Ч. 9

***

— Знаешь, я наверное, самый скверный учитель на всем белом свете. Подумай только, мой единственный ученик, за такое малое время, чуть не умер трижды!

— Где же трижды, мастер! – возмутился Боробранд, — если уж считать, то пока только один раз. Когда меня укусил паук.

— То есть бой с бегемотом ты в счет не берешь?

— Да мы и не бились то с ним.

— Ага, я видел. Обнимались. Но голову, то тебе раскроили.

— Это не страшно! Добряк меня за два дня в чувство привел — значит не страшно! Стоп, а третий раз?

— Твой безумный прыжок с отвесной скалы! Или тоже дело пустяковое?

     Парень не ответил. На глаза ему попалась она. Уже смеркалось, и лик ее едва виднелся в гонимых ветром розоватых облаках. Сколько боли принесла эта всеми ненавистная небесная красавица. Одно ее имя страх вызывает, и парень точно знал, что в эти дни все люди в деревне уже боятся поднимать глаза к ночному небу. Боятся смотреть на ее светящийся молочный лик. И вспомнил он вдруг слова Бромбогарда о том, другом городе, что был на востоке, который был давным-давно покинут людьми, ищущими счастливой жизни. Что мешает жителям его деревни поступить так же? Страх перед тем, что будет хуже? Страх перед тем, что будет по-другому? По-новому? Боробранд не знал, но решил как-нибудь обсудить это с учителем, но не сегодня.

     В пещере ждал Добряк. Он теперь часто навещал их, подолгу обсуждая какие-то дела с Бромбогардом. Парень догадывался, о чем они говорят, но удивлялся, почему его не посвящают в эти дела. Разве не доказал он своего права наравне с ними решать вопросы?

     Они говорили о полнолунии. Говорили о ведьме и о Верингеме. Так получилось, что парень спас его, а Добряк стал его лечить, вернее он давал указания Бромбогарду или передавал их Бригу через парня, а те делали все что необходимо. Он шел на поправку, несмотря на то, что сильно пострадал от бегемота. У Добряка все всегда идут на поправку! Бриг не отказался припрятать у себя израненного незнакомого солдата, и все были ему благодарны. Отнесся он к этому делу со всей серьезностью, и по вечерам посылал Брому письма о состоянии больного. На шестой день, уже по привычке, Бромбогард, высыпав на стол пару зерен, отвязал у птенчика с лапки сверток и стал читать вслух. Бриг писал о том, что солдат уже пришел в сознание и сегодня даже вставал с кровати. Писал, что Верингем просит встречи с Бромом и его учеником.

     Эту встречу-то, Добряк с учителем и обсуждали. На чем они порешили, неизвестно, когда они закончили свой разговор, парень уже спал. Утром его разбудил учитель, немного встревоженный и не выспавшийся. После быстрого завтрака, который они провели в полном молчании, двинулись в деревню, на беседу с Верингемом.

     Без панциря, в обычной рубахе он выглядел совсем худым и старым. Он сидел на кровати, опершись на подушку, укрытый шерстяным одеялом. Лицо его, обычно гладко выбритое, теперь покрылось сероватой щетиной, что прибавляло ему еще несколько лет.

     Они сидели молча, втроем. Бромбогард острым взглядом изучал солдата, тот же взгляда этого избегал. Он смотрел перед собой, сложив руки на животе, и поглаживал большим пальцем шершавую ладонь. Набрав полную грудь воздуха, он пытался было что-то сказать, но не получилось. Он посидел еще немного в тишине, еле заметно кивнул, видимо отвечая сам себе на вопрос, и повернулся к парнишке.

— Спасибо вам, — начал он, уверенным хриплым голосом, — спасибо что спасли и приютили. Прости парень что ударил, это было лишнее. Перед тобой Бромбогард, прощения просить не буду. Надеюсь, понимаешь почему. Я делал свою работу, ты свою.

— Да. Понимаю.

     Солдат с облегчением выдохнул.

— Надеюсь, от дел вас не отвлек, — глядя то себе на ладони, то на Брома, продолжал он, — разговор у меня был. Только вот как о таком говорить, мнусь как девка малая, самому стыдно, чтоб меня.

— Говори как есть, — спокойно сказал мастер, — мы выслушаем, обсудим. За себя не беспокойся, пока ты в доме Брига ты нам не враг.

