7

Глава 7

Глава семьи Хеби протер рукой лысину и с недовольством уставился на небо, с которого начали капать первые капли дождя.

— Заставляешь себя ждать… Пойдем в дом, — кивнул он и, не оборачиваясь, шагнул в дверь.

Нобу пожал плечами и отправился следом. Разборка с кулинарным клубом затянулась, и парню пришлось бежать, чтобы успеть на электричку.

Вопреки ожиданиям, он не поднялся в большой кабинет, как в прошлый раз, а спустился вниз. Через несколько тесных коридоров и парочку комнат они оказались у стальной двери, которую охраняли двое вооруженных мордоворотов.

Когда они очутились внутри, то Нобу обнаружил связанного Эиджи, примотанного к стулу изолентой.

— Я обещал тебе его, — с довольным лицом произнес Масахи. — Обещание выполнил. Он твой.

Нобу взглянул на главу Хеби, затем на толстяка и хищно улыбнулся.

— А ножа у тебя не будет?

— Нож? Конечно, будет, — хмыкнул Масахи и вытащил из-за пазухи мощный тесак в две ладони длиной и одну в ширину.

Однако, вопреки ожиданиям парня, он не дал ему его, а бросил в угол комнаты. Нобу хмуро глянул на нож, а потом перевел взгляд на главу семьи Хеби.

— Про стул мы, кстати, тоже не договаривались, — махнул он рукой своим подчиненным.

Те быстро разрезали путы толстяка и вынесли стул.

— Как закончишь, постучи в дверь, — не обращаясь к кому-то конкретно, ответил глава семьи Хеби и, развернувшись, вышел из комнаты.

Внутри остались только Эиджи и Нобу.

— Вот как, значит, вышло, — улыбнулся толстяк, скосив взгляд на нож, валявшийся у дальней стены. — Когда он мне обещал жизнь, я думал, он попросит кое-что другое.

Нобу тоже кинул на него взгляд и заметил странные полоски на стене. Точно такие же он видел на ограде кладбища.

— Жизнь? — хмыкнул Нобу. — Твоя жизнь теперь моя.

— Самоуверенность – плохое качество, — хмыкнул толстяк и достал из кармана пачку сигарет.

Парень сделал шаг в сторону ножа, но Эиджи тут же произнес:

— Даже и не думай, — он вставил в рот сигарету и прикурил. — Давай лучше по-хорошему.

— А что ты мне сделаешь? — хмыкнул парень и сделал еще один шаг в сторону ножа.

Для Нобу стала неприятной неожиданностью прыть человека такого размера. Он в один прыжок оказался на расстоянии удара от парня и влепил ладонью по лицу. Удар оказался настолько сильным и хлестким, что подростка откинуло на пару метров назад, а в голове на несколько секунд поселился неприятный звон.

— Но, в принципе, можешь взять его, — кивнул Эиджи в сторону ножа. — Тебе все равно это не поможет.

Бывший приближенный семьи Кумо стоял, засунув руки в карманы. Сигарета торчала в губах, а во взгляде читалось полное превосходство.

— Я тебе предлагаю по-хорошему, без боли и страданий, — произнес толстяк, наблюдая, как Нобу поднимается на ноги. — Никаких драк. Тем более никакой крови. Я спокойно пережму тебе сонные артерии, а когда потеряешь сознание, просто придушу. Поверь: это лучший для тебя вариант…

Жирдяй стряхнул пепел и выжидательно уставился на парня. Тот кинул взгляд на нож, который оказался за спиной толстяка.

— Серьезно. У тебя нет шансов выйти отсюда живым. Не усложняй и…

Резкий кувырок в сторону, попытка удара в пах из положения лежа, перекат – и еще один кувырок. Нобу удалось несколько раз увернуться от мощных и быстрых ударов толстяка. Тот, несмотря на свой вес, двигался на пределе возможностей Нобу. Только вот никакой техники или поставленных ударов, кроме боксерской стойки и нескольких хуков, он так и не увидел.

— Самоуверенность – плохое качество, — повторил слова жирдяя подросток.

— Видимо, по-хорошему не получится, — рыкнул Эиджи и с новой силой бросился к парню.

Нобу, окончательно принявший, что Рим ему не поможет, принялся бить. Выбор тактики был предельно прост. Наносить как можно больше ударов по толстяку, но при этом стараться не попасть под его выпады. Вот только спустя минуту такого боя на пределе скорости парень понял, что его потуги не настолько эффективны, чтобы пробить жировую прослойку. Удары в корпус и в живот вообще, по большому счету, не имели никакого смысла. Эиджи был слишком толст, и, на удивление, под слоем жира были еще и мышцы.

Сам же противник полностью оправдывал негласное прозвище «Бешеный кабан». Среди некоторых старших семьи Кумо его еще называли упертая свинья, но суть от этого не менялась. В бою Эиджи оказался упрям и пер напролом, стараясь задавить массой и количеством ударов.

