Глава V

Глава V

— Оливия, — разбудил меня Павел, потормошив за плечо. — Мы уже идём на посадку. Я подумал, что тебе будет любопытно взглянуть на Рио с высоты.

— Да, спасибо, — пробормотала я спросонья.

Достав из кармана коммуникатор, сразу проверила время: без десяти одиннадцать. Тут же вспомнила про новый, с ремешком, который мне выдал Павел. В дальнейшем нужно быть внимательнее к таким мелочам. Я приблизилась к иллюминатору, чтобы своими глазами увидеть тот самый мегаполис, о котором каждый перифериец множество раз слышал из новостей и школьных учебников.

Рио-де-Жанейро. Негласная столица Земли. Самый первый мегаполис, где построили стену, отделив город от периферии. И единственный, разделение в котором произошло ещё задолго до большого таяния ледников. После затопления, по примеру Рио-де-Жанейро были построены все остальные города, а сам мегаполис стал символом современного миропорядка.

Исторический, финансовый и туристический центр планеты. В этом городе принимаются самые важные решения, и проводят большую часть своего времени мировые знаменитости. Здесь находятся головные офисы всех крупнейших корпораций, и «Астери» — не исключение. Было бы очень странно, если бы Леон Макилрайт решил провести своё прощальное мероприятие в каком-либо другом месте.

На уроках географии и обществознания чаще всего я спала или болтала с Магной, поэтому больше про Рио-де-Жанейро ничего не помнится. Разве мог кто-то подумать, что мне, рядовому жителю периферии, когда-нибудь выпадет шанс побывать за океаном? Именно по этой причине подобные предметы и считались среди школьников бесполезными, лишёнными всякого практического смысла.

Аэропорт в Рио, само собой, оказался в разы больше и многолюднее, чем киевский. Здесь можно было с лёгкостью заблудиться, если идти без навигатора. Но Павел шёл так уверенно, как будто знал эти места с самого детства.

— К полудню нам нужно быть на месте, — объяснил он свою спешку. — Отель нам уже забронировали, поэтому сразу пойдём на праздник.

— А если опоздаем? — поинтересовалась я. — Не впустят?

— Опоздание на такие мероприятия считается неприемлемым поведением и может вызвать осуждение среди некоторых высокопоставленных гостей. Лучше лишний раз не привлекать к себе внимание. Нам необходимо вести себя как можно тише и незаметнее. Постараться не вступать ни в какие разговоры, что не касаются нас непосредственно.

Машина приехавшего за нами такси была намного комфортнее, чем та, с помощью которой мы добрались до киевского аэропорта. Между пассажирскими креслами находился небольшой круглый столик со специальными приспособлениями для фиксации стаканов с напитками. А сами места оказались настолько просторными, что мне совершенно спокойно можно было вытянуть ноги на их максимальную длину, не встретив при этом никакого препятствия. Чем я, в общем-то, и воспользовалась. Сверху, напротив нас, висел большой монитор, где проигрывался какой-то туристический канал, рассказывавший о местных достопримечательностях и развлекательных мероприятиях, что будут проходить в ближайшие дни.

Павел нажал зелёную кнопку на дверной ручке, и его туловище пристегнулось ремнём. Я повторила за ним, после чего машина сразу же тронулась. Благодаря работе кондиционера, в салоне установилась очень приятная температура, в то время как на улице стояла невыносимая жара.

Перед входом на набережную, где начинались приготовления к празднику, стояло несколько десятков военных в полной боевой экипировке. Они не особо старались следить за происходящим вокруг, и всё их внимание было занято только тем, чтобы спрятаться от палящих солнечных лучей.

— Зачем здесь так много охраны? — удивилась я. — Разве Рио не достаточно безопасный город, чтобы ограничиться парой человек?

— На самом деле, количество нанятых полицейских имеет здесь по большей части сакральный смысл, чем практический, — пояснил Павел. — Таким образом организаторы подчёркивают особую важность мероприятия и выказывают дань уважения приглашённым гостям. Это можно сравнить с яркостью салютов или количеством угощений на праздничном столе.

У входа стояли двое мужчин в строгих костюмах, которые говорили благодарности всем, кто проходил через турникеты, приложив свой коммуникатор к монитору. Самым странным было то, что в ответ им никто ничего не говорил, а многие и вовсе проходили, делая вид, как будто их не замечают.

— Спасибо, что приняли приглашение на бал, — поприветствовал нас стандартной фразой один из них, после того как мы с Павлом прошли электронную проверку.

Мне захотелось сказать пару вежливых фраз в ответ, но тут же пришлось себя одёрнуть, так как излишняя воспитанность могла привлечь внимание находившихся рядом людей. Вместо этого я лишь слегка кивнула головой, как это делали некоторые из тех гостей, что прошли перед нами.

— Постарайся придерживаться плана, — напомнил Павел, когда мы приблизились к толпе.

Почти все приглашённые разделились на компании по пять-шесть человек. Павел сразу пошёл в направлении плотного скопления людей, попутно здороваясь с гостями, но не задерживаясь больше нескольких секунд на одном месте. Я же старалась по большей части ходить с краю толпы, лишь изредка немного углубляясь, чтобы стащить со стола наиболее приглянувшийся фрукт.

На сцене никого не было, а из огромных колонок, стоявших на ней, играла какая-то несовременная спокойная музыка. Вдоль песчаного пляжа слонялось несколько человек, но никто из них не купался в море, несмотря на то, что вода была полностью очищена и в ней не плавало ни одной пластиковой бутылки. Наверное, купание здесь тоже считается неприемлемым поведением.

Набережная занимает огромную территорию, но вход сюда, похоже, есть только один. Тот, где стояли турникеты и куча полицейских. С одной стороны преградой служит какой-то отель. Возможно, как раз в нём и забронировали номера всем прибывшим на праздник гостям. А с другой — начинается та самая стена, ставшая прототипом для всех остальных стен вокруг городов. Она уходила в океан на несколько десятков метров, а дальше — курсировали патрульные катера. Киевская не шла ни в какое сравнение с этой, ни по высоте, ни по масштабу. Несмотря на то что сверху ходило множество людей, выбраться по ней за пределы этой набережной было невозможно, так как путь преграждала башня, которая, предположительно, служила чем-то вроде поста охраны.

Пытаясь вести себя как можно осторожнее, я то и дело поглядывала на коммуникатор: 12:05… 12:07… 12:11… Время тянулось очень долго.

Если я и дальше продолжу так по-отшельнически себя вести, то кто-то из гостей может подумать, что мне здесь скучно, и поэтому он должен сделаться моим собеседником. В таком случае лучше уж я сама найду себе наиболее безопасную кандидатуру для общения. Например, вон ту девочку, которая одиноко грустит, сидя на скамейке возле самого моря.

Можно сесть на таком расстоянии, чтобы издалека всем казалось, что мы отдыхаем вместе, но в то же время достаточно далеко, чтобы она не подумала о моём намерении познакомиться с ней.

