Глава четвёртая

Глава четвертая,

Где выясняется, что проблема входов и выходов актуальна не только для игр

Когда из полумглы зала появились тёмные недобрые фигуры, понять он даже не успел. Просто — раз! И за спиной уже стояли два херувима — одинаково мускулистые, одинаково сжатые, наверняка, жрущие только продукты для здоровья и ежедневно топящие нечаянное сало тренажёрными залами. Смотрящие исподлобья и ожидающие невесть чего — то ли, когда он одумается и вежливо покинет зал, то ли когда Фрая даст команду «фас». Второго бы Стасу не хотелось, но идти на первое не позволяла гордость. И Стас, одёрнув скособочившееся пончо, надменный вскинул подбородок. Мол, это не вы нам, а мы вам, недоделанным барбосам, выбор оставлять будем!

Фрая на его мимику зло прищурилась, словно прицелилась.

А Бубен залепетал привычный монолог:

— Ребята, не надо, ага? Мы уже уходим, правда-правда.

И только «барбосы» остались равнодушны.

Стас скрестил руки на груди, откидываясь на спинку кресла. Уж если закусывать удила, то так, чтобы красиво! И закинул ногу на ногу. В конце концов, он — гость заведения, а не бомж какой, и, чтобы выпроводить его отсюда, нужно будет дать ему подняться и даже сказать пару-тройку фраз на прощание. Ведь без его действий охрана ничего не сможет сделать. И что бы ни произошло дальше, а уж ответить всем по полной он успеет. А потом чёрт с ней, с помятой рожей — и не такое видели!

Фрая ещё раз оглядела его, словно выдаваемую за древнюю статую подделку, удивлённо пожала милыми округлыми плечиками и кивнула «барбосам»:

— Мы поговорили. Проводите.

Если он надеялся, что успеет что-нибудь сделать — вскочить, двинуть в рожу первому, развернуться и с размаху впечатать второму, а потом рвануть к выходу и таранной мощью пролететь зал и выкатить на улицу — то сильно ошибался. Успел только вздрогнуть. И тут же со всей силы вцепиться в стул. «Барбосы» на драку с ним идти и не собирались. Один дёрнул спинку кресла на себя, вышибая опору из-под ног Стаса, второй махом засунул в его раззявившийся рот край пончо. И оба быстро поволокли кресло к выходу. Вот так «гость заведения», весело дрыгнув ножками и выпучив глаза, оказался в положении перевернувшегося таракана — такой же забавный и безопасный. С приличной скоростью несущийся задом наперёд к выходу из зала. Мимо проносились бледные, но довольные лица завсегдатаев кафе, багряные лампы и синие экраны виртуальных панелей, и всё дальше удалялась Красная Лиса, вновь обратившаяся к меню. И только дружище Бубен, извиняясь перед встречными на бегу, старался держаться рядом и заботливо поддерживал Стаса за плечо, чтобы тот не выпал из своей импровизированной «колыбельки». Так его и докатили до выхода из кафе. Кресло внезапно остановилось, и его спинка резко реверсировала в другую сторону. Стаса выкинуло на пол. Едва успел выставить руки, чтобы не влепиться лицом в паркет. Поднялся на колени, вытянул ткань изо рта, начал отплёвываться. Но ничего ещё не кончилось. «Барбосы» слаженно, со сноровкой опытных практиков, схватили его под плечи и рывком подняли на ноги.

— Э!

Он успел только возмутиться. Через мгновение его уже вышвырнули на улицу.

Ударило спиной о щербатый асфальт и с силой приложило локтём.

Пока собрал руки-ноги в кучку и встал на колени, вдыхая с обидой свежий холодок, уже подскочил Бубен и, что-то неразборчивое бурча, помог подняться. Стас выпрямился и, недобро щурясь, стал разворачиваться к кафе. На языке осиным гнездом роились злые слова, по большей степени непечатные, такие, что в приличном обществе не скажешь и в рерайтинге не применишь. Но, повернувшись, сразу позабыл большую часть из них.

Перед ним в обшарпанной, загаженной сотней непристойностей монолитной стене высились железные гаражные ворота. А вывеска над ними убеждала, что тут находится столовая «Большая крыса», которая работает по будням и только до восемнадцати ноль-ноль. И серая наглая морда смотрела с плаката, высясь над кузовом дальнобойной фуры.

Стас сглотнул и кинулся к дверям. Рванул ручку — заперто. Толкнул плечом — заперто.

— Что за…?

