговорил Кондор, сунув руку в карман. — Думаю, это должно подойти...

Он положил передо мной маленький тканевый мешочек. Я открыла его и аккуратно вытряхнула себе в ладонь пару красивейших золотых сережек с камнем цвета фуксии.

— Спасибо, — улыбнулась я.

Котелок у камина закипел. Кондор залил воду в чайник.

— Кстати… — поинтересовалась я. — А когда у тебя день рождения?

— Ну, — задумчиво протянул Конхстамари. — Мы не придаем этому особого значения. К тому же, не всегда есть возможность точно установить конкретную дату...

— Правда? Почему? — удивилась я.

— Маленьких детей воспитывает мать. И только одна. И она уж точно не будет запоминать дату вылупления — ей это не нужно… В лучшем случае, удается установить год и, плюс-минус, месяц, зная мать, и, следовательно, время, когда она бросала клич, и примерный срок от оплодотворения до появления детей.

— Ммм… — протянула я. — Так, значит, спихиваете на женщин всю заботу о потомстве?

— На наших женщин если не "спихнуть всю заботу о потомстве", они возьмут ее сами, силой, убив всех несогласных… Материнский инстинкт выражен сильно, что и говорить. Так что, пусть их… — фыркнул Кондор.

Я усмехнулась.

— В общем, большее значение имеет количество лет. Особенно, если число круглое. Но мы, можно сказать, не празднуем. Просто подмечаем, что событие произошло...

— Ну, да… — проговорила я. — Логично, пожалуй… Ведь ваша жизнь длится тысячи лет… Впрочем, мистики тоже живут дольше простых людей — лет 200-300… — я усмехнулась. — Ну, это если в бою не помрут… Профессия интересная.

— Да уж, это точно, — хмыкнул Кондор. — Слышал об этом.

— Однако, надо отметить, что убить мистика реально не просто, — весело проговорила я. — Аве Теневой Сущности!

Кондор посмеялся, наливая мне чай.

— Знаешь… Я подумал, что раз уж тебя так сильно тянет к морю, — проговорил он, — мы можем куда-нибудь слетать. На Побережье сейчас тепло, можно будет даже искупаться.

Я тотчас вскинула голову, взглянув на Конхстамари.

— Однозначно, да! — бодро ответила я.

Через полчаса мы уже летели над морем.

— Здесь неподалеку есть маленький песчаный островок. Как раз за теми черными камнями, у которых мы были.

— Конхстамари, — начала я. — А ты можешь… ну… полетать так же, как тогда?

Кондор усмехнулся.

— Ну-у… Тогда держись крепче.

Я понадежней ухватилась одной рукой за его плечо, а второй за гребень.

Кондор спикировал вниз, к поверхности воды, и пронесся над ней, поднимая брызги. Потом лихо развернулся, прочертив кончиком левого крыла по воде, сбивая гребешки волн.

И устремился вверх, к небу, разрезая свистящие потоки ветра.

Взмыл над морем, готовясь сорваться вниз… От рывка меня подбросило вверх… и мои руки соскользнули с гладкого драконьего плеча...

— Ахх!..

Зависнув на секунду в воздухе, я полетела вниз. В груди что-то сжалось; хотелось закричать, но от все ускоряющегося падения и словно сдавленной грудной клетки я не смогла вздохнуть и разжать челюсти.

Воздух свистел в ушах; ветер выдувал слезы из жмурящихся глаз.

"Конхстамари!" — мысленно воскликнула я.

Черт возьми! Какая здесь высота?! Левитировать я не умею, траекторию правь, не правь с такой высотой!..

Воздушный поток бил меня в грудь, подхватывал руки, трепал полы куртки, неумолимо разворачивая спиной вниз...

Вшшшух...

Дракон пронесся вихрем, подхватив меня в лапы; я даже не сразу сумела поверить, что падение окончено.

"Хах… хах...", — судорожно отдыхивалась я, впившись побелевшими пальцами в холодный драконий коготь, хоть от этого и не было никакого прока.

