~5~Жизнь спасают сочувствие и милосердие, а также — само желание жить

Известие, что ночной патруль не вернулся в положенное время, всполошило всю академию. Цитариус Инарион (остальные многочисленные имена, следующие за основным, было не принято употреблять в обращении к великому), архимаг-всестихийник, ректор и основатель академии, один из магов Великой Семёрки беспокойно вышагивал в полупустом помещении, где находились лишь книги, по-хозяйски располагающиеся от пола и до самого потолка на инкрустированных стеллажах вдоль стен. Пытаясь справиться с тревожными мыслями и дурным предчувствием, он чутко прислушивался к любому шуму за пределами своего кабинета. Бесцельно покружив ещё какое-то время, он остановился возле окна, всматриваясь в бескрайнюю синь неба и полностью погрузившись в свои тяжёлые думы, и поэтому не сразу услышал, как в кабинет кто-то бесшумно скользнул. Вздрогнул, когда чья-то рука бесцеремонно легла ему на плечо, но поворачиваться не спешил.

— Они только что прошли главные ворота. Один, Михей, ранен, большая потеря крови, у другого, Лодара, полностью выкачена магическая и жизненная сила, он истощён до предела и находится на грани жизни и смерти. — Раздался тяжёлый вздох говорившего за спиной от вида, как вздрогнула спина Цитариуса при этом известии. — С собой они принесли чужого ребёнка, шансов на выживание почти никаких. Полным составом проследовали в лазарет. Лекари оповещены и находятся на месте. Подробности ночного патрулирования пока неизвестны. От вас будут какие-нибудь распоряжения?

Цитариус Инарион медленно повернулся к говорившему, впился пристальным взглядом в изменчивую темноту под капюшоном и застыл, впитывая в себя чужие зрительные образы, щедро посылаемые ему существом, стоявшим напротив. Вряд ли кто мог похвастаться, что когда-нибудь видел истинное лицо Адагелия Оторонталия, наполовину демона, наполовину — мага, являющегося истинным другом, мужем единственной его сестры и правой рукой.

— Спасибо друг, раз все живы, то это хорошие вести. Распоряжений не будет. Хочу сходить сам посмотреть, как обстоят дела. Кстати, к Лодару надо срочно пригласить кого-нибудь из представителей его расы. Желательно найти хорошего "мага-проводника", вливать придётся много энергии, отторжения нам сейчас не нужны. — Тяжело вздохнул и прошествовал мимо. — При ментальном контакте с тобой я почувствовал беспокойство и тревогу по поводу этого ребёнка. — Он остановился возле дверей и взялся за ручку. — Тебя что-то беспокоит? Ничего не хочешь сказать?

Адагелий Оторонталий серой дымкой молниеносно переместился от окна к дверному проёму, с лёгкостью воспользовавшись разрыванием пространства, остановился напротив Цитариуса и тихо проговорил:

— Я не знаю, что мне сказать, это было всего лишь мимолётное ощущение, оно возникло само по себе и так же внезапно исчезло. Пошли, посмотришь сам на этого найдёныша, возможно, ты, как и я, почувствуешь это и поймёшь, о чём я говорю. — Он тенью проскользнул в коридор. — Вестника к Вилисии я уже послал, не беспокойся о Лодаре — он сильнее, чем иногда кажется. — Не оборачиваясь и не на мгновение не останавливаясь, решил всё же разъяснить: — Кассиан с Хароном на славу постарались, щедро накачали его своей энергией, так тот на радостях даже сам пришагал на своих ногах в стены академии.

Цитариус смог бы поклясться, что услышал смех друга, сам же он не смог удержаться от удивлённого возгласа. От такого известия спокойней не стало, он боялся даже представить последствия отката при использовании чужой энергии. Как же будущие выпускники не учли такую малость, как вред от использования чужеродной энергии? По-хорошему надо бы было после такого устроить им повторный срез знаний, чтобы знали на будущее…

Они оказались в главном корпусе в междуурочный час — время, отводящееся на обед и отдых. Повсюду суетились ученики, сновали преподаватели, но стоило им показаться в коридоре, да ещё вместе, как все расступались и отходили в сторону, давая дорогу и не задерживая движение. Тишина стояла звенящая. Когда они добрались до нужного корпуса, там кипела работа. В небольшом коридоре лазарета возле окна замерли в тревожном ожидании Кассиан и Харон. Юноши не сразу заметили вновь прибывших, пристально вглядываясь в створки закрытых дверей и чутко прислушиваясь к любым звукам. Не останавливаясь, даже не удосужившись взглянуть в сторону учеников, глава академии быстрым шагом прошёл мимо и исчез за дверью. Адагелий остановился лишь на мгновение, строго осмотрев с ног до головы (по крайней мере, так казалось по движению капюшона сверху вниз и обратно) вверенных ему учеников, строгим голосом проговорил.

— Хотел бы я знать, какого вас… понесло в неизвестные катакомбы, тем более на закрытые нижние уровни? — Увидев, как Харон решительно набрал в лёгкие воздух, жестом остановил его и уже более спокойно добавил. — Вам не следует здесь находиться. Немедленно отправляйтесь к себе и приведите себя в порядок, через два часа вас ждут для подробного доклада в кабинете ректора.

