Глава 4. Начало начал.

30 августа

Утро наступило внезапно. Ну, по мнению моего дяди, шесть часов — это утро. Англичане, что с них возьмешь. Они не русские, полдня чем попало заниматься не будут. Кстати о занятиях, сегодня я буду готовиться к школе. Покупать тетради, дневник, сумку, куда я буду складывать уже заранее купленные учебники. Вроде, все как у нас, но есть одно «но». Школьная форма. Я буду обязана ее носить. В моей прежней школе я могла одеваться, как хотела. А здесь это считается за фривольность, столь непростительную для строгой дисциплины. Так что, можно сказать, я обречена. Но может не все так плохо. Форма ведь может быть красивой и удобной? Хотя, мое волнение не только из-за одежды. Почему-то я немного боюсь. Боюсь что-то неправильно сделать, оплошать. Ведь от того, как я покажу себя в первый день, может зависеть все. К тому же, мне кажется, я буду как-то выделяться на общем фоне. По крайней мере, на уроках. У меня вошло в привычку отвечать с места, не поднимая руки. Думаю, здесь за такое не поощряют. Терпеливость, строгость, ясность и точность изъяснения, как в речи, так и на бумаге — вот такие качества мне нужно в себе воспитывать. Это моя цель, которой я должна достигнуть, несмотря ни на что.

Моя новая жизнь началась с слегка громкого, что, кстати, необычно, голоса дяди, трясущего меня за плечо, дабы я, наконец, проснулась. Находясь в полудреме, я слышала, как он ругнулся по поводу методов воспитания моего отца после тщетной первой попытки. Но Роберт Рейнхарт не был бы Робертом Рейнхартом, если бы просто так сдался. Он начал шарить у меня на столе, чтобы найти злосчастный будильник, который, по-видимому, был в отпуске. Ну, точнее телефон, выполняющий роль будильника. Дядя Роб установил звонок на пять минут седьмого и положил сотовый прямо перед моим лицом. То есть буквально через минуту непорочную тишину, что стоит в этой комнате, не просто нарушит, а, скорее, разрушит трель моего будилы. Дядя, скрестив руки на груди, ждал, всем своим видом выказывая недовольство. Это самая долгая минута в его жизни. Он хотел было уже проверить, верно ли поставил время, как неожиданно громкий звук сотрясает воздух. Дядя вздрагивает, а я лишь медленно приподнимаюсь на локтях. А что? Просыпаться под Slipknot — Before I Forget никогда не вызывало у меня резкой реакции. Диковато, но очень эффектно.

Удосужившись отключить будильник, я вопросительно посмотрела на дядю. По его лицу читалось явное: «Как можно такое слушать, да еще и спокойно просыпаться?». Сама не раз задавала этот вопрос себе. Но по мне так, это в стократ лучше, чем какая-нибудь современная попса. Сейчас она какая-то не такая. Пусть, может, я одна так думаю, но, как говорится, о вкусах не спорят.

— Доброе утро, — произнес он, все так стоя, скрестив руки.

— Утро добрым не бывает, хороший завтрак помогает, — не знаю, от чего вспомнила я рекламу.

— Кстати о завтраке, — как удачно я перевела тему, — как приведешь себя в порядок, спускайся вниз.

— Хорошо.

— Желательно, побыстрее, — да, дядя никогда не любит тратить время попусту, — а то завтрак остынет, — с этими словами он вышел из комнаты.

Моя вчерашняя «разведка» комнаты не прошла даром. Я, словно живу здесь уже месяц, легко сориентировалась и нашла то, что нужно. Первый пункт — умыться и причесаться. Последнее, я вообще редко делаю. А если и делаю, то так, от нечего делать. И все-таки даже такие мелочи нужно менять. Я немного обреченно вздохнула, хотя пора уже свыкнуться. Все еще размышляя по поводу моего будущего, я со всем необходимым поплелась в ванную. Меня приводит в восторг цветовая гамма данного помещения. По-моему темный, насыщенный изумрудный отлично сочетается с бледно-желтым. Так, все, не отвлекаться! Дядя не любит, когда его задерживают. Я рывком направилась к огромному, необыкновенно чистому зеркалу, по-быстрому умылась, почистила зубы, причесалась. После процедур оглянула себя в зеркале. Выгляжу вроде неплохо. По крайней мере, следов от недосыпа не было. Далее все намного сложнее. Будучи когда-то двенадцатилетней девочкой, никогда бы не подумала, что эта проблема коснется и меня. Думала, я особенная. И все-таки, как трудно подобрать одежду, чтобы соответствовала моему статусу и социальным нормам этой страны. Я остановилась на черном кардигане поверх василькового цвета блузки с коротким рукавом, темно-серых брюках и черных, не громоздких ботильонах на не очень высоком каблуке. Уверив себя, что выгляжу вполне прилично, я помчалась на кухню, в надежде, что завтрак хотя бы теплый.

Как только я вошла на кухню, сразу же почувствовала ненавязчивый запах ароматного чая и овсянки, уже как по традиции, подаваемой на завтрак.

— Доброе утро, — подала голос Кессиди, мирно попивающая чай.

— Доброе, — кинул дядя из-за утренней газеты.

— Утро доброе, — поприветствовала я всех.

— Присаживайся, Мария. Обсудим все дела на сегодня.

Я покорно присела на стул и понемногу, не спеша, начала есть уготовленную мне еду.