— Завораживающий вид, не правда ли? — обратилась ко мне девушка, несмотря на то, что я уселась, казалось бы, на безопасном от неё расстоянии.

— Да, хороший, — пришлось согласиться мне.

— Чуть ли не единственная приятная вещь на подобных мероприятиях. Можно любоваться даже в полном одиночестве, но в компании с человеком, разделяющим твоё восхищение красотой бескрайнего океана, намного приятнее. И лучи солнца, посмотри, какую отблескивающую полоску создают. Очень поразительно. Меня, кстати, Роза зовут. А тебя как?

— Кристина.

— Какое красивое имя! Среди моих знакомых ни у кого такого нету. Отец постоянно таскает меня на эти светские вечеринки. Мало того, что они сами по себе невероятно нудные и однообразные, так ещё и никого из родителей моих друзей сюда не пригласили. Ты даже не представляешь себе, насколько я рада, что мы с тобой подружились. Тут и так каждая минута тянется невыносимо долго, а если ещё и торчать здесь в одиночку, то вообще можно с ума сойти от ожидания. Родители никогда не задумываются о том, чем будут заниматься их дети всё это время. Спрашивается, неужели нельзя выделить какую-нибудь специально оборудованную зону для молодёжи? Так нет же, зато нас обязательно нужно всюду таскать с собой, чтобы все увидели какая мы идеальная семья. Показуха — не более. Хотя кому я рассказываю? Наверняка ты тоже постоянно с этим сталкиваешься. Везде всё одинаково. У меня почему-то складывается такое впечатление, что из Рио пригласили только моего отца. Не вижу ни одного знакомого человека. Ты, кстати, откуда прилетела?

— Из Киева. Нас с отцом пригласили по поводу окончания отборов. Он сказал, что здесь должны будут собраться руководители от каждого мегаполиса.

— А-а-а! Теперь понятно почему так мало знакомых: все из разных уголков планеты, — продолжала тараторить Роза. — Это очень интересно. Я просто не особо интересуюсь тематикой мероприятий, на которые предстоит идти. Родители что-то там рассказывают, но это, как правило, пропускается мимо моих ушей. Так значит отборы уже завершились? Давай пройдёмся к стене? Сделаю тебе экскурсию по нашей главной достопримечательности. Ты часто бываешь в Рио?

— Была пару раз, — соврала я, чтобы выглядело более реалистично. — Но особо не бродила по городу. Большую часть времени проводила в отеле.

Роза взяла меня за руку и повела в сторону стены, продолжая болтать без остановки. Ростом она казалась чуть выше меня, на сантиметров десять, поэтому взяла на себя роль старшей подруги. Хотя, как мне показалось, выглядела на пару лет младше. Сложно было сохранять внимательность по отношению ко всему тому, что она говорила, так как большая часть её речи не имела особой смысловой нагрузки и часто повторялась. Тем не менее компания Розы мне нравилась. В частности из-за того, что она не требовала от меня постоянно отвечать на личные вопросы о себе. Можно было спокойно наслаждаться прогулкой, лишь изредка поддакивая собеседнице.

— Раз уж ты ни разу не ходила по нашей стене, то подниматься будем по ступенькам. С них открывается очень занимательный вид на город, — проговорила она с интонацией, обычно присущей экскурсоводам. — Там даже есть специальные смотровые площадки, чтобы можно было любоваться с разной высоты. С них, кстати, и за океаном очень прикольно наблюдать. Поверь, такие просторы открываются глазу, что эти виды потом будешь вспоминать очень долгие годы. А самое главное — всем этим можно любоваться, стоя на совершенно разных по высоте смотровых площадках!

Мы поднимались по круговой лестнице, всякий раз останавливаясь возле специальных балконов для обзора, чтобы Роза могла показывать пальцем на новые районы города, которые постепенно открывались глазу благодаря увеличению высоты наблюдения.

Добравшись до самого верха стены, мы пошли смотреть на местную периферию. Выглядела она просто ужасно. Никакой закономерности в расположении домов, наподобие наших хуторов, здесь попросту не было. Отовсюду торчали маленькие рухлые постройки, а между ними кое-где проходили узкие улочки, на которых едва ли могли разминуться два человека. Непонятно вообще, как местные периферийцы в таких условиях ориентировались по адресам. Ближе к нам, под самой стеной, толпилось несколько десятков очень тощих людей, изнемождённых от голода. Все они находились в ожидании того, что кто-то сверху бросит им какую-нибудь еду.

В нескольких метрах от нас стоял мужчина, который, судя по его строгому костюму, так же как и мы, был приглашён на это мероприятие. Он разделил буханку хлеба на две части и бросил одну из них вниз, в центр толпы. Периферийцы сбились в плотную кучу и начали драться, в надежде заполучить хотя бы небольшой кусочек подачки. Они выбивали из рук своих оппонентов добытые ими клочки хлеба, разрывая их на всё более мелкие части. Наименее проворные ползали у всех под ногами и пытались выскрести хоть какие-то крохи, получая при этом большое количество повреждений. Мужчина стал наблюдать за ними до того самого момента, пока толпа не успокоилась, после чего бросил вторую половину. Он смотрел задумчивым взглядом сквозь всю эту возню снизу, размышляя при этом о каких-то своих важных делах.

— Зачем он это делает? — спросила я у Розы, когда мы немного отошли от мужчины с хлебом.

— В смысле? — удивилась она. — Что делает?

— Ну, бросает им хлеб, чтобы они дрались за него?

— Не знаю. Так все делают, кто гуляет по стене. Он же их кормит, а дерутся они уже сами.

— Всё равно, это как-то цинично. Есть куча нормальных способов накормить голодающих.

— Слушай, я даже об этом не задумывалась никогда. Ты мне сейчас напомнила одного моего хорошего друга. Вот он в политике очень много понимает, настоящий активист. А я так, одним ухом услышала, а во второе вылетело. В общем, политика — это не моё. Он, кстати, художник. Эх… Они сейчас, наверное, развлекаются на полную катушку. А мы с тобой застряли здесь, среди всей этой скукотищи.

— Роза, слушай, — я неловко поглядела по сторонам. — Это… А где здесь можно отлить?

— В смысле? — непонимающе посмотрела она.

— Ну-у-у… Туалет.

— А! Тебе в уборную нужно? Так бы сразу и сказала. Сейчас вниз спустимся, я тебя отведу. Это у вас так в Киеве говорят?

— Да, так говорят, — кивнула я.

— Первый раз слышу. Надо будет запомнить: «отлить». Хм, как интересно.