И замолотил кулаками по стальным листам дверей. Глухой стук подсказал, что за дверями обширная пустота, а безответность и этого и верхних этажей здания подсказала, что либо тут нет живых, либо здесь располагается специальный дом для глухих и слепых, свезённых сюда со всей области.

— Уроды! Трусы! Открывайте!

Нулевой эффект.

Обозлившись, Стас развернулся к неприступным вратам спиной и замолотил по ним пятками. Добротные ботинки со всей силой врезались в стальные листы, заставляя двери дрожать на петлях, но плод трудов не радовал — всё та же тишина по другую сторону.

Стас бешено обернулся к Бубну.

— Где вход?

Бубен натянуто улыбнулся и умиротворяюще поднял руки:

— Стась, блин, ну хватит уже. Всё, поговорили…

На что Стило сощурился и с металлом в голосе отозвался:

— Я не наговорился.

И оглядевшись, рванулся обыскать здание в поисках других входов.

— Ну дурак, — простонал Бубен и бросился следом.

Обогнув здание с одной стороны, Стас упёрся в бетонную стену. Зато убедился, что граничит здание со стоянкой дальнобойщиков и автомойкой, совмещённой с заправкой. А дальше уже и не просматривается огней сумеречного города — только серые конструкции давно заброшенных зданий бывшего пригорода. Хмуро оглядевшись и осознав, что попал не туда, Стас рванул в обратную сторону. Проходя мимо дверей в столовую, не преминул подойти и пнуть по железному листу. Результат не отличался от предшествующих. Стас демонстративно плюнул, посмотрел, как стекает по дверям смачно блестящая в свете фонаря слюна, и побежал дальше — к другому углу дома.

Только там оказался знакомый проход между домами. С удачно расположенным мусорным баком — как раз напротив двери. Стас привычно передёрнул плечами перед неминуемой дракой и рванул на себя ручку двери. Он думал, что придётся напрягаться. Ничего подобного — дверь открылась сразу. За ней расстилалась кромешная тьма.

— О! Как в стрелялках! Ничего! Не спрячетесь!

Он ввалился в тёмное помещение, напоминая себе под нос:

— Коридорчик до зала. Слева раздевалка, справа зеркало. Впереди… Чёрт!

И тут же споткнулся и полетел вперёд.

— Ём-ма!

Распахнул руки, пытаясь остановить падение, и что-то толкнул. Загремело жестянками и чем-то глухим и громоздким. Но падение не остановилось. Через мгновение он уже лежал на полу, а по спине его лупили палками. Раз! Два! Десять! Сверху на него кто-то навалился, обдавая запахом плесени, и, прокатившись по спине, прижал его ноги к полу. По голове продолжали барабанить. Не так сильно, чтобы до уродства, а так, для острастки. Но всё равно страшно и обидно.

— А!

Он сжался и закрыл голову руками. По макушке ударило чем-то холодным и тяжёлым. Так ударило, что в голове зазвенело и хрустнуло и… за шиворот полилась липкая жидкость. Стас съёжился, пальцами торопливо побежал по волосам, выше по течению, боясь в любой момент наткнуться на страшную рваную рану. Перед глазами поплыло и дышать стало тяжелее.

— Мамочки, — почти беззвучно всхлипнул он.

Но почти в тот же миг избиение кончилось. Он ещё мгновение ждал. Но вокруг была тишина.

— Сволочи, — простонал он. — А по-человечески нельзя, да? Трусы! В темноте, скопом. Как бабы нападаете! Уроды!

И тут же включился свет.

Стас поднял голову и аккуратно выглянул из-под прикрывающей ладони. В проёме двери в следующие помещения стоял Стек. Теперь его уже даже внутренне не хотелось назвать «коротышкой». Рядом с ним не стояли здоровые плечистые мужики в кожанках, и потому становилось понятно, что Стек по росту был не ниже самого Стася или того же Бубна. Может только суше и жилистей. Он стоял, привалившись плечом к косяку и сложив руки на груди. И с таким утомлённо-мрачным выражением на лице, что Стило понял — нужно срочно подниматься. Чего бы то это не стоило.

Сзади нерешительно, полушёпотом позвал Бубен:

— Стась? Ты где?

Но тому было не до отзывов.

Он подтянул руки под грудь и попытался рывком освободиться от того урода, который зажал ему ноги. И со спины с грохотом на пол свалились черенки… Приподнялся, ошалело огляделся. По всему полу вокруг валялись швабры и мётлы, вёдра и лейки, пузырьки и коробки, тряпки и салфетки. Под руками валялись осколки бутылки с шампунем. И с шеи вниз капала пенистая радужная масса с приятным запахом жевательной резинки. Оглянулся. Его ноги придавливал к полу здоровенный мешок с этикеткой в цветочек «дёрн садовый весовой». Сглотнул и живо обернулся на Стека. Но тот не стремился воспользоваться неудобным положением противника и добавить ему ногами по рёбрам. Стоял и угрюмо наблюдал.

