========== Страшная месть ==========

Вечером несколько коренных марсиан-курсантов и их друзья с Земли собрались на посиделки. Диего Агирре бренчал на гитаре, заунывно воя песенку собственного сочинения:

— В рейсы уходят звездолеты

Очень нужны сейчас пилоты

Их провожают с космодрома миром всем

Пусть и живу я, в общем, рядом

Мне никуда спешить не надо

Это теперь другому надо,

А мне-то зачем?

Был я прежде хорошим пилотом

Управлял звездолетом,

Но простился уже с космофлотом

Дома теперь остаюсь...

Кирилла заметно скрючило от такого нытья, но все лучше, чем гауптвахта. Он шепнул сидящему рядом Киёхару:

— Именно поэтому Мюллеру надо снять штаны и ремнем… нет, розгами мочеными...

Выражение лица японца стало зловещим то ли от перспективы, то ли от следующего куплета:

— Вот уж не думал, вот не думал

Что может быть весна угрюмой,

Что растревожит мое сердце прошлого тень

Не доверял я автомату —

Вахту стоять ведь честно надо...

Это теперь другому надо,

А мне-то зачем?

Алана и Серджио в пределах досягаемости не наблюдалось, а значит дать укорот авантюристам было некому.

И вдруг Кирилла осенило, и он сразу поделился мыслью с Сакаи.

Возможно, в фольклоре немецкого народа есть что-то, что поможет устроить мистификацию для "стукача", а тогда можно всласть помучить Мюллера, ведь его многие не любят. Образованный японский юноша с жаром поддержал товарища.

Кирилл пришел в благостное расположение духа и даже принялся подпевать:

— Снова смотрю на звездолеты

Как-то вы там, друзья-пилоты?

Трудная в космосе работа, ясно всем

Пусть говорят опять ребята,

Что позабыть корабль мне надо —

Это скорей другому надо,

А мне-то зачем?

На следующее утро Кирилл Старков подкатил к закадычному дружку и шёпотом просветил насчет того, кому именно он обязан гауптвахтой. Алан покачал головой:

— Кир, я же тебя просил…

Пилот возвел очи горе:

— Ал, ну хоть ты не начинай! Ты решил стать моей дуэньей или моим братом?

Англичанин кротко вздохнул, начав выслушивать последующие излияния русского.

Пилот задумал страшно отомстить Дольфу Мюллеру, помешанному на экстремальных гонках: гордость факультета, он не гонял только по одной причине — помнил, что он в семье один кормилец, а потому небрежно цедил: «Боюсь, родная мама без сына останется!». Сейчас же Кирилл четко знал, что, если он победит, все девицы моментально его, а Дольф со злости свастикой поперхнется.

Выслушав друга, Алан, прекрасно его зная, заявил сразу:

— При одном условии — мы побеждаем Дольфа, но побеждаем честно, без всяких подстав.

— А то! — просиял Кирилл. — Так ты будешь моим штурманом?

— Куда ж я денусь, братэлло?

Перед стартом Мюллер уже уселся в свой ракетоплан и собрался включить «Рамштайн», как вдруг проигрыватель сработал сам собой:

— Ябеда-корябеда, турецкий барабан! — пропищал он детским голосом. — А кто на нем играет? Противный таракан!

Чертыхнувшись, Дольф выключил радио и вырулил на стартовую полосу. Кто засунул в бортовой компьютер эту дебильную программу? Скорее всего, неостроумный шутник родом из России, а раз так… «Гнида ты, Старков!», — зло подумал Мюллер.

Тем временем уже дали старт гонке, Дольф оторвался, и громкоговоритель ожил вновь:

— За мной, милорд! Прошу вас, поскорее, милорд! Направо, милорд, налево, милорд, прямо, милорд!

Песенка здорово сбивала с толку, но героическим усилием Мюллер старался не повторять сии маневры; однако, после окончания этого соло бортовой навигатор продолжал гнусаво бунчать насчет права и лева.

— Фриц, карту, — окликнул он штурмана.

— Ай-ай-ай, туда нельзя! — взвыл компьютер. — Ай-ай-ай. Сюда нельзя!

— Урою, Старков! — зарычал Дольф, со злости дергая ни в чем не повинный штурвал.

Кирилл лидировал уверенно, а потому улыбка не сходила с его лица, зажигая искры в зеленых глазах.

— Пусть говорят опять ребята,

Что позабыть корабль мне надо,

Это скорей другому надо,

А мне-то зачем? — весело распевал он.

Алан не отрывался от карты, то и дела чуть подправляя маршрут, что делало головокружительные маневры почти совершенно безопасными, но Кирилла нечто подобное не устраивало. Долетев до открытого места, пилот резво ушел в петлю Нестерова, чем заслужил от Алана спокойное «foolish», но даже и бровью не повел.

Мюллер все же догнал лидера (видимо, выключив бортовой компьютер), на что Кирилл немедленно его подрезал, уйдя в петлю опять. Дольф повторил маневр и чуть не рухнул.

— Ты спятил?! — заорал на побратима Алан. — Он разобьется!

— Если глуп как пень, то да, — не стал отрицать парень.

Виконт не выдержал и начал величать друга по матери на родном языке (Кирилл и половины не понял, зато ругательства записал на бортовой самописец). В теплой дружеской обстановке пилот обогнал Мюллера, выбив фору ровно в пять секунд, и в итоге взял золото.

Противник был морально уничтожен и посрамлен перед своими же.

Алан не разговаривал с Кириллом два дня.