— Да не за себя я! Эх, черт, — он медленно поднялся, придерживая живот одной рукой, боясь видимо, что рана вновь откроется, и внутренности вывалятся наружу.

— У нас, как оно есть, — начал он, усевшись, глядя Брому прямо в глаза, — у нас в городе говорят, что живут за рекой одни демоны, да проклятые поклонники злого духа. Что нелюди все жуткие и пропащие, и что боитесь вы одной лишь луны. В ранние годы, еще до того как я уплыл, городок маленький был и часто мы страдали от якобы ваших дел. Каждый раз, когда луны совсем пряталась, и небо стояло черное, нападали на нас жуткие звери. Житья никакого не было. Но пришла она — Олуинна, богиня Луны, и все начало меняться. С ее помощью мы смогли отстроить стену, расширить город, отбиваться от ярости заречных и их Злого духа. Понятно, всем она полюбилась, богиня наша, Олуинна. Город наш разросся: порт построили, стали на кораблях плавать. Я в чужие земли на семь лет уплыл, а когда вернулся, говорят мне, что заречные опять нападать стали, мол, сам Злой дух на город набросился. Тогда погибла моя сестра младшая и ее муж, остался от них мальчишка. Его Олуинна спасла, думали погиб, ан нет. Она магией его вылечила и оставила дар – лунный глаз. Сказала что он её избранный.

     Верингем замолчал, переводя дух. Учитель с учеником переглянулись.

— Продолжай Верингем, сказал он.

— Чтоб не болтать, скажу прямо. Сказала нам Олуинна, что вы, значит, демоны, решили уничтожить нас и что Злой дух готовится чему-то страшному. Сказала, коль хотим выжить, должны делать все по ее наказу. Ну, понятно, все ее послушали. Отстроили мы алтарь, вы видали наверно, когда у нас были. И она племяннику моему, тому который Акелрик, сказала, что ему позволит напасть остановить. Сказала – избран он богиней луны, чтобы злого духа изничтожить. Парень перепугался и мне все рассказал, против ее воли, — Верингем смутился, немного помялся и прохрипел, — На полную луну день назначен.

     Испуганные глаза парня бросались то на виновато молчавшего солдата, то на учителя почему- то пугающе спокойного.

— Почему ты меня спас, парень?

— Потому что он не чудовище, — ответил за него учитель, вставая, — Нет, Боробранд, ты останься, мне надо поговорить с Бригом. Сейчас вернусь.

     Учитель вышел, а Боробранд остался, подозрительно следя за каждым движением солдата.

— Спасибо тебе парень. Еще раз. И прости за голову, — он видимо ждал ответа, но его не было, — не знали мы.

— И когда нимфу крали, не знали?

— То другое.

— И когда собаками нас гнали? И когда с обрыва меня заставили спрыгнуть?

— Кто ж знал, что ты спрыгнешь? Я тогда сразу подумал что сила нечистая, и когда тебя в лесу потом живым увидал, страх меня взял, веришь? Своими глазами видел как ты со скалы, а тут. Страх парень.

— Про вас тоже много чего говорят, тут у нас.

— Слышал. Бриг мне рассказывал. И про беды ваши, и про то, что не демоны вы совсем и Злого духа не знаете.

— И про то, что вашу богиню мы всегда считали за ведьму?

     Ответить солдат не успел. Парень услышал, как его зовет учитель и, не попрощавшись, вышел. Мастер выглядел серьезно, но в то же время немного виновато и говорил как никогда — обрывисто, не глядя на парня.

— Ты остаешься тут. С Бригом. Делай то, что он говорит, и не перечь.

— Но ведь!

— Не перебивай. Я надеюсь успеть вернуться к полнолунию. Вас тут не должно быть. Я все объяснил Бригу, слушай его и все будет хорошо.

— Но куда вы, мастер?

— В Олуиннаш.

— Я пойду с Вами! – настаивал парень, — один раз пошел и второй раз пойду, я Ваш ученик и должен помогать Вам и быть с Вами!

— Ты мой ученик и должен слушать меня, а не перечить. Ты уже трижды чуть не погиб из-за меня. Не хочу подвергать тебя опасности в четвертый. Бывай парень и будь молодцом!