Глава 1

— Твоего ж лешего, — завыла я, выкарабкиваясь из очередного сугроба.

Словно волк подвывал мне январский ветер. Сквозь пелену метели пробивался свет желтой луны. Пугающими тенями выделялись стволы деревьев на фоне заснеженной земли.

Какого черта меня понесло в лес?! Да еще и ночью? Так это к моей учительнице. Припекло же знахарке именно сейчас варить зелье поиска. А для него нужно трава, которая растет под снегом, да где ни где, а именно на кромке святого омута. Да еще и цветы распускаются под вечер. Ну и где это чертово озеро?!

Протяжно завыл волк. Ну да я почти знахарка, но что я против хищника сделаю?! Почему почти? Потому что не дается мне травознавство. Хоть убей, даже эликсир здоровья не удается сварить. А это самое простое.

Невдалеке блеснула гладь Черного Омута. Самое удивительное, что вода в нем никогда не замерзала. Идеальной круглой формы, оно всегда меня привлекало. Метель успокоилась, и в мелких волнах отражалась луна. Присев на корточки, стала разгребать руками снег. Вот они, фиолетовые цветочки, из-за которых я топала в несусветную даль.

— Какого черта?! — зашипела я, отряхиваясь от брызг воды, — Кому тут жить надоело?!

Я выпрямилась во весь рост, растирая замерзшие ладони и уставилась на небольшого старикашку зависшего в воздухе. Седая с зеленым отливом борода была переплетена водорослями и нитями перлов. Черные глаза как колодцы воды затягивали в свои глубины. В этих водах проступили смешинки, и старец захихикал:

— Позабавила, девица, — уставился на меня, пунцовую, водяной.

— Я вас не заметила, — проблеяла я в ответ, краснея.

Водяной посмеиваясь в кулак, вдруг встрепенулся и, тряхнув головой, отчего вода с волос и бороды полетела в разные стороны, вопросил ко мне:

— А чего это, ты дитя, в праздник Живы по лесам шастаешь?

Я опешила:

— Но праздник ведь только завтра.

— Нет, — покачал головой дедок.

За один момент в моей голове пролетели сотни мыслей. Одна страшнее другой. Ведь знахарка просила напитанные энергией цветы, а во время праздника вся энергия высвобождается. Русским языком, говоря, эти цветы были не пригодны для приготовления зелья.

Сообразив это, я всхлипнула носом и зарыдала в голос:

— Ну всё! Не жить мне!

— Знахарка, — понимающе поднял бровь висящий в воздухе.

— Меня теперь выгонит Лирья! И куда мне сиротинушке деваться!

— Погодь, Лирья? — переспросил водяной.

Я, всхлипнув, кивнула головой.

— Если эта та о ком я думаю, передай, — в руке старика образовалась нереально красивая золотистая лилия.

Я приняла сие хрупкое создание из его рук, полюбовалась изгибом стебля и странным сиянием лепестков и подняла голову. На языке крутилось парочка вопросов. Но задать их было некому. Водяного и след простыл.

***

На опушке леса меня прошиб пот. Скользя по снегу, я побежала в сторону деревни. Плохое предчувствие подтвердилось. Столб дыма вспарывал своим черным пузом облака и устремлялся в небо.

Разбойники! Или просто пожар! Я беспомощно оглядела дома, которые были видны как на ладони. Крайний дом, Лирьин дом, уже догорел. Эта халупа прослужила мне домом, сколько себя помню.

Возможно, другой бы на моем месте побежал бы на помощь, искать выживших. Но не я. Моих сил хватило лишь на то, что б сползти на снег и окунуться в мысли.

Ведь на самом деле это не моя родина. Пятнадцать лет назад чрез эту деревеньку проезжала семья. И я в двухлетнем возрасте потерялась. От волка меня спасла местная знахарка. По словам Лирьи, моя семья направлялась в сторону столицы. Теперь это и мой путь.

Спасибо, тебе Лирья за все, что ты для меня сделала.

***

Я не хотела смотреть на все то, что сотворил огонь, посему обошла деревню стороной. Проваливаясь по колено в снег, я вышла на протоптанную дорогу. В воздухе до сих пор летали хлопья пепла и запах гари. Стараясь не вдыхать противную смесь, направилась в сторону соседней деревни. По вытоптанному тракту топать до нее мили две.