— Но… — попытался было встрять в разговор Кассиан и был также бесцеремонно остановлен.

— Никаких "но". Выполнять! И чтобы глаза мои вас здесь сегодня не видели, — шипел демон, довольно поглядывая в спину улепётывающих без оглядки учеников.

— Можно подумать, у него есть эти самые глаза, — не упустил возможности для колкости Харон, переводя дыхание и стараясь обогнать Кассиана на повороте.

Кассиан понимающе посмотрел на друга, но решил воздержаться от комментирования, видя попытки Харона обогнать его, припустил ещё быстрее и первым оказался возле лестницы. Остановился на площадке и победоносно посмотрел на отставшего друга.

— Я всё слышу, — грозно прошелестел голос совсем рядом, заставляя Харона споткнуться и чуть не упасть на ступеньках. — И у меня есть не только глаза, но и уши. — Голос обволакивал и завораживающе ласкал слух.

Харон, вцепившись рукой в плечо друга, удивлённо посмотрел позади себя в сторону коридора. В коридоре никого не было. Округлив глаза ещё больше, перевёл взгляд на Кассиана.

— Нет, ну ты мне вот скажи, как он это делает?

— Не знаю. — Касс нервно дёрнул плечами, затем потянулся на носочках, чтобы самому рассмотреть коридор из-за плеча Харона, точнее, убедиться, что он пуст. Удивлённо присвистнул. Отцепил руку друга от своего плеча и повернулся к нему спиной. — И, кажется, не хочу знать. Пошли уже.

Адагелий Оторонталий бесшумно скользнул вовнутрь и обвёл внимательным взглядом помещение, отмечая для себя не пришедшего до сих пор в сознание Михея, жуткую бледность Лодара и неподдельный испуг будущих целителей, учеников младших курсов, сбившихся в стайку и сейчас неуверенно жавшихся друг к другу в противоположной стороне от выхода из лазарета.

Цитариус тем временем методично обходил лазарет, поочередно останавливался возле каждой кровати, заботливо интересуясь состоянием здоровья каждого больного. Вот он на мгновение задержался возле Михея, одобрительно наблюдая за отлаженными действиями лекарей, удручающе покачал головой и проплыл дальше к кровати эльфа, неподвижно лежавшего всё это время, но внимательно наблюдавшего за его действиями. Остановился напротив его кровати и какое-то время с любопытством рассматривал ауру лесного человека, затем схватил ближайший от себя стул и устало опустился на него, переводя свой пытливый взгляд на лицо юноши. Лодар попытался привстать, но был тут же остановлен одним движением руки.

Адагелий хмыкнул, наблюдая за ними со стороны. Он так хорошо научился разбираться в характере друга, что был уверен — тот наверняка сейчас устроит допрос с пристрастием: вопрос-ответ — ничего лишнего. Ментальный контакт расценивался у свободолюбивых светлых эльфов как навязывание воли, как преступление против личности, и поэтому беседа обещала быть долгой.

Лодар О'ЛинМирилиель, крон-принц и единственное дитя одного из старших домов Светлого Леса, послушный чужой воли, вёл свой неспешный рассказ, иногда повторяясь по просьбе самого слушателя и периодически отвечая на уточняющие вопросы, придерживаясь в своём рассказе только сухих фактов. Когда повествование дошло до найденного в катакомбах ребёнка, Лодар не смог вспомнить ничего вразумительного, было видно, что он сам удивлён и заинтригован этой новостью. Он даже нашёл в себе силы, чтобы приподняться и посмотреть в ту сторону, где предположительно находился сейчас найденный ими ребёнок.

В этот самый момент дверь распахнулась и в помещение вплыла ослепительная Вилисия. Она тут же безошибочно определила, в какой стороне находится её родственник, и стремительным шагом направилась туда. Проходя мимо маленькой палаты, где находился ребёнок, она вдруг замедлила шаг, а потом и вообще остановилась, повернулась в ту сторону и даже сделала пару нерешительных шагов к занавесу, отделяющего её от найденного дитя. Снова остановилась, встряхнула головой, решительно отвернулась и направилась к палате Лодара. Адагелий удивлённым взглядом провожал первородную. "Значит, не только я это чувствую. Очень интересно!"

Цитариус Инарион приподнялся, тяжело опираясь на спинку стула, и протянул руку в приглашающем жесте, тщательно скрывая ухмылку, увидев выражение её лица после сканирования ауры будущего подопечного. Взгляд говорил: "Ну и полечили!". Терпеливо ожидал, пока Вилисия неторопливо шествовала между рядами больных, снисходительно кивая на робкие приветствия младших, и отошёл лишь тогда, когда она заняла его место на стуле возле больного. Сам же поспешно направился к кровати найденного незнакомца, даже не оглядываясь на то, что происходит у него за спиной.

