Глава 4

В последнюю неделю перед экзаменами каждый день ездил в университет, там занимался в читальном зале. Мне в комбинате дали учебный отпуск, теперь с утра до вечера с полной отдачей готовился по всем предметам. Задача поступить в выбранный ВУЗ стала для меня принципиально важной и безусловной, я уже не мог допустить провала принятой цели, обмануть надежды поверившей в меня любимой девушки, родителей. Мне нужно все экзамены сдать только на отлично, с моим аттестатом другого решения просто не оставалось. Проштудировал вся учебную литературу для поступающих, разбирал прошлогодние задания, писал сочинения на разные темы, вечером отдавал их Наташе на проверку, а потом вместе разбирали ошибки или неудачные обороты.

Не пропускал консультации, которые проводили преподаватели университета, задавал им вопросы по неоднозначным, даже казусным задачам, иногда выходящим за рамки школьной программы. С одним из них, по математике, у меня состоялось довольно интересное общение, после консультации он задержал меня и принялся обсуждать альтернативный метод, высказанный мною. Разобрали на конкретной задаче как по традиционному, так и моему вариантам. Результат привел преподавателя в некоторое смятение, более логичным и точным оказался именно предложенный мною. Похоже, в этом мире даже фундаментальная наука шла иным путем, коль очевидные для меня математические методы здесь оказались неизвестными.

Ученый увлекся, мы еще не один час толковали о математических законах и анализе, я уже осторожнее высказывал свои суждения. Вызывать лишние вопросы или подозрения, откуда у юного неофита столь необычные знания, посчитал лишним, но и без того уже сказанное весьма заинтересовало преподавателя, он записал мою фамилию и на какую специальность я собираюсь поступать. Сам он с другой кафедры, общей математики, назвал себя Шамовым Виктором Леонидовичем и должность — старший преподаватель, а потом проронил, что если я поступлю, то готов привлечь меня к работе по тематике кафедры. Предложение я, конечно, принял с благодарностью, подобная перспектива мне интересна, да и контакты с преподавательским составом совсем не лишние.

В день первого экзамена встал привычно рано, позавтракал с отцом. Уходя, он пожелал держать хвост пистолетом, ободряюще хлопнул по плечу. За прошедшую неделю без меня он ни разу не сорвался в пьянство, стал намного увереннее в своей воле. Мама мудро поддерживала его добрым словом и заботой, почти не ворчала, хвалила каждое его старание по дому и хозяйству. Меня растрогало новое, ласковое обращение между родителями, они даже украдкой обнимались и целовались. После ухода отца сам собрался, надел выходной костюм, хотя день ожидался жарким, уже с утра припекало. Мама обняла меня, на прощание высказалась:

— Сереженька, я знаю, ты справишься. Верю, что у тебя все будет хорошо.

— Конечно, мама — отвечаю, — я готов, не беспокойся.

С бодрым настроем выхожу из дома, во мне полная уверенность в успешном итоге сегодняшнего экзамена. Шамов мне хорошо подсказал о нем, даже дал для пробы некоторые задания, не представившие мне трудностей. В университет я приехал почти за час до назначенного времени, посидел на лавочке, расслабившись, а потом прошел в нужную аудиторию. Здесь за партами, поднимающимися амфитеатром, сидели три десятка поступающих. Поздоровался со всеми, прошел на свободное место в третьем ряду. Времени еще оставалось, стал осматривать большую аудиторию, на сотню мест, своих будущих коллег, многие из них заметно старше меня. Зал постепенно заполнялся, почти все парты оказались заняты.

С небольшим опозданием вошли экзаменаторы, Шамов и еще один преподаватель постарше. Именно он объявил об условиях письменного экзамена, потом уже вдвоем прошли по рядам, раздали экзаменационные билеты и листы со штампом. Для черновых расчетов на партах уже заранее приготовили чистые листы. Просмотрел бегло задачи и примеры в выпавшем мне билете, все знакомо и понятно, принялся решать задания на черновике. Внимательно проверил, ошибок нет, затем начисто переписал на листы со штампом, перестраховался, просмотрел еще раз и сдал листочки второму экзаменатору, Шамов куда-то вышел. Я в аудитории справился самым первым, у меня на всю работу ушло меньше часа из установленных двух.