Мы быстро спустились к набережной, после чего Роза повела меня вдоль стены. Похоже, что мероприятие начинало переходить в более активную фазу. На сцену вышел певец в обтягивающем серебристом костюме с блестяшками и начал приветствовать гостей, затягивая слова нараспеве, как будто хвастаясь своим громким голосом. Со стороны всё это дело выглядело очень нелепо. Мне почему-то стало стыдно за него, хотя никакого отношения к этой выходке я не имела. Тем не менее зрители поприветствовали его бурными аплодисментами в ответ.

Когда я вышла из уборной, то уже Роза неловко мяла пальцы, как бы намекая на то, что у неё появилась ко мне просьба.

— Чего? — спросила я, стряхивая брызги с мокрых рук.

— Слушай, мы с друзьями планировали сегодня собраться в одном месте. Там всегда очень весело и совсем нет взрослых, которые постоянно следят за каждым твоим шагом. Я тут подумала: может мы с тобой сбежим отсюда на пару часиков?

— Ну не знаю, а если кто-нибудь заметит и привлечёт на нас много внимания? Мне запретили слишком сильно выделяться.

— Ой, да брось! Мы же им нужны только для того, чтобы вначале, когда все друг с другом здороваются, можно было сказать: «Во-о-от, это моя до-о-очь. Посмотрите, какой я успешный в семейной жи-и-изни, а не только на работе». После этого они забывают про наше существование, пока ты не сделаешь какую-нибудь пакость у всех на виду. Тогда все начнут шушукаться и тыкать на тебя пальцем. Это, кстати, очень злит родителей, потому что вскоре такие сплетни доходят и до них. Меня так несколько раз домашним арестом наказывали. А однажды, когда я демонстративно вышла через главный вход, то вообще наказали на целых две недели. Так что, мы им нужны только для того, чтобы в самом начале, когда все здороваются друг с другом… Ну, ты поняла.

— А разве тут есть ещё какой-то выход, кроме главного? Я вроде бы не заметила, когда осматривалась вокруг.

— Ага! Тоже подумывала над тем, как отсюда ливнуть? Я знала, что мы с тобой найдём общий язык. Пошли со мной, покажу одно потайное место. Единственная проблема заключается в том, что вылезти оттуда в одиночку не представляется возможным. Нужно чтобы кто-то кого-то подсадил, а потом тот, залезший, поднял за руку второго. Или наоборот: второй — первого, а другой того… руку который подавал ему… Ну, в общем, ты поняла.

Роза повела меня дальше вдоль стены, пока мы не дошли до места, где наметилось её пересечение с забором, ограждавшим набережную. Немного поглядев по сторонам и убедившись, что на нас никто не смотрит, она потащила меня за руку через пышную крону дерева, ветки которого свисали прямо до земли, закрывая тем самым всё пространство позади. Мы оказались в небольшом закуточке, образовавшемся благодаря тому, что стена уходила немного в сторону. А это дерево, похоже, посадили здесь как раз для того, чтобы скрыть все эти неровности территории.

— Давай руку. Хорошо, что тут поблизости никто не ходит. Мы с друзьями этот выход ещё в прошлом году обнаружили. Нам тогда тоже пришлось торчать на таком же дурацком балу. Где-то после обеда быстренько слиняли, а потом, под вечер, когда уже всё завершалось, обратно через сюда перелезли. Единственная проблема заключается в том, что выбраться здесь в одиночку не представляется возможным. Это ты правильно сделала, когда согласилась со мной на вылазку. Там всегда у нас очень интересная компания собирается, они тебе понравятся. А Родриго в политике очень сильно разбирается, настоящий активист. Он, кстати, художник.

Когда я оказалась наверху, Роза жестом попросила меня пригнуться. Это была крыша какого-то небольшого домика, скорее похожего на служебную будку. Держа подругу за руки, я помогла ей спуститься вниз, после чего слезла сама.

Мы побежали по узкой улочке, на которой располагались преимущественно двухэтажные дома, что было не свойственно для городов и уж тем более для Рио.

— Это район старого города, — пояснила Роза. — Здесь самое дорогое жильё. Потому что оно тут всё историческое. Каждый узор на этих домах сделан с помощью ручной работы. А ещё у отца Родриго здесь есть владение недвижимостью. Бывшее помещение какого-то старого склада, что-ли. Или чего-то похожего на склад. Короче, не знаю. Мы там постоянно висим. Это в паре километров отсюда. А ты где научилась так ловко карабкаться по стенам?

— Да на курсы по скалолазанию ходила, — стала я придумывать на ходу.

— Как интересно. Надо будет поспрашивать, может у нас тоже такие курсы есть. Горы, вон, торчат, значит и скалолазов где-то должны обучать. Глядишь, потом как-нибудь с тобой выберемся, чтобы покорять какую-нибудь Джомолунгму. А ты по настоящим горам уже скалолазила?

— Нет ещё, только на скалодроме.

Воздух к этому времени стал ещё более душным. От асфальта шёл сильный жар, а местами он даже становился мягким. По пути мы очень сильно вымотались. Роза то и дело останавливалась под каким-нибудь навесом, чтобы хоть немного отдышаться. Она даже стала на какое-то время менее разговорчивой. Наверное, таким способом её организм пытался сэкономить немного энергии. Даже мне, несмотря на хорошую выносливость, становилось тяжело подолгу передвигаться при такой высокой температуре.

— Ух! Пришли, — выдохнула от усталости Роза.

Она повела меня к небольшому двухэтажному строению, нажала на кнопку звонка и стала под камеру домофона. Не было похоже, чтобы кто-то сильно спешил впустить нас вовнутрь. С каждой минутой ожидания Роза всё больше начинала нервничать.

Через какое-то время большую двустворчатую дверь, чем-то напоминающую ворота, открыл молодой человек. По его внешнему виду и чрезмерной медлительности было видно, что он либо невыспавшийся, либо уставший от тяжёлой работы.

— Не, ну вы чего так долго?! Уже полчаса здесь под дверью стоим! — высказала ему своё недовольство Роза, хотя ждали мы не больше пяти минут.

— Я сразу пошёл открывать, как только вы позвонили, — буркнул парень, не согласившись с критикой.

Роза отпихнула его от входа и повела меня за руку внутрь. Большое по размерам помещение было беспорядочно заставлено всякой мебелью. Повсюду стояли картины, многие из которых казались незавершёнными, а воздух был заполнен дымом с не очень приятным запахом.

— Это моя новая подруга Кристина, — представила меня своим друзьям Роза, после чего начала показывать пальцем на своих друзей и говорить их имена. — Родриго, Нельсон, Даниэль, Сара, Маркус. Всё равно всех сразу не запомнишь. У меня, по крайней мере, не получается запоминать больше двух человек за раз.

— А разве ты не должна сегодня быть на старческой вечеринке? — удивился Родриго.

— Ну так мы с Кристиной как раз с неё и убежали. Надо будет напоминалку поставить, чтобы не забыть вовремя вернуться. Она, кстати, тоже считает, что мы с периферийцами одинаковые. Вы с ней должны найти общий язык.

