Эпилог

На площади с памятниками эпохи Космических перемен все было неизменно, статуи первых космонавтов в экспозиции Истинных Героев Космоса казались застывшими символами экспансии человечества звездного пространства, но Радж с друзьями двигались дальше. Вот и скульптурная группа, что заинтересовала их уже довольно давно, но все не было времени толком рассмотреть ее.

Бронзовые статуи трех капитанов легендарных транспортных кораблей, что доставляли колонистов на Станиславу и Орайю, поскольку в районе извержения вулкана эти люди неминуемо погибли бы. Спокойное и сосредоточенное лицо капитана Асадуллина, широкая улыбка Шереметьева — единственный доброволец, что вызвался помочь проекту, — и очень красивая женщина, полная тезка и однофамилица их собственного капитана.

Да, странно получилось: «Амет-хан» и «Арбинада» совершенно неожиданно опередили свое время, да и предсказать время извержения двести лет назад удалось практически с точностью до суток, словно все это вместе было перстом судьбы. Людей возили в течение шести месяцев, и заявление капитана семейного звездолета "Апи" пришлось весьма кстати: пусть он сумел перевезти всего-то человек пятьсот, но это очень помогло. Прочие бизнесмены и олигархи, также имеющие личные звездолеты, даже и не подумали помочь проекту «Исход».

Команда пропавшего без вести звездолета «Тариэль» остановилась возле монумента и принялась рассматривать женскую статую. Странно, но и внешне эта Куин походила на их командира. Неужели это ее предок?

Старпом Тарас Евсеевич отчего-то с ними не пошел, неубедительно сославшись на занятость, но Радж заподозрил, что Хворин всегда недолюбливал капитана, потому что порой вырывалось у него что-то нелицеприятное в адрес «дочки политика». Ну разве есть вина капитана в том, что ее ныне покойный отец был депутатом Мирового Совета? Его личному транспортнику «Гайе» явно помогли взорваться, а теща мистера Куина тоже могла шагнуть в окно отнюдь не в состоянии белой горячки. Словно кто-то жаждал извести всю семью.

Гордый «потомок гетманов» даже и не думал о том, что Элиана Лоррина Куин может быть достойной капитанского кресла не по происхождению, а по способностям — ее, как и прочих кандидатов в звездные капитаны, отобрали на обучение в возрасте четырех лет и вели, и направляли, и обучали, и даже модифицировали. Добрый и сердечный человек с умом, совершенным телом и навыками машины для убийств, потому что иных капитанов быть не может.

Пилоты Аким Уланов и Абай Калиев молча рассматривали статую, словно она могла дать ответ на то, куда девался капитан, поскольку без нее, даже если бы «Тариэль» не пропал, он все равно бы уже больше не поднялся. В тот роковой день покинуть борт успели все, и парни вели себя спокойнее всех, но именно у них он, на правах бортврача проводив осмотр, зафиксировал повышенное давление. Все-таки правильнее всего была реакция Джамили, которая рыдала так, словно потеряла всех родственников, даже причитала по-турецки (будь русской, явно кричала бы в голос, как это было принято в древние века).

Минори тоже была спокойна, но затем беззвучно лишилась чувств, и Раджу пришлось сделать ей укол просто приводя в чувство, а затем уже успокоительное запихнул. А ведь Сато Минори одна из лучших медсестер.

Что уж там говорить, сильно переживал даже инженер Ким Мэн Хо, известный своим извечным буддистским подходом к любому вопросу. Ким сутки не проронил ни слова, оставив фонтан словоблудия на долю Тараса, а сам забрал черную как уголь немецкую овчарку по кличке Вейдер и увел к себе. В ответ на ядовитое пожелание приятного аппетита от Хворина, он впервые заговорил, произнеся лишь одну фразу: «Это собака моего капитана». Старпом не нашел, что ответить.

С момента трагедии прошел месяц, но команда, не сговариваясь, ушла в отпуск в полном составе, решив, что или они будут летать со своим капитаном, или больше не взлетят вовсе. Друзей не предают, а друга-командира тем более, честь дороже всего на свете.

— Нат-сама, взгляните, — отвлекла его от размышлений Минори.

Интересно, что ее поразило? Уж явно не макеты кораблей.

Радж повернулся туда, куда указывала Сато, и удивленно присвистнул: как они раньше не заметили такой интересный памятник? Он и стоял-то на отшибе, хотя именно это и не давало увидеть его сразу.

На круглой капсуле с неровно зазубренным и явно выломанным люком, сидела бронзовая женская фигура, словно бы рассеянно глядевшая вдаль. Волосы были стянуты в пучок, телосложение скрывал напоминающий скафандр спецкостюм середины XXII века, на согнутом правом колене комфортно поместился шлем, на котором она небрежно скрестила в запястьях крупные красивые руки. Левая нога была вытянута так, словно ею легкомысленно болтали в воздухе, то ли просто отдыхая верхом на спасательной капсуле, то ли собирались приземлиться на нее, оттолкнувшись правой и спрыгнув таким образом вниз.

Радж наклонился над пьедесталом и принялся вчитываться в ровные строки, так же, как и все прочие пояснения, отбитые на русском языке, до сих пор остающимся международным и межгалактическим:

«Наталия Сергеевна Стрельченко, куратор проекта «Исход», в районе извержения…»

А, ну все понятно.

Дата рождения, биография, упоминание о геройстве во время извержения… стоп, но капсула была повреждена. Как же она спаслась? В экспериментальную модель экстренного телепорта верилось с трудом, двести лет назад такие технологии были еще в зачаточном состоянии. Ну да ладно, для красного словца горазд приврать каждый.

Радж выпрямился и повернулся к остальным:

— Пойдемте, друзья?

Все согласно кивнули головами и вскоре рассыпались по парку.

Жалко, что нет с ними капитана, вместе было бы намного интереснее решать исторические загадки и попирать пыль старинных московских дорожек. Всепланетарная столица была неизменно прекрасна.

Они дождутся своего единственного командира.

Возвращайся со звезд, капитан.