Не стал никого ждать, впрочем, я и ни с кем из абитуриентов не знакомился, отправился домой. Отдохнул недолго, до самого вечера с перерывом на обед работал сначала на огороде, а затем во дворе, навел везде порядок и чистоту. Приниматься снова за учебу, готовиться к следующему экзамену не стал, вот и поработал физически, да и дело для дома нужное, родителям будет приятнее. Вечером вначале отцу, а затем матери, пришедшими после работы, рассказал, как прошел первый экзамен, сразу успокоил, у меня с ним все хорошо. Объяснил, что результат по нему объявят через два дня, еще через день будет письменный по русскому — сочинение. После ужина отправился к Наташе, ей тоже надо рассказать о прошедшем экзамене.

В день, когда должны были объявить результат первого экзамена, я утром зашел за Наташей, она на последнем свидании попросила взять ее с собой, когда поеду в университет. Вместе приехали в университетский городок, прошли в корпус факультета, увидели в вестибюле на информационной доске вывешенные листки со списками и толпу абитуриентов с болельщиками возле них. Протолкались к спискам, отыскали мой поток, а потом и группу. Наташа первой нашла меня в списке и вскрикнула:

— Сережа, у тебя пятерка! Вот, смотри! — а потом обняла меня, проговаривая:

— Я знала, что у тебя будет все хорошо, ты же умница!

Замечаю свою фамилию с оценкой, радость от успеха добавляется к гордости любимой за меня, в счастливой эйфории отхожу от доски, обнимая одной рукой подругу. Мы еще долго ходили по аллеям городка, посидели за столиком на летней площадке студенческой столовой, переживая упоение как от моей победы, так и близости наших душ, даже их слиянии в едином чувстве. Дома Наташа приготовила праздничный обед для меня, она не пошла в свой институт, где, как и я, занималась каждый день в читальном зале. Этот день мы провели вместе, ухаживали друг за другом, обнимались и целовались как будто на первом свидании. Вечером вернулся домой, обрадовал родителей, а после до самого сна повторял уже пройденное, готовился к завтрашнему экзамену.

На экзамене по русскому дали три темы на выбор, одна из них — о Раскольникове. Вот и не верь наитию, я ведь недавно перечел Преступление и наказание, как будто предвидел. А сейчас вспоминаю и пишу историю противоречивой личности, романтика и бунтаря, считающего себя выше других, "Тварь ли я дрожащая или право имею". Слова сами ложатся на бумагу, единым духом, почти не отвлекаясь, описал смятение героя, его чувства и нравственные коллизии, падение и преступление. Только когда поставил последнюю точку, то возбуждение, схожее с азартом, охватившее меня с началом работы, сменилось на небольшую усталость. Почувствовал даже некоторую опустошенность в душе, как будто я выплеснул свои эмоции и мысли, сопереживая герою. Посидел с закрытыми глазами минуту, приводя чувства в порядок, после взялся перечитывать, что же я "натворил".

В основном написанный текст меня удовлетворил, на мой взгляд, тему я раскрыл. Только в паре мест немного скорректировал, смягчил переходы, проверил ошибки, вроде все правильно. Переписал начисто на экзаменационные листы, еще раз просмотрел, а потом сдал работу экзаменатору. На душе все же неспокойно, кажется, занимался достаточно, но абсолютной уверенности в безукоризненности сочинения нет, русский язык, как, впрочем, и другие, не мой конек. Но напрасно изводить себя сомнениями не стал, я сделал все, что мог. Погулял по городку, отходя от перенесенного напряжения, а потом отправился домой, вновь заниматься трудотерапией. Родителям о своих опасениях не сказал, только Наташе, она принялась успокаивать меня, у меня обязательно все получится. Ее вера в меня внесла больше покоя в мятущуюся душу, да и своими ласками отвлекла от тревожных мыслей.