Это привело к тому, что Нобу не мог уже нормально наносить удары. Противник полностью доминировал и продолжал атаковать. Нобу пришлось прибегнуть к подлой тактике. Теперь он старался подловить толстяка и ударить в точки прохождения нервов, показанные Мотом. Поначалу парню показалось, что он несколько раз попал, но Эиджи продолжал бить. Удача улыбнулась на шестом разе, когда он поднырнул под руку и чудом смог влепить костяшками под локоть противнику.

— Портовый выродок, — зашипел от боли Эиджи и сделал шаг назад, открывая Нобу простор для маневра.

Действие оказалось простым и эффективным. Нобу тут же подпрыгнул и влепил ногой в голову противника. Пытаясь попасть по лицу, парень немного не дотянул ногу и попал в подбородок толстяка. Голова резко мотнулась, и того повело в сторону.

Нобу метнулся тут же к нему, чтобы нанести еще несколько ударов в голову, но Эиджи закрыл голову руками. Парню ничего не оставалось, кроме как попробовать завалить толстяка. Однако это оказалось не так просто. Разница в массе была почти в три раза, и все потуги вязли в теле противника. Тот и не собирался падать, отходя каждый раз на пару шагов назад.

Нобу продолжал бить, стараясь попадать по ногам и при малейшей возможности наносить удары по голове. Однако это результата особо не давало. Решение пришло внезапно.

Имея большой опыт драк без каких-либо правил, он несколько раз нанес удары в голову, пытаясь пробить руки толстяка, а потом внезапно ударил со всей силы ногой в пах.

Толстяк натужно хекнул и согнулся, схватившись руками за мужское достоинство, а Нобу в это время сделал подшаг и, собрав всю энергию, довернув таз, как учил Мот, выдал мощнейший удар коленом в подбородок Эиджи.

Голова, которую отделяли от тела складки на шее и три подбородка, дернулась, и огромная туша окончательно потеряла сознание, завалившись на бетонный пол.

Нобу же, переводя дыхание, подскочил к ножу, так и продолжавшему валяться у стены, и поднял его. Вернувшись к бессознательному телу, парень встал над ним и хотел уже вогнать нож в сердце, но остановился, правильно оценив длину лезвия и объемы тела толстяка.

— Такого жирного борова и прирезать сразу не получится, — сплюнув кровь, произнес парень.

Он схватил за руку Эиджи и с трудом смог перевернуть его на бок, после чего устроился поудобнее и вонзил клинок в шею толстяка.

Противник тут же пришел в себя, схватившись за горло. Нож оказался острым, и парень одним ударом сумел пробить левую сонную артерию и трахею. Понимая, что сейчас толстяк примется в панике махать руками, он нанес еще несколько ударов наугад и отскочил от толстяка.

Тот хрипел и булькал, зажимая рану на шее. После этого он попытался встать, но силы его покидали. Муть в голове после сильнейшего нокаута не давала нормально соображать, кровь, хлеставшая из раны, из-за попытки зажать рану рукой, заливалась в трахею и вызывала кашель. Толстяк не мог нормально вздохнуть, его мучил приступ кашля, который еще больше нагнетал кровь по сосудам, текущим к голове. Это усиливало кровотечение и кровь закидывало в трахею еще сильнее.

Эиджи «Бешеный боров», или, как его называли за глаза, «Упертая свинья», захлебывался в собственной крови. С каждой секундой сил у него оставалось все меньше. Сначала он слегка побледнел, затем в очередном приступе кашля пошатнулся и рухнул на колени, продолжая кашлять.

Вот он уже упирается рукой в пол, а перед глазами лужа крови, которая из него успела набежать. Мир в его глазах темнеет, и спустя несколько секунд он падает, втыкаясь мордой в бетонный пол. После этого от него доносился только едва различимый хрип. Еще минута – и тело дергается, раздается последний то ли всхлип, то ли хрип, и тело замирает окончательно.

Динь-дилинь.

Звук упавшего из рук Нобу ножа прозвучал в тишине настолько громко, что парень сам сморщился от звука. Он сел прямо там, где стоял, и уставился на свои окровавленные руки.

— Куда бы ты не отправился… ты везде берешь с собой себя, — произнес он и вытер кровь на руках о штаны. Взглянув на руки после этого, он сморщился от результата. Кровь сумела местами подсохнуть и намертво впиталась в мелкие трещинки на руках, под ногти и в манжеты куртки.

Парень глубоко вздохнул и поднялся на ноги. Когда он подошел к двери, то несколько раз в нее со всей силы ударил кулаком.

— Открывайте! — крикнул он. — Тут только один!

Засов на двери щелкнул, и перед парнем показался широкоплечий мужчина. Он отошел в сторону, выпуская подростка. Как только Нобу вышел из камеры в небольшой тамбур, то обнаружил встревоженного Рима.

— Оками. Семья Оками здесь. Хеби все свалили на тебя. Они собираются тебя убить!

***

За несколько минут до того, как Эиджи выпустил свой последний выдох, на семь метров выше подвала, в небольшом, но уютном кабинете сидело двое мужчин.

Первый был главой семьи Хеби, а второй – предводителем семьи Оками.

