Глава 7 Тревожные вести

Наступил рассвет после битвы. Тот самый момент учета итогов предшествующего дня, определение потерь и завоеваний. Разбитые остатки орды спешно отступили под прикрытием темноты. Победители не рискнули преследовать их во мраке. На поле остались только убитые и тяжелораненые.

Увидев бегство своего полководца, остатки войска Кайдану, сдались на милость победителя. Легкораненых увезли еще до наступления темноты. Отличить тяжелораненых от мертвых ночью, не было ни какой возможности, потому осмотр места сражения оставили до утра.

С первыми лучами солнца из города вышли похоронные команды. Все поле было усеяно человеческими телами и трупами лошадей. По этому полю ходили люди, нагибаясь к самой земле, рассматривая убитых, выискивая среди них тяжелораненых. Тела переворачивали и оттаскивали друг от друга. Если кто-либо из лежащих на снегу степняков, подавал еще признаки жизни, стонал, просил пощады или молил о смерти, его тут же добивали. Жестокое время, такие же и нравы.

Отдельные люди собирали трофеи. Ордынцев раздевали, разували. Снимали с них золотые и серебряные украшения. Другие, снимали с мертвых коней сбрую, ловили оставшихся без хозяев лошадей, сбивая их в табуны. Сорок тысяч воинов привел к Киеву чингисит Мункэ. Потеряв в битве убитым и пленными больше половины. Нападение было неожиданным, а по тому лишь менее тридцати тысячи, смог выставить против него Мстислав. И хотя потери русичей были на порядок меньше, но они были. Ища своих мужей и сыновей, из города вышли женщины. Вокруг раздавались причитания, плачь по родным.

Гордеев, вместе со своими соратниками, вышел за городские ворота, скорбно взирая на поле. Как не было потрясающе это зрелище, но оно больше не производило на него безнадежно-подавляющего впечатления. За годы, прожитые в древней Руси, он насмотрелся всякого.

День клонился к закату, когда пришли тревожные вести. К князю Мстиславу примчался гонец, который сообщил, что пропал митрополит Киевский Кирилл. Еще до начала штурма, по настоянию князя, под сильной охраной, он выехал в Чернигов, но туда так не прибыл. Незамедлительно был организован поиск. Гонцы помчались по дорогам, поднимать население.

Всю следующую ночь не спали. Гордеев с князем и его свитой делили по карте местность на полу верстовые квадраты. Определяли состав поисковых команд. В каждую выделяли опытных охотников и следопытов. Еще не рассвело, а поисковые команды разошлись по квадратам.

К полудню прискакал гонец с одного из участков. По велению князя его тут же проводили в терем.

Гонец вбежал в небольшой кабинет, где ждали известий князь и его воеводы. Под тревожными взглядами присутствующих он поклонился, не решаясь начать.

— Ну что?! — не выдержал Гордеев.

— На семнадцатом участке охотники обнаружили трупы воинов, ушедших охранять митрополита.

Гордеев взглянул на князя. Тот слегка кивнул.

— Иди воевода, — устало проговорил он, — осмотри там все сам. Да немедля сообщи.

Гордеев вышел за гонцом, застегивая на ходу кафтан. Коня он остановил, только когда увидел ратников из своей дружины, которые оцепили небольшое поле в стороне от дороги. Дмитрий соскочил с взмыленного коня и передал повод одному из ратников.

— Ничего не трогали, — сказал командир поискового отряда, которого звали Борислав, принимая коня, — тут ложбина, потому с дороги не видно.

— Следы имеются? — спросил Гордеев, осторожно вступая по снегу.

— Да какие тут следы? — пожал плечами Борислав, — все перетоптано. Такое впечатление, что они бились с призраками.

— Как так, — не понял воевода.

— Так кругом, только следы наших ратников и их коней. Чужих следов нет.

Дмитрий вошел в ложбину. На земле тут и там лежали припорошенные трупы русских ратников.

— Сколько их тут?

— Да почитай все полторы сотни.

Гордеев в удивлении остановился. С митрополитом ушли полторы сотни бывалых воинов, из которых полсотни бойцов были из его дружины. Таких просто так не возьмешь. С первого взгляда было видно, что ратники вели бой. Их тела были разбросаны по всей ложбине. Видимо они успели рассредоточиться для атаки. У каждого в руках был зажат обнаженный меч. То есть они видели врага и напали на него. Но нигде не было не видно ни тел неведомого противника, ни их тел. Дмитрий подошел к одному из тел. Ратник лежал ничком, вывернув голову вбок. В открытых остекленевших глазах застыло удивление. На горле виднелся узкий глубокий порез. Вокруг головы, покрывшись ледяной коркой, расползалась кровяная лужа. Видимо неизвестное оружие пробило воину вену. Гордеев прошел чуть дальше. Его внимание привлек выступающий из-под снега предмет. Дмитрий подошел ближе и, наклонившись, поднял его. В руках воевода держал стилет, — узкий с граненым клинком нож. Это была разновидность кинжала, отличающаяся наличием прямой крестовины и очень длинного и тонкого клинка. И рукоять, и сам клинок имел черный цвет, с выбитыми на них латинскими символами. Нападавшие допустили одну оплошность, когда заметали следы, они пропустили важную улику. Но каким подготовленным должен был быть враг, который смог перебить дружину из полутора сотен опытных воинов, практически не оставив следов. Им противостоял грозный враг.

Раздавшийся невдалеке стон, оторвал Гордеева от размышлений. Он взглянул в ту сторону. Облокотившись на склон овражка Гордеев, увидел еще одного воина. Дмитрий сразу его узнал. Это был десятник его дружины Добран.

Воевода опустился на колени перед воином, положив его голову себе на колени. В теле десятника еще теплилась жизнь. Но было видно, что истекают последние мгновения. Кольчуга не защитила своего хозяина от узкого лезвия. Клинок пробил тело ратника в районе сердца, но прошло рядом, не задев его. От болевого шока и внутреннего кровотечения десятник потерял сознание, и его посчитали мертвым. Мороз практически довел дело до конца. Его лицо было бледным. Пальцы почернели от обморожения. Несчастный открыл запавшие карие глаза. Узнав Гордеева, он слабо улыбнулся.

— Прости, воевода, — прошептал он растрескавшимися губами, — не уберег я митрополита…

— Все будет хорошо, — сам не зная, почему, проговорил Дмитрий.

— Брось, воевода, — усмехнулся, Добран, — мы оба знаем, что мне конец. Так выслушай меня, — он замолчал на мгновение, но собрав оставшиеся силы, продолжил, — то были черные монахи латиняне. Их было всего десять. Но таких бойцов я еще не видел. Они перебили нас как не обученных новобранцев. Я достал только одного. Монахи унесли его тело с собой. И митрополит с ними. Он еще жив…— Добран с силой сжал руку Дмитрия. — Найди его, воевода, и отомсти за нас…

Тело десятника изогнулось в судорогах. Он закашлялся кровью. Его тело обмякло. Стекленеющие глаза с мольбой взирали на Гордеева.

— Клянусь, что я найду митрополита и отомщу его похитителям за все, — пообещал Дмитрий, закрывая глаза друга.