Ч. 8

   ***

 Бриг отпер дверь в своей неспешной манере. Выглядел он крайне вымотанным. Парень смотрел на него совсем другими глазами. Когда-то злой усач исчез и на него с тревогой смотрел хмурый старик со все еще черной копной волос и поседевшими на концах пышными усами.

— Бромбогард! Ох, и паренек тоже! – он пропустил их в дом. Из главного зала, знакомого Боробранду раздавался шум и смех. Прошло не больше двух недель, а казалось что не меньше двух лет.

— Рад, что тебя не сожрали в лесу, — танцевал усами Бриг, — думается мне, вы по важному делу. Ко мне иль к Боргриху.

— Мне нужно переговорить с Боргрихом, позовите его, будьте добры. И пусть поторопится.

— Ох, да это же мой ученик! И с ним, э, прости! Как тебя там. Не важно! Добро пожаловать! Эй!

     Бром схватил его за локоть.

— Костяной меч, который ты показывал парню, где он.

— Полегче! Ни то я…

— Боргрих!

— Ладно, ладно!

     Красавец мужчина исчез в дверях зала, где его встретили громким уханьем, и вернулся через несколько минут. Он держал меч в руках, явно не желая отдавать его Брому, но тому до этого было мало дела. Он бесцеремонно вырвал меч из рук, вернул ткань, что его покрывала и стал рассматривать. Волнение учителя передалось парню, он с нетерпением ждал хоть слова от мастера.

— Где ты взял его?

— Что значит где? Он мой!

— Бивень! Бивень речного бегемота, откуда он у тебя?

— От речного бегемота, разумеется! – хохотнул Боргрих немного наигранно, ища поддержки у Брига или парня. Но те были серьезны, — В луну, что была до прошлой, на деревню напало ужасное чудовище, речной бегемот. И я с помощью своей силы и хитрости смог одолеть это дикую, ужасную, яростную тварь, а бивень ее достался мне как трофей!

— Мы оба прекрасно знаем, что это ложь, — учитель был как никогда суров, — еще раз спрашиваю, где ты взял это.

     Боргрих долго молчал, испуганно перекидывая взгляды на Боробранда и усатого старика.

— Скажи ему парень, не дури, — Бриг, недовольно дернул усами.

— Что ж, — тяжело вздохнул здоровяк и продолжил уже шепотом, слегка наклонившись к Брому, — я нашел ту тварь, которую ты прикончил. Глубоко в лесу. Сам не знаю, что я там потерял…

— Это когда ты в лесу заблудился?

— Не заблудился! – запротестовал Боргрих, — не важно, так вот нашел я ее и спилил этот бивень.

— Бегемот, он был мертв?

— Спрашиваешь! К живому бы я не подошел!

     Учитель и ученик переглянулись. Глаза Бромбогарда были тяжелы и полны горя. Уже уходя, он крикнул через плечо, — Ты проведешь нас туда, сейчас. Ждем на улице, только поторопись.

     Бромбогард уже вышел за дверь и не слышал возмущений здоровяка, Боробранд то же не слышал, вернее не слушал, его беспокоили тревоги мастера.

— Его убил не я и не Добряк, и не Боргрих уж точно. Убить бегемота — дело не простое, понимаешь. Незаметно привести его сюда и убить так, чтобы никто не узнал, еще сложнее, а это можешь значить только одно, дела наши плохи.

— Они сильны, — продолжал учитель мыслить вслух, — и не просто заставить их явиться сюда, двух сразу. Такое под силу лишь ведьме или речному королю. Но король не дал бы им остановиться тут у нас, и повел бы их другим путем, это не единственная река и они знает, что в этих краях живет Добряк.

— Ему удалось скрыть одного от Добряка, может и двоих смог по началу.

— Твоя правда. Но кто тогда убил второго?

— Может первый?

— Да, только наш бегемот был цел и здоров когда я вступил с ним в бой. Сомневаюсь, что ему удалось бы так легко отделаться.

— А может, может, были и другие.

     Осознание этой мысли не на шутку испугало Бромбогарда. А парень продолжал.