Сидели они на больших мягких кожаных диванах в довольно расслабленных позах. Перед ними стоял чайник и пара чашек, от которых расходился довольно приятный аромат. Обстановка выглядела непринужденной, но напряжение между двумя людьми было настолько сильным, что еще немного – и в воздухе начали бы бить разряды.

— Вы должны понимать, что подобный вопрос может быть воспринят как прямое обвинение, — произнес Масахи, не отрывая взгляда от собеседника. — Это может привести к…

— Можешь воспринимать это как угодно, — фыркнул глава Оками. — Если тебе станет от этого проще, то я скажу прямо: вся история с пропажей товара — это твоих рук дело.

Масахи глубоко вздохнул и молча подался вперед. Он налил чай себе и собеседнику. После чего откинулся на диване с кружкой и выжидательно уставился на незваного гостя.

— Мы давно знакомы, Мундо, — неторопливо произнес глава Хеби, наблюдая, как собеседник берет чашку в руки. — Очень давно. И сейчас своими словами ты можешь спровоцировать войну. Ту самую, что может опустить весь преступный мир в одну огромную пропасть раздоров и кровопролития…

— С вами войны не выйдет, — усмехнулся глава Оками и сделал глоток чая. — Лет двадцать назад семья Хеби держала хороший боевой отряд, но вы так долго воевали с Кумо, что от ваших бойцов остались крохи.

— Да, но за это время мы очень хорошо научились другому, — произнес Масахи и вернул усмешку собеседнику. — Если нет возможности воевать открыто, можно нанести ущерб по-другому. Ты не поверишь, но оказывается, что воевать скрытно гораздо эффективнее.

— О чем это ты? — нахмурился собеседник.

— Яд, убийцы, несчастные случаи, — с лицом, на котором застыла улыбка, произнес глава Хеби. — Даже самый сложный и «дорогой» в исполнении несчастный случай или «ЯД» будет в несколько раз дешевле, чем содержание боевой группы.

Слово «яд» Масахи выделил неспроста. Только сейчас Мундо почувствовал привкус миндаля во рту.

— Ты… — краснея от злости начал рычать глава Оками, но Масахи тут же успокоил его.

— Просто миндальный отвар, но саму суть, думаю, ты уловил. Всегда найдется тот, кто продается, тот, кому нужна услуга, или тот, кто тайно преклонил колено перед нашей семьей, — все так же улыбаясь, пояснил глава Хеби. — И если думаешь, что среди твоих людей преклонивших нет, то ты ошибаешься.

— И ты решил, что мы просто так оставим выходку с пропажей товара? — цедя каждое слово, произнес незваный гость.

— Выходка на самом деле не моя, — покачал головой Масахи. — Я в этой ситуации пострадал не меньше тебя. И даже то, что мы получили от Кумо, не компенсирует наших потерь. Однако я сумел выяснить кое-какие интересные подробности.

— И ты так просто поделишься со мной?

— Если эти подробности предать огласке, то нам с тобой придется вернуть то, что мы взяли у семьи Кумо, — тут же предупредил хозяин кабинета. — Тут ты должен понять, что я не собирался свалить вину на них изначально. Это сделали другие, но пощипать прямого конкурента на рынке шлюх и игровых домов… святое дело.

— Допустим, — поджал губы Мундо. — Кто в этом замешан?

— Будешь смеятся, но напрямую мне удалось найти улики только на одного подростка… Нобу. Нобу Хасимото.

— Ты сейчас про тех самых Хасимото? — тут же подобрался Мундо.

— Именно. Парень изгнан из квартала, живет в порту, но все улики показывают на него. Часть из достоверных свидетелей исчезли на следующий день после нашего допроса, но есть информация, что подросток искал наемников, способных сражаться на воде в порту, — не моргнув глазом соврал Масахи. — Железных доказательств у меня нет, но слишком много тянется к этому парню.

— Если тут замешан клан «Синей лисицы», то это многое объясняет, — хмурясь, произнес глава Оками. — Это опасно. Очень опасно…

— Вот и я поэтому решил помалкивать и вытащить из этого максимум пользы, — развел руками Масахи, изображая из себя невинную овечку. — Только вот парень сам пришел ко мне и попросил кое-что.

— Что ему было нужно?

— Эиджи, — расплылся в довольной улыбке Масахи. — Ему нужен был толстяк.

— Зачем он ему?

— Жирный кретин обхаживал мать этого парня. Та раздвигала перед ним ноги, чтобы отсрочил возврат долга, который тот сам и придумал, — с усмешкой произнес глава Хеби. — Парень, видимо, прознал, что долга нет и эта упертая свинья просто имеет его мать.

— Как этот толстяк умудрился втюхать подобный бред? Они же аристократы, — не поверил Мундо.

— Этот жирдяй всегда славился подвешенным языком, — хмыкнул хозяин кабинета и сделал пару глотков чая. — Причем во всех смыслах. Да и мать этого мальчишки была далека от дел. Всем занимался ее муж.

— А что сейчас с этим парнем?

