Картина пятая

Кин мог бы поклясться, что никогда не видел и не слышал ничего подобного. Незнакомые растения возвышались на метр от земли. Это были не кусты, но и не деревья — длинные изумрудные стебли с разноцветными лепестками или голубыми колокольчиками. Ярко — зелёные травы ослепительно сияли в свете дня, малахитовые и бирюзовые листья шелестели на ветру. Огромные грибы, с человека ростом, гордо стояли рядом с кустарниками и небольшими деревцами. Цветы распускались в таком изобилии, будто бы это был не лес, а сплошная солнечная поляна.

И всё это многообразие… пело и играло!

Каждый лепесточек или травинка издавали свой собственный, абсолютно неповторимый и прекрасный звук! Клиновский метался от одного цветка к другому и всё ещё не мог до конца поверить собственным ушам. Словно бы по невидимой руке дирижёра, растения леса ритмично раскачивались и пульсировали, интонируя каждый в своё время всего одну, но такую важную ноту. Колокольчики звенели. Деревья вибрировали, извлекая звук барабанов. Разноцветные цветы, похожие на перевёрнутые чашки, то сжимались, а то наоборот расширялись. Когда Кин подошёл поближе, он разглядел тонкие серебряные нити, натянутые, подобно струнам на гитаре, и обвивающие толстые стволы дубов, осин и буков. Нити в отдельных местах были прижаты корой. Вероятно, таким образом менялись высота звука и его глубина. Чаще всего звучание древесных нитей напоминало гитару, но встречались на пути и деревья со звучанием клавикордов, спинета и даже мюзелара. Однако больше всего Кина поразили листья… Они были одновременно мягкие и твёрдые. При любом дуновении ветра они сталкивались друг с другом и издавали мелодичные трели ксилофона. Но Клиновский не успел осмотреть и тысячной части растений этого места — его постоянно торопил Халэрт Вин:

— Идём, музыкант, идём! Тебе нужно ещё многое увидеть и главное — услышать!

Наконец, Клиновский с явной неохотой оторвался от разноцветных чашелистиков и двинулся вслед за Вином.

Ветер касался лица Кина нежной струёй, солнечные лучи заставляли низкорослые растения гореть в золотом огне, едва слышно щебетали птицы, словно бы стремясь заполнить музыкальную паузу леса…

— Ну, и как тебе наш лес? — спросил Вин Террок у Клиновского. Путники вновь остановились, старику было тяжело подниматься в гору, но иного пути не было.

— Не описать, — ответил Кин, — как же открыли это чудо?

— Случайно. Говорят, первыми нашли этот мир два брата — Сэм и Ронкл Лориртелл. Они нарекли его Фарнклор — «поющий лес», и стали его хранителями и лесниками. Вин вновь устремился вверх по узкой тропинке.

Клиновский двинулся следом и спросил по дороге:

— Что же было дальше? Они рассказали кому — нибудь об этом мире?

— Братья не хотели, чтобы такой прекрасный уголок вселенной превратился в курорт для людей, и поэтому они держали лес в секрете. Последователи братьев хранили эту тайну, и до сих пор пускают в Фарнклор лишь тех людей, в которых уверены на все сто.

— Значит, вы доверяете мне? — улыбнулся Кин, — что ж, я рад. А где живут эти последователи?

— Они построили себе жилища прямо в Фарнклоре. Лес даёт им всё необходимое, а они взамен ухаживают за его растениями, и как могут, помогают ему.

— И что же, были ли здесь какие — нибудь учёные? Ведь это место могло бы продвинуть науку и магию до небывалых высот!

— Не пришло ещё время для мира мелодий и неоткрытых симфоний, — покачал головой Террок.

— По — моему, это устаревший взгляд.

— Какой есть, — рассмеялся Халэрт, — мы уже почти пришли! Видишь, впереди берёзовая роща? За ней над большим озером обитают западные хранители.

Клиновский и Террок шли через небольшую речку по натяжному мосту. Музыка и лесные голоса на время стихли, словно давая гостю передохнуть и побродить, не думая ни о чём. По обе стороны от Кина возвышались огромные дубы и берёзы, не уступающие высотой своим собратьям. Кусты с незнакомыми манящими ягодами росли в каждом уголке. Под ногами Клиновского раскинулось целое поле съедобных грибов, и он шёл очень осторожно, стараясь не наступить ни на один.

— Между прочим, — продолжал тем временем Террок, — тогда же выяснилось и ещё одно важное свойство Фарнклора.

— Какое же? — как — то отстранённо спросил Кин.

— Замедляет старение. Великому хранителю уже за шестьсот лет, и он до сей поры в неплохой форме… — гордо сообщил Террок.

— И когда я смогу с ним пообщаться?

— Полагаю, прямо сейчас.

…

В день позднего солнцестояния, примерно в три часа пополудни, друид Винтер Калибри принимал у себя гостей. Он посадил их за круглый деревянный стол на веранде, заварил каждому кружечку листового чая и вытащил из погреба давно забытый мешок со сладостями. Внешне друид вёл себя очень спокойно и уверено, но на душе его скребли кошки. Калибри чувствовал ответственность момента — не каждый день хранитель Террок приводит в Фарнклор новых послушников. На этот раз он выбрал скромного черноволосого юношу, видимо, музыканта и автора каких — то научных книг. Он представился Кином Клиновским и с первых минут понравился Винтеру.

Сейчас молодой гость неспешно попивал свой чай из большой кружки, вежливо улыбаясь и изредка бросая короткие фразы в разговоре с Халэртом. Когда Винтер смотрел на него, в душе его просыпалась ностальгия. Он вспоминал себя много лет назад, также сидящего рядом с Вином и беседующего о жизни и музыке…

— Как вам Фарнклор? — обратился Винтер Калибри к Кину.

— Это самое впечатляющее зрелище, которое я видел в своей жизни — честно ответил Клиновский.

— Много успели посмотреть?

— Мы ещё с дороги, — вмешался Халэрт, — пересекли Морлог десять минут назад.

— Значит, у вас ещё всё впереди.

— Может, проведёшь экскурсию, а, Винтер?

Калибри улыбнулся и произнёс задумчиво:

— Фарнклор приятнее изучать в одиночестве…

— Тут я с вами полностью согласен — кивнул Кин.

— Вы поглядите — ка на него! Неугомонный исследователь. Небось, если бы не правила приличия, то уже сорвался бы с места и устремился навстречу неизвестному?

— Так зачем же дело стало? — удивился Винтер. — Пускай парень погуляет!

Террок пожал плечами:

— Я не против, но пусть к вечеру вернётся.

— Что, так просто? — поразился Кин. — Когда я услышал о хранителях, то подумал, что должен получить от них согласие на моё присутствие здесь.

— Гуляй, гуляй, — отмахнулся Халэрт, — мы не разводим лишней бюрократии, если ты попал сюда — значит, достоин здесь находиться.