Стас нахмурился и сел, скидывая с себя хозяйственные принадлежности. Мрачно провёл по волосам, смахивая растёкшийся по ним шампунь. Ощущение стыда сжигало остатки гордости.

— Стась? — подступил из темноты провала улицы встревоженный Бубен. — Ты как?

И, схватив под плечо, попытался помочь подняться. Стас вырвал руку и мрачно пробурчал:

— Как колбаса в унитазе!

Поднялся и, сгорбившись, собравшись, исподлобья уставился на Стека. Будем морды бить друг другу или нет?

Стек выпрямился, отодвигаясь от косяка двери, и отозвался спокойно, с ленцой сильно утомившегося человека:

— Шёл бы ты… Стило. Дважды в одну реку не входят.

В ответ Стас поджал губы.

— Я хочу поговорить с хакерами!

Стек устало покачал головой.

— Ты говорил. И тебе всё сказали.

— Есть другие хакеры! Я хочу говорить с ними!

Бубен за спиной ухватил за край измазанного в шампуни пончо и потянул на выход, сокрушённо шепча другу:

— Стась, не дури! Стась, пошли! Стась, жить надоело?

Но тот набычился, упёрся, не давая стащить себя с места, и не отвёл взгляда от противника.

Стек усмехнулся уголком рта, наблюдая за вознёй товарищей, и отозвался:

— Считай, что других нет. Тебе отказала Лиса. Этим делом не займётся никто из уважающих себя профессионалов.

— Ха! Лиса! Да она… — фыркнул Стась. Хотел добавить несколько нелестных слов, чтобы объяснить, чего, на его взгляд, стоит эта крашеная курица, но осёкся.

Утомление Стека как рукой сняло. Словно в чуть сдувшийся мячик качнули пару раз насосом воздуха. Вроде почти ничего и не изменилось, но ощущение стало совсем другое. Раз — и плечи расправились, и руки на груди чуть разошлись, так, что вот-вот бросится, обхватит и обрушит через спину головой в ближайшую стенку. И глаза стали недобрые.

Стась осёкся и внезапно понял, что это хорошо, что Бубен продолжает настойчиво увещевать и активно тянуть за пончо назад. Отлично, что Стек ещё далеко. И просто замечательно, что сзади осталась открытой дверь на улицу.

«Молчание — золото», — напомнил себе Стас и, делая вид, что Бубен его утаскивает, хмуро попятился к выходу.

— Да отпусти ты! Отцепись! — бубнил он, не оборачиваясь на друга. И поглядывал на Стека. Бросится — не бросится?

Стек с места не сдвинулся. Смотрел, молчал и не делал ни шага, ни движения.

Когда оказались возле выхода, Бубен сильнее потянул за пончо, а нога Стаса зацепилась за что-то из груды разбросанных предметов, в художественном беспорядке заполонивших пол. И, конечно же, начал падать! Взмахнув руками, он попытался удержаться на ногах. Это удалось! Но… ладонь сильно врезалась во что-то твёрдое за спиной. Ещё шаг назад и — за порогом. Ещё пара и дверь автоматически закрылась, отсекая их от неподвижно ждущего Стека.

Всё. На улице.

— Ух! Ушли….

Стас подтянул к себе ладонь и посмотрел на пальцы. Вроде ничего не было сломано, хотя ныло ребро ладони жутко. Чтобы поделиться своей бедой, повернулся к Бубну. И оторопел.

Друг стоял, беспомощно моргая, не в состоянии справиться с текущими из глаз слезами. Он держал руки у груди, словно молящийся мулла, готовый вот-вот провести ладонями по лицу, принимая небесную благодать. А из стремительно разбухающего носа бурно капала кровь.

— Ну ё-моё! — нахмурился Стас, — Ты везде проблемы можешь найти!

Бубен не отозвался. Он с изумлением и страхом таращился на свои пальцы. На них падали тяжёлые капли и, разбиваясь, расползались по коже красными блестящими осьминожками. Бубен захлюпал, словно ребёнок, решивший устроить истерику. Поднял сумасшедший взгляд на друга и прогнусавил:

— Ты… Ты мне нос сломал!

И, стремясь удержать кровь, запрокинул голову, открывая рот и втягивая воздух.