— Я дал ему то, что он просил, — пожал плечами Масахи. — Что? У меня тоже было много вопросов к Эиджи. А тут такой шанс!

— А парень-то где?

— В подвале. Вместе с Эиджи.

— Они там друг друга не поубивают?

— В смысле? — возмутился Масахи. — Конечно, кто-то умрет! Я им оставил нож и закрыл. В дверь постучаться должен тот, кто выживет.

— Любишь ты кровавые зрелища. Поди еще и камеру туда поставил? — видя довольную улыбку на лице собеседника, Мундо покачал головой. — Я давно тебя знаю. Ты все больше походишь на больного маньяка. Опасная тенденция.

— Так, может, я всегда таким был! Это ты просто меня лучше узнаешь…

— С парнем что будешь делать?

— Как что? Ты думаешь, я его отсюда живым выпущу? — удивился глава Хеби. — Я не настолько верю в благородство кланов! Они при первой возможности начнут нас зачищать.

— Только сделай так, чтобы тела не нашли и следов к нам не было, — сморщился глава Оками. — Не хватало повода клану «Синей лисицы» устроить на нас охоту.

***

— Не дури, парень, — произнес голос за спиной и прислонил к затылку дуло пистолета. — Меня после контузии иногда дергает. Могу и выстрелить…

Нобу поднял руки, чтобы показать свою безоружность.

— Так-то лучше, — хмыкнул голос и добавил: — Обыщи его.

Встретившийся охранник сноровисто обшмонал парня и вытащил содержимое карманов.

— Топай вперед и не оборачивайся. Как только ствол прекратит прикасаться к твоему затылку, я нажму на курок.

Нобу прошел по коридору, куда ему сказали, но спустя несколько секунд снова услышал голос:

— Стой! Поверни направо.

Нобу сделал, как велено. Пистолет сзади перестал прислоняться к затылку, а сам он оказался в небольшом закутке, где проходили трубы канализации. Дальше прохода не было. Парень кожей ощутил, что его жизнь закончится здесь и сейчас, но неизвестный за спиной медлил.

— Страшно? — раздался голос Рима, а затем раздалась пара глухих ударов.

Подросток повернулся и обнаружил перед собой тела охранников. У каждого отсутствовала часть черепа. Над ними стоял Рим с мечом в руках.

Длинный полуторник имел широкую гарду, на которой красовался знак инквизиции. По кромке меча шла полоса, которая светилась холодным белым светом.

— Что смотришь? — хмуро произнес инквизитор, глядя на Нобу. — Или ты думаешь, я невинная овца, неспособная убить?

— Ничего я не думаю, — сплюнул парень и присел, чтобы подхватить оружие неизвестных. — Лучше скажи, как ты сделал это бесшумно?

— Тренировки, — пожал плечами Рим.

В этот момент послышались шаги и чей-то недовольный крик:

— Меченый! Молот! Вы там уснули? Где вас черти носят?

Нобу подхватил запасную обойму и нырнул в небольшую нишу, где проходили трубы, так, чтобы его не было видно. Он слышал шаги, приближающиеся к нему по коридору, и уже готов был открыть стрельбу, но тут он услышал голос Рима:

— Все!

Нобу неверяще выглянул и обнаружил разрубленное тело неизвестного.

— Что-то мне не очень… — прошептал Рим, навалившись на стену.

Силуэт инквизитора стал полупрозрачным, а сам он начал покачиваться, с трудом удерживая равновесие.

— Видимо, меч тратит силу не меньше, — произнес он, сев на пол.

— Посиди тут, я гляну, что там, — произнес подросток и, взяв пистолет на изготовку, шмыгнул по коридору.

Выглянув на лестницу, он никого не обнаружил и осторожно приник к дверям первого этажа. Заглянув в небольшую щель, он увидел четверых охранников. Причем даже с первого взгляда было понятно, что двое из них не из семьи Хеби. Тут и нашивки, и куртки, и даже оружие в руках другое. Но самое главное — взгляды, которые они друг в друга уперли.

— Я тебя понял, — раздался знакомый голос Масахи.

Двери в кабинет, у которого стояла охрана, открылись, и из них показались двое. Одного Нобу знал. Это был глава семьи Хеби, а второй оказался незнаком.

— Главное – не оставь следов. Не дай бог, его клан узнает, и этого мальчишку будут вспоминать десять лет как повод к уничтожению якудза в стране, — напомнил незнакомец и кивнул своим охранникам. — Уходим…

Пока в коридоре говорили, Нобу быстро осмотрел пистолет и, сняв его с предохранителя, сделал шаг от двери и прицелился сквозь нее.

БАХ! БАХ! БАХ! БАХ!

Нобу стрелял быстро, чтобы охрана не успела опомниться и прикрыть хозяев. Расчет был прост: без конкретного противника они не сразу поймут, откуда стреляли.

Расчет оправдался, и трое из четырех охранников успели получить пули, прежде чем среагировали. А вот главы семей остались целы и невредимы.

Это произошло благодаря голубому куполу и серебристому щиту, которые появились перед пулями и испарили их. Это напрямую говорило о том, что оба главы имели с собой артефакты.

