Сеанс 1

Нежные, немного детские, женские руки открыли папку. Листов было мало.

Досье №1. Зверев Дмитрий Никифорович, 47 лет. Образование: медицинское. Профессия: психоаналитик, специалист по психоанализу и гипнозу. Член Международной психоаналитической ассоциации. Место работы: личная клиника «Твоё Я». Холост…

Эти облачные дни давно стали вызывать сомнения: кажется, природа решила немного подшутить над Петрозаводском, где уже несколько недель подряд не было не только открытого ясного солнца, но и дождя.

— Так скоро всё лето пройдёт! — недовольно пробурчала Света, лениво, без интереса переворачивая страницы старых отчётов.

У неё совсем не было желания ничего искать. «Глупо считать, будто этот несчастный случай может быть связан с одним из прошлых дел!», — снова подумала она, но вслух не произнесла — она уже ухитрилась указать на это своему начальнику Константину Мадаеву, чтобы появился шанс пораньше уйти с работы и заглянуть в солярий: ведь надо же как-то исправлять ситуацию с загаром, если подходящего солнца на улице всё нет и нет? Но тот настоял на своём…

— Что-то нашла? — уже не в первый раз спросил вошедший Костя.

«И как ему удаётся так здорово выглядеть с такой-то работой?», — не торопясь отвечать, с завистью подумала Света: на вид ему было лет тридцать, но на самом деле — почти сорок. Сама же она лишь недавно получила своё первое служебное удостоверение с надписью: «Стажёр», и за это время успела отметить, что в выбранной профессии романтикой-то и не пахнет…

— Ничего, но я пока не всё посмотрела, — медленно отозвалась она.

— Как, это ты ещё первый отчёт читаешь? А досье хоть разобрала?

Кузьмина отрицательно мотнула головой.

— Ты давай побыстрее-то смотри, а то пока наразглядываешься, у нас ещё работы прибавится! Нужно же как: настроилась — и внимательно так, чтобы не пропустить ничего важного, но быстро-быстро просматриваешь информацию.

— Знаете, Константин Михайлович, это вам легко, вы — привыкшие. А мне тут ещё разобраться надо…

— Тебе ещё досье поднять да посмотреть, кто с кем мог быть связан. А скоро нам нужно ехать к психоаналитику, так что поторопись!

— А что — психоаналитик? — оживилась она, будто пахнуло свежим ветром. Из досье вполне ясно было, что врач — очень даже интересный человек. «Красивый, статный…», — вспомнила она его фото, прикреплённое к бумагам. А то, что он был и весьма обеспеченным, вообще не вызывало никаких сомнений! «И пусть не очень молод, но для мужчины он в самом расцвете сил!», — с приязнью подумала она про его сорок семь лет, приправленные успешной карьерой и собственной клиникой «Твоё Я».

— Нужно будет задать ему пару вопросов. Всё-таки он знал погибшего Бердникова.

— Так это ж давно было, два года назад? — удивилась она.

— То есть всё-таки читала досье?

— Пока только на Зверева, — покраснела Света, сразу уставившись в лежащий перед ней отчёт.

— Понятно… — усмехнулся он, и она покраснела ещё больше.

— Не знаю, что вы там себе предположили, — подумав, заметила она многозначительно, снова оторвав взгляд от бумаг, — но я имела в виду, что в отличие от других досье, которые вы мне дали, о нём читать интересно. Сразу видно, что он очень умный и достойный человек. И, уж поверьте, я знаю, о чём говорю: я посещала много тренингов по саморазвитию, много чего нового для себя открыла — во мне развили способности разбираться в людях, и это не пустые слова! Кстати, вам тоже бы не мешало походить на такие курсы… — без всякой задней мысли посоветовала она.

— Конечно… Вот стажировку пройдёшь, понаблюдаешь — потом поймёшь, что к чему… — кивнул он и отошёл, оставив её с отчётами, а сам направился в другой офис. Но в коридоре столкнулся с оперуполномоченным Максимом Сотниковым.