— Может речной король созывает их всех, а это лишь двое отставших. И не повел он их другим путем, потому что другой путь был занят другими бегемотами. Такое возможно? А если возможно, то зачем?

— Ох, парень, слова твои ужасны. И самое в них ужасное – ты можешь быть прав. А если ты прав, то это значит, что речной король собирает войско, а это значит – война.

                                                                    ***

     Они шли несколько часов, глубоко в лес, на восток. Боргрих всю дорогу болтал, но его никто не слушал. Бриг привыкший к его болтовне шел сразу за ним, и уткнувшись себе в усы отдался своим, судя по хмурости, не веселым мыслям. Бром и ученик специально отставали так чтобы не потерять из виду провожатых, но и не слушать россказни здоровяка.

— А я считал его настоящим героем, — ухмыльнулся парень, прошептав. Странно было смотреть на Боргриха, теперь, после всего что произошло. Был он обычным болтуном, и непонятно откуда появилось о нем столько историй. Наверно сам он их все и придумал, а молодежь да малышня ему верили.

— Он не так уж плох. Делом бы ему полезным заняться, а не на шее у Брига сидеть, и был бы хорошим парнем.

— Я думал Бриг его слуга.

— Нет. Бриг по молодости был страстно влюблен в мать Боргриха, и когда она и муж ее умерли, он взял парня к себе. Вот  с тех пор и возится с ним, в память о любимой. Казалось бы, взрослый уже, гнать его в шею, только не осталось семьи у старика, вот он к Боргриху и привязался. А тот, дуралей уму не наберется и старику не помогает, благо хоть деньги у Брига есть, глупости эти поощрять. Только ты не болтай, это я тебе так, по секрету, как бабка старая.

— Да с кем мне, мастер, болтать на такие темы? С белками, когда на деревья лезу, или с комарами пока приседаю? – пытался пошутить парень, чтоб немного развеселить учителя. И вроде получилось.

— Мало я тебя гоняю, раз ты еще с белками болтать успеваешь! – улыбнулся Бромбогард, улыбнулся по-доброму, радостно. Но всего на мгновение, один миг и лицо его снова накрыла плена тяжких дум, и будто не умел он улыбаться совсем.

— Если ты прав парень, — начал Бром, — и речной король собирает войско… Такое уже бывало, давно, очень давно, задолго до тебя и до меня. Вдоль реки было много деревень, там, на востоке, но он уничтожил, уничтожил их все. Люди убегали в лес, ища спасения, поэтому и наша деревня так далеко от реки. Чтобы он не достал. А все, что было ближе, он уничтожал водой. Раздавался вой его раковины, извещая всех о том, что чудище его идет – Гиппокамп. Он огромной волной опускался на города, уничтожая все на своем пути, а приспешники речного короля добивали тех, кто каким-то чудом оставался в живых. Но война прекратилась, прекратилась благодаря Добряку. Понятия не имею, что он сделал, но с тех пор речной король не покидает своих владений. Но города были разрушены, люди уничтожены, и выжили лишь немногие. Был один город на востоке, в него стекались все выжившие. Большой был город, но люди боясь преследований короля, ушли. Пошли через лес искать лучше жизни, и кто знает, может, нашли. Второй оплот человечества – это уже знакомый тебе портовый город. Он разросся, настолько, что жители его стали создавать деревушки поменьше, обживая все вокруг. И последнее пристанище людей  — наша деревня. Мы единственные кто остались на своем месте, не стали больше и не покинули родных земель. Что-то держит нас там,  а что? Мне не понять. Особенно странно учитывая то, как худо живется под гнетом проклятой ведьмы.

— Но ничего, мы справимся. И ведьмой и с речным королем! У нас ого, какое войско! Только вы чего стоите! А Добряк? Еще и Соанна с нами!

     Учитель взглянул на Боробранда, как будто пытался ему что-то сказать, но промолчал. И лишь глаза его говорили, но что? Парень не понял.