Родриго сразу принялся рассказывать мне об акциях, которые он со своими друзьями регулярно проводил, чтобы обратить внимание городской общественности на проблемы периферийцев. В основном это были ночные вылазки для нанесения граффити на стенах. Иногда — какие-то небольшие митинги и шествия с выкрикиванием всяких, чаще всего ругательных, лозунгов в адрес Совета корпораций.

Затем он начал водить меня по комнате, останавливаясь возле картин, чтобы рассказать, какой в них заложен смысл. Хотя по ним и так было понятно, что имеется ввиду. Свинья в обмундировании и со щитом — недовольство полицией. Толстая женщина, вырывающая из рук периферийцев тарелки с едой — ну тут и так всё понятно. Правда эта женщина была изображена слишком уж толстой, я таких никогда не видела. Родриго объяснил это тем, что иногда художнику приходится слегка преувеличивать определённые элементы произведения, чтобы «ярче выразить главную идею и подчеркнуть абсурдность ситуации, которая критикуется в ней».

— А эту картину я специально купил для того, чтобы показать насколько нелепо выглядит мейнстримное искусство в сравнении с моим реализмом. Честно говоря, мне даже тяжело представить, что могло происходить в голове у автора, нарисовавшего это. Закладывал ли он вообще какой-нибудь смысл в своё произведение?

А там и вправду были какие-то непонятные мазюки, отдалённо напоминающие ночной лес. Или это просто капли от краски так растеклись, в виде деревьев. Если представить, что её рисовали вверх ногами. В общем, картины Родриго смотрелись намного содержательнее, чем нарисованные этим «мейнстримным художником».

Несмотря на очень спокойную обстановку, компания действительно оказалась весёлой. Ребята хоть и были немного навязчивыми, пересказывая разные смешные ситуации, постоянно случавшиеся с ними, но ко мне никто особо не приставал с просьбами рассказать какие-либо подробности о себе. Такое времяпровождение меня вполне устраивало, поэтому я была довольна тем, что согласилась сбежать с Розой подальше от этого дурацкого бала. Павел вряд-ли бы одобрил такую выходку, но как по мне, проведя в том месте целый день, у меня было бы намного больше шансов облажаться.

— Вот, смотри, — обратилась ко мне Роза, поднеся свой планшет. — «Покорители вершин — самая знаменитая и многочисленная ассоциация профессиональных альпинистов. Обучение и подготовка на самых современных скалодромах. Организация совместных путешествий по горам в самые живописные уголки планеты.» Ты в этой состоишь?

— Да, в этой, — соврала я.

— Отлично! Значит я тоже сюда запишусь, а потом, как выучимся, будем вместе по горам путешествовать. Надо сайт в закладки добавить, а то забуду. Ладно, ты тут пока сиди, а мне нужно ненадолго отлучиться. Пойду отлить! — громко проговорила она, подмигивая мне.

— А это результаты наших, с Маркусом и Сарой, ночных вылазок, — Родриго начал показывать распечатки колонок с новостных сайтов, где были запечатлены их протестные граффити.

— И как долго они остаются на стенах? — поинтересовалась я.

— Не долго, где-то до 10-ти часов утра. Но самое главное в том, что они успевают мелькнуть в новостях. Иногда даже в крупных изданиях. Правда чаще всего, конечно, в мелких, любительских.

Так, за разговорами с ребятами, проходил час за часом, время близилось к вечеру. На улицу выходили только один раз, когда ждали доставщика пиццы. Да и чего там, на такой жаре, делать? Я пару раз напоминала Розе, что нам нужно не забыть вернуться до завершения бала, но у неё, похоже, и так всё было под контролем.

К слову, на вкус пицца оказалась просто обалденной. Я то и дело вытягивала из коробки кусочек за кусочком, сославшись на то, что не успела сегодня даже позавтракать.

— Слушай, Крис, — склонившись к моему уху, обратилась Роза. — А как ты смотришь на то, чтобы выпить по бутылочке пива? У ребят всегда припасено на такие случаи. Тем более под пиццу будет самый раз.

— Ну-у-у… — замялась я. — Не думаю, что…

— А, поняла, — перебила она, не дослушав. — Ты никогда не пробовала. Ничего страшного, мне тоже родители запрещают алкоголь. Поэтому и пью его не часто. Мы можем выпить с тобой одну бутылку на двоих. Поверь, никто из твоих даже нюхом не учует, что ты пила. Зато заряд веселья получишь просто невероятный! Уж у меня-то опыта в подобных вещах хоть отбавляй.

Роза поднялась и пошла рыскать в шухлядках одного из старых больших шкафов, стоявших вдоль стены. Выбрав там подходящую бутылку, вернулась назад и стала наливать.

— Вот, держи, — она протянула мне пластмассовый стаканчик, наполненный пивом.

— Да, с пиццой и вправду вкусно, — проговорила я, пытаясь поскорее заесть горький привкус во рту.

— Ну вот, о чём я и говорила. Нельсон, ты куда? — спросила Роза, когда тот встал с дивана и направился в сторону туалета. — Отлить?

— Ну, вообще, конечно, отсыпать. Хотя кто их знает, что они там в эту пиццу положили?

— Фу-у-у, Нельсон! — стала возмущаться она. — Как не стыдно такое говорить? Мы здесь кушаем, вообще-то!

Парни тут же начали заливаться хохотом, а Родриго от смеха аж скатился с дивана. Мне почему-то тоже стало очень смешно от его слов, но я постаралась сдержаться, чтобы выразить поддержку Розе, лишь слегка хихикнув.

В какой-то момент раздался звонок в дверь. Даниэль, всё так же неспеша, поплёлся открывать. Его равнодушное лицо быстро изменилось после взгляда на камеру домофона. С криком «копы!» он принялся носиться по комнате, хватая в руки разные предметы, а потом, задумываясь об их бесполезности в данной ситуации, бросая на пол.

Остальные ребята тоже стали суетиться. Недолго раздумывая, Родриго и Маркус потащили диван, на котором все сидели, в сторону двери. Сара тоже принялась носить более-менее тяжёлые предметы, стараясь как можно лучше укрепить баррикады. Роза просто бегала в панике, размахивая руками в разные стороны. Даниэль, найдя в итоге длинную крепкую доску, старательно пытался поставить её под правильным углом, чтобы соорудить дополнительную опору для дверных петель.

По тому, как слаженно начали действовать ребята, было видно, что такая ситуация для них не впервой. Когда баррикада была окончательно укреплена, все успокоились и стали с грустным видом чего-то ждать.

— Ну, и какой теперь план? — прервала я молчание.

— План? А какой тут может быть план? — удивился Маркус. — Как видишь, здесь даже открывающихся окон нет, чтобы можно было попытаться каким-нибудь образом сбежать.

— Сейчас подъедет специальная таранная машина и будет выбивать дверь, — спокойным голосом добавил Даниэль.

— Но зачем вы тогда укрепляли всё это?