— Как дела? Подвижки? — тот приветственно хлопнул Мадаева по плечу, но он недовольно качнул головой:

— Какой там! Служащих парка успел опросить — и ничего! Судя по всему, труп пролежал в пруду всю ночь, а ночью в парке никто не работает. В шесть утра пришли дворники, — они и заметили тело, — но нового рассказать не смогли.

— Документы?

— В кармане был ключ от гостиничного номера и паспорт. Но и то: прописан-то Бердников в Беломорске, по базе пробили — здесь родственников-однофамильцев у него нет; знакомых просто так не найти… Из Беломорска информацию уже запросил, теперь ждём. Единственное, что пока удалось, — это позвонить в гостиницу, в которой он остановился. Предварительно сообщили, что приехал он из Болгарии, но говорят, что больше ничего о нём не знают.

— Ясно теперь, почему ты такой кислый, — понимающе кивнул Сотников.

— Да, зацепок никаких… В гостиницу скоро съезжу или кого-нибудь отправлю, а ещё в клинику наведаюсь, может, что и появится. Врача этого, Зверева, уже предупредили, что приедем. Обещал принять, правда, удивился сильно…

— А и впрямь, Костя: зачем он нам?

— Думаю, он может знать что-то о Бердникове.

— С чего ты взял?

— Так имя этого Ивана Бердникова было в деле о гибели Екатерины Зосимовой — ну, то самоубийство, пару лет назад… — напомнил он. — Я уж приказал Светлане поднять старые материалы; данные паспорта его проверил — это действительно он, а не однофамилец. Получается, Бердников знал Зосимову, а та ходила к Звереву. Может, тот сумеет вспомнить, если Зосимова о Бердникове что-то упоминала. А то у меня вообще никакой информации о нём, а из Болгарии её ждать долго.

— А зачем нам всё это? — не понял Максим. — Мужчина споткнулся или поскользнулся, упал в воду — утонул. Или результаты экспертизы уже известны?

— Пока нет; но что он делал в одиночестве ночью у прудов? Гулял?.. — да не похож он на такого романтика, не верю я в это! — посетовал Костя и, заметив в ответ недоумение, негромко добавил. — Тем более, представь: после закрытия дела Зосимовой из-за отсутствия состава преступления Бердников сразу покинул страну.

— И что?

— Если у него были на это деньги, то почему не уехал раньше? А если у него денег не было, то откуда они у него внезапно появились?

— Костя, к чему ты клонишь? — с подозрением спросил Максим, всматриваясь в Мадаева, который от своих же слов становился всё более сосредоточенным.

— Ну как… Родственники-то Зосимовой в то время требовали найти пропавшее наследство…

— Да нет, это ты уж слишком… Тут нет никакой связи! — перебил его, усмехнувшись, Сотников.

— А теперь, когда Бердников возвращается сюда, он сразу погибает. Здесь что-то не так! — упрямо продолжил Мадаев, проигнорировав его слова. — Ну, допустим, нашёл он какое-то дело у пруда ночью; ладно, даже просто — гулял. Но как можно было, поскользнувшись и свалившись в воду, не схватиться за тот же край берега, у которого он был? Я его видел — отличные камни, там вполне можно было бы удержаться!

— Дезориентация, а потом — не доплыл.

— Да я пересмотрел его досье — он занимал призовые места в юношестве на соревнованиях по плаванию. А тут — упал в воду и забыл, как плыть?

— Ударился, потерял сознание, — пожал Максим плечами. — На теле были удары?

— Свежая большая ссадина на голове, — недовольно замялся Костя, уже слыша в своей голове ответ.

— Ну вот, говорю же!.. Спорим: экспертизу проведут, скажут, что такая ссадина могла быть получена в результате удара головой о камни на береговой линии?

Костя, задумавшись, промолчал.