Через два дня вновь поехала со мной в университет, должны уже вывесить списки сдавших второй экзамен. В поредевшей изрядно толпе возле доски с листками нашли свой, напротив моей фамилии вижу оценки: литература — 5, русский — 4. Все таки допустил ошибки, чего опасался, то и случилось! Результаты все же не самые худшие, другой бы радовался, но для меня они критические, шансы поступить резко упали, хотя и не безнадежно. Оставшиеся экзамены должен сдать только на отлично, тогда еще есть вероятность поступления, все же русский язык не профилирующий. Наташа высказалась в подобном плане, у нее едва ли не слепая вера в мою удачу. И она не подвела, устные экзамены по физике и информатике я сдал на отлично, экзаменатор по второму предмету даже сказал, что поставил бы мне оценку пять с плюсом, если она существовала бы.

Списки поступивших вывесили только через месяц, уже в августе, после приема экзаменов у третьего потока вечерников. К тому времени начались экзамены для поступающих на основное, дневное, отделение, у Наташи тоже, первый экзамен у нее по русскому языку — сочинение. Я к тому времени снова работал с отцом, но в день объявления результатов в институте подруги отпросился на работе, вместе с ней поехали узнать итоги. Наташа молодец — две пятерки, я обнял любимую прямо тут, у доски, среди толпы юных девушек, а потом повел в кафе, устроил ей праздник. На следующий день пришел черед праздновать мне — меня зачислили в институт! Поехали в университет все вместе, мама тоже, отпросилась у себя на фабрике.

А когда нашли в списке поступивших мою фамилию, самые дорогие мне существа обняли меня, Наташа даже заплакала, я же стоял, не веря своему счастью, прижимая к груди обеих. Позже, когда я уже работал с Шамовым по одной из тем кафедры, он признался, что председатель приемной комиссии, он же декан факультета, не хотел пропускать меня, при том же количестве набранных баллов отдал предпочтение другим, у которых в аттестате гораздо лучшие оценки, чем мои сплошные тройки. Только активное участие моего покровителя и поддержавшего его преподавателя информатики перевесило выбор в мою пользу. Они оба уверили, что я самородок, будущий гений, привнесу в математические науки несомненный и весомый вклад. Председатель скептически отнесся к таким заверениям, но все же пошел навстречу мнению авторитетных ученых.

В ближайшую субботу родители устроили мне праздник, пригласили родственников, у мамы в городе два брата, и соседей. У отца никого, кроме нас, нет, он детдомовский. Я еще позвал родителей Наташи, они согласились прийти к нам, да и с моими родителями ближе познакомиться. Я у Наташи проводил почти каждый вечер, если не занят был дома, с ее родными сложились вполне дружелюбные отношения, особенно с Владимиром Семеновичем, на общем увлечении шахматами. Он играл неплохо, ненамного уступая мне, иногда мы увлекались, весь вечер проводили в шахматных баталиях, а Наташа немного дулась, требуя внимания к себе. С ним мне интересно еще говорить на разные темы, от политики и международных дел до городских проблем, местных нравах и порядках. Он, можно сказать, самоучка, без специального образования, до всего доходил своим пытливым умом, знания у него довольно обширные и разносторонние, а суждения необычные, со своей точкой зрения.

К нашим разговорам иногда присоединялись Нина Сергеевна и Наташа, общение между нами проходило интересно всем. Несколько раз за прошедшие после знакомства два месяца встретился со старшей сестрой, Татьяной, она учительница физики и математики, можно сказать, коллега мне, вел и с ней беседы, как на общие темы, так и нашего профиля. Как и в разговоре с Шамовым, при обсуждение одной из школьных тем заинтересовал ее нетрадиционным методом решения задачи, мы целый час разбирали и сравнивали различные варианты. Она только в этом году закончила пединститут, студенческая привычка учиться еще не прошла, так что ухватилась за новые знания со всем азартом, пристав ко мне со своими вопросами. Наше тесное общение даже вызвало у Наташи ревность, она просто увела меня от сестры, сказав той, что Сережа нужен ей.

Надо признать, основания для беспокойства у подруги есть, я еще на первой встрече с Татьяной заметил ее оценивающий взгляд и интерес ко мне, далекий от родственного. Да и меня, что греха таить, привлекла ее красота и ладная фигура, в этом она заметно превосходила свою младшую сестренку, по юношески стройную, только начинающую наливаться женской статью. При наших следующих встречах старшая из сестер не обделяла меня вниманием, обращалась по разным темам, если проходила мимо, то как бы невзначай касалась меня своим крутым боком, невольно будя во мне плотские страсти. Не удержался, сам пару раз украдкой погладил ее роскошные бедра, она вовсе не противилась. Я знаю, что Татьяна замужем, раз даже при мне приводила в родительский дом своего мужа, полного молодого человека лет тридцати, какого-то бесцветного и флегматичного.

