ГЛАВА ШЕСТАЯ

Всё, сегодня, восстало против директора «Фармэкса». На полпути к офису зазвонил мобильник. Секретарша Люба напомнила, что в десять ему надлежит быть в администрации города. Часы показывали 9.50. Отчаянно ругаясь, Юрий Петрович развернул машину и погнал её к центру. А когда добрался до своего кабинета, уже перевалило за полдень.

Пролетев мимо Любы, бросил на ходу:

-Меня не для кого нет, — и засел за компьютер.

Но, едва дисковод проглотил диск, раздался лёгкий скрип двери. Юрий Петрович поднял глаза и, в ужасе, замер. На пороге маячила тощая фигура Скелета.

-Привет, труженик. Ты весь в заботах?

Меньше всего на свете директор ожидал увидеть сейчас своего боевого зама. Спина моментально взмокла, а сердце, больно ёкнув в груди, спряталось где-то в пятках. Лихорадочным движением он поспешил выключить монитор компьютера и изобразил подобие улыбки.

-А я думал ты ещё в Москве.

-Индюк тоже думал, — хмыкнул Скелет, обходя директорский стол и бесцеремонно усаживаясь на подоконнике. — А ты, что в лице переменился? Уж не напугал ли я тебя, Юрасик?

-Конечно, напугал. Врываешься в кабинет, как бандит какой-то…

-А я и есть бандит, — ухмыльнулся Скелет. — Для тебя это новость?

Наглость Костенко не знала границ. Даже после стольких лет знакомства, Юрий Петрович затруднялся внятно выразить своё отношение к приятелю. Иногда он им восхищался, иногда приходил в бешенство, но чаще всего испытывал животный, на уровне инстинктов, страх.

Не дождавшись ответа, Игорь Семёнович уставился на Тополькова изучающим взглядом.

-Что-то ты сегодня не в своей тарелке, дружбан. Вроде компьютером игрался, а экран пустой. Вообще, от этих железок одни несчастья. К примеру, нынче утром мужика нашли, мёртвого. Тоже на компьютере всё щёлкал. Говорят, специалист был необыкновенный. Особенно в области сунуть нос в чужие дела. Хакерами таких называют. Так вот – досовался. Нашли его, уткнутого в кнопки свои. А рядом бутылочка коньяка. Хорошего такого коньяка. Моего любимого. Отравы туда, какой-то доброхот подсыпал. И привет, мужик, стучи теперь по своим клавишам на небесах!

Под креслом Юрия Петровича закачалась земля. Его снова прошибло холодным потом.

-Да я, собственно, уже закончил, — пролепетал он и поспешил сменить тему. – Давно из Москвы вернулся?

-Сегодня утром. Удалось все дела утрясти досрочно. Подремал немного и решил проверить друга закадычного. И, похоже, вовремя. Заработался ты, Юрасик. Совсем нервным стал.

Скелет спрыгнул с подоконника, обнял Тополькова за плечи и выдернул из-за стола.

-Всё, хорош штаны протирать! Поехали к Степанычу. Попаримся, шары погоняем, а заодно и покалякаем.

И, не слушая возражений, потащил директора из кабинета.

Пока добирались до знаменитой на весь город сауны «Гавань», Топольков едва не сошёл с ума. Мысль о том, что в компьютере завис его смертный приговор, давила и корёжила, заставляя жадно хватать воздух и щупать в кармане заветный флакончик с ядом. При этом приходилось выслушивать россказни Костенко и хотя бы минимально поддерживать разговор.

-Да что с тобой, Юрасик? – не выдержал, наконец, Скелет. – Правда заработался? Или совесть не чиста? – и тут же подсказал партнёру выход. – Я слышал, ты семью в круиз отправил? Наверное, соскучился так, что заикаться начал?

-Соскучился, — покорно кивнул Топольков.

-То-то я и смотрю, ты сам не свой сегодня. А у тебя болезнь – на кого б залезть. Ну, так это не смертельно. Сейчас приедем к Степанычу, он тебе такую ляльку пришлёт, забудешь не то, что жену, а и флаг, и родину.

Несколько раз Скелет порывался устроить с Топольковым совместный «расслабон» с водкой и девочками, но всегда натыкался на молчаливое сопротивление. Даже если ему и удавалось затащить своего директора на подобное «мероприятие», тот успевал мертвецки напиться, прежде чем доходила очередь до девочек. В конце-концов, Костенко бросил эту затею, не упуская случая подколоть партнёра.

-Нет, братан, я тебя не понимаю. Взять, к примеру, Любу, твою секретаршу. Мордашка, фигура, ножки. Всё при ней… Как представлю, что она, эти самые ножки, перед кем-то раздвигает, аж сердце замирает. Иметь под боком такую цыпу и не попользоваться? Я с тебя балдею, Юрасик. Все только слюни пускают, на неё глядя. Подойти боятся, думают – директорская «раскладушка». А выходит, директор и сам её боится. Или ты все силы растратил детишек строгая?

Чёрный «ленд круизер» остановился у дверей сауны. По случаю визита дорогих гостей Степаныч, громадный, рыжебородый дядька неопределённого возраста, срочно подготовил отдельные апартаменты, с бильярдом, бассейном и прочими прибамбасами.

Однако, даже не сняв пальто, Юрий Петрович помчался, в первую очередь, в уборную.

-Ты куда, братан? Отлить? Или затвор передёрнуть, чтобы не дай Бог, не соблазнили?

Не обращая внимания на насмешки, Топольков заскочил в туалет и быстро осмотрелся. Пусто. Он рванул из кармана сотовый телефон. Одной рукой набирая номер офиса, другой расстегнул штаны и вошёл в кабинку.

-Фирма «Фармэкс». Слушаю вас, — раздался в трубке голос Любы.

-Любушка, — почти шепотом сказал Топольков. – После меня в кабинет никто не заходил?

-Нет.

-Любушка, заскочи ко мне, вытащи из компьютера диск и спрячь его в сейф. Поняла?

-Да. Юрий Петрович, вас очень плохо слышно. Говорите громче, пожалуйста.

Дверь в туалет открылась. Топольков едва успел отключить телефон и сунуть его в карман. Надавив кнопку слива, вышел из кабинки и, не спеша, начал застёгивать брюки. У зеркала тщательно причёсывал короткий «ёжик» один из мордоворотов Скелета.

Юрий Петрович перевёл дух и, весело насвистывая, побрёл в раздевалку. Как женщину, своего секретаря он не знал, зато хорошо знал её, как человека. Во всём, что касалось работы, Люба была очень ответственна. Если ей приказано положить диск в сейф, она его положит туда беспрекословно. Загвоздка заключалась в том, что ключи от сейфа покоились у Тополькова в кармане. И он был абсолютно уверен: попав в такую ситуацию, Люба побоится оставлять диск в офисе. Значит, забросит его к себе в сумочку и спокойно покатит домой, с расчётом завтра с утра вернуть шефу лично в руки. До завтра ещё дожить надо. А сегодня рабочий день заканчивается и скоро диск покинет ставшие такими зловещими стены «Фармэкса».