Глава 5

Благодаря спецкостюму Ната совершенно не пострадала, но она не подавала сигнала Спецтайму по одной-единственной, но при этом очень весомой причине: Мэтти был без сознания уже почти сутки, хотя ему оказали помощь. Она ждала, зная, что, если потеряет его снова, для нее все будет кончено.

Девушка тихо водила по листку бумаги красной ручкой. Обыкновенный листочек из тетради в клеточку очень помогал сделать строки ровными.

Мы уйдем навсегда

Нам не встретится больше,

Отсияла звезда —

Пусть сгорит. Станет горше,

Только жизнь отменить

Никому не подвластно.

Рвется тонкая нить

Оплетавшее счастье.

Нам отныне вдвоем

Никогда не остаться,

И на сердце моем

Тяжкий груз. Расставаться

Навсегда нам пора

Чтоб не видится снова.

Чувства будут всегда,

Память сердца сурова.

Надо отдать стишок Эльке, может, песенку из него сделает. Не так уж и больно, смирилась уже давно, сейчас важно, чтобы Мэтти был жив и здоров, чтобы с ним все было благополучно… насколько это возможно, разумеется.

И отчего мысли всегда такие дурацкие?

Но что ее действительно поразило, так это наличие русских в Канаде. Причем, как оказалось, все это — потомки тех, кому помог иммигрировать сам Лев Толстой. Да уж, таких подробностей родной истории Ната уж точно не знала, а нудного графа-мана ненавидела всей душой, в основном, конечно, за дуру, ставшую главной героиней «Войны и мира». В школе ее пытались сравнивать с этой уродиной — девочка вся кипела от гнева.

Да уж, о ненависти к классику здесь пришлось промолчать, а то еще обидится кто… но люди понравились, поскольку оказались простыми и добрыми, и, как ни парадоксально, к проекту «Исход» имели прямое отношение — помогали переезжать тем, кто решил остаться на Земле. Узнав, что она — куратор этого проекта, местные даже обрадовались, заверив девушку, что она очень правильно поступила, проведя эвакуацию.

Нате, однако, было искренне жаль погибших в районе извержения эндемиков растительного и животного мира, но спасти их в любом случае не получилось бы, так что писать в анналах истории о том, что в данной операции обошлось без жертв, было бы наглой и возмутительной ложью. Хорошо еще, что успели почти все задуманное, хотя без такой поддержки как пить дать не справились бы.

Невольно завидуешь Эльке — летает сейчас, по уши занятая, думать некогда, а тут не знаешь, куда себя деть от тревоги.

Сзади деликатно кашлянули:

— Обедать собираемся, — произнесла густым глубоким голосом хозяйка.

— Спасибо, воздержусь пока, — отозвалась Ната, — никак не отойду от подобных встрясок.

— Как хотите, — пожав плечами, Клорисс вышла из комнаты.

Капитан Стреленко давно уже привыкла к смешению русских, европейских и даже азиатских имен, так что наличие русского имени и французской фамилии, либо русской фамилии с английским именем не вызывало удивления. Чистейший русский язык стал сюрпризом, и весьма приятным, надо сказать, но тоже не сильно удивил. Да уж, куда не плюнь, все наши да наши, не удивительно, что в будущем, вот уже практически сейчас, начнет возникать Мировая Российская Империя.

Все народы мечтали истребить русских, но в итоге сами влились в самый живучий на свете народ.

Девушка почувствовала, как на ее губы сама собой наползает торжествующая усмешка: вот так им и надо, ненавистникам России, сами себя побеждают. Нет у них методов против истинно русских, а истинно русские неагрессивны, напрасно на них пускают клевету.

Дверь снова заскрипела.

— Не беспокойтесь, Клорисс, все в порядке.., — начала поворачиваться к хозяйке гостья, и слова застряли у нее в горле.

На пороге комнаты вместо хозяйки стояла высокая фигура в облегающем сером костюме средневекового горожанина, лицо неизвестного (по великолепному сложению она моментально поняла, что это — мужчина) скрывала черная маска, лишенная черт лица. Страж Ночных границ явно явился не для праздных разговоров.

— Серый Шут, — спокойно выговорила Козырная Дама.

— Майкл Фицуолтер, если позволите, — лишенным интонации благодаря вделанному в маску модулятору отозвался незваный гость.

— Что ж, я вас слушаю.

Серый Шут коснулся пальцем того места на маске, где на лице сходятся сросшиеся брови, и маска неожиданно упала с его лица прямо в подставленную ладонь, а на девушку глянули ничем не защищенные бирюзовые глаза. Колдун был очень красив, почти абсолютный двойник легендарного Юрия Каморного, и костюм теперь кажется копией того, что был на актере во время съемок «Стрел Робин Гуда». Вот откуда такое экзотическое прозвище, а не только потому, что остальные одеты в костюмы, что словно украдены со съемок «Города мастеров».

