Глава третья

Звонок будильника с трудом вырвал его из мира кошмаров. Топольков разлепил веки и уставился в потолок, пытаясь сообразить, где он. Сквозь неплотно задёрнутые шторы пробивался дневной свет, а до боли знакомая обстановка подсказывала: ты дома.

Юрий Петрович судорожно вздохнул и отбросил одеяло. Голова гудела, как с дикого похмелья, а глаза слипались. Он с трудом сполз с кровати и поковылял в ванную. Контрастный душ немного взбодрил, вернул способность думать. И Тополькову стало жарко под ледяными струями воды.

Он вспомнил о диске, едва не завыв от страха. Юрий Петрович никогда не отличался большой храбростью. Даже в детстве, если можно было избежать драки, он делал всё возможное, чтобы выйти из острой ситуации без помощи кулаков. Хотя, загнанный в угол, бился в кровь. До сих пор в памяти не стёрлись воспоминания о его знаменитом сражении с Пашкой Бобровым. Они ходили с ним в одну группу детского садика. Пашка очень невзлюбил толстого и неповоротливого Юрасика, гонял его и третировал при каждом удобном случае. А однажды решил поколотить на глазах у девочки Риты, которую Топольков любил. Исход драки был предрешён заранее. Более искушённый в кулачных баталиях Пашка загнал Юрасика в угол и начал лупить его почём зря. Топольков только плакал, пытаясь кое-как закрыться от ударов. А потом случилось непредвиденное. Пропустив очередную оплеуху, Юра вдруг дико заорал и кинулся на обидчика. Пашка, не ожидавший такого броска, на секунду опешил, опустил руки. А когда опомнился, то был уже в объятиях Тополькова. Сплетаясь клубком, мальчишки упали на землю. Несколько секунд барахтались в пыли. Потом Пашка взвыл нечеловеческим голосом и, забыв о противнике, схватился руками за лицо.

Прибежала заспанная воспитательница. Известный разбойник и драчун Пашка Бобров сидел на земле, сжав лицо, истерично подвывая и раскачиваясь из стороны в сторону. Вся рубаха его была в крови. Перепуганная женщина с трудом разжала мальчику руки и в ужасе отшатнулась. У Пашки был откушен кончик носа.

Дальше последовали репрессии, разборки с родителями. Боброву сделали операцию и восстановили его драгоценный нос в первозданном виде, а Юру Тополькова затаскали по врачам в поисках психических отклонений. Правда, так ничего и не нашли. Зато на долгие годы толстый, нескладный мальчик Юра был помечен печатью неприкосновенности.

Сейчас же, Юрий Петрович отчаянно трусил. Совершенное вчера было уже не детской шалостью. Теперь, походом к психиатру не отделаешься. Если случившееся всплывёт раньше времени, Тополькову самому откусят даже не нос, а голову. Он много слышал о свирепости своего начальника службы безопасности. Если хоть десятая часть этих слухов окажется правдой, то лучше самому броситься под поезд.

Идея создать фирму, через которую можно будет, под видом лекарств, гнать в страну наркотический поток, принадлежала вообще-то, другим людям. В частности его однокурснику Игорю Костенко, получившему за сильную, почти болезненную худобу, прозвище «Скелет». В студенческие годы они дружили, но после окончания института дорожки их разошлись. Краем уха Топольков слышал, что Игорёк связался с уголовниками и сам загремел в тюрьму.

И вдруг, два года спустя, он возник словно чёртик из табакерки, предложив старому другу Юре директорское кресло в свежеиспечённой фирме «Фармэкс». Правда, сразу дав понять, что дорогому однокурснику уготована роль «зиц-председателя Фунта». Но замордованному скромной зарплатой медика Тополькову было не до тонкостей бизнеса. Лишь бы вырваться из затягивающей нищеты и прокормить семью. А когда до него дошло, в какую петлю воткнул свою головушку, отступать было поздно. Игорёк, занявший при фирме скромную должность начальника службы безопасности, крепко держал товарища в своих костлявых объятиях. В ласковой манере ему описали три выхода из создавшейся ситуации: первый — идти в милицию и садиться в тюрьму; второй — скоропостижно скончаться в результате несчастного случая. Оба варианта Юрия Петровича устраивали мало. Оставался третий — тихо и мирно продолжать руководить солидной фирмой. И, стиснув зубы, он побрёл этой дорожкой.

Схема, разработанная Скелетом, была стара, как мир. Но, как всё гениальное, действовала безотказно. На адрес «Фармэкса», под видом лекарств, поступала партия наркотиков. Потом уходила мелким оптом дальше, а выручка пропускалась через бухгалтерию фирмы и уже отмытые до кристальной чистоты деньги шли по цепочке посредников в далёкую Швейцарию, где часть их оседала на анонимных счетах, а часть пускалась на закупку новой партии «лекарств». Похоже, именно эти счета и были на секретном файле Скелета.

