Глава 4. Лишившись точки опоры.

С истинно кошачьим изяществом, хоть и поскрипывая несмазанной, механической от самого бедра ногой, Блейз не то проскользнул, не то прокрался в комнату. Эр-джей, впрочем, не сидел сложа руки, более того, он опять был в комнате не один. Рядом с ним, на прохладном металлическом полу скромно присела Жозефина, его новая, совсем еще юная напарница-связистка. Ей едва перевалило за восемнадцать, и никто на уровне так и не смог понять толком, что же она такого натворила, что оказалась здесь. Сама же девушка предпочитала об этом не распространяться. Может, поэтому она с самого своего прибытия на мост жалась к Эр-джею, цепляясь за него, как утопающий за соломинку — он не задавал лишних вопросов, видя, что Жозе (как ее прозвали большинство сотрудников уровня) ответить на них не в состоянии. А может, она просто кинулась к первому встречному с немой просьбой помочь и защитить, или же каким-то неведомым образом почувствовала в механике родственную душу… Причина этого, вероятно, не была ясна до конца даже ей самой, но в любом случае комм-браслет, выданный ей, не будучи бракованным, ломался и терял настройки в несколько раз чаще, чем у других, давая лишний повод заглянуть в продуваемую всеми ветрами комнату с низким потолком, в которой обитал Эр-джей. С Блейзом же у нее сложились довольно странные отношения. Ни для кого, включая самого медика, не было секретом, что она к нему была неравнодушна. Не нужно было даже долго наблюдать за происходившим, чтобы это понять, но обратить на себя хоть каплю внимания Жозе раз за разом не удавалось. Она пыталась развлекать, тормошить, злить Блейза — но тот и не думал ни встряхиваться, ни злиться всерьез, пребывая в постоянной апатии. Как признавался он сам — ему почти ничего не снилось. Движения по-прежнему были плавными и ловкими — но что-то все равно делало его больше похожим на механическую куклу, чем на живого человека. То ли он умело делал вид, то ли ему действительно на протяжении всего этого месяца было на все наплевать.

Но, не изменяя старым привычкам, Блейз продолжал каждый день заходить к другу перед началом смены — за смазкой для протеза и просто выпить холодной воды — единственного, чего на мосту всегда хватало всем и в изобилии.

— Ты на ремонт, или как обычно? — механик будто специально уткнулся носом в микросхему сломанного коммуникатора, чтобы не видеть, как без разрешения и приглашения заваливается к нему на койку Блейз (которому, это, впрочем, позволялось), и как смотрит на "нахала" из-под кудрявой, смолисто-черной челки Жозе.

— Как обычно. Масленка у тебя тоже там же, где обычно? — серые глаза, полуспрятанные за отблесками, очков оставались безразличными и холодными, даже несмотря на то, что с губ сорвался тихий смешок.

— Не трогай пока, я сам все разберу и посмотрю. Больно уж громко скрипит сустав, а внеплановый техосмотр еще никому не вредил.

— С чего бы такая забота? — Привычное фыркание прозвучало как-то тихо. — Ладно, я пока раскручу панель, ты же все равно занят...

— Я вот тоже не понимаю, с чего бы такая забота должна доставаться тем, кто этого не ценит? — не упуская случая поддеть и хотя бы посердить Блейза, Жозе буквально взвилась. — Тебе сказано сидеть и ждать, так сиди и жди. Думаешь, у Джеймса полно времени исправлять все, что ты там сейчас накосячишь? Ты у него не один в очереди на ремонт! — этот нравоучительный монолог мог продолжаться до бесконечности, если бы медик не прервал его холодным, скучающим тоном.

— Слушай, цыпа, я тебя вообще о чем-то спрашивал? — мутновато поблескивая, серые глаза смотрели куда-то сквозь собеседницу. Блейза плотным кольцом окружало безразличие, будто вплетенное в завязанную вокруг пояса тонкую и длинную медного цвета косичку.

Связистка, задохнувшись от обиды и непонимания, обернулась было к Эр-джею, ища поддержки в его лице, но тот лишь вручил ей отлаженный коммуникатор.

— Слушай, тебе действительно лучше сейчас пойти отдохнуть, я зайду за тобой перед началом нашей смены, — в зеленых глазах механика явно читалось то, что, хоть и не понимая этого, девушка делает что-то в корне неправильно. Стальная дверь хлопнула, закрываясь за Жозе, громко щелкнув замком. Тишина, пусть и ненадолго, повисла в воздухе. Ее спустя несколько минут прервал тихим ворчанием медик, запоздало решивший высказаться о том, что у него, мол, работы больше в разы, ведь механиков — человек по десять на каждый уровень моста, а к нему со всех уровней тяжелораненые ползут, и поспать удается только лишь пять часов в сутки. Но это бормотание затихло так же быстро, как и началось под пристальным укоризненным взглядом Эр-джея.

— Зачем ты с ней так?

Впервые за прошедший с момента гибели Никки месяц на лице Блейза отразились хоть какие-то эмоции.

— Раздражает, что она постоянно здесь ошивается. Раздражает то, что она постоянно ко мне клеится, плевать каким способом, бесит сам факт. Пустота внутри раздражает, — чтобы хоть как-то снять напряжение, он остервенело хрустел пальцами и поправлял очки каждые несколько секунд. — Эта курица никогда не сможет заменить мне Ник, как бы она ни старалась!

— Тогда лучше скажи ей об этом прямо до того, как она убедит себя, что все серьезно, — Эр-джей, выудив из-под подушки отвертку и ключ, принялся раскручивать защитные панели на протезе. — Извинись перед ней что ли, от тебя не убудет. Она же и не знает ничего — и про Ник не знает, и про жизнь здешнюю, совсем еще девчонка. Вот пройдет с пол годика, и она втянется. Поймет, что мертвых именуют "жмуриками" не в дань жаргону, а чтобы хоть как-то отгородиться от этого ужаса. Поймет, что нелепые имена вроде "Джеймс Раэр" гораздо проще сократить до двух букв, как на обложке уголовного дела, чем произносить каждый раз полностью. И про воду по вечерам… все поймет. А сейчас — будь с ней помягче, ей и без этого тяжело, оказаться на мосту в таком возрасте… лишиться привычной жизни, точки опоры...

— У меня ведь тоже сейчас нет точки опоры...

Они сидели молча еще долго — почти до самого сигнала. Воды было выпито столько, что будь это не вода, а даже некрепкий алкоголь, их не разбудил бы уже даже сигнал к разведению, от которого, как говорили рабочие дневной смены, иногда тряслись стены в комнатах. Никто из них двоих не знал, что надо говорить в таком случае. А Никки, которая обычно помогала друзьям справиться с хандрой и депрессией, как на зло рядом не было.

Капала из крана вода, щель между низким потолком и стеной грозила превратиться в еще одно, на этот раз уже не закрывающееся окно. Между обрамлявших ее труб и так уже было видно неяркое, зеленоватое марево от зашедшего солнца. В соседнем блоке, в еще одной нелепой комнатке, похожей на небольшой коридор, плакала Жозе, будто случайно задержавшаяся рядом с закрытой дверью и слышавшая часть разговора. И она все не могла понять, чем же она хуже загадочной, судя по всему, уже покойной Никки, которая все никак не шла у Блейза из головы. Разумного ответа на этот вопрос не было — может, и не хуже, может, и наоборот, моложе, симпатичнее, без проблем с генетикой… Но так не вовремя! Как будто один утопающий топил другого, в тщетных попытках спастись. Еще одного, потерявшего току опоры.