— Ах… — выдохнул он, очень бережно прижимая меня к груди. — Ты в порядке?

Я лишь немного нервно улыбнулась, подняв глаза.

— Испугалась? — по-доброму поинтересовался Кондор, приподняв меня на руках так, чтобы видеть мое лицо.

— Н-немного, — нервически усмехнулась я, прижимаясь и обхватывая его ладонь.

— Не бойся, — Кондор бережно поднес руку к плечу и я, судорожно вцепившись в чешуи, перебралась ему на спину. — Что бы ни случилось, я тебя поймаю.

— Я верю… — едва слышно прошептала я, стараясь унять дрожь в голосе. Все еще ощущая, как неумолимо трясутся коленки.

***

На песчаный бережок острова набегали волны.

Спрыгнув с плеча Конхстамари, я спешно стянула ботинки и коснулась ногами песка. Он был теплый и мягкий. Ноги слегка тонули в нем при каждом шаге, он затекал и щекотал между пальцами. Какое же это удовольствие — первый раз пройтись босиком после зимы!..

Я подошла к воде и потрогала ее пальцами ног. Что ж… Вполне нормально для купания...

Я, развернулась, отошла от воды и скинула куртку. Разделась, оставшись в нижнем белье и рубашке.

Она была довольно длинная, до бедер.

— Эх, не хотелось бы рубаху мочить… — проговорила я, расстегнув верхнюю пуговицу.

— Пфф, какие проблемы? Тут тебя никто не увидит, хоть голышом купайся, — издевательски бросил Кондор.

— Не дождешься! — ухмыльнувшись, фыркнула я, застегивая пуговицу.

Я вновь подошла к воде и наклонилась, коснувшись пальцами.

"Здравствуй, Вода..."

От воды исходила освежающая прохлада; сердце стучало от манящего желания окунуться в нее с головой. Я словно всем существом ощущала, как она зовет.

Я улыбнулась и прошла пару шагов вглубь. Набежавшая волна окатила ноги до колена.

Бррр...

Я тихо посмеялась; по коже пробежали мурашки. Немного холодно… Холодно, но так желанно...

Вода обожгла прохладой бедра; в мокром песке утопали ноги. Еще шаг, и волна коснулась рубашки, ткань которой тотчас начала охотно впитывать воду и влажно прилипла к телу.

Я наклонилась и окунула в воду руки по локоть.

Потом зашла чуть глубже и, выдохнув, нырнула с головой.

Проплыв под водой, я вынырнула и тряхнула волосами, сбрасывая их с лица.

Я обернулась. Кондор тоже заходил в воду.

— Кондор! — весело крикнула я ему. — Давай, кто быстрее!

— Уверена? — с вызовом проговорил он. — Я же тебя обгоню!

— Вот и посмотрим! — крикнула я, с брызгами бросаясь вперед.

— Ах так! — с шутливым возмущением вскрикнул он и нырнул следом.

Я усерднее заработала руками. Но дракон уверенно настигал меня. Когда он выбился вперед, я резко сделала рывок влево и коснулась черного камня.

— Я победила! — нахально объявила я. — Надо было доплыть до этого камня!

— Нечестно! — со смехом бросил Кондор.

Я толкнулась от камня и медленно поплыла дальше.

Покупавшись минут двадцать, я вышла. Все-таки, вода была еще довольно прохладная.

Мы развели костер на берегу из собранных палок. Кондор трансформировался, я села к костру, прислонившись к дракону спиной. Теплый воздух от огня колыхал полы сохнущей на мне рубашки. Солнце медленно скатывалось за море.

Когда одежда на мне высохла, а костер почти догорел, мы полетели назад.

— Знаешь, — проговорил Кондор. — Если позволишь, я бы хотел тебя нарисовать сегодня. Вот так, как ты выглядишь сейчас...

— Хо-хо… Ну… — протянула я. — Я, право, даже не знаю… Если только прилично.