Стас отвернулся и нахмурился — вытянутое и сморщенное лицо друга выглядело неприятно. Жирная лоснящаяся от пота кожа мясистых щёк подрагивала, и толстые морщины, словно складки шарпея, пролегли через весь лоб.

— А нафиг ты меня оттаскивал! — угрюмо огрызнулся он. И тут же понял, что неправ.

Бубен хлюпал носом и растеряно водил руками по воздуху вокруг. И совершенно не собирался набрасываться на Стаса в ответ.

Стас вздохнул и потянулся к джинсам. Возможно, там мог оказаться где-нибудь платок? Но спешное обшаривание карманов к результату не привело. И, бурча под нос о феноменальности выпавшего на их общую долю невезения, начал обшаривать кимоно друга. Как и полагалось, платок оказался далеко закопан в складки запаха. Вытащил, закрутил конец жгутиком и полез к носу друга. Бубен замычал и замахал руками, отталкивая его от себя.

— Да уймись ты! — поморщился Стас. — Кровь остановить нужно! Ничего с твоим носом не сделалось! Просто задел немного… Бывает! Ну! Давай же!

Бубен не успокаивался, отпихиваясь, и пришлось пригрозить:

— А то хуже будет… В реанимацию загремишь! — по-змеиному страшно прошипел он другу.

Тот успокоился мгновенно. Замер, боясь даже пошевелиться. И только хлопал мокрыми ресницами, послушно позволяя крутить себе голову и залезать в нос тряпкой. Стас осмотрел ноздри при тусклом свете уличного фонаря и удовлетворённо кивнул:

— Фигня, — и хмыкнул: — Сквозь такой жир до костей добраться непросто.

Друг всхлипнул, втягивая кровавую струйку, и грустно отозвался:

— Сволочь ты…

Стас не ответил. Где-то в каком-то месте он себя именно таким и ощущал. Но, поскольку все остальные места оставались вполне обычными, то признавать правоту другу было как-то не с руки.

Когда платок оказался двумя концами забит в ноздри, а остальной частью провис, закрывая открытый рот и подбородок, Бубен стал похож на буйвола, которому для управления в нос вставили кольцо. Стас полюбовался на свою работу и решил, что говорить, на кого стал похож друг, не стоит. Молчание — золото, — напомнил он себе.

— Сейчас ко мне давай, там с твоим носом разберёмся, — кивнул он другу и вытащил из кармана телефон.

Виртуальная панель мгновенно отозвалась на привычное тепло и всеми цветами осветила иконки приложений. Стас пролистал с десяток игр и ткнул в значок телефонной трубки.

— Такси, — коротко приказал он.

И иконка приложения закрутилась волчком, размазываясь в радужный шарик. Стас застыл в ожидании, но увы. Время шло, а результата не было.

— Что за ерунда?!

Бубен, не говоря ни слова, вытянул свой телефон и аналогично запустил приложение вызова такси. Радужный волчок закрутился и в его виртуальной панели.

Друзья обменялись мрачными взглядами. Что-то шло не так в привычной картине мира. Подождали пару минут. Первым отозвалось приложение на телефоне Стаса.

— Нет сети! Ёлы-палы! Это в каком смысле? — изумлённо протянул он.

Бубен, не закрывая рта, шумно сглотнул и перевёл взгляд на свой телефон. Там приложение показывало то же самое. Помрачнев, Бубен нахмурился и без колебаний отправил систему в перезагрузку.

— Ты чего?

Бубен не ответил. Он поправил тюбетейку, повернув направо на одну грань, и прищурился на телефон, словно на врага. Несколько секунд он колдовал над панелями, что-то перестраивая в виртуальной панели, мягким голубым светом окутывающим аппарат. Стас вытянул шею, через руки друга разглядывая ранее не видимый «внутренний мир» системы. Понятного было мало и потому помалкивал.

Вскоре Бубен повторно запустил вызов такси и замер, ожидая результата. Но время шло, радужный шарик крутился, и надежда таяла.

«Нет сети» — появилась красная дрожащая надпись в виртуальной панели.

— Ты что-нибудь понимаешь? — спросил Стас.

Бубен сделал назад шаг, другой, и, упершись спиной в стену, помотал головой, сгоняя наваждение. Стас вздохнул. Ответ был очевиден.

— И как? — с тоской протянул он.

Вопрос был философский. «Как» — это относилось ко всем сразу: как исчезла Сеть, которая не может исчезнуть; как вернуть её обратно; как теперь вызвать такси; и, конечно, как добраться домой. На все эти вопросы ответов не было.