Надо отдать должное, каналы доставки и сбыта у Костенко были отлажены как часы. Нужные люди прикормлены. Юрию Петровичу оставалось только подмахивать бумаги и ждать неминуемого финала. Пока обходилось. Но Тополькову с детства вбили в голову истину о том, что сколько верёвочке не виться…

Через год он заматерел и вошёл в роль преуспевающего бизнесмена. О том, что за его спиной маячит дистрофический силуэт Игоря Семёновича, в городе знали очень немногие. А кто и знал, предпочитал помалкивать. Деньги платили приличные, можно было жить припеваючи. Но старая поговорка о верёвочке заставляла время от времени просыпаться в холодном поту.

Наверное, это предчувствие неминуемой беды и заставило горе-бизнесмена принять некоторые меры предосторожности. Он снял в аренду малоприметный гараж и загнал в него, купленные по доверенности, «жигули» девятой модели. Здесь же оборудовал тайничок, куда лёг комплект документов с его фотографией, но совершенно другой фамилией, пистолет с глушителем и запасной обоймой, а также скромная сумма в валюте, которой должно было хватить на первое время. Зачем ему оружие, Топольков затруднялся сказать, но, хорошо изучив нравы «Скелета и компании», посчитал не лишним иметь под рукой маленький арсенал.

Ещё одну меру предосторожности он носил с собой постоянно. Во флакончике с сердечными пилюлями лежала маленькая капсула с цианистым калием. Он боялся смерти, но ещё больше боялся уготованных ему перед кончиной мук. Лучше уж сразу: капсулу в зубы и на небеса.

Топольков через силу проглотил безвкусный бутерброд, кофе и торопливо оделся. Надо поспешать. Тщательно изучить содержимое диска дома он не успевал. Придётся заняться этим на работе. А потом, не теряя времени, отправлять его на Украину, жене. Диск будет отличной страховкой на случай осложнений со скелетом. Да и с милицией, имея такой материал, договориться гораздо легче.

При мысли о милиции Топольков вспомнил следователя Корнилова и испытал новый приступ похмельной дурноты. Слава Богу — скоро этот кошмар закончится. Можно будет спокойно поваляться на солнышке где-нибудь в районе экватора, обнять жену с сыновьями и выбросить из головы Скелетов, Корниловых и остальную камарилью…

Действительность напомнила о себе с завидной настойчивостью. Подойдя к машине, он нос к носу столкнулся с невысоким плотным мужчиной средних лет, в потёртой кожаной куртке нараспашку и непокрытой, переливающейся лысым глянцем, головой.

— Юрий Петрович! — расплылся мужик в сладкой улыбке. — Какая приятная встреча!

«Подумай про чёрта — он тут, как тут», — мысленно выругался Топольков. Перед ним стоял следователь прокуратуры Корнилов собственной персоной.

— И, главное, совершенно случайная, — огрызнулся бизнесмен. — Вы что, у нас во дворе дворником подрабатываете?

— Я бы с удовольствием, — пропустил мимо ушей издёвку Корнилов. — Походатайствуйте перед ЖЭУ?

— Что, совсем прокуратура поиздержалась?

— Куда нам до ваших доходов, господа коммерсанты. Мы, слуги государевы, на окладе. Взяток не берём. Так, перебиваемся с хлеба на водку. Только с голоду не мрём.

— Ну, извините, ничем помочь не могу, — сказал Топольков открывая дверку машины.

Следователь резким толчком захлопнул её обратно.

— Слушай, друг, ты прекрасно знаешь, почему я торчу здесь, с утра пораньше. Или желаешь получить повестку? Могу устроить. Только потом, за твою жирную голову никто и копейки ломаной не даст. Скелет не любит посетителей прокуратур. А повесточку я тебе сварганю прямо сейчас. — Корнилов вытащил из кармана скомканную бумажку, расправил её и помахал перед носом бизнесмена.

Юрий Петрович едва успел разглядеть заполненный бланк повестки с пропуском на месте фамилии, а следователь уже припечатал её на крышу «БМВ». Словно у фокусника, в его руках появилась авторучка.

— Так что, заполнять? У меня и провожатые есть, если вдруг дорогу забыл. Отвезут весело, с мигалками. Пусть весь город видит.

Он кивнул на топтавшихся поодаль, у пегой «шестёрки», двух крепких оперов.

«Господи, — взмолился Топольков. — Почему этого идиота принесло именно сегодня?»

Диск в нагрудном кармане пальто жёг кожу. Не дай Бог, действительно затащат в прокуратуру и обыщут. Тогда — привет нары и небо в клеточку!

Юрию Петровичу стало тошно. Куда ни кинь — везде клин. С одной стороны менты, с другой — бандиты. А он, как кусок дерьма между молотом и наковальней. Чуть-чуть прихлопнут и только брызги вонючие полетят во все стороны.

Из Тополькова, будто воздух выпустили.

— Дайте мне ещё неделю, — залепетал он, едва сдерживая слёзы. — Всего неделю и я отдам вам Скелета с потрохами.

— И что будет через неделю? — насторожился Корнилов.

— А вы маленькие, не понимаете? Партия будет. Думаете, зря Скелет в Москву отчалил?

Следователь пристально посмотрел на трясущегося Тополькова, потом медленным движением скомкал повестку и швырнул её под колёса «БМВ».

— Ладно, поверю на слово. Только учти, гад, если всё это понт, через неделю будешь гнить в камере. В общей. С рецидивистами. Они любят таких толстозадых девочек. Смекаешь, о чём я?