Они женаты уже год, живут в своем доме, но, видимо, не все ладно у молодых, коль в глазах Татьяны вижу блеск неудовлетворенного женского начала, далеко не невинное внимание к заинтриговавшему ее другу младшей сестренки. На ее взгляд, наверное, такому романтичному — бывшему хулигану, храбро расправившимся с прежним окружением, а теперь успешно двигающемуся к научным вершинам, или, по крайней мере, делающему первые шаги к ним. Конечно, я для нее забава, развлечение в ее серой жизни с равнодушным мужем, каких-то серьезных намерений в отношении меня у молодой женщины нет, но не может упустить свой шанс, даже не взирая на возможные ссоры с сестренкой. Пока у нас с Татьяной особо предосудительного не произошло, все на уровне волнующего юную кровь флирта, обоюдных любовных проказ на глазах ревнующей, почуявшей неладное, подруги.

Вот такие отношения сложились у меня с семьей Азаровых, они уже признали меня своим, не стали против наших близких связей с Наташей. Родители прекрасно знали, чем я занимаюсь с их дочерью, пару раз застали нас в девичьей постели, когда мы, утомленные ночными ласками, просыпали время их прихода. Но какого-либо выговора нам, смущенным, застигнутым на месте "преступления", не выносили, разговаривали с нами как ни в чем не бывало. По-видимому, приняли как будущего мужа своенравной дочери, если она так желает, то так тому и быть, да и я уже не вызывал у них отторжения, как прежде, может, даже напротив. И когда они пришли в гости к моим родителям, устроившим мне праздник, сидели рядышком друг с другом, говорили между собой о чем-то важном и нужном, судя по довольным лицам, пришли к согласию между собой. Я же не скрывал от других близость с Наташей, мы с ней сидели за столом рядом как голубки, прижавшись плечом к плечу, моя мама открыто при всех назвала ее доченькой.

В этот вечер я заново познакомился с родственниками со стороны матери, в прежней моей жизни мама почти не общалась с ними, какие-то трения случились у нее со своими старшими братьями еще в ее молодости, насколько я понял, из-за папы. Здесь же такого, по-видимому, не произошло, судя по довольно доброжелательным отношениям между старшими. Дядя Ваня и дядя Коля отнеслись ко мне приязненно, от души поздравили с поступлением, похвалили за мое решение взяться за ум. Прежние приключения племянника, очевидно, беспокоили их, мама не скрывала от родных своих тревог, а сейчас, видя радость в доме, разделяли ее с нами.

Из их жен мне больше понравилась тетя Настя, она старше моей мамы, веселая и заводная, тормошила всех, первая пускалась в пляс или запевала песни, поддевала своим острым язычком, не стесняясь никого, даже маму. Но мне видно, что никто из родных не обижался на нее, наверное, зная ее добрую душу и открытый нрав. Вторая — тетя Маша, полная противоположность, тихая и молчаливая, за весь вечер я только пару раз слышал ее негромкий голос, больше хлопотала на кухне, помогая маме стряпать, накрывать и убирать со стола. Родные принимали хлопоты тети Маши как само собой разумеющееся, так она поставила себя, без особой признательности за ее труды.

Праздник вполне удался, мне наговорили много хвалебных слов, я уж даже загордился во всеобщем внимании гостей, их искренней радости за меня, выразил свою признательность родителям, мама таяла от моих слов, отец тоже был доволен. Он выпил только пару стопок, а потом пригубил на каждый тост. Держался молодцом, поддерживал разговоры, сам шутил, брал за душу своими песнями, у него приятный баритон, я и не подозревал о таком у него умении, раньше он при мне ни разу не пел. А когда он с мамой вдвоем запел "Старый клен", все застыли, так ладно и сердечно вышло у них. Они пели, взявшись за руки и глядя друг другу в глаза, всем стало понятно, что они вспоминают свою юность и первую любовь, умилялись, смотря на них. Наташа прижалась ко мне, опустив голову на мое плечо, тихо подпевала им.