***

     Картина была жуткой и открылась она неожиданно. Воняло мертвечиной так, что тянула рвать, в чем Боргрих себе не отказал. Лишь куски перегнившей плоти, в которой копошились как на празднике насекомые, свисали с погрызенных костей. Морду бегемота разгрызли, глаза выклевали, огромный бок был разорван в клочья, а внутренности пожеванной кашей валялись повсюду. Задних ног у твари не было, и бивней тоже.

— Он был целее, когда я его нашел.

— Понимаю. – Бромбогард внимательно обследовал все вокруг.

— Ты спилил оба бивня?

— Нет, лишь один.

— А ноги?

-Что? Ноги?

— Да, они отрезаны, смотри какой след. Понимаю все пожевано, растерзано, но где – нигде…

— Верно, говоришь, — прищурился старик, — точно ножом работали.

— Тебе нужна еще наша помощь? – спрятав нос в рукав, спросил Боргрих.

— Нет, благодарю Вас за помощь, поспешите лучше обратно в деревню.

— Боргрих делает то, что сам пожелает, и спешит только по своему желанию, а не по чьим-то указам.

     Мастер даже не повернулся.

— Молчи уж дурень, — хлопнул старик по спине здоровяка, — и задницей своей шевели, коль сказано. Бромбогард, — повернулся старик на секунду, — не ты ведь убил, тварь то?

— Не я.

— А вторая жива, верно, я говорю?

— Верно, — угрюмо и нехотя ответил Бром.

— Ту вторую я видел, с которым ты сцепился тогда. Здоровенный был тварюга. Он сюда идет, верно говорю?

     Бромбогард в ответ лишь тяжело вздохнул.

— Паршиво. Парнишке бы тоже убираться, а то самку свою увидит, зверюга та, точно крови захочет.

     Бромбогард кинул встревоженный взгляд на труп бегемота, глаза его округлились, ноздри вздулись, а челюсть яростно сжалась. Бриг позвал парня, но тот идти наотрез отказался и в деревню старик и Боргрих пошли вдвоем. А парень остался. Остался стоять рядом с мастером, что невидящими глазами уперся в свои сапоги, сомкнув руки на затылке.

— Как я мог. Как я мог об этом не подумать?

— Мастер?

— Как мог не понять я сразу? Это моя ошибка, моя ошибка парень. Он всего лишь искал ее.

     Молчали. Сказать было нечего.

— Бриг прав, тебе стоит уйти. Бегемот скоро будет тут.

— Почему? Как?

— Я его позвал. Вернее, Добряк, сказал ему идти сюда. Мы долго не могли понять, что его держит. Я не убил его, дал ему уйти, но он отказывался на отрез. И не говорил даже с Добряком. Теперь понятно. Будь я проклят, если это не ведьма. Ведьма заколдовала самку, а он пошел за ней. Не знал, что ее манит и боялся сказать нам с Добряком. Мрак! Уходи парень, как можно дальше. Слышишь топот, слышишь треск деревьев? Он уже идет. И увидев ее такой…

     Из леса вылетел рой бабочек так резко и внезапно, что Бром схватился за меч, парень отскочил в сторону. Бабочки цветастой тучей окружили останки самки, сделали круг, еще один, и растаяли. Ужасная картина сменилась, на месте останков лежала самка бегемота. Она лежала бездыханно, и как ни надеялся Боробранд, её пятнистый бочек, с пересекавшей все брюхо полосой, не вздымался от сонного дыхания. Она была все так же мертва, но не так безобразна.

— Тебе все равно надо уйти, Боробранд. Тут будет небезопасно.

***

     Парень, спрятавшись за деревом, глядел на угрюмого учителя. Он все-таки ушел, не так далеко как ему было велено, а чтоб видеть, что происходит.