«Несчастный случай…», — снова подумал он. Такой вариант и ему казался вполне логичным. Но всё же у него было премерзкое ощущение, от которого он не мог избавиться, что что-то было не так!..

— Да не забивай себе голову! — успокоительно хлопнул его по плечу Сотников, видя, что он опять нахмурился. — По крайней мере, дождись заключения экспертов. Кстати, раз ты уже просмотрел досье, зачем помощнице-то своей их всучил?

— Для общего развития. Пусть тренируется и мне не мешает, — усмехнулся тот.

— Понятно, молодцом! — Максим снова хлопнул его по плечу и забежал в другой кабинет.

«А номера с телефона погибшего проверили?», — хотел вдогонку ему крикнуть Мадаев, но махнул рукой, поняв, что уже доложили бы, если б что-то было. «Ладно, поручу ещё кому-нибудь… — подумал он. — И потом — сразу в клинику!».

Вскоре вместе со Светой он отправился туда, где раньше ему не приходилось бывать: в клинику «Твоё Я». Дело Екатерины Зосимовой, закрытое два года назад, вёл другой следователь. Он в их отделении уже не работал — переехал в другой город, — так что сейчас разбираться с этим пришлось Косте.

— Не клиника, а дежурная часть какая-то, — негромко заметил он, когда, войдя внутрь, увидел трёх охранников в разных частях помещения. Те скользнули по нему со Светой скучающим взглядом и отвернулись, а они направились к стойке ресепшена.

Администратор Виктор встретил их широкой улыбкой, и Света сразу приняла её на свой счёт. Она расцвела, подумав о том, как приятен этот день и как мил этот молодой человек. Виктор же быстро пробежал взглядом по протянутым удостоверениям, и его улыбка стала ещё слащавей. Он указал, куда им нужно идти, и Света с Костей двинулись дальше.

— Как здесь интересно! — воскликнула она, оглядываясь с большим энтузиазмом. Впрочем, после улыбки администратора всё ей теперь виделось в радужном свете, и Костя это сразу понял. «Доверчивая… Набьёт ещё шишек», — подумал он, но вслух говорить не стал.

Возле двери с табличкой из позолоченного металла, гласящей: «Дмитрий Зверев, Ваш психоаналитик», они остановились — секретарь Анастасия попросила немного подождать, и они уселись рядом на диван для посетителей. Периодически секретарь подозрительно поглядывала на них, чуть дольше задерживая взгляд на Свете — та вовсю пыталась сохранять серьёзный вид, вспоминая о профессионализме, но это ей не очень удавалось: на фотографии в досье врач был весьма хорош собой; к тому же было указано, что он холост. «А вдруг?..», — думала она с каким-то девичьим восторгом, не сильно сочетающимся с целью их нынешнего визита, и сердце её колотилось чуть быстрее, чем следовало бы при выполнении задания.

— Дмитрий Никифорович ждал вас немного раньше, а сейчас у него клиент, — вскоре отметила Анастасия, видя, что Костя поднялся и с каким-то интересом уставился на табличку, будто заметил в ней нечто большее, чем просто имя.

— А как долго длится сеанс? — уточнил он, мельком оглядывая приёмную.

— Обычно около часа. Но бывает, что у клиента другие предпочтения… Правда, я не могу об этом говорить: это конфиденциальная информация, — негромко ответила она, — будет лучше, если вы спросите об этом у самого Дмитрия Никифоровича.

— Конечно, я понимаю! — кивнул он. — Разное время… Что ж, мужчина платит, мужчина заказывает…

— Там женщина, — Анастасия поддалась на лёгкий добродушный тон, а Света немного напряглась, поняв, что Костя пытается выудить какую-нибудь информацию — слишком уж ей не нравилось, что в таких случаях он становился галантным и мог даже осыпать комплиментами собеседниц. Ей же самой такой радости не доставалось… Её догадка тут же оправдалась: он легко улыбнулся и, задержав на Анастасии неоднозначный взгляд, произнёс:

— Какие же у вас, у красавиц, могут быть неприятности? Разве что муж купит розы не того цвета?

