Глава 18 Битва под Краковом.

Армия собралась возле Кракова. Все пространство вокруг города была заставлена шатрами. Никогда еще главная резиденция королевской династии не видала такого скопления войск. К месту сбора все прибывали и прибывали новые отряды крестоносцев и чешских ратников.

Монгольский военачальник Байдар не торопился с наступлением. Его тумены за несколько дней взяли Сонч, пополнив запас продовольствия. Впереди перед ним лежала равнина полная корма для коней. Многочисленные отряды разбрелись по окрестности, грабя и сжигая лежащие на пути селения. Байдар хорошо знал, что кормить многочисленное войско, сгрудившиеся возле города, поляки долго не смогут. С каждым днем их положение становилось все более катастрофическим. Последние несколько недель, стояла ужасная жара. Трава вокруг столицы пожухла. Не хватало фуража. Что бы обеспечить лагерь водой, интенданты все чаще посылали своих подчиненных к реке, от чего Висла обмелела настолько, что перейти ее можно было вброд сразу в нескольких местах. Запасы продовольствия заканчивались. В лагере стало неспокойно. Все чаще слышались обвинения Генриха, в его нерешительности. Солдаты уже не спали в палатках, а падали где придется. Повсюду стоял удушливый запах испражнений. Просто уже не хватало места для утилизации отходов человеческой деятельности. Над войском нависла новая угроза, — эпидемии. Дисциплина падала с каждым днем. Все чаще караульных застигали спящими на постах. Нередкими стали случаи пьянства и драк. Виновных конечно тут же прилюдно наказывали, но это мало помогало.

Положение на некоторое время спас епископ Иосафат. Он вышел из городских ворот. Поддерживаемый двумя кардиналами, епископ поднялся на заранее сколоченный помост. Собравшаяся толпа стихла по взмаху его руки.

— Земли, которые вы населяете, сдавлены границами. Они стеснены вашей многочисленностью. Отсюда происходит много распрей и войн. Но все ваши страны объединяет священная католическая церковь и вера в бога нашего Иисуса Христа. Несметные полчища нечестивцев вторглись на нашу землю. Так пусть прекратятся между единоверцами ненависть и вражда, утихнут распри и раздоры. Вера наша ждет защиты.

Затаив дыхание собравшиеся слушали слова Иосафата, о том, что нечестивые варвары захватили в Венгрии и Польше священные для христиан реликвии, что они превратили храмы в отхожие места. Убивают духовных лиц. Уничтожают и превращают в рабов христиан.

— Нельзя более терпеть святотатства, — продолжал вещать епископ, — весь христианский мир должен подняться на священную битву с неверными, и каждый воин достоин, пришить на свою одежду крест, в знак принадлежности к небесному воинству.

Иосафан закончил свою речь полным прощением всех грехов и долгов, тех же, кто примет смерть в битве за веру, ждет вечное райское блаженство.

Речь епископа произвела надлежащий эффект. Тысячи людей, опустившись в едином порыве на колени, произнося молитвы. Рыцари подходили к помосту, становились на одно колено, опираясь на обнаженный меч, просили благословения.

Наконец наступил день, которого все ждали. Монгольская тьма двинулась на Краков. В мгновение лагерь пришел в движение. Армия выстраивалась, готовясь к битве. На возвышение, в окружении военачальников, на коне гордо восседал Генрих второй. Ветер развивал его плащ с вышитым на груди орлом и сине-белый плюмаж из перьев на его шлеме. Широкий пояс с золотой пряжкой поддерживал в украшенных ножнах, меч с рукоятью, покрытой драгоценными камнями. Сурово гремели трубы, разносился лязг оружия, когда полк за полком проходил мимо полководца.

— Ты выполнил мою просьбу? — спросил Гордеев, подведя своего коня к командору ордена Тамплиеров.

— Да, — ответил брат Робер, — двадцать рыцарей готовы поддержать нас.

— Двадцать? — в задумчивости произнес Дмитрий, — всего четыреста бойцов. Придется вступать в битву в самый последний момент.

— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — сказал, стоящий тут же Гельберт, — иначе нас могут обвинить в измене.

Войско Генриха было выстроено в четыре отряда, размещенных один за другим.

Перед атакой ордынцы подожгли степь. Жухлая трава мгновенно вспыхнула. Над полем расползся удушливый дым. Под прикрытием дымовой завесы сражение со стороны монголов открылось обычной атакой легкой кавалерии, на быстрых приземистых лошадках. Степные лучники по-отрядно выстроились цепью в круг и начали атаку, «вращаясь перед фронтом европейцев по часовой стрелке, так, что противник всегда находился слева от стрелка. Каждый лучник успевал сделать два-три выстрела, после чего «хоровод» уводил его из зоны стрельбы. При этом ордынцы находились в постоянном движении, а их мишени стояли не подвижно, только прикрываясь щитами. Ответный огонь арбалетчиков и лучников противника, практически не давал никакого результата. Точность же степняков была таковой, что их стрелы то и дело поражали лица, руки европейцев, и даже перерезали тетивы их луков.

Не выдержав массированного обстрела по легкой коннице врага, ударили рыцари. Их атака была практически вслепую. Смяв первые ряды легкой конницы, они бросились догонять отступающих ордынцев. Выскочив из дыма, крестоносцы столкнулись с основными силами противника. Им навстречу устремилась тяжелая монгольская конница. Обе стороны сошлись в жестокой сече. Рыцари снесли копьями первые шеренги степняков и продолжили движение, вперед завязав схватку на мечах. Впереди храбро сражался Генрих, ведя за собой своих воинов.