— Разумеется! — хмыкнул Конхстамари, потом добавил издевательски. — Неприлично я тебя и из фантазий нарисую...

— Я тебе нарисую! — шутливо возмутилась я. — И… И вообще!.. Я запрещаю тебе рисовать меня из фантазий!

— Пф-ф-ф… — протянул он, усмехнувшись. — Вот тут ты не вольна приказывать!

Я, хмыкнув, перевернулась на спину.

— Ох уж эти Ваши шуточки, господин дракон! — бросила я. — Впрочем, я сегодня добрая, я прощаю Вам эту блажь!..

Он посмеялся.

Закат догорал. На землю спускались сумерки.

***

Я проверила сумку, убеждаясь, что все на месте.

— Ты все же хочешь уехать?

Я подняла глаза на Конхстамари.

— Ну, нужно же подзаработать денег, — улыбнулась я.

Он вздохнул.

— Зачем? Ведь ты могла бы отринуть эту необходимость… Если бы только согласилась остаться. Ты жила бы в замке, в роскоши, не испытывая ни в чем нужды. Я мог бы одаривать тебя золотом, цветами, заботой… Этот замок стал бы твоим. Одно твое слово...

— Конхстамари… — зажмурившись, проговорила я. — Нет. Я не могу...

Он кивнул, взглянув на меня с пониманием и легкой тенью печали.

— Что ж… Я уважаю твои решения.

— Спасибо… — проговорила я, поднимаясь.

— Итак, — преувеличенно бодро поинтересовался он. — Куда тебя доставить?

— Я думаю, к Долмиру. А оттуда я поеду верхом.

— Я частично провожу тебя по окрестностям Долмира, — сказал он. — Чтобы было спокойнее.

Я кивнула и, закинув сумку на плечо, двинулась к летной площадке.

Забрав Трусливую Шельду, мы двинулись по дороге на Дарп.

Солнце медленно садилось в океан. Как раз к ночи буду в городе.

Мистики не боятся ездить потемну. Нам не страшны ни демоны, ни разбойники. Скорей, разбойникам придется убегать и прятаться, едва они завидят боевого мистика при оружии.

Хотя, если маг без мантии, могут и спутать… Но это будут уже их проблемы.

Окрестности Долмира радовали тишиной и спокойствием. Миновав пригородную зону, где приземлялись драконы, мы еще немного проехали по дороге.

— Ну, что ж, пожалуй, здесь, тебе уже ничего не грозит, — проговорил Кондор.

— Не надейся, что ты от меня избавишься, — со злодейской улыбочкой проговорила я. — Я вернусь в первой половине лета.

Он усмехнулся и махнул мне рукой.

Я дала шпор Шельде, и она резво затрусила по дороге.

Через минуту я услышала шум драконьих крыльев: Кондор трансформировался и полетел в сторону Жемчужной скалы.

Дорожка убегала вдаль; небо постепенно темнело.

Справа из-за холма начали вырастать очертания Эрстхена. Какие-то слишком освещенные для обычной городской ночи...

Когда я подъехала ближе, начали угадываться звуки музыки.

"Похоже, там какой-то городской праздник", — догадалась я.

Интересно...

Я окинула взглядом подсвеченные очертания города, усмехнулась… и повернула направо. В конце концов, заночевать можно и в Эрстхене.

В городе было весело и шумно. Улицы светились фонариками, слышались музыка и песни.

Основная часть гуляний проходила, что логично, на площади. Я направилась туда.

Площадь была украшена фонариками с цветными стеклами, цветами, гирляндами из ракушек… Теплый свет фонарей подсвечивал украшения, рассыпался зайчиками, брызгами, разбегающимися по стенам и лицам людей. Сладко пахло цветами и выпечкой. Прямо под открытым небом стояли широкие столы, на них радушными хозяевами были разложены всякие вкусности, которыми угощали всех желающих.

Я с полчаса толкалась с веселыми празднующими, угостилась несколькими вкусными штуками. Как ни странно, не встретила никого знакомого.