— Ой, что вы! — я пока не замужем, — зарделась та. — А там женщина — так она в разводе уж четыре года. И всё ходит сюда, ходит — три года как ходит… Ой, но чур — я об этом не говорила!

— Конечно!.. Но как вы хорошо знаете своих клиентов!.. — удивился он, и она ещё больше покраснела от удовольствия. — Сами-то давно здесь работаете?

— Почти два месяца.

— А предыдущий секретарь куда делся? Помню, тут была… Инна, кажется?

— Да, Инна. А вы её знали?

— Заочно: коллеге как-то пришлось побывать у вас, и она здесь работала.

— А что с ним случилось? С женой поссорился?

— Да нет, в то время девушка одна с собой покончила. А так как она как раз посещала Дмитрия Никифоровича, пришлось коллеге к нему сходить — чтобы выяснить, что да как там было, в каком состоянии она была, раз к нему на сеансы записывалась.

— Понимаю… — кивнула она. — Да, я слышала об этой истории: ужасное дело, бедная девушка…

Дверь кабинета медленно отворилась. За ней стало видно мужчину в солидном костюме и светловолосую женщину. Она была немного растеряна и, даже уже выйдя за порог, продолжала прощаться, не отпуская его руку.

— И звали её… звали… — пыталась вспомнить секретарь.

— Екатерина Зосимова! — не выдержала Света, с завистью глядя, с каким интересом Мадаев смотрит на Анастасию.

— Что? — руки женщины, не отпускающие врача, задрожали. Резко обернувшись, она уставилась на Свету со странным выражением, похожим на ужас.

— Точно, Екатерина Зосимова! Вспомнила: погибла, выпав из окна дома на парковку для машин, — мне об этом рассказывали! — воскликнула Анастасия, не желая уступать пальму первенства в разговоре Свете.

— Катя, Катенька!.. — вдруг зарыдала клиентка и, побледнев, упала на руки Дмитрия Зверева.

Тот среагировал моментально, будто готов был к подобному повороту событий, и сразу уложил её на диван. Анастасия засуетилась, не зная, что можно сделать, и пытаясь хотя бы подсунуть ей под голову диванную подушку, но после указания Зверева тут же оставила подушку в покое и кинулась в его кабинет за аптечкой.

Вскоре она стояла рядом с флаконом в руках, а Дмитрий Никифорович водил смоченной салфеткой у носа клиентки. Та понемногу приходила в себя, но губы её всё дрожали: «Катя».

— А вы кто? — видя, что ей лучше, наконец, обратил Зверев внимание на Костю со Светой.

— Следователь отдела раскрытия уголовных преступлений Константин Мадаев, это — моя помощница Светлана Кузьмина, — негромко сказал Костя, с беспокойством глядя на светловолосую женщину.

— А, вы звонили… Вы опоздали.

— Да, пришлось задержаться, работа…

— И чем обязан?

Костя не торопился задавать вопрос, из-за которого они со Светой сюда пришли, потому что его сейчас заинтересовало совсем другое. Но, чтобы спросить, для начала он отозвал Зверева в сторону.

— А почему она так отреагировала на имя — Катя Зосимова? — осторожно уточнил он, кивнув в сторону женщины на диване.

— Вы не знаете? Какой же вы следователь! Екатерина была её подругой.

— Дело Зосимовой вёл другой сотрудник, — отметил Мадаев, ощутив холодные нотки в его голосе. — Да и, насколько я помню отчёты, фотографии этой женщины не было среди опрошенных знакомых Зосимовой. Кто она?

— Нам лучше поговорить не при ней, а у меня в кабинете, — сказал тот и снова отошёл к клиентке.

