Глава VII

Утро. Всё та же комната отеля.

— Я всё ещё в Лимбе.

Агнус ощутил невероятно сильную потребность поговорить с кем-нибудь. В реальности он крайне редко испытывал такое чувство. Коридор, лифт, безлюдная улица. Серый туман, покрывающий крыши больших зданий в Итальянском стиле, делал их ещё живописнее. Закурив, Агнус медленно шёл надеясь встретить хоть одного случайного прохожего, но сколько бы он не шёл, улица по-прежнему оставалась безлюдной. Он решил свернуть и попал на проспект с разноцветными блестящими витринами и вывесками. В глаза бросилось знакомое название «Black butterfly» На неоновой вывеске бабочка была уже не тёмно-синей (как в реальности), а белой на фоне ночного звёздного неба. Агнус вошёл. Внутри обстановка бара в точности повторяла обстановку своего реального прототипа. Он прошёл вглубь зала и занял свободный столик.

(Официант) — Вам что-нибудь принести? (Агнус) — Двойной кофе без сахара, пожалуйста.

Официант ушёл, а внимание Агнуса привлекла грустная девушка за соседним столиком. Перед ней стояла бутылка виски и маленькая стопка. Закусок не было, только пустая сигаретная пачка и три окурка в пепельнице. Её русые, прямые волосы ложились на плечи и стекали почти до пояса, а выражение карих глаз говорило о разочаровании и печали, скрытой за четвертью бутылки виски. Зауженные серые джинсы показывали её худенькую фигуру, а белая пушистая толстовка с заячьими ушами на капюшоне предавала ей сходство с замёрзшим зверьком, которого выгнали из дома и оставили на произвол судьбы.

Агнус уже хотел подсесть к ней, но мужчина, стоявший у барной стойки сделал это раньше. Официант принёс Агнусу его кофе, который почему-то был с сахаром. В другой ситуации Агнус непременно отчитал бы официанта за неверно выполненный заказ, но сейчас он внимательно вслушивался в разговор той девушки с заячьими ушами и подсевшего к ней мужчины.

(Мужчина) — Извините, я не помешаю? (Девушка) — Мы знакомы? (Мужчина) — Нет, но вы выглядите расстроенной, и я хотел… (Девушка) — Я знаю, чего ты хотел! Не нужно меня утешать. (Мужчина) — Нет. Вы, ты не поняла. (Девушка) — Я поняла, ты просто хотел познакомиться.

Мужчина был слегка ошарашен такой категоричностью собеседницы и уже догадывался о провале своей попытки.

(Мужчина) — Да, я просто хотел познакомиться.

Девушка улыбнулась и наполнила пустую стопку виски.

(Девушка) — Люблю искренность. Меня зовут Аделоида. (Мужчина) — Я Эрик. Рад знакомству. (Девушка) — Ну вот, теперь мы знакомы, как вы этого и хотели. А сейчас я намеренна снова остаться одна.

Понимая, как глупо он выглядит в данной ситуации, мужчина по имени Эрик молча побрёл к выходу. Агнус не хотел оказаться на его месте, но сейчас он точно знал, что будет делать. Положив купюру под чашку недопитого кофе, он не говоря ни слова, сел за столик Аделоиды. Она внимательно осмотрела нежданного гостя строгим вопросительным взглядом и залпом опустошила стопку. Теперь её глаза больше не казались ни строгими, ни грустными, в них появилось что-то азартное, как у шахматиста нашедшего равного по силе противника. Агнус положил свою пачку сигарет на стол, наполнил и плавно влил в себя стопку виски. Аделоида тонкими пальцами вставила в губы Агнуса сигарету из его пачки, дав прикурить от своей розовой зажигалки.

(Аделоида) — Неплохо. (Агнус) — Да, наверное. (Аделоида) — И ты даже не предложишь познакомиться? (Агнус) — Нет. (Аделоида) — А если я предложу сама? (Агнус) — Лучше расскажи, что у тебя случилось. (Аделоида) — Не сейчас, давай выпьем.

Агнус подозвал официанта.

(Официант) — Принести вам счёт? (Агнус) — Нет. Принеси нам ещё одну бутылку виски, колу со льдом в графине и два бокала.

Официант принёс заказ и Агнус разбавил виски в бокалах холодной колой.

(Аделоида) — Как мне к тебе обращаться? (Агнус) — Агнус. А ты? (Аделоида) — А я Ада. (Агнус) — Сокращённо от Аделоида. Пишется через «О»

В баре заиграла песня Элиота Смита «Between The Bars», и они выпили ещё по бокалу виски с колой.