Как только стало понятно, откуда ведется огонь, охранники начали отстреливаться, но помогло это мало. Нобу ушел за стену от ответного огня.

Дальше ситуация принялась разворачиваться для парня очень плохо. Во-первых, появились другие охранники. К его невезению, разобрались они быстро и принялись поливать огнем в двери. А во-вторых, у одного из них нашлась с собой граната, полетевшая в дверной проем.

— Чтоб вас! — выругался Нобу, как только увидел влетевшую гранату.

Он молниеносно бросился к ней и едва успел выбросить ее обратно. Взрыв раздался уже за дверями, которые измолотило в труху. Он не успел лечь или спрятаться, поэтому его отбросило ударной волной и обдало шрапнелью из мелкой бетонной крошки. Осколки миновали подростка, но вот бетонная крошка изрезала лицо и руки парня мелкими царапинами.

В коридоре послышались истошные вопли раненых и громкие приказы старших из телохранителей:

— Раненых убрать! Вывести хозяев!

— Они уводят главных, — послышался голос Рима.

Нобу поднял голову и обнаружил перед собой инквизитора, который держался за стенку, чтобы сохранить равновесие.

— Нам бы выжить, — сморщился парень, приподнимаясь на руках.

— Возьми, — протянул свой бластер инквизитор. — Возьми и сделай то, что умеешь лучше всего.

Нобу взглянул на оружие. Протянув руку, он прикоснулся к бластеру, словно ожидал, что тот исчезнет. Однако тот оказался совсем как настоящий. Взяв в руки оружие, он поднялся на ноги. Парень выставил на бластере широкий фокус и высунул его в дверной проем, с которого сорвало даже косяки.

БАХ! БАХ! БАХ!

Раздались выстрелы, но парень уже нажал на курок и пули просто не долетели до проема.

Ф-ф-фьюу-у-у-уть…

Бластер быстро набрал силу и выдал огромный сгусток заряда, который заполнил собой проем, а затем из него вышел широкий луч света, который распылил на атомы всех, кто находился в коридоре, и пробил противоположную стену насквозь, после чего проделал сквозное отверстие в двух соседних зданиях.

Ни взрывов, ни стонов, ни выстрелов. После удара повисла полная тишина. Парень высунулся и обнаружил подкопченые пятна на стенах и полу вместо людей. Сделав несколько шагов по коридору, он отметил, что голову немного кружит.

У выхода его поджидала засада, которая, предварительно спрятавшись за стеной, открыла огонь, стоило ему толкнуть дверь. При наличии бластера святой инквизиции в руках перестрелка превращалась в избиение младенцев. Парень на секунду выглянул в окно, прикинув, где находятся противники, после чего начал огонь слабыми зарядами прямо через стену, выставив датчик расстояния на максимум.

Это привело к тому, что снаряды начинали безумный разгон и на расстоянии в пару метров были размером не больше пули, но после этого они расширялись до метровой величины и мощными шарами сносили все на своем пути.

В итоге, выстрелив восемь раз через стену, Нобу накрыл почти всю засаду, прикрывающую отход глав семей Хеби и Оками. Те пытались открыть огонь, но пули, попавшие в облако разогретой плазмы, превращались в расплавленные капли металла, которые разбивались о бетон стен.

Нобу понял, что важные шишки уходят, когда увидел, как к месту засады, ревя мотором, летят два огромных джипа. Первый вылетел к месту побоища и, резко вильнув, пошел юзом. Он проскрипел колесами, проехав несколько метров боком, и застыл поперек выхода. Из люка тут же выскочил лысый мужчина с перекошенным от злости лицом и огромным пулеметом, из которого он открыл беспорядочную стрельбу по стенам и окнам. К нему тут же присоединились еще двое головорезов, которые начали стрелять автоматными очередями из окон.

Второй же автомобиль остановился у здания. Парень едва смог высунуть нос, чтобы заметить, как двое людей, укрытых серебристыми щитами, нырнули в машину.

— Не уйдете! — рыкнул Нобу, отскочив немного вглубь здания. Его снова немного повело, и к горлу подступила тошнота.

Он быстро взглянул на показатель батареи, которая обычно хранилась в рукояти оружия. Та показывала половину заряда.

— Надеюсь, ты снял ограничение, — пробормотал с надеждой парень и выкрутил мощность на максимум, пока бластер не щелкнул и не издал короткий предупреждающий писк.

Наведя оружие в сторону джипа, который в этот момент уже с визгом сорвался по улице, парень нажал курок. Выстрел произошел через секунду, но за эту секунду…

Вокруг бластера плазма вышла не только через ствол, но вырвалась даже из пламегасителя. Она не спешила отрываться и уноситься вперед. Вместо этого, она образовала огромный блин, края которого начали заворачиваться к центру. За секунду перед парнем образовался огромный цветок из плазмы, который ударил огромным, с трехэтажное здание, лучом.

Удар оказался настолько мощным и страшным, что снес и распылил и стрелявший джип, и несколько зданий, и асфальт со всеми коммуникациями под ними на несколько метров вглубь.