Когда она совсем пришла в себя, для неё вызвали такси. Зверев отправил Анастасию проводить её к машине, а Костю со Светой пропустил к себе.

— Так кто она, вы говорите? — повторил тот, с недоумением глядя на помощницу: та осматривалась, не скрывая какой-то детской радости — кабинет был обставлен с известной роскошью, которую мог себе позволить востребованный психоаналитик, и ей было очень интересно.

— Валентина Иванова, — врач уселся в кожаное кресло и, кинув бесстрастный взгляд на любопытно разглядывающую всё Свету, неторопливо отрезал ножницами с золотыми ручками кончик небольшой сигары, взятой из дорогой коробки в верхнем ящике его стола.

— И она была подругой Екатерины Зосимовой? Насколько близкой? — уточнил Костя, но тот пожал плечами, методично раскуривая сигару:

— Мне кажется, это вам лучше узнать у неё самой.

— Мне нужен её адрес и телефон.

— Спросите у Анастасии, данные есть у неё. И если это всё, то… — он недвусмысленно посмотрел в сторону двери. — У меня назначено и другим клиентам, так что вам лучше поторопиться.

— Нет, но последний вопрос об Ивановой: почему она ходит к вам?

Света смутилась, увидев во взгляде Зверева неприкрытое недоумение — вопрос Мадаева, похоже, казался ему нелепым. И, ощутив стеснение от того, что её начальник выглядит не таким уж профессионалом, она засмеялась, как будто поддерживая удивление врача.

— Не понимаю, что вы хотите узнать, — ответил он следователю, скользнув по Кузьминой оценивающим взором. — Ко мне приходят многие люди, желающие улучшить своё психическое самочувствие.

— Да, но почему Иванова ходит именно к вам — к тому же врачу, что и её погибшая подруга? Разве это не доставляет ей дополнительную боль, постоянно напоминая о Зосимовой? Вон как эмоционально она отреагировала на одно её имя…

— Валентина — легкоранимый человек; ей нужно кому-то доверять свои ощущения и получать утешение, которое окружающая действительность ей не даёт, — сказал Зверев, медленно выпустив дым от сигары. — А сегодня она просто не ожидала, что услышит имя погибшей подруги из чужих уст. Она всё ещё не свыклась с её гибелью… И, думаю, наши встречи нужны как раз потому, что ей важно видеться с тем, кто знал Екатерину и с кем можно о ней поговорить. Она часто вспоминает её на сеансах…

— А какой диагноз вы ей ставили?

— Не тратьте моё время повторами: насчёт Зосимовой меня спрашивали два года назад. Ответы не изменились — почитайте отчёты, — наслаждаясь ароматом букета во рту, Дмитрий задержал руку с сигарой над каменной пепельницей, скорее изысканной, чем добротной, с золотыми вставками под стать золотым ножницам.

— Спрашиваю, какой диагноз вы ставили Валентине Ивановой? — поправился Костя.

— О, чем она вас так заинтересовала?

— И всё-таки?

— Вы ведь понимаете, что я не имею права разглашать такую информацию без согласия пациента? Так к чему подобные вопросы? — продолжая курить, откинулся на спинку сиденья Дмитрий, пронзительно рассматривая следователя.

— Да, конечно, — с досадой ответил Мадаев, мысленно пытаясь придумать стоящий аргумент. — И всё-таки…

— Вы правы, но это так интересно! — внезапно воскликнула Света и, покраснев от того, что оба мужчины уставились на неё, поспешила объяснить. — Ну, Иванова ведь ходит к вам, и Зосимова ходила тоже… Наверняка, они потому и были подругами, что были похожи. Даже психоаналитика одного и того же посещали…

Смутившись, она замолчала. Правда, смущение её прошло быстро: Зверев вдруг, усмехнувшись, подбодрил её:

— Так и есть.

И, помолчав немного, раздумывая, негромко добавил:

— Психастения.