Я прошлась вдоль лавочек. Нашла даже магазин, на котором гордо красовалась надпись: "Купеческая лавка Б. Шенлера". Лавка пользовалась популярностью. Видимо, успешный купец.

Пройдя мимо лавок, я оказалась в дальнем от побережья краю площади, и потому, чтобы снова не пробираться сквозь толпу, я решила обойти.

Боковая улочка попыталась увести меня прочь от площади, и мне пришлось, пробравшись какими-то дворами, вновь взять курс в ее сторону.

Гомон площади начал слышаться явственней, и к нему добавились еще голоса. Один из которых я без труда узнала.

Я усмехнулась и попыталась выйти на площадь. На кой-то черт там было все перегорожено...

Кое-как преодолев преграды, я вышла как раз к купеческим лавкам, только с обратной стороны.

В основном, люди толпилась перед лавками, чуть поодаль от нас, а здесь было свободно.

— Небо, какие люди! — бросила я. Личи, отступая от края площади, взглянул на меня.

— Черт же тебя возьми! — закатив глаза, воскликнул дракончик. — Ну что ты опять здесь делаешь?

— На праздник приехала! — с вызовом ответила я, не глядя перескочив небольшое углубление в земле, видимо дренаж. — А что, тебе жалко?

— Тебе лучше отойти, — бросил он, отступив на полшага.

— Счас! Это тебе сказали отходить от меня, если я окажусь рядом, — издевательски напомнила я.

— Ну хорошо. Я отойду, — как-то слишком легко согласился он, большими шагами отходя назад.

Только сейчас я наконец распознала надрывающееся чувство, что что-то не в порядке.

Я резко обернулась, и практически в ту же секунду за моей спиной с оглушительным грохотом взлетела ракета фейерверка.

Я, постыдно завизжав, спешно повалилась на землю, судорожно отползая от взлетавших одна за другой ракет.

Личи хохотал, закрыв лицо рукой.

— Ты идиот?! — гневно-перепуганно вскрикнула я. — Совести у тебя нет!

— Откровенно говоря, — смеясь, бросил он, — для мистика ты несколько туповата...

— Отвали, — огрызнулась я, поднимаясь и отряхиваясь. Хорошо хоть за радостными воплями народа по поводу фейерверков моего позорного отступления никто не заметил.

— Ну, а теперь вопрос со звездочкой: догадайся, почему там все перегородили?

— Ты, что ли городил? — нашлась я. — То-то я смотрю, так паршиво все сделано...

— Я не старался, — нахально проговорил он. — Как говорится, имеющий уши да услышит, имеющий глаза да увидит, имеющий мозги да не полезет туда, где загорожено...

— Замечательно свою жизнь охарактеризовал! — не осталась в долгу я.

— Пффф, — проговорил Личи, не стирая улыбки с лица. — Золотко, неужели ты думаешь, что за столько лет я не научился спокойно реагировать на подобные издевки?..

Личи вытащил из стоящей рядом неплотно набитой, уже, видимо, частично разобранной коробки еще несколько фейерверков и подошел канаве.

Установив и увязав ракеты, поджег фитиль и отошел.

Через несколько секунд в небо снова одна за другой стали взлетать ракеты, раскрываясь там огненными цветами.

Личи тем временем, немного поковырявшись, достал из коробки небольшую шашку и, осторожно приблизив губы к фитилю, легонько дунул на него пламенем, поджигая.

Фитилек прогорел за несколько секунд, и шашка начала искриться, сначала слегка, но потом все сильнее и сильнее, словно маленький фонтанчик.

Тем временем, подбежала какая-то девушка из тех, кто стоял поближе.

— Потрясающе вышло! — проговорила она.

Личи, усмехнувшись, кивнул как само собой разумеющемуся.

— На, хочешь подержать? — бросил он ей.

Девочка явно очень хотела, но слегка побаивалась. Она неуверенно протянула руку.

— Не бойся, это холодное пламя, оно тебя не обожжет...