Только вот Нобу этого уже не заметил. Усталость навалилась на него с безумной силой. Руки налились тяжестью, ноги начали подкашиваться, а сознание очень быстро оставило обессилевшее тело.

Нобу уже не видел, как к нему спешил Рим, как тряслась земля и рушилось здание, в котором он находился. Он не видел, как падали плиты и как инквизитор из последних сил пытался утащить тело парнишки в проем.

Ничего из этого он не увидел, впав в глубокую кому, едва дыша и вися на волоске от смерти.

***

Император задумчиво смотрел на планшет, на экране которого крутилось видео с дрона, летавшего вокруг улицы, где произошли разрушения.

— Завалы разобрали? — спросил он, перелистнув видео на следующий ролик.

На этом видео с камер наблюдения снималось здание, из которого бьет сначала один неизвестный луч крупного размера и пробивает соседнее здание. Через несколько секунд начинается перестрелка, но неизвестных, пытавшихся скрыться, накрывают несколько светящихся шаров, которые не оставляют от них ничего, кроме выжженных пятен на асфальте. Затем вылетают два черных джипа. Один встает поперек входа. Из него открывают ураганный огонь, а второй автомобиль пытается увезти двоих в артефактной броне.

Секунду в здании видно свечение, после чего оттуда ударил огромный столп света. Он прошел через небольшую улочку, как испепеляющая длань, уничтожив все живое. По центру от луча исчезли не только машины и враги, но и асфальт с трубами, проложенными под землей.

Чуть в сторону от дороги бетонные столбы оплавились и скрючились, словно их прижал к земле собственный вес. Провода осыпались градом капель, а фасады многих зданий потекли, словно фигурные парафиновые свечи.

— Да. Мы обнаружили несколько тел, предположительно бойцов Якудза. Среди всех нашелся один подросток, но он в критическом состоянии.

— Еще кто-либо?

— Нет.

Император долго молчал, с задумчивым видом рассматривая замершую картинку разрушений.

— Наши аналитики считают, что к этому причастен душелов огромной силы и…

— И без этого понятно. Оружия, способного сделать такое, не существует, — буркнул глава государства. — Причастность парня к событиям установили?

— Не представляется возможным, — покачал головой секретарь. — Однако есть несколько любопытных фактов по Хасимото.

— Выкладывай, — император положил планшет и встал из-за стола.

— Нобу Хасимото. Пятнадцать лет. Сын Бохая Хасимото, ветвь правящего рода Цурай клана «Синяя лисица». В принципе, подросток как подросток, только вот то, что мы смогли узнать по своим каналам, заставляет задуматься о том, что с ним что-то не так, — начал развернутый доклад секретарь. — После того случая с прошлым главой клана его семья осталась без главы рода и дела семьи вела его мать. Результат — огромные долги и банкротство семейного бизнеса. Затем парень устраивает несколько драк в школе и, по нашим данным, калечит несколько учеников за ее пределами. После этого всю его семью изгоняют из кланового квартала. Парень с матерью живет в порту.

— В порту? — вскинул брови император.

— Да, они живут в морском контейнере, который стоит в ангаре, – единственная собственность, которая у них осталась.

— Стоп, — нахмурился глава государства. — Цураи выгнали парня из квартала, оставили без средств существования из-за драк? Парня сделали изгоем просто из-за драк? Это же полная глупость…

— Они его заклеймили, — перебил императора секретарь. — На груди у подростка клеймо Басугами.

Император молчал несколько секунд, раздумывая над ситуацией. По большому счету, он не имел права вмешиваться во внутренние дела «Синей лисицы», но сам факт того, что клеймят несовершеннолетнего, приводил в замешательство. Обычно подобное наказание применялось самой «Синей лисицей» или кланами, которые эту печать арендовали. Подобное наказание было крайне редким, но история сохранила имена клейменых. Надо было очень серьезно провиниться перед кланом, чтобы заработать печать. А тут подросток, родной племянник нынешнего главы.

— Подними всех, до кого можешь дотянуться, и выясни, что произошло у Цураев. Почему они решили заклеймить парня. Нынешний глава дальновидностью никогда не отличался, но это уже выходит за грани приличий. Заклеймить подростка и молчать об этом…

— А что с самим парнем?

— В лучшую больницу. Сделайте все, чтобы выжил. Он нам поможет прояснить ситуацию. Надо понять, что это был за душелов и откуда он взялся.

— А что если этот душелов и есть тот парень? — спросил секретарь. — Вероятность этого очень высокая. Все улики указывают на него. И что если он проснется в больнице и уничтожит ее до фундамента?

— А вот чтобы этого не произошло — не давите и не пристегивайте его. Попробуем договориться миром. Хотя я не думаю, что Цураи настолько болваны, что пытались подчинить душелова такого уровня печатью…

— Этот вариант тоже не стоит сбрасывать со счетов, — возразил секретарь.