Заметив во взгляде Мадаева вопрос, он объяснил:

— Повышенная мнительность, тревожность. Иванова думает, что окружающие её не понимают, приписывает им различные мысли… Боится доверять. Наша с ней задача — изменить её образ мышления, чтобы она контролировала свой страх быть среди людей, научилась доверять им и принимать себя такой, какая она есть.

— Сколько времени она к вам ходит?

— Около трёх лет.

— И за это время ей не удалось помочь? — уточнил Костя.

— Ну что же вы! — не удержавшись, всплеснула руками Кузьмина. — Это ведь лечение, оно требует времени!

— Спасибо, милая девушка, это действительно так! — ещё пристальнее взглянув на неё, сказал Зверев. — Разное лечение требует разного количества времени. Чтобы нарастить, так сказать, защитную шкуру, некоторым людям требуются годы тренировок и изменений. Тем более что после гибели подруги Валентине ещё сильнее оказалась нужна эмоциональная поддержка.

— Хорошо, с Ивановой понятно, — кивнул Мадаев. — Расскажите теперь, что вы знаете об Иване Бердникове?

— О ком? — удивился Зверев и тут же недовольно качнул головой: он задел край пепельницы сигарой и та осыпала немного пепла на стол. Он неторопливо поднялся, взял из стоящей на полке коробочки бумажную салфетку и сел обратно. И снова вдохнул дым.

— Иван Бердников, — повторил Костя.

— Не припоминаю таких имён.

— Уверены?

— Константин Михайлович, ну что же вы? — удивилась Света. — Вы же слышите: Дмитрий Никифорович не знает такого имени.

— Да, пока не припоминаю. А почему вы спрашиваете?

— Он был в отношениях с Зосимовой, вот мы и подумали, что вы можете о нём что-то знать.

— Что ж… Пожалуй, теперь его имя кажется более знакомым… Иван… Как, вы сказали, его зовут? — задумался он.

— Бердников, — повторил Мадаев.

— Действительно… — легонько постучал Зверев пальцем по столу и даже улыбнулся, будто ему показалось забавным то, что он вспомнил, — следователь, который тогда приходил, пару раз называл это имя, вы правы.

— Это всё, что вы можете о нём сказать? Вот, посмотрите на фотографию, вы его помните?.. — протянул Костя, но тот удивился.

— Что же ещё? Я внимателен к своим клиентам — мне ведь с ними работать, — но не обязан запоминать всех людей, с которыми по той или иной причине сталкиваюсь или о которых слышу. А это фото… — он вгляделся в снимок, — впервые его вижу. Я с ним не встречался.

Раздалась громкая мелодия, и Костя торопливо полез в карман за сотовым.

Пока он отвечал на звонок, Зверев перевёл взор на Свету. Та сидела довольная — ей приятно было находиться в красивом, дорогом кабинете. Заметив внимание Дмитрия Никифоровича, она зарделась и неловко улыбнулась, но взгляда не отвела.

«Понятно!», — сказал напоследок Костя в трубку и хмуро поднялся.

— У меня, возможно, будут ещё вопросы, но теперь я должен идти. Обращусь к вам в другое время по необходимости, но если сами что-то вспомните — обязательно позвоните: пригодится любая информация! — он положил на стол бумажку со своим номером.

— Как идти? Куда? — не поняла Света, не ожидавшая, что их визит закончится так резко.

— Ну действительно, куда? — добавил Зверев. — Вы ведь ещё не выпили кофе — я только что хотел его предложить, с пирожными. У нас внизу есть буфет, Анастасия принесёт…

Он смотрел на Свету, и она, зардевшись ещё больше, не сдержалась — несмотря на все усилия, по её лицу расползлась улыбка. Заметив эту радость, Костя хотел, было, немного приструнить её, но тут ему пришла в голову другая мысль:

— Хорошо, Светлана, остаёшься за старшую! Пока у Дмитрия Никифоровича есть немного времени, постарайся выяснить дополнительную информацию — это твоё задание! А также запиши контакты Ивановой. Приедешь обратно, доложишь!