— О чем вы думаете? — поинтересовался он.

— Негоже грабить киностудии, — припечатала Ната.

Майкл рассмеялся:

— Вас не проведешь. А если я скажу, что дизайн действительно из фильмов брал?

— А смысл? — непонимающе пожала плечами девушка.

— Смысл есть, — маг отложил маску. — Заметь кого-то из нас простые люди, они скорее заподозрят, что это — галлюцинация, да и на даче показаний им никто не поверит.

Вот же беспощадный остроумец! Бессовестный он, видать.

Хотя, если признаться откровенно, колдун прав: заподозрив свидетеля в опьянении или сумасшествии, искать точно ничего и никого не будут, разве только попадется сильно въедливый следователь. Добросовестных, как правило, очень мало.

— Чем я могу быть полезна? — поинтересовалась Дама.

Бирюзовые глаза затуманились, словно став в секунду совершенно безжизненными.

— Вы ведь умная девушка, дорогая Наталия, вы знаете истину — того Мэттью Кавано, что вы знали, давно уже больше нет…

— …а ангел по имени Мэттью не может жить земной жизнью, — спокойно, даже с неким холодом в голосе, договорила она.

— Значит, мы поняли друг друга.

Маг отнюдь не выглядел довольным данным обстоятельством.

Ната мягко кивнула, признавая правоту Фицуолтера, да и не могло быть чего-то иного, взрослые умные люди это понимают. Она взяла листок со стихами и вздохнула: почерк со школьных лет изменился значительно, но есть то, что не меняется. Девушка аккуратно пририсовала в конце маленького стихотворения знак Земного альянса из любимого ею и Мэтти «Вавилона 5». Смешно было хоть на что-то рассчитывать…

— Я вас прошу передать это.

— Разумеется, — в глазах мага было искренне понимание.

Ната повернулась спиной, потому что оглядываться нельзя, это была классическая ошибка не только Орфея. Ее волос коснулся порыв холодного ветра, и ощущение присутствия мага пропало. Повернувшись, Наталия увидела только пустую и совсем чуть-чуть смятую постель.

До сознания не сразу долетело:

— Всё суета, не стоит об этом,

Блестит вода осколками лета.

Танец жёлтых листьев, может быть,

Обо всём поможет нам забыть,

Медленный танец.

Ната протянула руку, беря мобилку:

— Алло…

В трубке кто-то явно облегченно выдохнул:

— Ты жива…

Девушка сразу узнала голос Сэма Бреннана. Ну да, он-то уж точно извелся, влюблен до сих пор, и ее железы, производящие феромоны, тут совершенно не при чем. Обидно до чертиков, что она его никогда не полюбит.

— Привет, Сэм. Не пришлешь самолет по координатам?

— Сейчас буду лично.

Ната разорвала связь, плечи ее вздрагивали. Нелепая жизнь! Отчего только в отлаженный уклад вечно что-то вмешивается? Только успокоишься, и снова лицом к лицу с прошлым, что ей не особо-то нужно.

Жаль, что она не персонаж «Эквилибриума», не клерик…

Пальцы машинально перебрали кнопки мобильника, и песенка зазвучала снова, на сей раз просто с проигрывателя.

Зовёшь ты вновь, но знаю, вернись я

Пройдёт любовь, как жёлтые листья.

Танец жёлтых листьев, может быть,

Обо всём поможет нам забыть,

Медленный танец.

Хватит, уже давно надо было поставить точку, а потом спокойно пойти дальше. Иного не дано никому, определенные законы жизни не дано изменить никому.

В прошлом останется много прекрасного: первая и последняя в жизни любовь, тихие темные улицы родного города, магнитофон и кассета группы «Восток», бесконечные прогулки почти через весь город, робкие поцелуи… и безграничное счастье без денег, далеких поездок и гламурных нарядов. Всего этого уже не будет никогда, но немало хорошего и в нынешней жизни, особенно в любимой работе и устремлениях. А что временами выть хочется, так это у всех так.

Вынырнуть из размышлений не удалось даже когда ее повел к самолету Сэм Бреннан, крепко держа за локоть и стараясь говорить бодрым голосом о том, как хорошо прошла операция «Исход». Ната почти не слушала его, потому что в голове все еще звучала рефреном та же сама песенка.

Танец жёлтых листьев,

Как трудно мне сказать: «Прощай»,

Танец жёлтых листьев,

В твоих глазах печаль,

В глазах печаль…

Прощай, Мэтти, это нужно было сделать уже давно. Даже та встреча, что привела к обнаружению «Тариэля», и то была ошибкой. Не следовало им видеться вообще.

Над океаном они летели вместе с Сэмом, солнце блестело прямо в глаза, словно старалось вызвать слезы.

Слез не будет. Они все исчезли. Навсегда.