— Нет. Цураи не настолько идиоты…

***

Видение было очень реалистичным. Настолько, что парень на секунду подумал, что его снова перенесло в другой мир. Но после того как он огляделся, его накрыло узнавание, он вернулся домой. Вот только сейчас, в отличие от прошлого раза, он оказался в крепких объятиях женщины.

— Только не реви, — прошептала женщина, прижимая его к себе изо всех сил. — Только не реви…

Он заметил, что, несмотря на его молчание, из глаз льются слезы.

Сидели они в углу за крыльцом какого-то магазина. Вся улица была закрыта антивандальными полями, а над городом летало несколько боевых флаеров. На улице лежали трупы, обгорелые от плазменных выстрелов. Среди них виднелись плащи темного братства, а также парочка мертвых в доспехах инквизиции.

Посреди улицы стоял высокий мужчина, одетый в черный плащ. Нобу несколько секунд молча пялился на этого человека, но затем наконец понял, что этот человек – он сам.

— Сдавайся, Каин! — раздался оглушительный голос инквизитора – предводителя обложивших темного. — Ты окружён, отсюда нет выхода!

Словно раскаленный нож, вошедший в масло, всплыли в голове Нобу эти воспоминания. Город, в котором он оказался, будет разрушен. Это была его предпоследняя схватка с инквизицией, и парень точно представлял, что сейчас произойдет.

— Ты кое-что перепутал! — крикнул тем временем Каин, собирая волю в кулак. Вокруг него уже начало формироваться убойное заклинание. — Это не вы меня взяли в кольцо! Это я вас тут собрал!

Каин слегка согнул ноги и вскинул обе руки вверх. Вокруг его кистей начала сгущаться тьма. Только вот силы на то, чтобы накрыть всю инквизицию, у него никогда не было. Последователей темного ордена в городе также не наблюдалось. Единственный способ, откуда он мог взять темную силу, была смерть, но для этого надо было убить.

Каин «Погибель народов» брал смертью со всего города. Он тянул силу, на ходу обволакивая себя ею, чтобы укрыться от выпадов инквизиции. Только вот для Нобу это было уже совсем по-другому. Он чувствовал, как женщина, обнимающая его, хрипит, как ее кожа превращается в пергамент, как ужас, застывший на лице, превращается в посмертную маску.

Когда темная фигура превратилась в одно огромное черное пятно, раздался свист и, прочертив по небу белоснежную полосу, в паре кварталов ударил снаряд. То, что это был не артобстрел, а приземление паладина, Нобу знал, но легче от этого не было.

Оказавшись на месте простого человека в эпицентре битвы темных и светлых сил, он впервые почувствовал страх. Впервые сила и тьма ассоциировалась у него не с родной стихией, а с разрушительным оружием, способным уничтожить все что угодно. Без смысла, без причины. Просто потому, что она так живет.

Мать, обнимающая ребенка, окончательно умолкла, превратившись в мумию, а черная клякса принялась стрелять во все стороны жгутами, которые скрывались за ближайшими зданиями.

Нобу прекрасно знал, что произойдет дальше. Сейчас он уничтожит «Прикосновением вечности» несколько десятков паладинов, после чего его накроют сверхмощным ударом светлые. Он уйдет, но разрушения и смерть останутся. И сейчас, после того как он ощутил дыхание женщины, запах смерти и холодный бетон крыльца, — умирать очень не хотелось.

Ф-ф-фью-у-у-уть…

БАБАХ!

Нобу прекрасно помнил, как по нему в тот момент ударили из бластера несколько раз. Сейчас он видел только вспышки, но, когда он смог сфокусировать взгляд, он обнаружил Рима, который отбросил в сторону бластер и, выхватив меч, несколько раз нанес удары по черной кляксе, в которую обратился Каин.

— Рим? — успел произнести он, а в следующую секунду он заорал луженой глоткой:

— ВО ИМЯ СВЕТА И ПУТИ ЕГО!

Нобу тут же выгнуло от боли. Глаза засветились, руки вывернуло, а челюсти сжались так, что захрустели зубы.

— ВО ИМЯ ЗАКОНА И НАКАЗАНИЯ!

Голос Рима звучал, как гром, и только сейчас Нобу понял, что в том городе не было массового удара. В тот момент, когда он положил большую часть инквизиции, ему в спину ударил друг детства.

— Я ПРИКАЗЫВАЮ! ДА ПРЕБУДЕТ СВЕТ!

Нобу выл от боли, но она не собиралась отступать. Парень продержался еще несколько минут, после чего потерял сознание. Он уже не видел, как с неба ударил луч белоснежного света, как клякса металась в его свете и пыталась скрыться, как один из ее жгутов скользнул в канализационное отверстие, как силы темных ударили после. Все это он уже не видел.

У лестницы небольшой мастерской замерли два трупа. Женщины, высушенной тьмой до состояния мумии, и мальчишки, из которого вытянуло душу, чтобы призвать свет.

***

— Он проснулся! — прощебетала медсестра и бегом выскочила из палаты.