Она кивнула и проводила следователя взглядом до двери, а затем вновь вернулась к мягкому пристальному взору.

— Сейчас вам принесут кофе, — сказал Дмитрий и нажал кнопку на телефоне. Уточнив у Анастасии, через сколько должен быть следующий клиент, он распорядился, чтобы в кабинет пока никого не впускали.

Та вскоре принесла поднос с угощениями и вышла. И Света, отпив горячий напиток, ощутила, как по всему телу начало расползаться невыразимое тепло. А от взгляда врача становилось всё жарче…

— Ну-с, что бы вы хотели узнать, милая девушка? Хотя, конечно, это нечестно: мне ведь и самому хотелось бы узнать вас получше… — сказал он, пристально глядя на неё.

Не успела она проглотить кусок пирожного, чтобы ответить, как он достал из ящика стола маленькие часики и аккуратно поставил рядом с собой. Очень изящные, настольные, они казались немного странными: с необычной декоративной секундной стрелкой, которая не двигалась с места, и с маленьким маятником, который всё время качался — в одну сторону, в другую…

— Вы позволите, я пока подготовлюсь к приходу следующего клиента?.. — сказал он вроде как вопросительно, но здесь ответа точно не требовалось. Впрочем, именно сейчас промолчать Света не могла.

— Какая прелесть! — воскликнула она, дёрнувшись, чтобы посмотреть, но тут же остановилась, не зная, можно ли их взять. Но Дмитрий, заметив её интерес, благосклонно улыбнулся и протянул их ей.

— Пожалуйста, смотрите! Видите: здесь есть даже маятник. Только кукушки нет, чтобы куковала — говорила, что мне нужно, — заиграли в его глазах весёлые огоньки.

Света оценила шутку и тоже засмеялась, но часы взять не торопилась. А его взгляд вдруг изменился.

— На самом деле даже в них есть проблема.

— Какая? — она уж совсем и забыла, что ей нужно было бы самой задавать вопросы: так интересно было смотреть в глубокие и мягкие, но одновременно с тем такие странные, пронзительные глаза.

— Кажется, маятник не успевает за секундами. Видите, секундная стрелка в них никогда не движется, и по ним я не могу проверить… Вы поможете?

— А как? Я ведь не часовой мастер…

— Да вы не волнуйтесь… — заметил он, что она немного смутилась. — Тут главное — посчитать, сколько в минуту ударов делает маятник. У меня есть наручные часы, так что давайте так: я буду считать секунды вслух по ним, а вы — следить за маятником, чтобы узнать, совпадает ли с секундами, идёт?

Он широко улыбнулся, и Света, скрывая гордость от того, что может помочь такому успешному человеку, ответила:

— Да вы интересный мужчина!

— Тогда держите! — пронзительно и одновременно с тем мягко глядя ей в глаза, Дмитрий оставил часы на её ладони и, убирая свою руку, легко провёл пальцами по её коже. — Начнём? Один, два, три…

Проверив часы и наевшись пирожных, Света в сопровождении Дмитрия направилась к выходу, чтобы в приёмной получить контакты Валентины. Но это ей не удалось: Анастасия никак не могла найти карточку. Похоже, в последний раз, когда она относила её в общую картотеку, она перепутала разделы, и теперь нужно было время, чтобы всё перебрать и вернуть на место.

— Молодой сотрудник… — будто извиняясь перед Светой, отечески пожал Зверев плечами. — Но вы ведь можете зайти позже? Например, к послезавтрашнему дню карточка точно отыщется — там у Ивановой назначен приём, верно, Анастасия?.. Да и у меня в тот день, кажется, больше свободного времени… — как бы невзначай кинул он, смахивая несуществующую пылинку с плеча Светы. Она кивнула, соглашаясь, и, сгорая от радости и воодушевления, направилась к выходу.