     Появился зверь с диким гнусавым ревом, что разошелся по лесу. Он остановился у тела самки, резко, испуганно. Как будто не веря своим глазам, испугавшись правды, он сделал несколько шагов назад, совсем забыв про Брома. Бегемот рыкнул на мастера и тот, подняв руки, сделал несколько шагов назад. Раздался стон, полный жалости и страдания. Песнь об утрате и боли. Бегемот медленно, и немного качаясь, подошел к своей самке. Оставшимся бивнем он начал рыть под ней землю, тыкаясь носом в ее бездыханный бочек. Он старался перевернуть ее, поднять, но не выходило. И он ревел, беспомощно взывал он к любимой. Обойдя её с другой стороны, он стал своим тупым мясистым носом тыкать в ее морду, но она не отвечала ему. Больше никогда не ответит. Бегемот, запрокинув голову и, разинув пасть, ревел и в реве этом Боробранд слышал и приказ и мольбу, но все тщетно. Тогда сменив дикий рев жалобным стоном, он мгновенье потоптавшись на месте, улегся рядом с ней. И стон его не прекращался.

— Нет, — услышал Боробранд голос учителя,- тебе нельзя оставаться, тебе нужно возвращаться домой.

     Но зверь ответил лишь предупреждающим взглядом.

— Ее уже нет, понимаешь, и тебе надо возвращаться. Прости, я понимаю, что тебе сейчас скверно, но…

     Зверь мотнул головой, сотрясая боком и переставляя лапы, поднялся. Он рыл землю бивнем пуская комки земли и травы в Бромбогарда. Парень слышал гнусавый рев, не только слышал, но и понимал — в реве том был укор.

— Сожгите меня черти, это кто еще такой!

     Блеснуло лезвие, кто-то схватил Боробранда за волосы, клинок слегка порезал кожу на шее.

— Только дернись, — прохрипел над ухом Верингем.

— Ты видишь то же что и я? Да где тебе! Это же куча денег, просто клад! Я думал такие твари уже подохли все! Да там их еще и два: один дохлый, один живой! Просто подарок!

     Согдадир подался немного вперед, опираясь на свою украшенную позолотой рогатину.

— Я думал глаза вам вырвать, на части разрубить за то, что вы украли у меня нимфу! Такие деньги мне за нее предлагали! Но теперь, теперь, то ваши проказы окупятся сполна. Но не думай, что из-за этого я тебе глаза не вырву, щенок! Окружай эту тварь! – скомандовал Согдадир, и Боробранд увидел, как меж деревьев замаячили люди, больше десяти, а то и пятнадцати. 

     Толстый охотник свистнул, и в тон ему засвистели стрелы. Три из ни пролетели мимо, не меньше пяти вонзилось в бок и ноги бегемота. Зверь накинулся на Бромбогарда, пытаясь убить его бивнем, но тот отпрыгнул в сторону. Еще один залп. Боробранд охнул, одна из стрел вонзилась в бедро учителя, и тот упал на одно колено. Зверь дернулся к нему, но его осыпали новым залпом стрел. Бегемот, осознав, что не Бром — причина боли, развернулся в сторону стрелявших, и помчался к ним. С невероятной скоростью, мощью и ловкостью он пробивался сквозь деревья к врагам. Нападавших такая животная дикая прыть испугала и не смотря на все крики и ругань Согдадира они помчались прочь. Растоптав несколько из них, зверь повернулся к лысому охотнику что, вооружившись жуткой руганью и рогатиной, вышел, сам разбираться с проблемой. Надо признать в этот раз у него выходило многим лучше.

     Зверь, метя уцелевшим бивнем, двинулся на врага. Охотник ждал до последнего и прям перед мордой отскочил и вонзил рогатину в бок зверю. Вошло не глубоко, и зверь не придав ране никакого внимания и вновь стал нападать.

— Чтоб тебя! – выругался Верингем. Эфесом меча он ударил Боробранда по голове и тот свалился, но сознания не потерял.

     Старый воин с двумя зеленоголовыми селезнями на панцире, схватив копье, помчался выручать хозяина. Копье он метнул умело, уверенно, но каким, то чудом зверь увернулся. Бегемот отвлекся от жертвы и повернулся к новому нападавшему. «Вот он, тот самый момент!» — понял в эту секунду Согдадир и бросился к зверю. Клинок блеснул у него в руке, он был совсем близко, как бывал уже сотни раз. Одно движение, резкое, уверенное и он почувствует на руках горячую струю крови. О, как он любил эти моменты. Это работало безотказно, да зверь уже мертвый начинал брыкаться, но Согдадир всегда успевал отскочить. Сотни раз он проделывал это, во всех уголках мира, с сотней разных тварей и это всегда срабатывало. Всегда, но не сейчас. Бивень пробил толстяка насквозь, окрасившись в бордовый, и вышел у него из спины. Охотник дернулся, всего раз, и умер.