В этот вечер песен было предостаточно, каждый пел любимую, а остальные подхватывали дружным хором. Мы с Наташей исполнили "Надежду", которую не так давно слушали на концерте Анны Герман, приняли наш дуэт хорошо, пусть и не так, как моих родителей. После, когда довольные гости стали расходиться, проводил подругу и ее родителей домой, долго у них не задержался, вернулся домой. Помог матери убраться, а потом, когда мы вместе сидели на кухне за чаем, она завела разговор о нас с Наташей:

— Сереженька, я вижу, что ты любишь Наташу, и живете вы как муж и жена. Мы с папой хотим, чтобы у вас все было по людски, не стыдно другим смотреть в глаза. Поговорили с родителями Наташи и вот что скажем тебе. Живите вместе и дальше, перечить вам не будем, ее родители согласны, что ты перешел к ним. Только вот надо вам пожениться по весне, когда исполнится обоим восемнадцать, так будет не зазорно ни вам, ни родителям. Что скажешь, Сереженька?

Я растерялся на какое-то время, мыслей о женитьбе у меня даже близко не было. Связывать себя браком в таком юном возрасте не входило в мои планы, но после недолгого размышления посчитал, что он особо мне не помешает, а отказываться от близости с Наташей не могло быть и речи, у меня от такой мысли все естество взбунтовалось, как же я без ласк подруги! Ответил неспешно, как о продуманном решении:

— Хорошо, мама, я согласен, только мне надо поговорить с Наташей, захочет ли она?

— Захочет, ее родители уже поговорили с ней, они же предложили вас поженить.

— Тогда нет вопросов, пусть так и будет.

Мама деловитым тоном продолжила:

— В следующее воскресенье пойдем сватать девушку, я позову твоих дядей, а потом можешь перейти к ним жить. Только на работу иди с отцом, заходи с утра за ним, а вечером вместе возвращайтесь, мне так будет спокойнее. Хорошо, Сереженька?

Ответил согласием, хотя и с некоторым напряжением, в душе кошки скребли, как скоро же родители порешили за нас. Можно выразиться, беззаботная юность проходит, теперь надо нести ответственность не только за себя, но и за близкого мне человека, мы уже одно целое. Мое более взрослое сознание принимало разумность подобных мер родителей, а юное естество с присущими ему желаниями, позывами и эмоциями сопротивлялось, оно еще не готово к подобным переменам. Но ничего, со временем все наладится, с такой мыслью я оставил родителей и ушел в свою комнату.

С утра, не откладывая в долгий ящик, отправился к Наташе, она дома была одна, родители ушли в смену. Без предисловий рассказал о предложении родителей, а потом задал вопрос:

— Наташа, ты выйдешь за меня замуж?

Девушка покраснела от волнения, а потом тихо, едва слышно, проговорила два слова:

— Да, Сережа ..., — прижалась к моей груди и продолжила уже смелее:

— Я люблю тебя и буду с тобой всю жизнь!

Мы любили друг друга со всей нежностью, отдавались без остатка, у меня душа переполнялась желанием ласкать ее и оберегать от всех будущих невзгод, что бы ни случилось. Весь день и всю ночь провели вместе, я сидел подле нее, когда она учила свой английский, ухаживал за нею, готовил кушать, приносил чай. Она благодарно отвечала на мою заботу, целовала и обнимала меня, мы так и сидели рядом, прижавшись друг к другу. В следующую неделю Наташа сдала еще два экзамена, письменный и устный по английскому, здесь у нее произошел небольшой сбой, как у меня, на письменном получила четверку. Теперь уже я успокаивал подругу, ничего еще не потеряно, надо отлично сдать последний, по зарубежной литературе. А в аттестате у нее почти одни пятерки, шансы на поступление гораздо лучшие, чем у меня, да и конкурс в иняз меньше, чем в университете.

