4

Вот почему обычно так происходит — хулиганят другие, а попадаешься ты?

Я сидела в полицейском участке обняв подаренный мамой кожаный рюкзак и клялась про себя, что больше никогда в жизни не пойду в школу в этом мире, да еще и в XXI веке. Я хочу домой, в XXIII век! От обиды хотелось плакать, даже в глазах щипало.

Следователь скептически оценил мой местный паспорт (да что не так-то? Он настоящий!), затем посмотрел на меня, видимо, сличая фотографию с с предоставленным ему оригиналом.

— Итак, Алла Дмитриевна Стрельченко, как же вы докатились до жизни такой? Ведь круглая отличница!

«Хоть квадратная!», — съязвили бы хором братья, а я лишь беспомощно засопела. Ну да, в век информационных технологий, включающих автомобильные регистраторы, камеры слежения и сигнализацию, было верхом идиотизма разнести витрину киоса, пусть даже там и продают выпивку. Опять же, убежать успели и подружки, и их кавалеры, а я-то бегать не умею. Сущий кошмар! Хотя полицейский, как всегда, кого надо, прошляпил.

Поняв, что я ничего не скажу (брать на себя чужие грехи глупо, а оправдываться еще глупее), следователь начал было писать протокол, как вдруг в участок зашел мой любимый старший брат Линдариэль, как всегда демонстрируя легкую походку вразвалочку. «Криминальный авторитет» приблизился ко мне со спины — я уже и дышать боялась — и обнял за плечи:

— Прошу прощения, я за сестренкой.

— Предъявите документы, — проворчал страж порядка. — Девочка, как твоего брата зовут?

— Ле… онард, — не сразу получилось у меня. — Лен.

Следователь проверил паспорт Лина, в котором он и правда был Леонардом Дмитриевичем Стрельченко и, естественно, двадцати двух лет от роду по местному летосчислению, но почему-то не удовлетворился увиденным. Началось занудство по поводу моего задержания до выяснения обстоятельств, подтверждения идентификации личности самого Лина, соблюдения протокола… терпение брата лопнуло, его пальцы выплели несколько символов.

— Вот так, — сказал он, уводя меня из замершего полицейского участка, — а то взяли моду где не надо власть проявлять. С девками воевать все герои.

Меня не держали ноги.

Лин понял, что колени гнуться не просто так, поэтому легко, будто ни я, ни рюкзак ничего не весили, подхватил меня на руки и неспешно прошествовал к джипу — замечательная и почти неубиваемая машина принадлежала прежде отцу, теперь на ней все три брата гоняют. Дверь послушно распахнулась, хотя у Лина заняты руки, и брат посадил меня на кресло рядом с водителем.

Казалось, джип зафырчал еще до того, как в него залез водитель, но Лин — эльф, а они относятся к магии немного не так, как люди. Конечно, обучение магии на той же Станиславе серьезное: все понимают, что дар может и иссякнуть, а потому учат сначала пользоваться магией, а потом выживать и вовсе без нее, для чего на определенное время блокируют волшебную силу. Примерно то же самое делают и с телепатами, дабы приучить не пробрасываться даром где попало, кидая жемчуг перед свиньями.

Брат с ходу нырнул в перпендикулярное пространство, выруливая со стоянки, одновременно весело рассказывая мне, что он-то и засек магией мое местонахождение. Мама зла настолько, что в эту школу я точно больше не пойду, Лин же «убрал за собой» — все управление будет думать, что он забрал меня совершенно легально.

— Все отлично, малышка, — подмигнул он мне бирюзовым глазом, — мама разрешила тебя везти прямо в «Кингман».

Приморское кафе в Пиро было моим любимым местом, но не потому, что было названо в честь героини Александра Беляева, а потому, что там выступала рок-группа брата (наш лингвист обожал именно так проводить свободное время). Проявив чувство юмора, ребята назвали группу «Ихтиандры», раз уж тема классики. Подружка Линдариэля нежная и очень красивая Келейос тоже проводила там все свободное время, а вот родители по-прежнему предпочитали навещать своих клыкастых друзей в «Меггидо».

Лин вел машину насвистывая очередную песенку группы «АВВА», чей репертуар они тоже исполняли в переводе с английского, который давным-давно сделала мама. Те же песни пели «ABF» в «Меггидо» и всегалактически известный ВИА «Амфион».

— Лин, а ты Келле споешь на день рождения? — спросила я.

В ответ брат улыбнулся и запел:

— Весна и лето когда-то

Были твоим и моим

Куда ушли?

Забыть те дни

Я не могу, любовь моя навеки.

Hasta manana, новой встречи жду

Только где? В каком году?

Знаю, любовь лишь крепче, мы с тобой

Пройдем вдвоем по дороге любой.

Hasta manana, встретимся опять,

Я тебя буду ждать

Не забывай, письма пиши мне

«Все хорошо», — просто скажи мне

Hasta manana, детка, hasta manana, я люблю.

Где сны и наши мечтанья?

Все то, что сбыться могло?

Куда ушло?

Незнанье — зло,

А ты не знаешь, что я так скучаю.

Несомненно, и эту песню переводила мама, и она очень похожа на образ жизни офицера Патруля, мы же живем в разных мирах; а еще мне вспомнилась клятва Странников, которую я слышала от Хельги и принца Гиацинта: «Я найду тебя в любом времени и пространстве». Говорят, эта клятва входит в брачный ритуал, ритуал вечной дружбы и ритуал братания. Нам мало известно о почти бессмертной космической расе, но они поистине великолепны, я бы хотела узнать как можно больше.

— Опять вспомнила о своих любимых Странниках? — заулыбался брат. — Ничего, скоро Ги к нам пожалует, попытай его — в старые времена болтун быыл…

В это поверить ужасно трудно: ангельски красивый принц всегда молчалив, его глаза цвета июньского неба грустны, а шрам на щеке — вечное напоминание о перенесенной боли и потерях, которые в итоге сделали его парадоксом времени, живущим вне оси. Обычно у Странников нет двойников, они же живут во всех мирах сразу, даже не отбрасывая «теней» в стиле Роджера Желязны, а он удержался. Как же, должно быть, он одинок.

Я много слышала о том принце, что принадлежит времени и пространству — большой любитель шутить, подглядывать и подслушивать, любовно пикирующийся со своей сестрой Анной — именно он заслужил нежное прозвище «нахаленок». Принц Гиацинт-что-со-шрамом выглядит диаметрально противоположной личностью.

Лин хохмит вслух, а самому ему тоже отчаянно жаль Серебряного изгоя, который не может даже приближаться к клану и сородичам, его же может уничтожить сама ось времени в этом случае. У прекрасного Гиацинта есть только мы.

Хорошо, что я теперь буду учиться только на Станиславе, вдруг узнаю, как ему можно помочь.