     Верингем старался напасть, отвлечь, он был слишком близко, когда зверь развернулся и старый солдат увидал нанизанного на бивень хозяина. Бегемот старался стащить труп с бивня, сдирая его о дерево. Истерзанное лежавшее под деревом тело он растоптал, перемолов тому, что всего мгновенье назад был Согдадиром, все кости. Произошло все это лишь в несколько секунд. Бегемот развернулся к удирающему Верингему и погнался за ним.  Солдат спотыкался, падал, и уже почти полз, понимая, что от смерти ему не спастись. Он встал, подняв меч, напал, но тело его подвело. Не было скорости в его движениях, обреченность была в его мыслях. Он отшатнулся вбок. Бивень полоснул по животу, вспоров его. Бегемот прошел совсем рядом, сбив его с ног и повалив на землю. Зверь развернулся, готовый в своей слепой ярости растоптать обидчика.

— Стой! – раздался крик. Мальчишеский звонкий крик.

     Боробранд провел рукой по затылку, его передернуло от боли. Взглянул на руку – вся в крови. Слышались стоны раненого, умирающего Верингема. Зверь неуверенно, сам не понимая, почему топтался на месте. Парень медленно подходил. Зверь трусцой пошел на него.

     Боробранд опустился на одно колено, провел окровавленной ладонью по земле и тяжело уселся, скрестив ноги. Зверь притормозил, неуверенно затоптался. Дергая головой, он рыл землю, вздымая клубы пыли. Парень все сидел. Он похлопал рядом с собой по земле. В ответ зверь возмущенно попятился, тряся головой.

— На это он не пойдет. Пока не пойдет. Он разбит, испуган, потерян. Он связал себя с ней, и они должны были быть вместе до смерти. Но он не ждал, что она наступит так скоро.

     Откуда доносился голос, парень не знал. Он был приятным, ему легко было верить. Боробранд знал, что это был Добряк, непонятно откуда, непонятно как, но знал. Парень попытался встать, но голова кружилась и гудела, он чувствовал эту тупую пульсирующую боль. Встал медленно, опираясь на колени, и пошел к зверю.

— Не иди прямо на него. Он воспримет это как вызов. Только ей он позволял так подходить.

     Шаркая ногами, вздымая клубы пыли, парень стал обходить бегемота сбоку. Тот не шелохнулся. Парень подходил ближе и ближе, идти было тяжело, голова гудела, ноги становились тяжелее. Он был совсем рядом, страх пропал. Он хотел сделать это красиво, протянуть руку в знак примирения, но ноги подкосились, и он чуть не упал. Зверь дернулся в его сторону. Он подставил ему морду и парень повалился на него.

     Упершись щекой о шершавую, складчатую шею бегемота, парень гладил его по боку. Он чувствовал, как зверь дрожит, не от ярости, от боли и от горя. Боробранд понимал, что одно движение бегемота, и он переломает его как сухой прутик, но он не шелохнулся, продолжая гладить ужасно одинокого, убитого горем и не желающего дальше жить зверя.

     Он услышал шаги, и вздох раненого учителя, что появился из-за деревьев. Но бегемот не как не отреагировал, лишь тяжело вздохнул и перестал дрожать. Подняв очередной клуб пыли, он легонько, без угрозы и злого умысла оттолкнул парня. Боробранд сделал шаг назад и ноги его вновь подкосились, голова закружилась и он упал. Падал он, с закрытыми глазами, ожидая встречи с твердой землей, но его подхватили крепкие руки. Он открыл глаза и увидел над собой великана.

— Ты молодец, — сказали добрые глаза.