— Ну а что? Не сдаваться же им просто так? — недовольно буркнула Сара.

— И что будет потом? Нас арестуют? За что? — стала расспрашивать я.

— Как «за что»? — удивился Маркус. — За курение марихуаны. Сначала проведут здесь обыск, а затем повезут на медицинскую экспертизу. Но при обыске они ничего не найдут…

— Да. Я всё смыл в унитаз, — перебил его Родриго. — Поэтому штрафы будут не сильно большие.

— Чёрт! Мне нельзя попадаться полиции! — занервничала я.

— Такое скажешь! Никому нельзя попадаться полиции! — снова стала паниковать Роза. — Я же сейчас должна быть на балу! Родители будут просто в бешенстве! Месяц домашнего ареста — это как минимум! Да ещё и…

— Так, тихо! — перебила я её. — Нужно успокоиться и подумать…

В этот момент раздался сильный удар в дверь. Посыпалась пыль и отвалилось несколько предметов от баррикады. Я подошла ближе, чтобы посмотреть в камеру домофона и оценить ситуацию. Слева от стенобитной машины стояли четверо полицейских. Они рассказывали друг другу какие-то смешные истории, держа в руках стаканчики с кофе. По их спокойному и непринужденному виду можно было легко понять, что с такими ситуациями полицейские сталкиваются постоянно, и подобные операции стали для них повседневной рутиной. Другую сторону не было видно на камере. Будем считать, что там тоже четверо.

Экипировки на них практически нет. Только у одного есть наколенники и шлем, который он зачем-то держит в руке. Остальные, похоже, поснимали всё из-за жары. За физической формой следить их явно не заставляют: у одного из них свисает живот чуть ли не до колен, да ещё и громадную булку держит в руке. Остаётся ещё одна серьёзная проблема:

— А какова вероятность, что они в ответ на сопротивление начнут применять оружие?

— Оружие? — удивилась Сара. — У них только дубинки. Это же городская полиция, а не военная… Стоп! Ты что, предлагаешь вступить в драку с полицией? Они же нас дубинками в два счёта отметелят!

— Нет. Мы просто застанем их врасплох, и в тот момент, когда они этого не ожидают, пробежим мимо. Сколько ещё выдержит эта дверь?

— Ещё минут… десять, — прикинул Нельсон, оценив взглядом дверные петли.

— Нас всё равно потом всех опознают по камерам, — продолжала выражать неуверенность Сара. — А штрафы из-за сопротивления только увеличатся.

— Значит мы закроем лица масками, — предложила я. — Например, из чулков. Здесь же есть у кого-то чулки?

— Да! Вот, целая куча, — Роза стала выгребать хлам из старого шкафа. — Какого цвета доставать?

— Да без разницы.

— Мне любые, кроме коричневых, — попросил Даниэль. — Не люблю коричневый.

— А там есть какие-нибудь штаны и рубашка на меня? — спросила я, заметив на полках много другой одежды. — А то в этом дурацком платье вообще неудобно.

— Таких маленьких нету, но можно обрезать какие-то штаны. Главное поуже найти, — Роза принялась копошиться в шкафу. — На, держи эти!

— Да! Вот это картинка будет по всем новостям! — восхищался идеей Родриго, выбирая себе чулок подходящего цвета. — Мы будем выглядеть, как члены настоящего сопротивления!

После того как я переоделась, пришлось постоянно подгонять остальных. Все ребята были очень медлительными. Все, кроме Розы. У неё просто всё валилось из рук от чрезмерной паники. У меня тоже уже начинали сдавать нервы, в частности от того, что мне попалась такая несобранная команда.

Здесь права на ошибку у меня не будет. Если поймают, то задание, считай, провалено. Наверняка полиция начнёт выяснять мою личность и наткнётся на множество несостыковок. «Ай!» — вдруг послышалось сзади. Мне пришлось отвлечься от изучения обстановки. Все сбились в кучу, а Роза принялась бегать в разные стороны, пытаясь что-то найти, и похоже, сама не понимала что.

— Кровь! Кровь! — испуганно кричала она.

— Что случилось? — спросила я.

— Родриго порезал себе бровь, когда проделывал дырки для глаз, — ответила Сара.

— У вас здесь есть аптечка?

— Нет, ничего такого.

— Тогда нужен скотч и что-нибудь спиртосодержащее.

Я отрезала небольшой клочок ткани от рукава своей рубашки, смочила его какой-то спиртовой настойкой и приклеила скотчем на порез Родриго. У меня на отборах всегда были самые лучшие результаты по применению первой помощи, поэтому на всё это ушло не больше минуты.

— Как только машина стукнется в дверь, — начала я объяснять план. — Нужно максимально быстро разобрать баррикады, кроме палок, укрепляющих петли. Дверь должна будет выдержать ещё один удар, поэтому нам придётся оставить этот диван, но приготовиться его унести по команде. Когда машина начнёт набирать разгон для следующего удара, нужно будет незаметно открыть дверь и убрать всё остальное. Не встретив нужного сопротивления, она по инерции проедет внутрь на приличное расстояние. Полицейские не будут готовы к такому развитию событий, поэтому у нас будет шанс проскользнуть мимо них. Первой побегу я, чтобы отвлечь внимание тех, что стоят у самой двери. Как только они кинутся в погоню за мной, вы сразу же должны выскочить и со всех ног побежать в противоположную сторону. Всем всё понятно?

— А как ты собираешься отвлечь сразу всех полицейских? — спросила Сара.

— За это не переживай. Я со своей частью задания справлюсь. Вы лучше сразу думайте, куда вам будет лучше бежать, чтобы быстрее затеряться в городе.

Раздался удар. Все дружно начали растаскивать баррикады. Нужно всё сделать идеально. Против такого количества противников любой промах может стать фатальным. Тут главное сохранять самообладание. Хоть у меня уже и есть опыт схваток в реальных условиях, но только с одним охранником. И тот сидел с наушниками и в полусонном состоянии. Сложно заставить себя не нервничать в такой ситуации.

Ещё один удар. Ребята мигом потащили диван вглубь комнаты, убрали палки, тихонько отщёлкнули замок и выстроились позади меня. Три больших вдоха и выдоха…

Таранная машина врезалась в дверь, и не встретив должного сопротивления, закатилась внутрь помещения. Резко стартанув из-за угла, я с разбегу прокатилась между ног у толстяка и при подъёме выхватила шлем из его рук. Он в панике начал вертеться из стороны в сторону, пытаясь поскорее понять, как лучше всего было бы действовать в текущей ситуации. Трое его собеседников, выпустив от неожиданности свои стаканчики с напитками, машинально ринулись за мной, от чего сразу же столкнулись с толстяком и попадали все в кучу.

