Глава 5

Завтрашний день принес ей сон. Она проспала весь тот день, и он словно выпал из её жизни. Второй день Нила тоже проспала. Не проснулась она даже тогда, когда сквозь сон почувствовала, как у неё урчит в животе.

Почтить своим присутствием этот мир Нила соизволила только под вечер следующего дня. Едва разлепив глаза она увидела Охтайра который сидел в кресле и задумчиво смотрел на пляску огня в камине. Нила осмотрелась, судя по виду из окна, как раз вечер.

— Добрый вечер, — прохрипела она и закашлялась. Горло першило немилосердно.

— А, проснулась, красавица. Долго же ты спала, — хозяин поднялся со стула и принес ей кружку воды. — Держи, попей.

Нила большими глотками осушила кружку, но жажду не утолила. Поэтому старик прихрамывая принес ей ещё одну кружку. Эту кружку она осушила тоже быстро, даже не смотря на слова Охтайра:

— Да не торопись ты так, никто же у тебя её не заберет. Есть хочешь?

Нила прислушалась к своим ощущениям и отрицательно покачала головой. Нет, есть она пока не хотела.

— А придется, — философски пожал плечами Охтайр и принес ей тарелку с непонятного происхождения жижей.

Нила посмотрела на него не верящим взглядом:

— Это еда?

— Ну, ничего более съедобного ты сейчас не осилишь, так что ешь и не спрашивай из чего оно приготовлено. Главное, что уже к утру ты почувствуешь себя лучше.

Нила взяла ослабевшими руками ложку, которую ей протягивал Охтайр и принюхалась. Запах был такой резкий и отвратительный, что она резко отдернула голову и в глазах заслезилось.

— Правильно, деточка. Это лучше есть не принюхиваясь, — улыбнулся хозяин, приютивший её.

— Я не могу… Это нельзя есть! — попыталась возразить больная, и Охтайр воспользовавшись моментом всунул ей в рот ложку этой самой противной жижи.

Нила подавилась, закашлялась, но проглотила «еду». Только она открыла рот, что бы возмутится, как таким же образом проглотила и вторую ложку.

— Ну, продолжим? Или ты всё же сама всё съешь? — спрятал улыбку в густые усы старый хитрец.

Одарив его обиженным взглядом, Нила забрала у него деревянную ложку и мужественно принялась есть сама. Правда все осилить так и не смогла — уснула в процессе.

Охтайр, который как раз отлучился, что бы принести дров, вернувшись, забрал у неё тарелку с остатками жижи и по плотнее укутал её.

На следующий день, как и обещал старик, Нила почувствовала себя куда лучше. Настолько лучше, что уже могла и с кровати вставать и ходить. Но Охтайр, все равно не давал ей ничего делать. Прежде, чем он пустил её помогать по хозяйству, прошла целая неделя. Словами не передать, с каким удовольствием она взялась за те мелкие несложные задания, которые ей давал Охтайр. Но душа просилась на охоту со стариком. Каждый день он уходил, оставляя её одну, и всегда возвращался с добычей.

Нила часто мечтала о таком вот тихом, спокойном быте, который вела сейчас, но когда мечта стала явью, оказалось, что ей не хватает той жизни, которой она жила до этого. Ранние подъемы, изнуряющие тренировки, спарринги с сильными соперниками…

Поэтому, пока Охтайр был на охоте, она тренировалась с мечом, который нашла у него на чердаке. Судя по состоянию оружия, Охтайр за ним ухаживал, возможно, даже пользовался, пусть и не часто. А на чердак спрятал, чтобы Нила не увидела его. Бесподобная катана, полностью черная, включая гарду. Нила о таком чуде даже не слышала.

Это оружие, словно для неё было создано. Поэтому она пользовалась любой возможностью, что бы потренироваться с ним.

Охтайр часто говорил: «Деревня то… деревня это...». Но сколько бы Нила не ходила кругами вокруг дома, все равно ни одного дома так и не увидела. Поэтому, спустя месяц она стала проситься в деревню. Тогда старый хозяин, смеясь, пояснил:

— Это же глухой лес, непроходимая чащоба. Тут даже гостей случайных быть не может. Поэтому и живем мы не как принято в большом мире, а обособленными хуторками. Их ту шестнадцать вокруг. Эти хуторки мы и называем деревней. Кстати, ты ж до сих пор не рассказала мне, кто ты и от куда. Может, расскажешь о своем доме?

Этого момента она очень боялась и всеми правдами и неправдами избегала. Но вот настал момент истины. Сейчас нужно либо говорить правду, либо врать, врать много, вдохновенно, правдиво и врать до конца своих дней…

— Я олицетворение Танцующей с клинками в нашем поколении Нила Касол. Меня пытались убить и у них это почти получилось. Я думала, что меня все считают мертвой, и я смогу вернуться домой. Но когда я приехала, то увидела, пылающий дом, скорее всего моя семья была внутри… Тогда я и двинулась дальше в лес, — скороговоркой рассказала она. Пусть лучше он сразу её убьет, или выдаст, чем всю жизнь врать ему, который спас её жалкую жизнь.

Нила выпалила, и застыла, не зная, как отреагирует Охайр.

А старик, молча, сидел и смотрел на неё ничего не выражающим взглядом. Невозможно было определить, какие именно мысли сейчас были у него в голове.

— Ну, не хочешь рассказывать — дело твоё, — вздохнул он. — Так и скажи в следующий раз. Не городи ложь трехэтажную и не говори полную чушь… Я за дровами.

Старик накинул на плечи старенькую телогрейку и направился к выходу. Уже, у самой двери он обернулся и сказал:

— Ну, и фантазия у тебя!!! Это ж надо было придумать, Танцующая… Хэх!

И ушел, оставив свою гостью недоуменно смотреть ему в след.

Сначала, она разозлилась. Ну, как так! Тут ему понимаешь душу излили, самое сокровенное вывернули наизнанку, а он не верит.

Потом, пришла другая мысль. Она ведь сказала ему всю правду? Сказала. Пусть теперь делает с нею что хочет. Верит, не верит… Главное, что бы Нила была хоть в относительной безопасности.