В воскресенье к полудню приехали дядя Ваня и Коля, к тому времени мы уже приготовила все нужное для сватовства — подарки будущим сватам, каравай на рушнике, кольцо для невесты, букеты цветов ей. За ними я сам съездил утром на цветочный рынок, купил Наташе белоснежные каллы, а ее матери алые розы. Кольцо не покупали, мама отдала свое, с гранатом, она его прежде носила с обручальным. Ровно в полдень вышли из дома, неспешно, даже торжественно прошли по улицам, все встречающиеся на пути расступались, не пытаясь заговаривать с нами, считается плохой приметой. У ворот Наташиного дома постучались, также по обычаю они были закрыты. После, когда их открыли нам, первым вошел дядя Ваня, как старший по возрасту он за главного свата, за ним родители и дядя Коля, я последним. Нас у входа в дом ждала Татьяна, пригласила в дом, там и прошла основная процедура.

В зале нас ожидали принарядившиеся в праздничную одежду Владимир Семенович и Нина Сергеевна, за ними стояла покрасневшая от волнения Наташа. Первым выступил дядя Ваня, принялся расхваливать меня:

— Есть у нас добрый молодец, пригожий собою, умом не обделенный, умелый да работящий, душою ласковый, — а потом перешел к "объекту" обряда:

— А у вас доченька-красавица, в душу запавшая нашему молодцу, как горлица своему голубю. Так что ж нам дело не сладить, не соединить две души юные?

На речь свата ответил Наташин отец:

— Отчего же нет, если сговоримся. Но вперед дайте-ка нам посмотреть на вашего молодца, а вы нашу доченьку любимую, ликом и душой пригожую, нет ли у них изъяна, не кота же в мешке берем!

Мама дала мне кольцо, я вышел вперед, поклонился низко родителям Наташи, а потом надел его на безымянный палец дрожащей от волнения руки подруги. После вручил ей и будущей теще цветы и отошел назад, Наташа с сестрой вышли из зала в ее комнату. Потом между сватами пошел торг, чей товар лучше, но все закончилось миром, ударили по рукам, мы с вновь вышедшей Наташей разломили каравай на четыре доли и вручили родителям, а они благословили нас. С чувством исполненного долга все расселись за празднично накрытый стол, мы с Наташей рядышком.

Хотя прекрасно понимаю, что вся церемония сватовства уже заранее оговорена и неожиданностей не может быть, все равно чувствую какое-то волнение от нового для меня с подругой состояния. Мы еще не муж и жена, но все равно одна семья, у нас теперь одна общая судьба. А о Наташе и говорить нечего, ее возбуждение все не проходило, даже пальцы рук дрожали, пока я не взял их в свои, мягким проглаживанием успокаивая невесту. В тот же день, как только гости разъехались, я перенес свои вещи к суженой, так началась наша семейная жизнь, ни от кого не скрываясь и не таясь.

Последний экзамен Наташа сдала на отлично, а еще через три дня нашли ее в списках поступивших. Мы переживали, нет, не радость, а всеобъемлющее счастье пусть и на один день, казалось, нет никого в мире, испытывающего большее блаженство, взаимное сопереживание не вдвое, а на порядок усилило его. Мы ходили по улицам как шальные, никого и ничего не видя, только друг друга. Хорошо еще, что в таком состоянии не угодили в какую-либо неприятность, ведь могло случиться что угодно. Больше подобного чувства мы в нашей совместной жизни не переживали, хотя радостные события не обходили нас стороной, как и горести и тревоги. То была особая феерия душевного единения и всплеска эмоций, сложившаяся с волнением недавнего причащения друг другу, не на земле, а в небесах, как тогда казалось нам. Не только Наташа, но и я, с большим знанием жизни, в тот день искренне верили, что наше счастье бесконечно, никакие беды нам не страшны, если мы любим друг друга.

А потом был праздник наших семей, мои родители, как и Наташи, видя наше счастье, просто не могли остаться чувствами в стороне, мы, наверное, как два ярко горящих источника, озаряли всех, даря им тепло и радость, будя в них своим примером нежность друг к другу. Все гости, пришедшие на наш праздник, улыбались, глядя на нас, поздравляли не только Наташу, но и нас обоих, ведь ее судьба неразрывно связана со мной. Гостей было много, родни у Азаровых не счесть, но я их не старался запоминать, они прошли чередой, не оставив в памяти следа. Нам достаточно друг друга, да еще родителей, а до остальных нет какого-то, даже малого, интереса. Так и прошел наш с Наташей праздник, в любви и благословении самых близких, разделивших с нами радость.