Пробуждение Нобу было очень необычным. Да, в прошлой жизни он был Каином и очень много убивал. Сначала это был способ выжить, затем это превратилось в работу, потом в рутину…

В прошлой жизни, да и в нынешней, Каин плакал всего несколько раз. Если быть до конца точным, то два. Первый раз — когда нашел могилу матери, а второй – когда обнаружил мертвую возлюбленную.

Третий раз был уже в этом мире. Совсем недавно, когда довелось отпустить души двух стариков, слезы сами вырвались из глаз. Может, тут виновата детская психика, может быть, это отпечаток прошлого хозяина тела, но сейчас он открыл глаза и первое, что почувствовал, — слезы.

Соленые слезы катились по щекам и вискам, при этом не было всхлипов и соплей. Они просто катились из глаз.

Парень поднял руки и хотел вытереть их, но они оказались покрыты трубками и датчиками. Оглядевшись, он понял, где находится. Рядом мониторы, датчики и стойка с капельницами. Сам он лежит на кровати с белоснежными простынями. Нога покрыта гипсом.

— Поначалу я думал, что ты не вернешься, — раздался голос Рима. — Это было страшно.

Нобу повернул голову и обнаружил, что в углу на стуле сидит Рим.

— Когда ты отключился, здание начало рушиться. Сил у меня хватило только на то, чтобы вытащить тебя в дверной проем.

— Меня завалило?

— Почти. Я, сколько мог, удерживал кусок плиты, но… — тут он сморщился и кивнул на гипс. — Прости.

— Что было потом?

— Потом приехала куча народа и принялась разгребать завалы. Тебя обнаружили через три часа и сразу сюда.

— Сколько я был в отключке?

— Больше суток.

Нобу молчал несколько секунд, после чего спросил:

— Рим, ты помнишь город Рауда?

Инквизитор хмуро уставился на парня, но ничего не ответил.

— Тогда я… я был немного не в себе. После ее смерти мне очень хотелось… мести. Мне хотелось, чтобы как можно больше людей ответили за ее смерть. И мне было плевать, что это были за люди, виноваты они или нет. Я тогда специально разворошил улей инквизиции и убежал в Рауду.

— Ты хотел заманить нас в ловушку, — кивнул Рим.

— Да, и заманил, и сделал то, что хотел, но в последний момент меня накрыло столбом света. Я до сих пор не знал, что это за заклинание, — парень впился взглядом в Рима. — Тогда я уничтожил несколько тысяч людей, чтобы собрать силы на «Темное проклятье тела». Избирательно уничтожая живых, высасывая силу и души, я набрал необходимую силу. Но сейчас я видел… Видел со стороны, как ты делал то же самое. Тогда в Рауде не было массового призыва света. Это был ты. Ты ударил мне в спину, так?

Повисло молчание. Инквизитор не торопился отвечать, отведя взгляд в сторону. После минуты тишины Нобу добавил:

— Ты ведь тогда забирал жизни, так? Так же, как и я.

— Брал, — тихо ответил инквизитор.

— Только вот мою душу за это хотели распылить, а тебя повысили в звании, — криво усмехнулся Нобу.

Парень откинулся на подушку и прикрыл глаза.

— Спасибо, — прошептал он. — Это все, что я хотел узнать…

Не больше минуты Рим сидел в полной тишине и, как только услышал равномерное дыхание парня, немного успокоился. А спустя еще минуту в палату вошел доктор, и незнакомый мужчина, и медсестра.

— Он начал плакать, и глаза под веками забегали, — начала рассказывать она.

— Он глаза открывал? — уточнил доктор, подойдя к пациенту.

— Я… я не знаю. Я, как только заметила, сразу за вами убежала.

— Надо посмотреть камеры, — кивнул доктор и принялся за осмотр пациента.

После небольшого осмотра и оглядки датчиков он констатировал:

— Глубокий сон. У организма полное истощение, — однако, вместо того чтобы выйти, он взглянул на мужчину, стоявшего у входа. — Разговора у вас не выйдет.

— Я вас понял, но я все равно остался бы с ним наедине, — улыбнулся незнакомец, явно не имеющий к медицине никакого отношения.

— Хорошо, но только если вы поклянетесь его не будить, — уперся врач.

— Несколько минут. Будить не буду, — кивнул незнакомец.

Как только врач и медсестра покинули палату, неизвестный мужчина повернулся к Риму и спросил:

— Представишься?

До этого отстраненно наблюдавший за ситуацией инквизитор подобрался и встал, внимательно разглядывая собеседника перед собой.

Темные волосы, без шрамов и каких-либо отметок на лице. Обычное лицо японца, коих он успел повидать немало.

— Кто ты такой? — спросил настороженно Рим.

— Я представлюсь, как только представишься ты, — развел руками собеседник.

Рим взглянул на Нобу и потянул из кобуры бластер.

— Ёсао! — позвал мужчина.

На его зов через стену вошла точная копия мужчины, только вот вместо костюма на копии была традиционная одежда и пара мечей. Самурай потянул из ножен короткий клинок и встал в боевую стойку перед инквизитором.

— Зачем разводить условности? К чему вражда? Давай поговорим?