Бледный диск на небе, именуемый ясным солнышком, практически не светил. В полутьме, да еще и с плохими мыслями, ой как идти весело.

Когда я подумала, что превращусь в ледышку, на горизонте замелькали домики. Прибавив шагу, я поспешила к еде и теплу. В этой деревеньке жила моя лучшая и единственная подруга — Лика. Сколько мы с ней дел натворили. Все пакости и не припомнить. Хотя, нет! Помню, как мы с помощью разрыв травы выворотили все огурцы на огороде злющей бабки Серафимы.

Озябшими пальчиками постучала в дверь и замерла. На порог выскочила Лика в одном сарафане и сапогах на босу ногу:

— Исса! — запищала та, прижимая меня к себе.

— Привет, — прохрипела я, еле передвигая языком.

— Ну, ты и холодная, подруга! — цокнула та языком, втягивая меня в хату.

Я попыталась возразить, что я не на лошади, а собственными ножками, с самого вечера по бренной земле топала. А потом махнула рукой и кое-как уселась на лавку.

Лика отпоила меня чаем, и только после этого я смогла рассказать ей всё, что произошло. Подружка покачала головой и самым серьезным голосом проговорила:

— Сегодня ты остаешься у меня. А там видно будет.

— А муж?

Не смотря на то, что она меня старше всего на год, Лика уже успела выскочить замуж. И всё щебетала, что хочет детишек. В свои восемнадцать подруга выглядела на все двадцать пять. Высокая, с длинной русой косой, полное круглое лицо и яркие серые глаза.

— Ис, — жалобно протянула Лика, — я понимаю, что тебе сейчас не до этого, но Верька опять за старое.

Верька первая красавица на деревне, у которой увели мужика. А увела то Лика, да еще и замуж за него выскочила. Верька даже к Лирьи в нашу деревеньку бегала, что б та приворот сильнейший навела. Или порчу на разлучницу. Но Лирья ей отказала. А обиженная девка всё мстить пытается.

— Что на этот раз? — вздохнула я.

— Домового подговорила, — тряхнула косой подруга.

У меня челюсть отпала. Что бы подговорить домового, или хотя бы выйти с ним на контакт, надо неплохую силушку иметь. Я, например, смогла говорить с духами дома, только после трех лет тренировок. Глянув на заплаканное личико подруги, махнула рукой:

— Ладно, переговорю я с Хозяином. Ты мне только объясни, что именно она ему наговорила, и самое главное как? Ведь доступа в твою хату у нее нет.

— Сама не знаю, — всхлипнула та. Я поспешно протянула ей платочек. Лика протерла выступившие слезы и продолжила:

— Шумит по ночам, по хозяйству не помогает. Мелкие вещички ворует. Бае-е-ечника подговорил. Мне такое приснилось, думала, помру на месте.

Я присвистнула про себя. Баечника? Где же он его откопал. Не похоже это на домового.

— Ты когда последний раз его задобряла? — глянула я на Лику.

— А что надо? — вопросила та.

Я, удивляясь глупости подруги, стала ей втолковывать, что домовой тоже член семьи. Его надо кормить и относиться к нему хорошо. Разговаривать, даже если он тебе не показывается. Иначе столько нечисти в дом набежит, что продыху не будет.

Успокоив подругу, что всё решу, велела ей спать. Муж сегодня был у друга на мальчишнике. Тот из соседней деревни самую красивую бабенку сосватал. Теперь пить, как минимум дня три будут.

За этими разговорами и не заметили как ночь подкралась. Лика легла спать на полатях. А я допила чай и стала ждать домового. Даже подремать немного умудрилась, а потом понеслось. Задрожал стол, затряслась посуда.

— Хозяин? — тихонечко позвала я, наклонившись под стол.

— Ну чего тебе? — хмыкнул мужичек ростом в два локтя.

— Ты чего шумишь, спать никому не даешь? — я заползла под стол и села там по-турецки.

— Дык, не любят меня тут.

— Если ты про подношения, то Лика об этом не знала, — попыталась выгородить я подругу.

Мужичек как-то непонятно хекнул. А я продолжила:

— А баечника зачем впустил?

— Никого я не впускал! — возмутился тот.

— Да? А у меня другие сведенья.

— Тьфу! И выйти из дома нельзя. Понаползают! Да я только на пол часика отлучился! — стукнул он себя в грудь кулаком.