Девушка подставила ладонь, и Личи "пересадил" ей на руку искрящий фонтанчик. Она перепугано морщилась и отворачивалась от огненных брызг, но они не причиняли ей ни малейшего вреда.

— Потрясно!.. — протянула она.

Было темно; ее лицо подсвечивал лишь искрящий фонтанчик. С таким освещением было трудно судить, но мне казалось, что она значительно младше меня. Она выглядела почти девочкой, подростком.

— Девочка, — проговорила я. — Лучше не доверяй ему.

— Че? — подозрительно взглянула она на меня.

Личи посмотрел на меня с ухмылкой, пока не до конца мне понятной.

— Не стоит так легко верить кому не попадя! Тебя обманут в два счета… — бросила я.

Девочка взглянула на меня с подчеркнутым сомнением. Ее лицо сейчас было хорошо освещено; ей было лет 16 на вид.

— Вы думаете, что я нуждаюсь в Ваших советах? — нахально фыркнула она.

— Я думаю, что ты еще слишком молода и наивна, и не знаешь, с кем связываешься!

Девочка удивленно взглянула на Личи.

— Кто это вообще?

— Я сам ее едва знаю, Ева, — бросил тот.

— О-о, так вы знакомы? — недоброжелательно проговорила я.

— Да мы живем вместе! — воскликнула девочка, словно громом меня поразив.

— Что?! Серьезно? — вскрикнула я, метнув взгляд на Личи.

Тот откровенно смеялся, закрыв лицо рукой.

— Я снимаю этаж в доме ее отца, — снисходительно пояснил он. — А ты что подумала, грязная извращенка?.. А еще строит из себя послушницу, носик морщит… — дракончик повернулся к девочке. — Эти лиорианцы, особенно центральнорегиональные, все толкуют превратно...

— Про тебя и не такое подумаешь! — бросила я ему.

— Ну да, — хмыкнул Личи. — Не то что про тебя. С тобой-то все просто. Взглянешь, и все сразу понятно, на лице написано — "простофиля".

— Ага, ага… То-то ты уже разок ошибся насчет меня, и Конхстамари указал тебе на это… — с издевкой напомнила я.

— В любом случае, чтоб ты знала, я ненавижу детей, — холодно сказал Личи.

Я хмыкнула.

— Кстати… У кого-то тут день рождения четыре дня назад был… Что ж… — хитро проговорил дракончик, от чего я почувствовала себя неуютно; он выхватил ракетницу фейерверка. — Салют в честь госпожи Янше! — гаркнул он, дунув на шнур огнем; пламя охватило его почти моментально; низ ракеты заискрился.

Ева с криком отвернулась, свободной от фонтанчика рукой закрывая лицо. Я успела лишь податься назад на полшага и прикрыть голову.

Личи отвернул лицо, держа фейерверк в вытянутой руке, которую почти полностью скрыл мощный фонтан ослепительных искр; ракета с оглушающим шумом стартовала с его руки и, свистя, взмыла в небо, разорвавшись там красно-изумрудным цветком.

— Ты вообще нормальный?! — рявкнула я, нервно опуская руки.

Личи бессовестно рассмеялся. Я поспешно смахнула поздно замеченную тлеющую искру с плеча.

— А я еще имела неосторожность сомневаться в словах Конхстамари, когда он говорил, что ты неадекват!..

— А это не опасно? — поинтересовалась Ева.

— Нет, нисколечко, — небрежно бросил Личи, смеясь, отряхивая руку от сажи.

— А можно мне так тоже? — с энтузиазмом спросила она.

— Что? Нет, конечно! А если тебе руку оторвет?! Что я скажу Борису?

— Скажем, что я сама виновата...

— Если твою руку оторвет моим фейерверком, эта версия не прокатит.

— А говорил, не опа-асно… — протянула девушка укоризненно.

— Ну, для меня не опасно, — самодовольно бросил Личи. — Хозяйскую руку не укусят. В них, как никак, моя магия… "Чудовище помнит хозяйскую руку", — усмехнувшись, нараспев проговорил он строчку из одной старинной баллады.