— Ты ведь знаешь, что поступишь в элитную школу, — начал беседу дядя, сложив газету, — Блэк Хоук.

— Да, — коротко ответила я.

— Не секрет, что ты попала в нее по обмену, благодаря своим знаниям и усердию.

«К чему ты клонишь?» — хотела спросить я, но перебивать его было бы невежливо.

— Я лишь хочу сказать то, что не стоит расслабляться. Чем дальше, тем сложнее становится. Я знаю, ты унаследовала волю своего отца, и ты не согнешься под напором трудностей. Но также это значит, что все мои наставления ты будешь слушать через слово, что уж говорить об их, так скажем, исполнении. Но раз уж мне представилась такая возможность, то я желаю, чтобы твое будущее было в лучшем свете.

— Я понимаю.

— Теперь о сегодня. Я искренне извиняюсь, я не смогу сопровождать тебя в походе по магазинам, я работаю с девяти утра. Поэтому мы, то есть я и Кессиди, сошлись во мнении, что она и Акира-кун пойдут с тобой.

— Хорошо. Ничего страшного, я понимаю, что работа немаловажна для тебя.

— Спасибо. Сегодня у тебя будет материальная подготовка к школе, завтра — моральная. Тридцать первого августа, то есть завтра, я назначил твой осмотр школы. Разузнаешь, как вы учиться будете, познакомишься с учителями, да и узнаешь, где школа вообще. Будь готова часам к двенадцати, — дядя Роберт выдохнул, вспоминая, что еще хотел сказать, — Ах, да, я попросил учителей относиться к тебе, как ко всем. Не рассчитывай, что из-за моего авторитета тебе будут все прощать.

— Ни на секунду об этом не думала, — доев и выслушав дядю, сказала я.

— Ну, тогда нам не о чем волноваться, — с неким облегчением произнес он.

— Я вижу, ты доела, — заметила тетя, — можешь идти отдохнуть на полчаса, потом отправимся за покупками.

— А разве мне не нужно помыть посуду? — с толикой удивления я спросила.

— Это работа Акиры-куна. Он получает за это деньги. Ты же не хочешь оставлять его без работы?

Мне нечего ответить, как-никак, она права. Я лишь смиренно направилась в гостиную, прежде поблагодарив за завтрак. Она была просторной. Явно больше, чем в моем доме. Как всегда, комната выполнена шикарно. Цвета в ней колебались от светло-травяного до темно-коричневого. Всегда любила подобное сочетание. Дизайнер постарался на славу. Ему удалось совместить классический стиль с модерновым плазменным телевизором и стереосистемой. Но мое внимание больше привлек шкаф со стеклянными дверцами, за которыми располагались то фотографии в рамках, то различные сувениры, то книги с толстыми переплетами. А в его центре специально оставлено место для этого дорогущего телевизора. Разглядывая это громоздкое, но легко помещающееся «сооружение», мой взгляд наткнулся на нечто необычное. Это нечто было небольшим щитом с изображением не то дракона, не то орла, за которым крестом располагались кинжалы искривленной, немного странной формы. Выглядело немного жутко, но внушающе. Я могла бы так еще минут десять разглядывать эту вещицу, если бы не надумала провести время с пользой. Открыв одну из стеклянных дверок, я наугад достала книгу с полки. Это оказалось «Все гороскопы мира». Вот уж не ожидала, что кто-то здесь увлекается эзотерикой.

Лишний раз убедившись, что должна быть легкомысленной и ветреной, я и не заметила, как прошла эта одна сорок восьмая часть суток.

— Мария, — кажется, Кессиди меня позвала, — выходим.

— Сейчас, — кинула я и, захлопнув книгу, положила ее на место.

Голос тети привел меня в прихожую. Кессиди вместе с Акирой выглядели так, словно только меня одну и ждали. В руках у верной прислуги этой семьи был зонт.

— На улице дождь? — спросила я.

— Да, небольшой. Ладно, чего медлить, пошли.

С этими словами она направилась к выходу. Соответственно, я и Акира двинули за ней. Стоило открыть дверь, как ветер нахально ворвался в дом, а звон барабанящих по крыше капель заглушал все посторонние звуки. Что тут поделать, таков Лондон. Тоскливый, дождливый, но такой красивый. Впрочем, я никогда не относилась к дождю с неприязнью. В каком-то смысле, он мне нравится. Всегда заставляет о чем-то задуматься. И даже находясь в шикарном «Лексусе», я думала о чем-то другом, но только не о предстоящих покупках. Мое состояние можно назвать прострацией, ведь даже рассматривая архитектурные сооружения, мгновение спустя, я не могла бы описать какое-либо из увиденных.

Для меня материальные ценности никогда не стояли на первом месте, поэтому выбирала что-то более простое. К тому же теперь никакая яркость и блеск мне не понадобятся — девятый класс, как-никак. Как говорится, детство давно закончилось. Черная, однотонная сумка через плечо, стопка монотонных с, как будто глянцевой, поверхностью тетрадей — вот мой выбор. Лишь одна вещь среди прочих выделялась — серо-голубой дневник с логотипом группы «Linkin Park». Тут вкусы дают о себе знать. Но даже это особо не вдохновляло. Ведь мне предстоит учиться два года среди избалованных детишек «буржуев», с которыми свободно общаться я вряд ли смогу. Все-таки, разговаривать на английском, на автомате у меня особо не получается. Да и, что им нужно будет от девушки из средне статической русской семьи. Кто же мог подумать, что будет, да еще какое дело.