Вилисия не отводила пристального взгляда до тех пор, пока глава академии не скрылся за занавесью маленькой каморки, куда её так неосознанно вдруг потянуло, как только она переступила порог лазарета. Перевела вопрошающий взгляд на Лодара, пытливо изучая его лицо. Юноша в ответ лишь пожал плечами, съезжая вниз и удобно устраиваясь на подушках, блаженно расслабляясь.

Первое, что сразу бросилось в глаза, как только он переступил порог палаты, это обеспокоенное и уставшее лицо всегда такой неспешной и размеренной Шельги Араи, полновластной хозяйки целебного крыла больничного комплекса и старшего декана факультета целительства и врачевания. Самые лучшие её ученики беспомощно разводили руки и яро спорили между собой, в то время как она собственноручно обрабатывала специальным травяным раствором раны на спине ребёнка и накладывала повязки с целебным бальзамом. Казалось, она полностью поглощена своим занятием, но стоило Цитариусу переступить порог маленькой палаты, как она, не оборачиваясь, обратилась к нему, заставляя на первых же звуках своего голоса тут же всех замолчать.

— Оставьте нас, — скомандовала она и терпеливо дожидалась, пока последний из её учеников не выйдет из палаты. — Мне очень жаль, — в голосе слышались печаль и сожаление, — но надежды мало. Ребёнок в таком плачевном состоянии. — Она покачала головой, бережно переворачивая своего пациента на бок. — Посмотри на эти раны. — Повернулась к нему и подняла свои невидящие глаза. — Это дитя ведь запороли почти насмерть, раны загнили и теперь ещё свежие повреждения. И посмотри на её голову. — Шельга внимательно наблюдала за выражением лица главы. — Даже не хочу думать, почему она такое с собой сотворила или же за что это сделали с ней. Я как могла подровняла волосы под одну длину, правда, получилось коротко. — Она недовольно сморщила нос. — Если бы она не была столь слаба физически, я могла бы с уверенностью дать шанс на выздоровление.

Цитариус при этих словах непроизвольно передёрнул плечами, приблизился к кровати и наклонился над ребёнком. Какое-то время внимательно изучал раны на спине. "Ничего страшного, свойство целебных трав вместе с магией не оставят и следа от этих повреждений". Очень аккуратно перевернул тело и ухватился руками за край стола, чтобы не упасть — настолько поразил его вид ребёнка, заставляя затрепетать все фибры его души от неправильности происходящего и недопустимости произошедшего. Он не мог заставить себя отвести взгляд от пушистых огненно-золотистых ресниц на перепачканных грязью щёках детского лица. Как будто догадавшись, о чём он думал, Шельга наклонилась и оттёрла влажной холстиной грязь с лица ребёнка. Цитариус ещё ниже наклонился.

— Ты ведь это тоже чувствуешь, да? — Он выпрямился и удивлённо посмотрел на Шельгу Араи. — Даже твои бальзамы и травяные примочки не смогли забить её запах. — Целительница едва заметно улыбнулась. — И эта странная двойственность её ауры — Тьма и Свет — вместе. Удивительно, легенды говорят, давным-давно до Великой Битвы такое можно было наблюдать у каждого. — Он перевёл изумлённый взгляд на ребёнка. Не услышав ответа на свой вопрос-предположение, поднял голову и посмотрел в лицо целительнице. — Что это? Снова свобода выбора?! — Цитариус нахмурился. Обеспокоенно посмотрел на целительницу. — Ребёнок точно без сознания?

— При таких внутренних и внешних повреждениях нет никаких сомнений. Я вообще не понимаю, как он до сих пор жив. Старым ранам уже больше недели, они загноились и сочились, а вот это, — она указала рукой на обширную гематому в области груди, — указывает на внутренне кровотечение. Видно был сильный удар. Ко всему этому множественные переломы рёбер, перелом запястья левой руки, две рваные раны в области бедра правой ноги. — Она небрежно заправила за ухо выбившуюся прядь пепельных волос. — Не пациент, а сплошная огромная рана.

— Надо всё равно попробовать. — Он посмотрел на целительницу. — Я помогу. — Вздрогнул, услышав за спиной голос Вилисии.

— Я тоже помогу.

Он удивлённо взглянул в её лицо. Когда она успела войти, никто не заметил. Женщина лишь развела руками:

— И даже не спрашивай меня о мотивах. Сама удивлена не меньше вашего.

За её спиной выросла тень Адагелия Оторонталия. Цитариус перевёл вопрошающий взгляд на друга, тот в ответ лишь молча кивнул.

Мгновение они оценивающе рассматривали друг друга, затем, не сговариваясь, воодушевлённые лишь только своей решимостью вернуть к жизни неизвестное дитя, начали стремительно действовать. Шельга Араи и Вилисия отправились подготавливать комнату для предстоявшего лечения, Адагелий исчез из палаты, чтобы накрыть больных пологом сна, а Цитариус тем времен бережно спеленал ребёнка и поднял на руки. Найдёныш вздрогнул и по его телу прошла судорога. Руки сильнее прижали тело к груди.

— Держись малыш! — тихо просил Цитариус, ни на что не надеясь, и быстрым шагом направляясь в палату, где его уже с нетерпением ждали.