Картина вторая

Однако спешить в этом деле Кину не следовало. Будет мало толку, если начальник Геотермического отдела подумает, будто Клиновский хочет утереть ему нос или выслужиться перед высшим руководством.

«Правильнее обсудить это с… Римусом. Да, точно! С Римусом!» — подумал Кин, и, минуя толпу рабочих, поспешил к лифту. Здесь все суетились вокруг стеллажей с книгами, брошюрами, дисками. В одном из углов этого зала, не отличавшегося, кстати, особенным простором, скромно расположился отдел Компьютерных измерений. Славный отдел. Правда, платят там ещё меньше… А что делать? Тут уж ничего не попишешь — город богатеев, метеомагов и геотермиков.

Но не везде же так! Не так далеко отсюда есть город Рубин, вот там да… Простор для логического мышления, новейшее и мощнейшее оборудование, передовые технологии и приёмы, отличная зарплата! А главное — отсутствие необходимости в УНТе, на оплату которого уходит почти весь заработок техномага, работающего в отделе моделирования.

Но Кин любил Бромск. Всей душой — и не только эту иллюзорную реальность, внешность мира, выдуманную художниками и магами, но и холодную глубину его, скрытую милосердными покровами заклинаний. Перспектива уехать в другую местность и найти новую работу его совсем не привлекала.

Войдя в кабину лифта, он вывел на дисплей цифру десять, как вдруг неприятная мысль коснулась его сознания. "Быть может, и Римус не тот человек, который нужен ему? Что, если его маленькое домашнее исследование станет своеобразным плевком в сторону Грубина? Не правильнее ли будет осторожно сообщить часть идеи кому — нибудь из Геотермического отдела, а уж тот, в свою очередь, хорошенько её обмозговав, сообщит и шефу?

Но двери лифта уже отворились, и Кин решился. Он прошёл несколько слабоосвещённых коридоров и постучался в третью дверь слева. Эндельт Вай Римус, помощник главного бухгалтера. Дверь открыл пожилой усатый толстячок в деловом костюме с бабочкой.

— О! Да это же старина Кин! — радостно приветствовал Римус, но посмотрел он как — то странно, будто пытаясь отвести взгляд. — Да ты садись, садись… Что уж как будто и не свой? С чем пожаловал?

— Да я вот хотел обсудить одну идейку — осторожно начал Кин Клиновский, присев в жёсткое кресло напротив Римуса — думал спросить вашего авторитетного мнения.

— А! Это хорошо… Правда, зря ты ко мне обратился. Я — то, право, ничего почти в науке и не смыслю… Мой удел бюрократия, бумажки всякие, денежные вопросы. Осточертело на самом деле. Не представляешь, как сильно на волю хочу! В деревню… или в горы. Да хоть куда — нибудь, только бы не сидеть в этой душной бетонной коробке и не задыхаться от дыма коллег.

— Много курят?

— И не стесняются делать это прямо в кабинете.

Клиновский вздохнул.

— Знаешь, я ведь тоже хотел поговорить с тобой — сказал вдруг Римус.

— Валяй, говори, что лежит на сердце? — спросил Кин непринуждённо.

Вай вздохнул, откашлялся.

— Вот ведь в чём дело — то… Разгоняют твой отдел.

Лёгкая улыбка стала медленно исчезать с лица Клиновского. Он недоумённо уставился на Римуса и спросил:

— Что?

Голос его дрогнул.

Вай продолжил и в каждом его слове Кин слышал горечь вины.

— Твой отдел был распущен в связи с сокращением финансирования Института. По всему городу так. Девять научных подразделений и вовсе закрылись, а мы… мы удержались на плаву, но пришлось пожертвовать отделом компьютерных измерений и твоим отделом, Кин. Прости, но я ничего не смог поделать.

Кин Клиновский сидел, будто оглушённый, всё ещё не желая поверить в происходящее. Он прошептал одними губами:

— Куда же я пойду?

— Есть множество офисов с "магическим моделированием", — ответил Римус, хотя и сам понимал нелепость своего предложения.

— В них платят гроши.

— Но ведь платят же?

— Этих денег не хватит даже на оплату УНТа.

— Могу предложить в качестве альтернативы только Природный отдел. Коллектив примет. Возможно, там ты бы мог...

Кин лишь молча покачал головой.

И вдруг Вай Римус взорвался праведным гневом:

— Уезжай, Кин! Время, видно, пришло тебе бросить этот городишко, достойной работы ты себе здесь не найдёшь. Специалисту как ты нужны площадки другого уровня! Поверь, я же знаю, какой у тебя опыт, и сколько знаний здесь, — Римус постучал себя по макушке — Вот, скажем, институт Далерт в Орлонске или частные фирмы Рубина…

"Старая песня" — подумал Кин Клиновский, однако вежливо поблагодарил за заботу.