— Эй, придурки! — помахав отнятым шлемом, окрикнула я тех двоих, которые до пролома дверей стояли с другой стороны стенобитной машины, от чего не были видны в глазок при разработке плана. Как только они, выхватив из-за пазухи резиновые дубинки, пустились в погоню за мной, остальные ребята, воспользовавшись неразберихой, бросились наутёк в противоположную сторону.

Получилось лучше некуда. Убедившись, что друзьям удалось отбежать на безопасное расстояние, я рванула со всех сил по тротуару, как можно чаще сворачивая, но стараясь придерживаться одного направления. Полицейские довольно быстро потеряли меня из виду.

Вскоре по району стали разъезжать патрульные машины. Похоже, что они вызвали подмогу и теперь меня будут разыскивать основательно. Добежав до улицы, вдоль которой были плотно высажены кусты, я перепрыгнула через них и притаилась, чтобы в менее стрессовой обстановке продумать дальнейший маршрут побега.

— Ну что? Какой у нас теперь план? — вдруг раздался чей-то шёпот сзади.

— Чёрт! Роза! Что ты тут делаешь? Ты должна была убежать как можно дальше, в безопасное место!

— Ну, я увидела, что ты побежала в другую сторону, а город же не знаешь. Вот и подумала, что тебе понадобится опытный проводник. Я тут все закоулки наизусть знаю. Могу с закрытыми глазами перемещаться по старому городу. Так и знала, что ты выберешь именно эту улицу. Здесь идеальное место для того, чтобы прятаться от копов. Мы тут в детстве постоянно в прятки играли. Кстати, водящему приходилось о-о-очень не сладко. Я сразу поняла, что искать тебя надо именно здесь. Ты же с самого начала не в ту сторону побежала, а город-то не знаешь. Вот я и подумала…

— Тс-с-с! — прервала я её болтовню, показав пальцем на подъехавшую сюда полицейскую машину.

Из неё вышли двое копов и стали обыскивать заросли по обе стороны. Машина медленно ехала вдоль улицы, на случай, если начнётся погоня. На этот раз все полицейские были в полной экипировке. Мы с Розой стали осторожно перемещаться к другой стороне улицы, пока я не наткнулась на решетку, закрывавшую что-то похожее на вентиляционную шахту.

— Этот проход куда ведёт? — спросила я подругу.

— Не знаю. Тут хлебзавод находится, а эта штука, судя по запаху — вытяжка. Ой! Ты же не собираешься?..

— А разве у нас есть другие варианты?

— Вдруг там нет обратного выхода?

— Значит пересидим. А когда всё успокоится — вылезем отсюда же.

Я выдернула решётку, после чего залезла внутрь, на разведку. Вытяжка плавно поднималась вверх, а её ширина вполне позволяла пролезть, хоть и было немного тесновато.

Вернувшись обратно, я отправила Розу вперёд, а сама полезла вслед за ней. Моя гибкость в данной ситуации нужна была для того, чтобы установить решётку на место, не оставив, тем самым, после себя следов, по которым нас мог бы обнаружить неприятель.

— Слушай, ты такая крутышка, — начала она меня нахваливать. — Сначала обвела кучу копов вокруг пальца, а потом ещё и убежала от них. И план, который составила, очень хорошо сработал. У тебя, наверное, есть какая-то предрасположенность к принятию правильных решений.

— Та ерунда, ничего особенного. Просто привыкла сама выкручиваться из сложных ситуаций.

— Когда вылезем, надо будет зайти ко мне домой, — продолжала болтать Роза, пока мы ползли вглубь вентиляционной шахты. — Нужно тебя переодеть во что-нибудь более подходящее для бала. А то это рваньё никуда не годится, хоть и удобное для побега от копов. Да и моё платье после такого ползанья наверняка очень сильно испачкается.

— Главное, чтобы мы не вылезли где-то на той же улице, прямо перед этими свинскими рожами, — выругалась я, заметив, что в нашей компании никто не любит полицейских.

— Да нет же: судя по тому, что мы лезем всё время прямо, то оказаться должны где-то во внутреннем дворе завода, вроде бы. Тут из-за него улицы неровно идут, вряд-ли им придёт в голову искать нас по всему старому городу. Скорее всего, они поищут в тех кустах немного, не найдут и подумают, что мы уже где-то далеко. Главное, чтобы выход был не в самом заводе, а то придётся ещё и по цехам шариться. Но судя по тому, что мы лезем всё время прямо, вроде бы, то оказаться должны где-нибудь во внутреннем дворе.

— Нам не стоит сейчас двигаться потише? — заволновалась я. — А то здесь такое эхо, вдруг кто-то из работников завода нас услышит? Как думаешь?

— Ой, да забей! Здесь работников толком-то и нету. Максимум — пара дежурных инженеров, что за конвейерами следят. И те, скорее всего, спят тут целыми днями.

Мы ползли уже около получаса. Из-за невыносимой духоты, ощущение которой усиливалось замкнутым пространством, с каждой минутой становилось всё тяжелее продвигаться. На протяжении всего пути мы истекали потом, порой даже казалось, что из нас выкапала вся жидкость. А он всё лился и лился.

Особенно тяжко пришлось Розе. Тут, конечно, нужно отметить, что по комплекции она чуть больше меня, и как раз из-за этого ей было намного сложнее передвигаться в таких тесных условиях. Поэтому через некоторое время подруга стала жаловаться на появление синяков, в частности на локтях и коленках. Я же свободно ползла на четвереньках, без каких-либо чрезмерных усилий. Единственное, что да, коленки тоже со временем начали побаливать. Когда мы проползали через помещение с конвейерами, стал подниматься гул, переполненный лязгом металлических труб. Воздух обдувался веерами вентиляционных лопастей, гоняя по железным тоннельным ходам запах свежеиспечённого хлеба вперемешку с сухой пылью. Как только выступы переплавленных запчастей переходили на задний план, то все мелкие детали, включая одежду, цеплялись за торчащие головки гвоздей. Стук громадных стальных плит практически полностью заглушал скрежет работающих станков, то замедляясь, то утихая через некоторое время. Жестяная обшивка прохода периодически прогиналась под весом тела, издавая при этом достаточно громкий металлический звук, который, казалось, разносился эхом по всему заводу.

Вскоре после того, как мы начали спускаться вниз, стали появляться проблески света. Это прибавило дополнительных сил, ускорив наше приползновение к выходу. А когда мы, наконец, оказались перед решёткой, то Роза, не особо осторожничая, стукнула по ней со всей дури ладонью. После чего осторожно выглянула:

— Хм, не думаю, что я тут смогу спуститься, — проговорила она, оценив обстановку. — Слишком высоко. Тем более из такого неудобного положения.

— Давай поменяемся местами? Я слезу первой, а потом высуну тебя.