Нахмурившийся Бубен, не глядя вокруг, сел на асфальт, поджал ноги, словно в дорогом турецком кафетерии с коврами и подушками, и стал тыкать, настраивая что-то в своём аппарате. Он настолько сосредоточился на процессе, что, шумно дыша открытым ртом, шептал себе под нос молитвы и коды и лишь изредка, в мгновения особого вдохновения, дотрагивался до тюбетейки.

Стас, грустно посмотрев на свой телефон, осознал, что может потыкать только в игры. Но играть настроения не возникало. Напротив. Перспектива провести ночь на тёмной улице или, что ещё хуже, в полицейском участке, душу не грела. И, вероятно, от этого делалось прохладно. Тело студил вечерний лёгкий ветерок, а на пальцах и пояснице масляной плёнкой проявлялся липкий пот. Стас вздохнул и сунул руки под пончо. И встал возле друга, оглядывая местность. Может, прохожий какой с работающим телефоном рядом покажется? Мысль о том, что, возможно, придётся идти обратно в кафе и встречаться на входе с всё тем же Стеком, грызла нутро. Попранная гордость не позволяла так низко пасть. К тому же, при трезвом размышлении, он понимал, что Стек уже дважды отпустил его, не заставив отжёвывать ни куска его собственных ягодиц, и вероятность ещё одного такого везения была нулевой.

Бубен за спиной сокрушённо замычал, закачавшись на месте.

— Чего? — не понял Стас.

Друг посмотрел на него с тоской и трудно поднялся на ноги.

— У тебя это… Допуск в Гарант Домашней машины на телефоне есть? — гнусаво спросил он.

— Ну да, — не понял Стас. — Как бы я иначе входил дистанционно!

Бубен вздохнул открытым ртом под тряпичным кольцом и с тоской посмотрел на двери кафе.

— Ну… Теперь будешь перерегистрировать.

— Не понял…

Лицо Стаса вытянулось. Он пока не понимал происходящего, но фаталистичный настрой друга не оставлял надежды. Бубен же, снова философски вздохнув, продолжил:

— У меня-то ладно, всё по мелочи пожгло. Туфтовые входы, на игрушки всякие. Гарант я отдельно держал, под тремя слоями щитов. Но всё равно обидно. Удалять придётся и чистить аккаунты почти везде. Кто ж теперь упомнит — откуда куда ходишь.

Стас открыл рот, чтобы выругаться, но тут же остановился. Оглянулся на двери кафе. Нет, идти в кафе, которое сторожат шустрые охранники и штат хакеров, не было никакого желания.

— Сволочи, — с чувством оповестил он. Но бросаться в рукопашную теперь не собирался.

Бубен наморщил нос и быстро поправил пальцем выпадающий конец тряпицы из ноздри. Сосредоточено поддерживая платок, сообщил:

— Навигатор по нулям. Карты стёрты. Где находимся — чёрт его знает… Телефон не работает. Аварийное оповещение для спасателей — тоже отключили… Что делать будем?

Стас сосредоточился, напряжённо всматриваясь в двери кафе. Нет, к хакерам он больше ни ногой. Он всё отчётливее понимал, что Лиса-то, по сути, была права — большие деньги за плёвые дела не даются. Значит, либо дело совсем не плёвое, либо… вероятность удачи на этом пути слишком мала.

Он угрюмо посмотрел на друга и сообщил:

— Нужно выбираться пешком. До большой дороги дойти. А дальше, может, кто подхватит… Главное, определиться, откуда идёт гул машин — и топать туда.

Бубен закатил глаза и искренне застонал:

— Опять ходить?

Стас пожал плечами:

— Ну… Гонка сюда была пострашнее. — И ободряюще усмехнулся другу: — А обратно можно не торопиться. Медленнее пойдём.

Бубен, сетуя на судьбу, начал колдовать с тюбетейкой, молясь своим богам, а Стас вышел из проулка на улицу и прислушался. Выходило, что гул машин шёл откуда-то из-за стоянки дальнобойщиков.

Оглянулся на двери кафе. Показалось, что Стек не ушёл. Что всё также смотрит на него. И, хотя двери оказались плотно закрыты, а окна заколочены, но чувство жесткого изучающего взгляда в спину не покинуло его.

— Ты идёшь? — окликнул он друга и делано небрежной походкой направился от кафе в сторону стоянки.

Бубен, продолжая гнусаво шептать что-то себе под нос, поднялся и туже затянул кимоно. С тоской оглядел здание кафе и поторопился догонять друга.