— Магия? — сощурилась я. — А лицензия у тебя на это есть?

— Есть, — язвительно ответил он с видом "что, не поймала?".

Фонтанчик в руке Евы, несколько раз пыхнул и погас, зачадив черным дымом. Легкий бриз бросил дым прямо Личи в лицо.

— Ева, черт!.. — с трудом выдавил он, зайдясь кашлем.

— И правда, помнит, — издевательски заметила я. — Смотри, как безошибочно определил, в чью сторону дымить!

Ева флегматично бросила шашку на землю и без энтузиазма слегка придавила подошвой туфли.

— Ты там не умираешь? — уточнила я у Личи. Еве тоже попало чуть-чуть дыма в нос, но она лишь пару раз кашлянула.

— Кх… Кх… Ева, черт тебя дери! Я двое суток этой дрянью в лаборатории дышал, чтобы ты на меня еще шашкой дымила!

— Извини, — легко бросила она. —… А отец говорил тебе, что нечего по десять часов в лаборатории сидеть… Хватило бы в два раза меньше фейерверков...

— Поучи меня жить, ага… — проговорил он, выпрямляясь.

Ева хмыкнула и скучающе покатала прогоревшую шашку по земле.

— Дай мне еще "ручной фонтанчик"? Пойду перед ребятами похвастаюсь...

— Фонтанчик последний был, — развел руками Личи. — Ну, хочешь, могу несколько "горящих палочек" дать...

— Давай, — девушка энергично покивала.

Личи вытащил из ящика восемь палочек.

— О-о-о! — протянула Ева, с довольным видом взяв по четыре в каждую руку и рассовывая их между пальцами. — Подожги?

В уличном гомоне голосов вдруг выделился мужской требовательный крик, по всей видимости, из ближайшей деревянной палатки, стоящей к нам спиной.

— Ева! Е-ева!

Девушка оглянулась. Личи только поджег одну из палочек.

— Ева! Куда ты ушла! Быстро иди сюда!

— Пап, я не могу! Я помогаю Личи с фейерверками!

— Что? С фейерверками?! — еще сильнее возмутился голос. — А ну иди сюда немедленно!

— Скажи, что я тебе нужна! — вполголоса проговорила она Личи, поджигая остальные палочки.

— Да, Борис, забери мелкую! Она меня уже достала!

— Ррр! — топнула ногой девочка. — Мы больше не друзья! — она, поддев ногой, бросила в Личи прогоревшую шашку. — Пять минут, пап!.. — она развернулась и побежала прочь от палатки. — Эй, смотрите, что у меня есть!..

— Пфф, мы ими никогда и не были, — фыркнул Личи ей вслед.

Я еще немного постояла рядом, потом пошла на основную часть площади. На углу ближайшей лавки заловила бегущую, по всей видимости, к отцу Еву.

— А у вас, случайно, нельзя снять комнату на ночь?

Ева покачала головой.

— Нет.

— Что так категорично? — осторожно поинтересовалась я.

Девочка вопросительно взглянула на отца и покачала головой.

— Нет, — ответила она. — У нас уже сдана в аренду часть дома.

— Неужели не найдется одной комнатки на ночь для одинокого путника? — как можно обаятельнее проговорила я.

— То есть, Вам обязательно снять комнату именно у Шенлеров? — поинтересовался мужчина за моей спиной. — Вы мелко не плаваете?

Я подняла глаза на вывеску; ближайшая лавка как раз оказалась той самой "Купеческой лавкой Б. Шенлера".

— О-о-о… Извините, — усмехнулась я. — Не сразу поняла… А Вы, вижу, пользуетесь успехом...

— Ну, да, — мужчина, хмыкнув, с полу-улыбкой кивнул.

— А я просто… Я не местная и никого в городе не знаю. Случайно познакомилась с Вашей дочерью, думала, может и комнату снять смогу...

— Извиняйте, — прохладно проговорил мужчина. — Больше никому не сдаем.