Первую волну наступления монголы сдержали. Завязший в рукопашной схватке отряд крестоносцев окружили лучники, начав их массированный обстрел. Но их поддержали еще два отряда польских и чешских рыцарей. В решительной атаке они набросились на легкую кавалерию врага. Но ведение боя ордынцами, сперва, ввела европейцев в замешательство. Вот скачет тяжеловооруженный рыцарь навстречу монгольскому всаднику, намереваясь пронзить его копьем, а тот в последний момент сворачивает в сторону и набрасывается на него сзади, стаскивая с коня крюком. Или набрасывается рыцарь на своего противника, желая вступить в честный бой на мечах, а тот кидает аркан и сваливает всадника на землю. Но напор рыцарей был силен. Ряды ордынцев вначале остановились, а затем пустились в бегство.

По просьбе Гордеева, отряд, состоящий из двадцати рыцарей и четырехсот кнехтов, остался на передовой, вне битвы. Со своего места Дмитрий хорошо видел все маневры врага. Вот они, кажется в панике, начали отступать. Крестоносцы и союзные рыцари бросились в погоню, намереваясь добить противника. Но кому, кому, а Гордееву был хорошо известен этот ложный маневр. Ордынцы просто уводили конные отряды от прикрывавших их арбалетчиков. Уведя противника на безопасное расстояние, монголы развернулись, приняв бой. В этот момент Дмитрий увидел большой отряд врага, обходящий рыцарей справа.

— Инджи! — крикнул Гордеев своему оруженосцу, — делай что хочешь, но приведи копейщиков и арбалетчиков туда, — он указал на узкую ложбину, зажатую между холмами.

Юлдуз кивнула и, пришпорив коня, помчалась к пехотинцам.

Гордеев вновь взглянул на поле битвы. Как он и полагал рыцари попали в окружение.

— Пора! — прокричал он, взмахнув мечом, — вперед!

От конского топа загудела земля. Полотнища штандартов взметнулись в небо, развиваясь на ветру. Лавина копий, то поднималась, то опускалась, словно лес в бурю. Солнце отражалось от шлемов, клинков и наконечников копий.

Нежданная помощь пришла вовремя. Отряд Тамплиеров врезался в тыл монгольского окружения, прорубив широкий проход к сражающимся крестоносцам.

— Уводите короля! — прокричал командор.

Пока другие были заняты битвой, четверо спецназовцев окружили Генриха. Он был ранен, но еще уверенно держался в седле. С огромным трудом им удалось увести короля с поля боя. Следом за ним в образовавшуюся брешь бросились остальные. Отряд Тамплиеров прикрыл отход, яростно врубаясь в ряды ордынцев, и медленно отступая к выстроившимся шеренгам копейщиков. Видя, что основная масса рыцарей скрылась за спинами пехоты, по команде командора, тамплиеры развернули коней и помчались назад. Ряды пехотинцев расступились, пропуская своих, и вновь сомкнулись перед наседавшими на них степняками. Залп арбалетчиков остановил монгольскую конницу. Не зря они боялись этого оружия. Арбалетные болты пробивали не только щиты, но и самые крепкие доспехи. Под огнем ордынцы отступили.

Развернув коня Гордеев, увидел гарцующую на коне среди пехотинцев Юлдуз. Неизвестно как, но ей удалось сплотить отряды разных государств. Даже опытные сержанты слушались ее, беспрекословно выполняя все приказы.

— Перегруппироваться! — скомандовал Гордеев, — легкая конница в середину. Рыцари по флангам! Приготовиться к новой атаке!

Крестоносцы застыли в замешательстве, повернувшись в сторону короля и магистра ордена тамплиеров.

— Кто это? — спросил Генрих.

— Это брат Альберт, рыцарь ордена госпитальеров, — пояснил командор Робер де Родфор, подводя коня к знатным особам, — он только, что вернулся из Палестины и хорошо знаком с тактикой степняков. Если вы еще хотите одержать победу, следует его послушать.

Генрих взглянул на магистра. Тот согласно кивну.

— Хорошо! — провозгласил король, — я на время назначаю брата Альберта командующим моей армией! Подчиняйтесь его приказам так, как моим личным!

Субординация у рыцарства была поставлена на высшем уровне. Получив подтверждение полномочий нового военачальника, крестоносцы мгновенно исполнили распоряжение Гордеева. Легкая польская и чешская конница помчалась на врага. С флангов чуть отставая, двинулись рыцари. После короткой схватки европейские кавалеристы обратились в бегство. Уверенные, что это последний резерв и намереваясь на их плечах ворваться в расположение пеших частей, ордынцы начали их преследовать. Увлекшись погоней, они слишком поздно заметили, что с обоих флангов их охватывает тяжелая рыцарская конница. Монголы попали в ловушку, которую сами многократно устраивали противнику. Их войско смешалось, попав в окружение, а европейцы обрушились на них со всех сторон. Бежавший центр развернулся и вновь вступил в бой. В яростной рубке окруженная армия степняков была полностью уничтожена. Сам Байдар с горсткой верных тургаутов прорвался сквозь ряды легкой кавалерии и ушел в Венгрию.

Узнав о поражении Байдара, опасаясь удара в спину, Кайду снял осаду с Люблина и так же спешно отступил на соединение с основными силами Батыя.

В этот раз вторжение в Польшу было остановлено.