— Пожалуй, мне пора, — сказал он, — постараюсь как — нибудь сам утрясти свои проблемы…

Эльдент Вай Римус посмотрел на Кина со смесью уважения и тоски.

— Заходите ко мне, Кин. Всегда буду рад видеть вас здесь. И… простите, что так получилось.

— Вы не виноваты. Вам нужно заботиться о компании.

— И, тем не менее, — вздохнул Римус, — если возникнут какие — либо трудности с устройством на работу, обратитесь ко мне, — я приложу все усилия...

— Да — да, — как — то отчуждённо, уже почти не слушая, пробормотал Кин и вышел из кабинета. Он устремился прочь. По боковой лестнице, минуя суету коридоров и научных площадок. К первому же свободному лифту, вниз, подальше от этого места.

...

Улица встретила его проливным дождём, настолько сильным, что было трудно разглядеть даже соседние дома. Кин Клиновский протянул руку к непромокаемому карману, где держал свой плеер, вынул оттуда беспроводные наушники, нацепил их на уши и нажал на "play". Музыка унесла Кина в морскую даль, к варягам и викингам. Северный флот идёт за добычей! Их грозные корабли рассекают волны на просторе океана. Впереди фрегат с чёрными парусами. Он меньше остальных, но даже издали видно, что это — лучший корабль флота. За рулём его стоит сам капитан, храбрый и опытный. Команда — лучшие моряки севера. Каждый приказ исполнен в точности, каждое движение выверено. Небо сковано чёрными грозовыми тучами, море штормит, молнии озаряют кипящую пену волн. И над всем этим великолепием несётся музыка "Короля и Шута", и голос солиста гремит над кораблями.

Северный флот!

Только вперед!

Ублюдки! Снять паруса!

На абордаж!!!

Кин очнулся, когда прозвучал последний аккорд. Такие озарения бывали у него нередко. Музыка вообще была единственной силой, которая поддерживала его на жизненном пути. Вот и сейчас она будто бы отрезвила его сознание, заставила рассуждать и мыслить здраво. Да, он потерял работу, единственную, что способна прокормить и обогреть мага — программиста. Пора перестать жить грёзами, пора уехать из этого города. Кин вздохнул. Он знал, он был уверен, что уехать не сможет, хотя и не мог понять, почему.

— Профессор Клиновский? — донёсся до его ушей чей — то голос.

Кин поморщился, услышав нелепое сочетание своей фамилии и преподавательского статуса. Обернувшись, он увидел незнакомого брюнета с конвертом в руках.

— Что такое? Письмо? — спросил Клиновский.

— Так точно! — бодро ответил незнакомец — Уведомление из ЛТН.

— Лицей Точных Наук… помнится, они посылают письмо только в одном случае. Увольнение?

Кину вдруг стало смешно. Он оставил свою роспись на протянутом ему бланке и вскрыл конверт.

Да, так и есть. "Уволен в связи с сокращением числа рабочих мест..."

— Плохой день? — посочувствовал черноволосый курьер.

Кин вздохнул. Голова почему — то вновь стала мутной. Он ушёл, не попрощавшись с почтальоном, но, не успев миновать и квартала, замедлил шаг и остановился.

— Ну и куда я иду? — вслух спросил у себя Кин. — Что дальше — то делать?

"Надо отдохнуть, перекусить, а уж потом раздумывать", — решил он и повернул в сторону своего дома.

Дождь кончился, и на просветлевшем небе появилась радуга. День начался недавно, но казалось, будто он уже подходит к концу. Ледяной ветер дул в спину.

"Пора валить из этого городишки", — в сотый раз подумал Кин. Заряд УНТа явно иссякал. Скоро станет невыносимо холодно.

Дома ждало полное разочарование. Из еды остались только кусок сухого хлеба и маленькое красное яблочко, подобранное недавно у городского сада.

Наскоро перекусив тем, что Бог послал и, конечно, не наевшись, Кин прошёл в комнату и буквально обрушился на кровать. В этот же миг гитара, висевшая в углу неподалёку, сорвалась с крючка и громко ударилась об пол. Кин Клиновский вскочил с кровати и бросился к любимому инструменту. Но, увы, было поздно что — либо делать. Гриф, уже давно треснувший, окончательно откололся. Струны лопнули, по всей гитаре прошла громадная трещина, едва не разломив её на две части.

Кин издал какой — то нечленораздельный, полный боли стон и со всей силы ударил кулаком по полу.

— За что?! — вскричал он и стал метаться по комнате из угла в угол. Потом не выдержал и одел куртку. Снял её, но вновь одел, подошёл к шкафу и стал укладывать в карманы то последнее, что осталось у него ценного: музыкальные альбомы на квадратных мини — дисках, кошелёк с деньгами, сумку с полезными бытовыми вещами.

Взял ключи и задумался. Затем повесил их на крючок для одежды, надел ботинки и покинул свою каморку.