— А знаешь ли ты некую Верьку?

— Благодетельница.

— Кто? Верька? Да ты что?! — повысила я голос, забыв про спящую подругу, — От нее восемь домовых уже сбежало.

Домовенок как-то поскучнел:

— А я думал, что врут всё, что ведьма она подпольная.

— Ты у кого в доме живешь? И кому служишь, — пристыдила я его.

— А задабривать будут? — с надеждой вопросил он.

— Будут, будут, — отмахнулась я от него. Ты только по дому помогай и награбленное верни.

В миг ока рядом с нами образовалась куча — мала из гребешков, украшений, зеркал, ложек и ножей. Домовой виновато пожал плечами, мол, извини.

***

Заснула я глубоко за полночь. С домовым разговорились. Оказался он совсем неплохим духом. Много чего видывал.

Разбудил меня протяжный крик петуха. Взгляд наткнулся на пару пряничков и крынку молока возле печки.

— Правильно, что задабривать начала пробурчала я, вставая с лавки.

Лика выронила тарелку, и та покатилось по полу:

— Ну ты же сказала.

— Угу, — я укусила яблоко, стащенное со стола, — Всё хорошо?

— Да где там хорошо, — вскинула руки в отчаянии подруга, — Муж у соседки умер.

Я поперхнулась яблоком:

— Как?

— Ну, как люди умирают, — посмотрела на меня как на дуру Лика, — Заснул и не проснулся. Ладно, не об этом сейчас, я тебе котомку с едой на дорогу собрала и пару золотых. Не богатство, но что есть. Ты, правда, так и не сказала, куда дорогу держать будешь.

— В столицу, — приняла я из рук девушки собранное мне в дорогу, — Наймусь в лекарню травницей. Авось примут.

— Если не примут, возвращайся, — весело кивнула головой подружка.

Поблагодарив ее за всё и пообещав, что не буду делать глупостей, выскочила за порог. Там и столкнулась с дородной теткой лет пятидесяти.

— Марья, что случилось?

— Из мужа душу вынули, — проревела та, раненой волчицей.

Я сразу вспомнила рассказ Лики.

— Как вынули? — переспросила я.

— Проснулась сегодня, а он в стенку смотрит. Толкнула его, а у него глаза черные-черные, без зрачков, — зашлась белугой баба.

Меня спасла Лика, которая выскочила на улицу, и втащила безутешную соседку к себе. Да уж, весело у них тут.

Денек выдался чудесный, светило ярко зимнее солнце, сверкали в его лучах сугробы снега. Пытались напеть мотив зимние птички. Весело подпевая птицам, я направлялась в сторону столицы. Тракт немного петлял по стране, но в итоге я должна была выйти возле ворот в самый лучший город.

Ближе к вечеру я стала выдыхаться. А ночевать негде. Ну не в заснеженном же поле. Деревень или хотя бы одиноких хат поблизости не было. Пройдя немного вперед, я залюбовалась садящимся солнцем. Оно очень медленно уходила за деревья. Стоп! Какие деревья?! Там же тракт должен быть. Через пол часа стало ясно, что тракт оборвался. Каким то чудом его перегородил дремучий лес, который должен был расти, как минимум лет двести. Ну не дура, же я, что бы на ночь глядя лесть в неизвестный лес на съедение волкам.

— Нет, я все же дура, — шипела я, продираясь сквозь сплетенные ветки кустов и деревьев. Невдалеке мелькнула тень. Волк! Да какой волк, я б уже давно была съедена.

— Кто тут?! — должна признаться, что не узнала свой голос. Потом когда поняла что выдала себя аж присела от страха. А если тут нечисть. Да о чем это я? Конечно нечисть.

— Ну и кто тут у нас? — от дерева отделилась тень.

— Упырь! Не страшно?! — пролепетала я.

— Упырь? — собеседник явно не поверил своим ушам, потом всхлипнул и заржал в голос, — Упырь, ой не могу! Ты себя хоть видела? Упырь?

— Ну и чем это я на упыря не тяну? — мои слова потонули в новом взрыве хохота.

Я, наконец, перелезла через поваленное дерево и вытолкнула человека на свет убывающей луны. Я не ошиблась — человек. Если быть точнее — девушка Высокая блондинка лет двадцати с коротко стрижеными волосами. Колчан стрел за спиной и меч в ножнах, говорили, что передо мной воительница.