Роза стала разворачиваться, неуклюже отталкиваясь руками и ногами от стенок. Я, со своей стороны, тоже начала понемногу протискиваться вперёд. Поменяться местами в таком узком пространстве оказалось той ещё задачкой. Когда мы с ней проползали мимо друг друга, то я почувствовала, что моя левая рука оказалась зажатой, а без неё у меня не получалось пролезть дальше. Причём, для того чтобы её освободить, Розе нужно было отодвинуться назад, чего она не могла сделать, потому что свалилась бы вниз. В общем, каким-то необычным образом мы застряли.

Любые попытки изменить положение тела заканчивались сильным дискомфортом и стонами Розы от боли. Впрочем, если не предпринимать никаких усилий, а оставаться в неподвижном состоянии, то позиция была вполне себе удобной. К чему мы, в конце концов, и пришли, после нескольких минут активных попыток изменить ситуацию.

— Что дальше делать будем? — поинтересовалась я у подруги.

— Надо позвать на помощь Родриго и Нельсона. Сейчас, вот, коммуникатор разблокирую, — ответила Роза, старательно выводя графический ключ кончиком носа.

— Эй! Вы чего туда залезли? — послышался чей-то голос снаружи.

Я немного высунулась, насколько это было возможно. Внизу стоял мужчина с изумлённым выражением лица и каким-то чемоданом в руке.

— Ой! Кто это там? — спросила Роза, которая не могла ничего видеть, из-за того что была повёрнута обратной стороной.

— Я приехал по жалобе на перебои с электричеством, — услышав её, ответил мужчина.

— Вот и чини своё электричество! Чего суёшь нос не в своё дело?! Залезли — значит так надо! — стала недовольно кричать она.

Рабочий, не ожидавший таких резких нападок в свой адрес, поторопился уйти подальше от этого места. У Розы явно начали сдавать нервы. Оно и понятно, особенно учитывая наше текущее положение и её предрасположенность к панике в критических ситуациях.

— Вообще-то, он мог нам помочь отсюда выбраться, — заметила я.

— Да ну его! Грубиян какой-то. «Чего сюда залезли? Чего залезли?». Как будто не видно, чего. Я уже почти долистала список контактов до «Родриго». Сейчас позвоню, и они приедут.

Через пару минут она всё же сумела позвонить. Самым сложным оказалось объяснить ту ситуацию, в которую мы попали, и какая именно помощь нам была нужна. Роза очень быстро потеряла самообладание и стала ругаться на ребят, особенно после того, как из коммуникатора послышалось хихиканье.

Друзья приехали довольно быстро, тем не менее на улице уже начинало смеркаться. Первым делом они, конечно же, стали над нами смеяться, что ещё больше разозлило Розу. После того как она начала кричать на бездействие ребят, Родриго полез её вытаскивать. А Нельсон всё это время снимал происходящее на планшет.

Как только Роза была вытащена наружу, я без особых проблем спустилась вниз. Теперь, по итогу, можно с уверенностью сказать, что вся команда справилась с поставленной задачей просто на отлично.

— Нельсон! Ты что, снимал нас? — набросилась на него Роза. — А ну, удали! Давай сюда планшет!

— Да ладно тебе! Всего пара фоток. Тем более с такого ракурса тебя смогут узнать только самые преданные твои поклонники.

Он пытался ещё какое-то время защитить свои снимки, закрываясь от атак и поднимая планшет на безопасную высоту, но в результате ему всё-таки пришлось их удалить. Мы с ребятами стали с восторгом обсуждать сегодняшнее приключение. Особенно, нашим побегом восхищался Родриго. Сказал, что обязательно нарисует про это картину. Только не придумал ещё, каким образом можно поместить сразу столько событий на одно полотно. Роза этим временем пыталась отряхивать своё платье от пыли, но в какой-то момент поняла, что это бесполезно. Одежду, скорее всего, придётся выкинуть.

Позже, она стала показывать на время, намекая, что у нас сегодня куча дел впереди. Перед тем как мы разошлись, Родриго настоял, чтобы я поделилась своими контактами. Я поделилась. Правда контактами Кристины.

Покинув территорию хлебзавода, мы с Розой направились к её дому, чтобы переодеть свои испорченные наряды. Доехали на такси, так как жила она в совершенно другом районе, а времени на длительный поход у нас не было.

Машина остановилась у многоэтажки. Роза открыла дверь подъезда, приложив к домофону свой коммуникатор. Когда поднимались на лифте, она нервно топала ногой и посматривала на время.

— Мы опаздываем? — заволновалась я.

— Да не то чтобы опаздываем, но можем и не успеть к завершению, если будем сильно медлить. Тем более на тебя ещё нужно будет подобрать платье. Свои-то я и так знаю — взяла первое попавшееся и надела. Ты же меньше меня, придётся выкручиваться каким-то образом. Может тебе найти какую-нибудь старую вещицу, которую я носила несколько лет назад, когда была такая же небольшая, как ты сейчас? Не то чтобы мы сильно уж опаздываем, просто можем и не успеть к завершению, если будем долго подбирать на тебя платье.

— Одену первое попавшееся, — успокоила я подругу. — Ничего страшного не произойдёт, если пару часов похожу в большом. Главное — не опоздать.

Мы зашли в квартиру и сразу, не разуваясь, пошли в комнату Розы. Сначала она вывалила всю одежду из своего шкафа в центр комнаты, а затем стала по очереди примерять наряды и смотреться в зеркало. Я же действительно переоделась в первое, что попалось под руку, и уже несколько минут стояла посреди комнаты, наблюдая, как Роза меняет платье за платьем.

— Можешь пока пойти на кухню, перекусить, — предложила она. — Проголодалась, небось, за всё это время. Бери, что найдёшь.

Я не стала отказываться и пошла утолять голод, а когда вернулась обратно в её комнату, то увидела ту же самую картину.

— Вот, надень это, — я показала на первое, что бросилось в глаза. — Оно на тебе будет лучше всех смотреться.

— Зелёное? Ты думаешь? — она надела его и снова стала крутиться возле зеркала. — Я просто всегда думала, что мне больше красное идёт.

— А мне это нравится. Оно прям идеально на тебе сидит, — соврала я, чтобы она быстрее уже закончила свои переодевания.

— Ты знаешь… И вправду классно смотрится. Как я раньше этого не замечала? В нём и пойду.

Когда мы вышли на улицу, то мне на коммуникатор пришло сообщение о Павла: «Ты сейчас где? Всё нормально?». Я стала уже было набирать ответ, но тут Роза заинтересовалась тем, на что мне пришлось отвлечься от её разговоров:

— Это твой отец? Спрашивает где ты?

— Умгу, — кивнула я, уткнувшись в свой коммуникатор.