(Агнус) — Ты знаешь перевод этой песни? (Ада) — Да, я слышала её в каком-то фильме, кажется, про писателей. (Агнус) — Может, всё-таки расскажешь, что послужило поводом напиться? (Ада) — Я писательница и, кажется, у меня творческий кризис. И ещё люди… Они такие… (Агнус) — Какие? (Ада) — Даже не знаю, как тебе объяснить. Мерзкие что ли… (Агнус) — Ооо, боюсь, что это приступ мизантропии. (Ада) — Ахаха, возможно. Где ты живёшь? (Агнус) — Я не знаю. Вернее, я остановился в отеле, но уже не помню ни его названия, ни адреса. (Ада) — Тогда поехали ко мне! (Агнус) — Ты пьяна, не время для опрометчивых поступков. (Ада) — Брось. Я не собиралась с тобой спать. Ты слишком самоуверен. И вообще, ты не можешь бросить меня в таком состоянии. (Агнус) — Да, пожалуй ты права. Едем к тебе.

Пока Ада закуривала новую сигарету, Агнус жестом подозвал официанта, который предусмотрительно захватил с собой счёт. Расплатившись, Агнус убрал бутылку недопитого виски во внутренний карман плаща и помог Аде подняться.

(Ада) — Я сама!!! (Агнус) — Хорошо, только дай мне руку. (Официант) — Вызвать вам такси? (Ада) — Да, было бы неплохо.

Через десять минут жёлтое такси мчало их по ночному городу к дому Аделоиды.

(Агнус) — Ада, у тебя есть деньги? (Ада) — Нет. (Агнус) — И у меня нет… (Ада) — Хи-хи. Чем же мы расплатимся с таксистом? (Агнус) — Не знаю…Мужик, тут такое дело… (Таксист) — Что, денег нет? (Агнус) — Да, ты извини… Могу плащ отдать, он новый. (Таксист) — Как же вы мне все надоели!

Он повернулся и посмотрел на Агнуса оценивающим взглядом, как адвокаты смотрят на своих клиентов, пытаясь понять, сколько с них можно вытрясти.

(Таксист) — Делать нечего, не высаживать же вас в ночь!

Доехав до места, Агнус отдал водителю плащ, даже не вытащив из его кармана бутылку виски, и, спотыкаясь, поднялся с Адой в её квартиру на шестом этаже. Войдя внутрь, Ада указала Агнусу на дверь в гостиную, а сама закрылась в ванной.

Гостиная напоминала музей. Репродукции Пикассо над чёрным кожаным диваном, виниловый проигрыватель и полка с внушительной коллекцией пластинок Ванды Джексон, Нины Уильямс, ранних записей «Skorpions», Моцарта и Бетховена. Между оконными проёмами белел гипсовый бюст девушки в греческом стиле, а с потолка свисали четыре китайские лампы, заменяющие люстру. На стеллаже в углу комнаты, рядом с маленькой фотографией в рамочке, на которой Агнус узнал Аду в костюме клоунессы, лежали три книги: «Идиот» Фёдора Достоевского, «Макбет» Уильяма Шекспира и «Фауст» Иоганна Гёте. «То ещё сочетание», — подумал Агнус и сел на диван. Только сейчас он заметил экран подвесного телевизора, сливавшегося с обоями пепельного цвета.

Ада вошла в комнату, выключила свет, включила телевизор и села рядом с Агнусом, закинув ноги на журнальный столик.

(Ада) — Я хочу посмотреть фильм, если сможешь его понять, то тебе понравится.

Агнус тоже положил ноги на столик и утонул в объятьях мягкого дивана.

Фильм изображал человека в недалёком будущем, чья работа заключалась в вычислении сущностей через компьютерную программку. Каждая сущность имела форму четырёхугольника, свой неповторимый размер и значение. Задача работника расставить эти сущности в такой последовательности, чтобы в сумме их значений получился ноль.

Фильм уже дошёл до середины, когда Ада подогнула ноги, свернувшись клубочком, и положила голову Агнусу на грудь. Она уснула, а он ещё долго сохранял неподвижность, боясь нарушить её сон своим неловким движением. Свет телевизора освещал её красивое личико: выступающие скулы, прямой тонкий носик, дугообразные брови и кукольные глазки.

Чувствуя тепло её тела и ровное, почти беззвучное дыхание, Агнус провалился в сон.