— Валькирия, — выдохнула я, — Но вас же всех истребили. А государство растащили.

Как бы это странно не звучало, но валькирии осели на куске земли. Повыходили замуж и понарожали детишек. А потом за государство напали близлежащие державы, и своим количеством разгромили тех в пух и прах.

— У тебя устаревшая информация, — пожала блондинка плечами, — Отец вернул себе былые владения. После восстания Черных Лордов прошло достаточно для этого времени. И мы живы и здоровы, восстанавливают былую мощь державы. А так же свою шерсть

Истинная ипостась валькирий — волк. Но они очень редко ею пользуються.

— А ты почему тут?

Девушка погрустнела:

— Задание у меня. Пока не уничтожу сотню монстров, не смогу вернуться домой. Вот на упыря в твоём обличии натолкнулась. Может, сойдешь за нечисть а? — ухмыльнулась собеседница.

Я тряхнула головой, от чего валькирия вновь залилась хохотом

— Ладно, задержалась я, — Поклонилась я в ноги девушке, — Удачной охоты.

Небо озарила яркая вспышка, земля задрожала, а моя сумка засияла изнутри желтым светом.

— Ч-что это? — просипела я, пытаясь устоять на ногах.

Блондинка выхватила из сумки светящийся цветок, когда мир вернулся на своё место:

— Откуда у тебя ключ?

— Какой ключ?

— От девятой ступени…

Мой желудок издал предсмертный рев. Это не укрылось от чуткого слуха девушки:

— Пойдем, у меня тут стоянка не далеко.

Я не стала противиться. Раз сразу не съели, может и бояться уже нечего. Шагов через сто мы вышли на небольшую полянку, освещаемую пламенем костра. Устроившись на ветках лапника, потянула руки к теплу. Девушка сняла с огня котелок и протянула мне со словами:

— Ешь!

— А ты?

— И не голодна.

Когда каша в котелке закончилась, а я обкушалась, посыпались вопросы:

— А почему ты еще не выполнила задание? — растянулась я на вытоптанной земле и укрылась, отданным блондинкой с барского плеча, плащом.

— А где я тебе в мирное время монстров найду? — подивилась моей глупости девушка. — Их же всех уничтожили, после восстания Черных Лордов. Там за каждую голову нечисти платили золотом. Вот местное население и вычистило всё. Родину всю обыскала, теперь здесь нечисть ищу.

Я подумала направить девушку в деревню на Верьку, но потом решила что это низко. Да и не нечисть она. Тихое ржание заставило подорваться с насиженного места.

— Ну чего ты? — захохотала блондинка, — Это моя лошадка.

— Лошадка? Скорее бычок, — хрюкнула я, увидав размеры животного.

Та смерила меня взглядом желтых, таких странных глаз и умчалась обратно в лес.

— Не съедят ее? — уточнила я.

— Да она сама кого угодно съест, — хмыкнула воительница, а потом резко перевела тему, — Странная ты девушка.

— Это еще почему? — я постаралась умоститься поближе к костру.

— Ну, во-первых, ты даже не знаешь моего имени, а ешь преподнесенную мною еду. А вдруг там яд? — стала загибать та пальцы, — Потом ты в одиночестве шатаешься по лесу, и вдобавок ко всему у тебя ключ. Стало быть, ты Хранительница.

— Ну, первое мы можем исправить. Я — Исса.

— Ариинна Дэ Фол. Можно просто Рина.

— Какая Хранительница? — возобновила я разговор.

Девушка закатила глаза, как будто сейчас будет объяснять несмышленому ребенку, почему стоит опасается кикимору.

— Эта легенда стара как мир. Когда-то были открыты врата, которые выпустили на этот свет всю нежить. Три мага загнали всю нечисть назад и закрыли за девятью печатями. Три ключа осталось у них, после этого ключи передаются по линии тех Хранителей. Но ключ в форме цветка,…ты не магичка?

— Нет.

— Но сила в тебе есть. Значит, будем развивать ее в тебе. А то одну ступень уже открыли, и, скорее всего, понадобиться твои помощь, что бы всё закрыть.

— Чего?

— Всё потом, ложись спать. Завтра выдвигаемся очень рано.

— Но?

Меня уже не слушали.