— Давай отвечу. Я же в этом деле профи, постоянно приходится отмазываться, чтобы было незаметно, — она склонилась над моим коммуникатором и начала набирать ответ, не обратив внимание на мои попытки не согласиться. — Тут вот что нужно учесть: на самом деле им без разницы, где ты и как твои дела. Могу поспорить, что твой отец сейчас стоит в компании своих коллег и ему нужно создать образ успешного семьянина перед остальными. Поэтому идеальным будет такой ответ: «Всё хорошо. Я сегодня познакомилась с одной очень приятной девочкой Розой. Мы сейчас как раз с ней гуляем». И все, такие, вокруг него: «Вау! Какая коммуникабельная девочка! Такая молодец! Как быстро завела себе знакомства! Очень хорошее воспитание!». Отправляем…

Думаю, такой ответ заставит Павла немного пораскинуть мозгами. Впрочем, это не так важно. Главное, что мне удалось успешно завершить эту часть миссии, несмотря на возникшие непредвиденные обстоятельства.

Я вспомнила слова Павла о том, что моя физическая подготовка может быть очень кстати на этом задании. Как тут не восхититься его умением продумывать всё на несколько шагов вперёд. Ведь если бы вместо меня сюда отправилась Луиза, то вряд-ли бы она смогла выпутаться из такой сложной ситуации.

На улице уже было совсем темно. Мы вышли из такси прямо перед тем местом, откуда и сбежали. Затем перелезли через наш тайный ход, и как ни в чём не бывало пошли вглубь толпы, чтобы показать всем наше присутствие.

— О! А вот и Роза! — послышалось откуда-то изнутри толпы.

— Это мои родители, — шепнула она мне на ушко. — А мы тут гуляем с моей новой подругой Кристиной. Она, кстати, из Киева прилетела.

Над нами склонилась какая-то высокая тётка с обильно напомадненными губами, из-за чего они казались непропорционально больше по отношению к остальным частям лица.

— Какой хороший ребёнок! Уже успела завести себе новых друзей! — стала хвалить она Розу, поглядывая на её родителей, которые в этот момент стояли с гордо поднятыми головами. — Сразу видно, что здесь даёт свои плоды безупречное воспитание девочки.

Роза натянула на лицо искусственную улыбку. Затем пихнула меня локтем — я тоже натянула. Постояв некоторое время возле них и послушав разговоры на темы, которыми, по их мнению, интересуется современная молодёжь, мы выждали подходящий момент и незаметно сделали несколько шагов назад, чтобы смешаться с толпой.

— Ну как тебе наша компашка? — поинтересовалась Роза. — Понравились ребята?

— Да, отлично провели время. Все очень хорошие были.

— Вот видишь? Что я тебе говорила? Правда Нельсон, иногда бывает, как ляпнет что-то такое, от чего потом сидишь в полном шоке. Ну а так, вообще, он нормальный. А Маркус и Сара… ты же поняла, да? Между ними настоящие отношения. Родриго часто с ними делает вылазки, чтобы граффити рисовать в разных местах. Потом их даже в новостных журналах публикуют. В смысле, не самих ребят, а фотки стен с их работами. На тех людей, кто их видит, должно быть, это производит сильное впечатление. Меня они тоже, как-то раз, брали с собой. Было та-а-ак круто! Стрёмно правда немного. А Маркус и Сара, они это… самая настоящая пара. Ты же заметила, да?

Через некоторое время я получила ещё одно сообщение от Павла. На этот раз он велел мне идти в сторону отеля, который располагался рядом с набережной. Похоже, что мероприятие завершилось и все начинают потихоньку расходиться. По остальным гостям этого, конечно, не особо видно, но Павел, скорее всего, решил не находиться здесь больше, чем того требовала необходимость.

Пришлось попрощаться с Розой, которая никак не прекращала болтать. Да и я уходила с большой неохотой, особенно понимая тот факт, что мы с ней видимся в последний раз. Она, конечно же, об этом даже не подозревала, а потому прощалась со мной в отличном настроении.

После того как я рассталась с подругой, мне сделалось очень грустно. Плюс ко всему ещё добавились мысли о том, что скоро предстоит прощаться с мамой, Магной, Нильсом, Мики и всеми остальными людьми, рядом с которыми выросла.

С таким подавленным видом я дошла до места, где договорились встретиться с Павлом. На его вопрос о плохом настроении, ответила, что просто сильно устала. Зайдя в наш номер, сразу же улеглась на диване в первой комнате. Не знаю, для каких функций она предназначена, но это явно не спальня и не кухня. Здесь стояло несколько тумбочек, стол и диван. К стене напротив был прикреплён огромный монитор, на котором беззвучно работал канал по умолчанию. Там показывали перевёрнутые вагоны какого-то поезда, сошедшего с рельс. Повсюду валялись различные продукты, а вокруг них ходило много полицейских, вооружённых до зубов. Мне сделалось любопытно, поэтому я включила звук, нащупав на столе пульт:

— К тому времени как на место аварии прибыла военная полиция, сотни тонн продовольствия были разграблены оголтелыми толпами бандитов, готовыми на любое преступление ради бесплатной наживы. Как сообщает наш информатор из спецслужбы Рио-де-Жанейро, который по вполне понятным причинам предпочёл остаться анонимным, местная ячейка экстремистов-демократов уже взяла на себя ответственность за этот терракт. А сейчас мы перенесёмся в шестой городской детский сад, куда сегодня утром как раз и должна была поступить часть продуктов с этого поезда.

На экране появилась женщина, внизу которой, возле бегущей строки, светилась надпись: «Главный воспитатель». На заднем фоне находилось несколько десятков детей, которые были заняты какими-то своими повседневными пакостями. Все они сидели за общим обеденным столом с пустыми тарелками перед собой.

— Скажите, как повлияли перебои с поставками продовольствия на функционирование шестого детского сада? — спросил репортёр главного воспитателя.

— К сожалению, из-за отсутствия свежих продуктов, мы вынуждены были отменить плановый обед, — начала она. — Поэтому сегодня все дети остались голодными, а к вечеру от них стали поступать жалобы на боли в желудке.

— Вот оно — истинное лицо демократии, — подытожил ведущий новостей из студии. — Немногочисленные сторонники этой радикальной идеологии не остановятся даже перед самыми беззащитными категориями граждан цивилизованного мира. Главная их цель — хаос и демократия, власть некомпетентных. Перед лицом этой угрозы должны сплотиться все законопослушные граждане городов и периферий всех мегаполисов планеты. Только так мы сможем остановить эту «чуму» нашего времени, ведь для них закон — пустое слово… Это все новости на сегодня. С вами был Димитро Кастельон, в программе «События недели». Доброй ночи. Берегите себя и своих близких.

Ужас какой… Хорошо хоть этих декромантов на корабле не будет. А если кому-то из них и удастся проникнуть, то наша служба безопасности без проблем с ними справится. Почти три тысячи лучших ребят со всего мира! Пусть только попробуют провернуть свои подлые штучки на «Каза Испасиал»! Мои глаза стали слипаться от усталости. Еле как нащупав на столе пульт, я выключила монитор. Коммуникатор ещё некоторое время светился от приходивших сообщений. Наверняка это была Роза. Позже я отключила и его. Утром отвечу…